Глава 9.
На рассвете следующего дня над главной башней Бурсы все еще развевался белый флаг перемирия. Но в самом городе кипели страсти. Решение текфура Сароса вести переговоры с женщиной, да еще и выполнить ее требование, вызвало бурю в гарнизоне.
Ликург, молодой и амбициозный командир, был в ярости. Он собрал своих сторонников в казарме.
– Вы это видели?! – шипел он, и его лицо было искажено от злобы. – Наш текфур отправляет три повозки с лучшим провиантом врагу! Он собирается кормить их пленников! Он окончательно выжил из ума! Эта женщина-варварка обвела его вокруг пальца!
– Что ты предлагаешь? – спросил один из офицеров. – Поднять мятеж?
– Еще не время, – ответил Ликург, и его глаза холодно блеснули. – Пусть он унизится до конца. Пусть все увидят его слабость. А когда он вернется с переговоров ни с чем, опозоренный, вот тогда стая и выберет себе нового вожака.
Сарос знал о ропоте. Он чувствовал за спиной ядовитый шепот Ликурга. Но он уже сделал свой выбор. Он стоял на своем.
– Она проверила, есть ли у меня еще душа, – сказал он своему верному, старому помощнику. – И я докажу ей, и всему ее народу, и своим собственным людям, что честь для старого Сароса – это не пустой звук. Грузите повозки!
К полудню три богато груженые повозки под белым флагом выехали из ворот Бурсы и медленно направились к лагерю Османа. В них были не просто одеяла и хлеб. Там были лучшие сыры, копченое мясо, молоко для детей, целебные травы и даже несколько бочонков хорошего вина. Это был дар не просто правителя. Это был дар аристократа.
Когда повозки прибыли, воины Османа смотрели на них с изумлением. Бала-хатун лично приняла этот дар. Она не присвоила его. Она тут же приказала отнести все в шатер к пленным византийским женщинам. Этот жест, эта безмолвная передача заботы от одного правителя к другому через головы армий, был красноречивее любых слов.
***
После того как повозки были разгружены, византийский гонец был допущен в шатер Османа. Он передал официальное предложение текфура Сароса.
Предложение было щедрым до неприличия. Огромная сумма золотом, достаточная, чтобы содержать армию Османа в течение года. Серебро. Дорогие шелка. Взамен – все знатные пленницы и перемирие на сорок дней.
Когда Осман озвучил это предложение своему совету, мнения разделились.
– Золото! – первым воскликнул Самса Чавуш, и его глаза загорелись азартом. – Конечно, нужно брать! Золото – это кровь войны, Осман-бей! На эти деньги мы наймем еще тысячу воинов! Мы купим лучшие мечи, лучшие доспехи! Мы сможем построить еще десять таких фортов! Глупо отказываться от такого подарка!
Многие командиры, особенно из бывших воинов Гермияна, согласно закивали. Для них, людей прагматичных, война была делом выгоды.
Тургут и Бамсы молчали, их лица были непроницаемы. Они ждали слова своего бея.
И тогда слово взяла Бала-хатун, которую Осман, к удивлению многих, тоже пригласил на этот военный совет.
– Мой Бей, мои господа, – начала она своим тихим, но ясным голосом. – Капитан Самса прав. Золото – это большая сила. Но есть сила и побольше. Это – честь.
Она посмотрела на мужа.
– Текфур Сарос совершил жестокий и бесчестный поступок, напав на мирную деревню. Мы ответили ему, взяв в плен его семью. Он был унижен. Теперь он пытается не спасти своих женщин. Он пытается купить их честь. А вместе с ней – и нашу.
Если мы возьмем этот выкуп, то в глазах всего мира мы из вершителей правосудия превратимся в обычных разбойников, которые берут в заложники женщин ради золота. Наше моральное превосходство, которое мы завоевали такой дорогой ценой, испарится. Мы пришли сюда не за богатством. Мы пришли сюда за Бурсой. И за справедливостью.
Ее слова повисли в тишине. Осман смотрел на нее, и в его глазах было безмерное уважение и любовь. Она снова оказалась его совестью.
Он долго молчал, взвешивая на невидимых весах золото и честь. Он думал о своем сне, о своем великом предназначении. И он сделал свой выбор.
***
Осман подозвал к себе византийского гонца.
– Передай своему господину, текфуру Саросу, мой ответ, – сказал он громко, чтобы слышали все в шатре. – Передай ему, что Осман-бей не торгует слезами женщин и детей. Его золото нам не нужно.
Гонец замер в изумлении. Командиры, выступавшие за сделку, ошеломленно переглянулись.
– Но, – продолжил Осман, – я видел его жест доброй воли. Он прислал повозки для своих людей, проявив заботу. И я отвечу на его благородство своим.
Он встал.
– Я отпускаю всех детей. Безо всякого выкупа. Безо всяких условий. Они могут вернуться в Бурсу хоть сегодня. Их место – рядом с отцами, а не на поле боя.
Он сделал паузу, и его взгляд стал жестким, как сталь.
– Но их матери, знатные госпожи, останутся здесь. Они будут моими почетными гостьями. До тех пор, пока текфур Сарос не согласится на настоящие переговоры. Не о выкупе. А о полной и безоговорочной сдаче города Бурсы.
Это был гениальный ход. Ход, достойный великого государя. Он проявил невероятное милосердие, отпустив детей. Но он сохранил главный рычаг давления, оставив у себя их матерей. Он отверг золото, но потребовал взамен нечто гораздо большее – сам город. Он полностью разрушил план Сароса и загнал его в еще более страшный тупик.
***
Когда весть об ответе Османа достигла Бурсы, в городе произошло нечто невообразимое.
Сначала вернулись повозки с детьми. На стенах раздались крики – крики радости и облегчения матерей и отцов, увидевших своих чад живыми и невредимыми. Простые горожане, видевшие это, были потрясены до глубины души. Варвар, которого они так боялись, проявил благородство, которого они не ожидали от самого императора. Авторитет Османа в глазах простого народа взлетел до небес.
Текфур Сарос, услышав ответ, понял, что проиграл окончательно. Его переиграли. Его загнали в ловушку, из которой не было ни почетного, ни бесчестного выхода. Он сидел в своем тронном зале, опустошенный и раздавленный.
Именно в этот момент своего часа дождался Ликург.
Он видел не благородство Османа, а слабость Сароса. Он видел не спасенных детей, а упущенную возможность.
– Он сошел с ума! – шептал он своим сторонникам в темных коридорах цитадели. – Наш текфур играет в игры чести с варваром, пока тот стягивает кольцо вокруг нашего горла! Он отверг выкуп! Он упустил перемирие! Он погубит нас всех своей старческой сентиментальностью!
– Старый лев больше не может править, – прорычал он, обнажая свой кинжал. – Он проиграл войну, даже не сражаясь. Пришло время для молодых волков. Сегодня ночью Бурса обретет нового правителя. Правителя, у которого хватит жестокости, чтобы победить.
В ту ночь в покои текфура Сароса ворвались заговорщики. Старый лев пытался защищаться, но силы были не равны.
На рассвете над главной башней Бурсы был поднят новый флаг – личный штандарт Ликурга. А гонец, отправленный к Осману, принес короткую, леденящую кровь весть:
«Текфур Сарос скончался от сердечного приступа. Отныне комендант Бурсы – я, Ликург. Переговоры окончены. Готовься к смерти, варвар».
Благородный и мудрый поединок умов Османа и Сароса прерван самым жестоким образом. Власть в Бурсе захватил молодой, амбициозный и безжалостный хищник, который не признает законов чести. Переговоры окончены. Впереди – только война на уничтожение.
Как это изменит планы Османа? И что станет с пленными аристократками, которые теперь оказались в заложниках у убийцы их мужей и отцов?