Снег валил уже третий час подряд, заволакивая всё вокруг белой пеленой. Марина сидела на веранде, кутаясь в плед, и глядела на дорогу. Ей казалось, что он приедет. Просто знала — так же, как знала, что снег не утихнет к вечеру.
И вот из-за поворота показались фары. Машина медленно пробиралась по сугробам и, наконец, остановилась у калитки. Алексей вышел, стряхнул снег с плеч и направился к дому, чуть пригибаясь от ветра.
— Не замёрзла? — спросил он с лёгкой улыбкой, переступив порог. — Тут у вас настоящая метель.
— Привыкла, — ответила Марина, помогая ему снять пальто. — Проходи, чай горячий есть.
Они устроились на кухне. Алексей достал из папки несколько бумаг.
— Появилось кое-что интересное. Ирина подала дополнительные документы. Но в них есть несостыковки: даты сделок не бьются, подписи разнятся.
Марина взяла листы в руки. Бумага была холодной, а строки будто горели под взглядом.
— Ты думаешь, это подделка?
— Думаю, что у нас есть шанс это доказать. Но придётся копнуть глубже. Я свяжусь с экспертом, — сказал Алексей и, чуть смягчив тон, добавил: — Не переживай, Марин. Мы сможем её прижать.
Она поймала себя на том, что смотрит на него чуть дольше, чем нужно. Его голос, уверенный и спокойный, словно держал её на плаву.
Вечером они сидели на веранде, пили чай из толстых кружек. Ветер гудел в щелях, где-то далеко лаяла собака.
— Как думаешь, — Марина тихо спросила, — если бы он… Артём… был жив, он бы всё это отрицал?
Алексей помолчал, глядя на снежную темноту.
— Наверное. Но это уже не имеет значения. Важно, что будет дальше.
Они говорили до позднего вечера — о деле, о жизни, о том, как всё меняется. Когда метель стала тише, Марина заметила: он задержался.
— Дорогу заметёт. Останься, — сказала она. — Комната свободная есть.
Он кивнул, и в этой короткой паузе было больше доверия, чем в сотне слов.
