Предыдущая статья в нашем канале была посвящена жизни и творчеству Александры Феликсовны Токаревой https://dzen.ru/a/aGvKQvTBvSdcf29j
Следующая планировалась о ее супруге, Владимире Токареве. Но по мере погружения в материал все четче и ярче вырисовывались персонажи, без которых рассказ был бы неполным. Ведь помимо констант, на которые опирался художник — семья и творчество, в жизни Владимира Токарева существовала высокая категория дружбы, той дружбы, которая базируется на драгоценных безмятежных довоенных воспоминаниях и общем трагическом военном опыте.
Детство Владимира Токарева было страшным. Он родился 10 февраля 1918 года и уже в шесть месяцев остался сиротой.
«Только исполнилось Володе шесть месяцев- умирает мать. Эпидемия гриппа «испанка». Отца мобилизуют в действующую армию. Володю- в приют. Детский приют первой мировой войны!! Просто уму непостижимо, как он выжил. Чьи руки его вынянчили и чем его кормили?» (здесь и далее- цитаты из книги А.Ф.Токаревой «Качели судьбы»)
После войны отец Владимира вернулся и разыскал сына. Жизнь их в г. Шахты, куда отец устроился работать забойщиком на руднике, была наполнена тяготами и такими зверскими проявлениями человеческой натуры, о которых даже писать страшно. «Детские уши все слышат, детские глаза все видят. Я просто не могу понять, как Володя не погиб во всей этой мерзости. Ведь у него сформировалась натура чистая, возвышенная, восторженная, всегда стремящаяся к добру, к знанию», — пишет Александра Токарева.
Мечта о красоте или стремление дистанцироваться от ужаса – что было главной движущей силой души, известно только самому художнику, но эта сила привела его в Ростовское художественное училище. Учился студент Токарев прекрасно, но грянул 1941 год… Великая Отечественная война, мобилизация, артиллерийское училище, фронт, плен…
В МВЦ «Петербургский художник» в одной из витрин есть небольшая работа Владимира Токарева: простой натюрморт – хлеб, пустоглазые рыбины, кружка, миска. Простой мотив, который часто встречается в натюрмортах, но внимательный зритель невольно ощутит тоску, которая читается сквозь переливчатые оттенки синего, сквозь свет, рассеянный и холодный. Откуда она? Ответ в названии – «Норвежский плен», 1944 год.
После войны Токарев был полностью реабилитирован и восстановлен в звании лейтенанта. "Но каинова печать плена осталась на нём. Это клеймо преследовало его повсюду. Всю оставшуюся жизнь... Художнику необходим зритель. Он не может творить в пустоту. Ему надо, чтобы о нём говорили. Лучше, когда хвалят, хуже, когда ругают, и совершенно невыносимо, когда молчат... В 1982 году состоялась его персональная выставка в Ленинграде. Она прошла по многим городам России. В местных газетах — восторженные отзывы. В центральной печати ни одного слова."
Но до этих событий еще далеко, а пока...
"После заключения мира в родное училище стали возвращаться студенты, прошедшие войну. Среди них особенно выделялись два товарища — Владимир Токарев и Арсен Чернышев. Через некоторое время в нашей группе появился новый талантливый студент в форме офицера морской авиации. Это был Саша Романычев. Демобилизованные быстро нашли общий язык, подружились. В дальнейшем, когда мы все переженились, мы продолжали дружить семьями. Особенно теплые отношения у нас сложились с Романычевыми. Володя с Сашей поступили в институт им. Репина при Академии художеств на живописный факультет."
Жили, дружили, писали портреты друг друга, засиживались в гостях и много говорили о жизни.
Арсен Чернышев поступил в Киевский государственный художественный институт, свою судьбу связал с Ростовом-на-Дону, стал преподавателем в Ростовском художественном училище имени М. Б. Грекова. Романычев и Токарев остались в Ленинграде.
Расстояние не стало преградой общению. Спустя 35 лет после Великой Победы Владимир Токарев напишет глубокий и тонкий портрет Арсена Чернышева.
Александр Романычев, в свою очередь, написал Токарева. Говорят, Владимир на этот портрет обиделся. Поджатые ноги в теплых шерстяных носках, вид бесприютный. Сам он на этом портрете словно веточка, которую пишет – живой, но все-таки надломленный...
Может быть, образ и не соответствовал тому, как представлял себя сам Токарев, но тому, каким он представал на своих собственных картинах, какие настроения и нотки сквозили в пейзажах, натюрмортах, автопортретах, соответствовал вполне.
Жесточайшие испытания судьбы не сломили, но оставили глубокий след в тонкой и восприимчивой душе художника. До конца дней в творчестве Владимира Токарева будут прослеживаться два полярных мотива: солнечный, радостный, ликующий, и острый, на грани с отчаянием, тяжелый мотив.
«После войны он все время думал: какое это счастье – жить. И в сравнении с этим счастьем все казалось ему незначительным…»
Эрих Мария Ремарк "Три товарища"
Владимир Токарев ушел первым...
"Через год после тяжелой болезни, чувствуя приближение конца, Саша (Романычев) просил Иру: "Похорони меня рядом с Володькой"...Их могилы находятся рядом на тихом сельском кладбище на высоком берегу озера "Мстино"
