Вера зашла в дом и сразу же почувствовала запах зелени. Это был дом ее тёти, где каждая мелочь хранила отпечаток размеренной провинциальной жизни.
На длинной массивной полке стояли банки с домашними соленьями: огурцы изумрудного цвета, помидоры, которые походили на множество солнышек в закате.
Из окна открывался вид на ее огород, где из открытого парника виднелись яркие гроздья помидоров, а огуречные плети стелились зелеными змейками между деревянными колышками.
Тетя Лида, разливая компот по граненым стаканам, и всё времяпо сматривала на племянницу.
— Ты вылитая мамаша в молодости! И волосы такие же рыжие, хотя в кого? У нас рыжих отродясь не было. Помню, как она в школе всем мальчишкам головы морочила. Учителя только руками разводили — красавица, а проказница еще та.
Вера откусила от шаньги кусочек и почувствовала, как начинка приятно тает на языке, оставляя привкус детства и безмятежности.
— А папу моего она как встретила? Мама никогда особо не рассказывала. Будто что-то скрывает или стесняется вспоминать.
Тетя присела напротив, вытирая руки о фартук.
— Да что тут рассказывать... Познакомились в клубе на танцах, встречались с полгода, а потом ты появилась. Володя твой был парень что надо, работящий, не пил, денег домой приносил. Руки золотые были, любую технику починить мог. Только вот характером мягким слишком оказался.
— Что значит мягкий? В плохом смысле?
— А то и значит, что когда трудности начались, он голову в песок засовывал. А ребенка поднимать дело непростое, особенно если денег в обрез. Да и Галка всегда была себе на уме, привыкла вольготно жить, чтобы у неё по жизни всё как по маслу шло.
Вера хотела расспросить подробнее о том, что случилось с ее отцом, от которого в ее памяти сохранился лишь смутный образ худощавого мужчины с бородой.
Но тетя уже поднялась и принялась накладывать в кастрюлю куски говядины для борща, давая понять, что тема исчерпана.
За окном начинало темнеть, на небе появились в нежные розовые тона, и пора было собираться домой к мужу, который наверняка уже волновался и поглядывал на часы.
***
Андрей встретил ее у двери с букетом белых и фиолетовых астр, от которых исходил запах осенней свежести, что превратило обычную среду в маленький праздник просто потому, что он увидел эти цветы по дороге домой и решил купить, не дожидаясь особого повода.
В его жесте чувствовалась та простая нежность, которая дороже любых дорогих подарков, потому что рождается не из чувства долга, а из искренней заботы о близком человеке.
— Как дела у тети? Опять тебя откармливала и ужинать теперь не захочешь? — сказал он и обнял жену за талию, когда она ставила цветы в вазу.
— Рассказывала про маму и папу. Интересно, почему мама никогда не говорит об их отношениях.
Андрей пожал плечами и пошел в ванную мыть руки.
— Может, просто неприятные воспоминания остались. Не каждому хочется ворошить прошлое, особенно если оно не очень радостное.
Они поужинали перед телевизором, где шла какая-то передача про путешествия, и Вера мечтательно представляла, как они с Андреем когда-нибудь поедут к морю, будут ходить по песку босиком и собирать ракушки.
Муж работал механиком, она — продавцом в продуктовом магазине, денег вполне хватало на жизнь, но не на отдых.
— У нас скоро годовщина свадьбы. Может, куда-нибудь съездим? Или в театр сходим. Говорят, там сейчас очень хорошая постановка идёт.
— Договорились. Только сначала машину починить надо, сцепление барахлит уже который месяц. Боюсь, совсем встанет, тогда до работы на автобусах добираться придется.
Вечером они смотрели старый советский фильм про любовь и верность, и Вера чувствовала себя совершенно счастливой в этот простой и незамысловатый миг.
У них была небольшая двухкомнатная квартира в панельном доме, старая мебель, и простая жизнь без особых потрясений, но именно в этой размеренности заключалось ее тихое, глубокое счастье.
***
Неделю спустя Вера пришла домой пораньше, поскольку магазин закрылся из-за проблем с электричеством, и директор отпустил всех сотрудников, не дожидаясь ремонтной бригады.
В прихожей она заметила незнакомые женские сапоги на каблуке. На вид дорогие, кожаные, с изящными пряжками, и совершенно не вписывались в скромную обстановку их дома.
Из кухни доносились приглушенные голоса. Андрей разговаривал с кем-то по телефону, и в интонации чувствовалась какая-то особенная осторожность, словно он боялся, что его услышат.
— Да, понял. В пятницу подойду за документами. Нет, жена не должна знать пока, это сюрприз для нее. Все должно быть идеально, чтобы она ни о чем не догадалась раньше времени.
Вера прошла в комнату, стараясь не наступать на скрипучие места пола.
Андрей закончил говорить и вышел из кухни.
— А кто приходил? Сапоги чьи-то в прихожей стоят, красивые такие.
— А, это Светка из двадцать четвертой квартиры забегала. Спрашивала, не знаю ли я хорошего обувного мастера. Я сказал, что лучший друг этим занимается и попросил оставить сапоги, сам потом ему отнесу.
Что-то в интонации мужа показалось Вере странным, он ответил очень быстро, тараторил, не смотрел в глаза.
На следующий день под кухонным столом она нашла конфетную обертку от шоколадных конфет, которые они никогда не покупали. В ванной появился новый гель для душа с цветочным запахом.
— Откуда это? — спросила она, показывая на флакон элегантной формы.
— Да в магазине акция была, продавщица посоветовала. Сказала, хороший гель, попробовать стоит.
***
В выходные Вера решила навестить мать, которая жила в старой хрущевке на другом конце города.
На кухне вечно что-то варилось или жарилось, наполняя воздух ароматами домашней еды, а в комнате обязательно играла музыка. Мать любила старые романсы и могла часами слушать голос Вертинского или Лещенко, напевая слова и мечтательно глядя в окно.
Галина Петровна встретила дочь в домашнем халате и тапочках, но даже в таком виде выглядела ухоженной и привлекательной женщиной, которая явно следила за собой и не собиралась сдаваться возрасту.
— Что-то ты невеселая какая-то. Поссорились с Андреем? Или на работе неприятности?
— Не поссорились... Просто кажется иногда, что он что-то недоговаривает. Может, я слишком мнительная, но замечаю странные вещи.
Мать внимательно посмотрела на дочь.
— А какие вещи? Расскажи подробнее, может, вместе разберемся.
Вера рассказала про сапоги, про телефонный разговор. Галина Петровна слушала молча, изредка кивая и помешивая ложечкой сахар в своей чашке.
— Может, он действительно готовит сюрприз к вашей годовщине. А может, просто не хочет тебя расстраивать какими-то рабочими проблемами или неприятностями с друзьями.
— Разве мы не должны всем делиться?
— Должны-то должны... Вот твой отец тоже... — Галина Петровна замолчала, словно спохватившись, что сказала лишнее. — Ладно, не будем о грустном. Давай лучше пирог разрежем, я вчера испекла.
Но Вера не собиралась отступать от темы, которая волновала ее уже не первый год.
— Мам, а что с папой?
Мать долго молчала, переставляя чашки на столе и явно собираясь с мыслями, чтобы найти правильные слова.
— Твой отец был хорошим человеком. Добрым, честным, работящим. Просто... просто иногда хорошие люди оказываются слабыми, когда дело доходит до настоящих испытаний. Когда жизнь проверяет их на прочность.
***
На следующей неделе произошло событие, которое перевернуло всю размеренную жизнь Веры и заставило взглянуть на привычный мир совершенно другими глазами.
Убираясь в спальне, она пыталась передвинуть прикроватную тумбочку, но та опрокинулась, и содержимое ящика рассыпалось по полу.
Выкатился золотой браслет, дорогой, с небольшими камешками, которые поблескивали в лучах солнца, пробивающихся сквозь занавески.
Когда вечером Андрей вернулся с работы, усталый и слегка раздраженный от пробок на дорогах, Вера молча положила браслет на кухонный стол рядом с его тарелкой.
— Что это? — спросил он.
— Надеялась, ты мне расскажешь. Нашла в тумбочке, когда убиралась.
Андрей взял браслет в руки, покрутил, словно изучая каждое звено цепочки.
— Понятия не имею. Может, подарок какой-то старый? Ты же любишь всякие украшения собирать, может, забыла про него.
— Андрей, я знаю все свои украшения наизусть. Каждое колечко. Этого браслета у меня никогда не было, и стоит он явно дороже всех моих вещей вместе взятых.
Муж пожал плечами и отложил браслет в сторону, словно это была обычная мелочь, не заслуживающая внимания.
— Тогда не знаю. Может, кто-то из гостей потерял во время последнего застолья.
Но какие гости? Они никого не приглашали уже несколько месяцев, предпочитая тихие вечера вдвоем.
На следующий день она позвонила тете и рассказала о находке. Та долго молчала, а потом вздохнула так, словно уже обо всём догадывалась.
— Верочка, а ты уверена, что хочешь знать правду? Иногда лучше жить спокойно, чем копаться в том, что может ранить сердце.
— Какой правды? О чем ты говоришь? Что ты знаешь такого, чего не знаю я?
— Мужчины они такие... Им кажется, что можно иметь и здесь, и там, что никто не пострадает.
Слова тети больно резанули по сердцу, но Вера понимала, что теперь нужно докопаться до правды, какой бы она не оказалась.
***
В четверг Андрей сказал, что задержится на работе. Нужно помочь товарищу с ремонтом машины. Вера решила приехать на завод и проверить, действительно ли он там.
Заводская проходная была закрыта, охранник в старой форме сказал, что рабочий день закончился три часа назад и все сотрудники давно разошлись по домам.
Дома она села у окна и стала ждать. Андрей вернулся только в десять вечера. От него пахло бензином.
— Как дела? Получилось помочь товарищу? Серьезная поломка была?
— Получилось, но намучались изрядно. Ходовую перебирали, еле управились до темноты.
На следующий день она дождалась обеденного перерыва и позвонила тому товарищу, номер которого она тайком нашла в телефоне мужа.
— Слушай, Виталь, спасибо, что вчера Андрея ужином угостил.
В трубке повисла тишина, которая длилась слишком долго для обычного разговора между знакомыми людьми.
— Вера, ты о чем? Я вчера вообще Андрея не видел.
***
Муж принимал душ и напевал какую-то мелодию. Вера взяла его телефон и нашла сообщение, которое объяснило многое из того, что происходило в последнее время.
"Жду в обычном месте. Номер 24. Марина"
Сообщение пришло накануне того самого дня, когда Андрей якобы помогал Виталию с машиной.
Марина... Это имя ей ничего не говорило, но "обычное место" говорило о том, что их встречи происходили регулярно уже довольно длительное время.
Вера переписала адрес, который был указан в предыдущих сообщениях, и оказалось, что это гостиница "Березка" в центре города.
На следующий день, дождавшись, когда Андрей уйдет на работу, Вера поехала по указанному адресу.
Администратор гостиницы приветливо улыбнулась.
— Добрый день!
— Мне нужно узнать про двадцать четвертый номер. Там должен быть мой муж — Громов Андрей Николаевич. Мы договорились встретиться, но я опоздала.
— Одну минутку, — женщина пробежалась пальцами по компьютерной клавиатуре. — Да, зарегистрирован на сегодня. Но он указал, что ждет гостью.
— Это я и есть гостья. Мы договорились встретиться здесь.
— Второй этаж.
***
Поднимаясь по лестнице, Вера ощущала, как каждый шаг приближает ее к чему-то страшному и необратимому, что разрушит все то хрупкое счастье, которое она так бережно строила годами.
Дверь номера была слегка приоткрыта, и из комнаты доносились тихие голоса. Знакомый мужской баритон Андрея и женский голос.
Она прошла внутрь, осторожно заглянула через щель и увидела то, что навсегда изменило не только ее представление о семье, но и всю ее дальнейшую жизнь.
Кровать. Объятия. Андрей и ее мать Галина Петровна. Они были настолько поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг.
Время остановилось. В ушах зашумело так сильно, что почти заглушило звуки реального мира, а в горле встал ком, который мешал дышать.
Мать первой заметила ее и резко села на кровати, хватаясь за простыню.
— Верочка! Доченька, подожди, не уходи! Я все объясню.
Но Вера уже развернулась и бежала по коридору, не видя ничего вокруг сквозь слезы, которые хлынули из глаз. Внизу, выбегая из гостиницы, она едва не сбила какого-то мужчину с чемоданом.
Дома она собрала вещи Андрея и выкинула из окна.
***
Через час в дверь начали стучать. Сначала осторожно, потом все настойчивее, Андрея умолял открыть, обещал все объяснить и загладить вину. Потом зазвонил телефон.
К вечеру, когда стук и звонки прекратились, Вера собрала небольшую сумку с самыми необходимыми вещами и поехала к тете.
Та встретила ее на пороге, и по выражению лица было видно, что она уже знает о случившемся.
— Проходи, родная.
Она молча сидела за кухонным столом, пока тетя заваривала крепкий чай с мятой, которую сама выращивала в огороде и сушила пучками под потолком.
Потом Вера достала телефон и показала фотографию, которую успела сделать в гостинице.
Тетя посмотрела на экран телефона и тяжело вздохнула.
— Я боялась, что до этого дойдет. Знаки были, но хотелось верить, что ошибаюсь.
— Ты знала об этом? Знала и молчала?
— Подозревала. Твоя мать стала какая-то странная: то веселая без особой причины, то задумчивая и отсутствующая. Новые наряды покупать начала, в парикмахерскую чаще ездить стала. А когда женщина в ее возрасте вдруг начинает так за собой следить...
Вера поставила чашку на стол так резко, что чай расплескался по скатерти, оставив темные пятна на белой ткани.
— Но почему ты мне не сказала? Почему позволила мне жить в этой лжи?
— А что сказать-то? Подозрения у меня были, а доказательств никаких. Да и потом... — тетя помолчала, собираясь с духом. — Потом, твоя мать не впервые так поступает. Это у нее в характере.
— Что значит не впервые? О чем ты говоришь?
Тетя встала и подошла к окну, глядя в темноту осенней ночи, где редкие фонари освещали пустые дорожки между домами.
— Твой отец ушел из семьи, когда узнал, что твоя мать встречается с его лучшим другом. Колькой Степановым. Да не просто, а уже полгода за его спиной, обманывая и того, и другого.
— А я... а я его дочь вообще?
— Ты дочь Володи, не сомневайся ни на секунду. Галка забеременела тобой задолго до того, как Колька появился в их жизни. Но когда Володя узнал, то не смог простить предательства. Сказал твоей матери, что если она выберет Кольку, то пусть тот и воспитывает ребенка.
— И она выбрала его?
— Нет, доченька. Колька как узнал, что скандал вышел наружу и все открылось, сразу исчез, будто его и не было. Жена у него была законная, дети маленькие.
Тетя вернулась к столу и села напротив племянницы.
— Галка осталась одна с тобой на руках. Володя иногда помогал деньгами, но встречаться не хотел. Говорил, что не может смотреть на нее без отвращения.
***
Зима незаметно сменилась весной, принося с собой запах надежду на лучшее. Вера освоилась на новой работе, подружилась с коллегами, простыми женщинами, которые понимали жизнь без прикрас и не строили иллюзий о человеческой природе.
С ними она даже стала ходить в кино по выходным, постепенно возвращаясь к нормальной жизни.
Однажды в ателье зашел мужчина лет сорока. Принес починить куртку, порванную на стройке, и пока Вера её осматривала, они разговорились.
Миша был разведен и воспитывал дочь. В его голосе не было ни жалости к себе, ни злости на бывшую жену, просто спокойное принятие жизненных обстоятельств человеком, который научился справляться с трудностями без лишних эмоций.
Он стал заходить в ателье чаще: то пуговицу пришить, то брюки подшить, то просто поговорить о том о сем.
Потом пригласил Веру в кафе, и она согласилась, удивившись тому, что впервые за много месяцев ей приятно общаться с мужчиной.
За чаем он рассказал свою историю: жена ушла к другому, когда дочке было восемь лет, оставила записку и исчезла, даже не пыталась поддерживать отношения с ребенком.
— Сначала было очень тяжело, и дочка переживала сильно, и я не знал, как одному справляться с хозяйством и воспитанием.
Вера рассказала и свою историю, не всю, конечно, некоторые детали скрыла.
Летом она встретила на улице Андрея, и это была неожиданная встреча, к которой она была не готова.
Он попытался заговорить, извиниться, объяснить, но она прошла мимо, не останавливаясь и не оглядываясь.
Через несколько дней он прислал письмо. Писал, что понимает всю подлость своего поступка, что не может себе простить предательства лучшего в его жизни человека, что готов всю оставшуюся жизнь искупать вину, если она даст ему такую возможность.
Вера прочитала письмо до конца и порвала его на мелкие кусочки. Не из злости, потому что злиться на Андрея она уже не могла. Просто поняла, что прошлое должно остаться в прошлом, а попытки его воскресить принесут только новую боль.
С матерью было намного сложнее. Галина Петровна несколько раз приходила к ней на работу, пыталась поговорить с дочерью, объяснить свой поступок. Один раз даже пробралась в подъезд и стояла под дверью квартиры, умоляя открыть и выслушать её исповедь.
Но Вера её не впустила. Как можно простить то, что сделала родная мать?