Главы 12-13 по ссылке https://dzen.ru/a/aIn6Qrmt1g47V5au
Глава 14.
Закатилось лето. Не стало той прозрачной сини в небе, пошли осенние дожди и листья потихоньку начали менять свою окраску. Набрались сил молодые птицы и вскоре вместе с родителями полетели в дальние края. И кто-то вздыхал, провожая взглядом птичьи стаи:
- Как быстро пролетело лето!
В субботний день, пробыв на заводе почти до конца дня, Юрий поехал к Мише. Он остро чувствовал, что ему необходимо излить душу. Ему уже невмоготу стало оставаться наедине со своими мыслями. Непрерывные предположения и всяческие умозаключения вконец замучили его. На заводе, после назначения его главным инженером, он работал как вол - с утра до поздней ночи. Казалось, мозги загружены рабочими делами до предела, но стоило Юрию, одному остаться в тиши кабинета, как вновь одни и те же мысли начинали терзать сердце. Но все же на заводе было лучше, чем дома, где жена вдруг стала проявлять к нему подчеркнутое уважение и заботу. Однако в их отношениях по-прежнему не было особого тепла, оба понимали, что любви у них нет. Поэтому семейная жизнь не приносила им ни счастья, ни радости. В последние дни он пришел к твердому убеждению, что продолжать жить с Кларой, любя неистово другую, просто безнравственно. Юрий откинул голову на подголовник кресла машины и закрыл глаза... Люда! Где ты сейчас? Что с тобой? Голова его склонилась набок, и он не заметил, как мгновенно отключился. Водитель Николай с большим сочувствием посмотрел на шефа и выключил магнитолу. Машина сбавила скорость, потом поехала к Мельниковым окружным путем. Юрий мгновенно очнулся при толчке, когда машина въехала на поселковую улицу. Короткого забытья оказалось достаточно, чтобы почувствовать прилив новых сил и стать бодрее.
- Коля! - Он легонько тронул водителя за плечо. - Остановись здесь. Дальше я пройдусь пешком. Заедешь за мной через два часа.
- Хорошо! - согласно кивнул головой водитель и улыбнулся. - Нет проблем, шеф. Как себя чувствуете?
- Нормально, - кивнул в ответ Юрий. Они с Николаем давно понимали друг друга с полуслова.
Юрий в распахнутом плаще, с непокрытой головой, неторопливо пошел в сторону дома Мельниковых, не обращая внимания на мелкий, моросящий дождь и старательно обходя наиболее грязные места дороги. Быстро меняются времена года, - думал он, - прошло одно лето - придет другое, только молодость не вернется, а как бы хорошо начать жизнь сначала, уже зная, где подстелить соломку. Он белой завистью завидовал Мише с Надей, завидовал тому, что они сразу нашли друг в друге те единственные в мире половинки, которые только и могли соединиться в одно неразъединяемое целое. Но больше всего он завидовал, тому как они умели слушать и понимать друг друга, порой с одного беглого взгляда, тому, что каждый из них оказался готов посвятить себя любимому человеку. Он вдруг подумал, что, вряд ли Надя могла быть счастлива с ним так, как со своим Мишей. И невольно вновь его мысли обратились к Людмиле. Он глубоко вздохнул, вынул руки из карманов плаща и зашагал быстрыми, размашистыми шагами.
Миша с Надей его уже ждали. В зале был накрыт стол и испечен любимый им пирог с яблоками. Несколько дней назад он предупредил их, что заедет в субботу после обеда.
- Ну, как дела? – весело спросил Миша, усаживая его за стол.
- Как сажа бела, - усмехнулся Юрий. - Все по-прежнему.
- Между прочим, ты стал лучше выглядеть, - заметил Миша, пристально приглядываясь к другу.
- Сплюнь, а то сглазишь, - с укором сказала Надя, бегая между кухней и залом. После болезни она резко похудела и оттого стала выглядеть моложе и стройнее.
- Между прочим, - Миша распечатал бутылку и налил Юрию рюмку водки. - Я вчера встретил одного знакомого с вашего завода, и он рассказал мне, что якобы ваш директор собирается на повышение, а тебя могут поставить на его место.
- А ты спроси: мне это надо? - Юрий откинулся на стуле и посмотрел Мише в глаза.
- Ты же знаешь, меня карьера не волнует. Многие завидуют большим начальникам, а я часто завидую тем, кто в шесть часов вечера может вернуться домой. И голова у него не болит. Я уезжаю с работы почти ночью, сплю несколько часов и снова возвращаюсь на работу. А жизнь всего одна!
- Юра! Какой полковник не мечтает стать генералом...
- Только не я, Миша.
- Ладно, давай выпьем за наше здоровье - это главное.
- Юра! Ты в Москву звонил? - подсела к ним Надя, и с нетерпением ожидая ответа, посмотрела на Юрия.
- Звонил... Эта Татьяна, стерва, просила больше ее не беспокоить. Людмила, мол, ничего не говорила про вас и вообще она сейчас очень плохо себя чувствует.
- Вот змея подколодная, - негодующе произнесла Надя. - Ох, Юра! Чует мое сердце, что-то здесь не так. Как я представляю себе Людмилу по твоим рассказам, то думаю - не может она просто так тебя забыть. Не на столько уж она шизофреничка!
- Между прочим, о шизофрении.- Миша многозначительно посмотрел на Надю. - Я тут разговаривал с одним доктором, специалистом по этой части. Он сказал так: то, что Юра не заместил в ее поведении никаких ненормальных отклонений - это еще ни о чем не говорит. То есть она действительно может быть больной. Просто у нее эта болезнь может протекать в легкой незаметной форме. Дело в том, чтобы поставить диагноз, шизофрения, нужно долго наблюдать за человеком.
Миша поднялся из-за стола и высокий, худой заходил по залу, будто маятник.
- Юра! Чтобы не мучаться, надо тебе ехать в Москву и увидеть ее своими глазами, - решительно сказала Надя. – Изменилась она или нет.
- Ладно! Я сегодня хотел поговорить с вами о другом. Да ты сядь, не маячь перед глазами, - обратился Юрий к Мише. Тот послушно сел и с интересом уставился на друга светлыми, добрыми глазами.
- Ребята! Что же вы не едите ничего - я старалась, готовила...
- Подожди, дай человеку высказаться.
- В общем, так. Ближе вас у меня здесь никого нет. И вы это отлично знаете. Поэтому я... - Юрий сделал паузу, подбирая необходимые слова. - Ну, в общем, я решил развестись с Кларой. Независимо от того, сложатся у меня дальнейшие отношения с Людой или нет... Причем, не откладывая в долгий ящик.
После его слов воцарилась тишина. Миша с Надей быстро переглянулись, но ни он, ни она не решились что-либо сказать.
- К чему такая спешка? - наконец спросил Миша.
- Да не могу я уже больше. Тошно... Думать все время об одной, спать с другой. Притворяться, делая вид, что ничего не произошло.
- Знаешь, Юра! - Надя подошла к нему и положила руки на плечи. – По- моему, спешить не надо. Это ты сейчас так настроен из-за Людмилы. А если она действительно больна? Ты старую семью разрушишь и новую не создашь.
- Да, Юра! Надя права. Я с ней полностью согласен. Женщины в этих вопросах умнее нас.
- Юра! Ты не спеши с оформлением развода. Поживи пока у нас. Ведь, кроме жены, у тебя есть сын. Тебе обязательно нужно с ним поговорить. Он вас очень любит и, конечно же, будет переживать. Попробуй объяснить ему свое намерение. Главное, чтобы он понял: ты не хочешь причинять им зла и никогда его не бросишь.
- Ну и умница ты у меня! - восхитился Миша, откровенно любясь женой. - Мне даже добавить нечего.
- За тебя, Надя, За твое здоровье. Чтобы ты никогда больше сильно не болела, - с благодарностью сказал Юрий, поднимая рюмку. - Я всегда прихожу к вам, как к брату с сестрой.
- Юра! У твоей Людмилы тоже ведь могут возникнуть проблемы с дочерью. Ты об этом не подумал? Дочь, вероятно, будет против того, чтобы мать связала свою жизнь с незнакомым ей человеком. И если перед Людмилой встанет выбор или-или, то не знаю, на что она решится. Я думаю, если она сильно любит свою дочь, тем более она у нее тоже одна, вряд ли она не посчитается с ее мнением. И скорей всего, этим и объясняется, что она пока не дает о себе знать.
- А вообще, что твоя интуиция говорила тебе о Людмиле, как о человеке? - задумчиво спросил Миша. - Я тут у одного мудрого человека прочитал: интуиция - это царица чувств.
- Мне моя интуиция говорила, что она очень хороший человек, с открытой, доверчивой душой.
- Тогда Надя права, тебе нужно съездить в Москву и найти ее. Может, ей сейчас твоя поддержка нужна.
- Легко сказать – найти! В Москве найти человека, не зная ни адреса, ни места работы - все равно, что иголку в стоге сена искать. Там одних больниц, наверное, не меньше сотни наберется. А я максимум, на что могу рассчитывать - это несколько дней. Я уже об этом думал...
- Юра! А ты думал еще об одном. Мы почему-то этой темы еще не касались...
Лицо Нади приобрело озабоченное выражение. Она подперла округлый подбородок ладонью и смотрела на Коробова так, будто видела его впервые. - Где ты думаешь с ней жить? Привезешь из Москвы сюда? Но согласится ли она уезжать из Москвы? Оставить дочь одну?
- А что здесь такого? - с недоумением спросил Миша. - Дочь уже взрослая, учится в институте. За ней подруга матери может присмотреть.
- А это, смотря, какая дочь и какая мать. Это, во-первых. А во-вторых, городок у нас маленький. Все друг друга знают. И будут на нее коситься. Сможет ли она все это выдержать?
- Ты что хочешь сказать? Ему что ли надо перебираться в Москву? Это тебя уже в ту степь понесло. Как он может оставить свой завод. Он там такую реконструкцию затеял. Ему поверили, понадеялись на него. И он все бросит? Как он потом людям в глаза будет смотреть...
- Не знаю Миша, - грустно покачала головой Надя. - Но, по-моему, ему придется все-таки сделать выбор. Или личное счастье, или престижная должность, карьера. Ты думаешь, мне хочется с ним расставаться? - с упреком сказала Надя мужу, и на глазах у нее появились слезы.
- Давайте не будем больше говорить на эту тему. Еще ничего не известно. А ты его уже провожать собралась. Юра, давай выпьем за нашу дружбу!
- Давай! - поддержал Мишу Юрий. - Действительно, рано еще об этом говорить.
А сам со вздохом подумал: «Надя по большому счету права. Выбор делать ему придется. Никуда не денешься! Согласится ли Людмила на такую жизнь, когда мужа практически нет дома? Не об этом она, наверное, мечтала. Тем более будет одна в чужом, маленьком городе, где ее встретят не очень приветливо. А с другой стороны столько труда, столько души он вложил в свой завод. Миша тоже прав. На него надеются, с ним связывают перемены к лучшему».
- Ничего! - ободряюще хлопнул Миша по его плечу. - Привезешь ее сюда. Будем жить все вместе. В обиду никому не дадим. У нас и хороших людей много, а врачей в городе не хватает. С работой проблемы не будет конечно, если она любила тебя по настоящему, то согласится на переезд. А дочь не сегодня-завтра сама замуж выйдет.
- Твоими бы устами, да мед пить, - улыбнулась Надя. - Ты прав! Чего это мы безо времени загрустили, Юра! Давай споем нашу любимую. Иди за гитарой! - приказала она мужу.
Два часа за разговорами, за песнями пролетели как один миг. Юрий попрощался с дорогими ему людьми и поехал домой. Сегодня Алешка последний день дома. Завтра рано утром он уедет. Приезжал ненадолго за теплыми вещами. Стоит ли сегодня говорить с ним о разводе или не стоит? Поймет ли он отца? Готов ли он, как отец, заплатить ценой потери сына за свое счастье? Конечно, нет. Надя, безусловно, права - Людмила может быть сейчас решает самую главную проблему. И как он сам до этого не додумался? Жизнь - сложная штука. Правду говорят: на чужом несчастье свое счастье не построишь. А здесь речь идет о самых близких людях. Дороже которых нет в жизни. Но с другой стороны, рано или поздно, но говорить об этом с ним все равно придется. Ладно, решил он, посмотрим, какое у него будет настроение.
- А где мама? - спросил он, увидев, что сын один дома.
- К бабушке ушла. Я только оттуда пришел. Бабушка очень больна.
«Какой рослый, красивый парень, - с любовью посмотрел Коробов на сына. - И когда успел так вымахать? Выше отца стал».
- Слушай, - а что ты какой-то кислый? Из-за бабушки расстроился? - спросил он, глядя на опечаленное лицо Алешки.
Тот старался не смотреть на отца.
- Да нет, - уклончиво ответил сын, прикусывая нижнюю губу. Потом, словно набравшись решимости, сказал. - Папа! Тут тебе телеграмму принесли. Мама сказала, чтобы я сразу тебе ее не отдавал.
- Какую телеграмму? - удивился Юрий и, пожав плечами, взял из руки сына бланк телеграммы. "Срочно приезжай. Умерла тетя Тоня. Клава".
Юрий, как подкошенный, опустился в кресло, и закрыл ладонью глаза. Судьба преподнесла ему жестокий удар.
- Папа! Тебе, может быть, воды принести? - тревожно спросил сын.
- Нет, - глухо выдохнул Юрий. - Ты не бойся. Я сейчас встану. Надо собираться. Позвонить директору. Рано утром вместе пойдем на вокзал. А мама не сказала, когда она придет?
- Она сказала, если бабушке не станет лучше, то она не придет. Я с ними уже попрощался.
- Ну ладно. Не придет, так не придет. Без нее собираться будем. Ты все свои вещи заранее бы сложил, я тебя рано подниму.
Юрий тяжело поднялся и подошел к окну. Сложив руки на груди, стал пристально смотреть вдаль, на темный массив леса. Потом закрыл глаза, и перед ним почему-то возникли картины далекого детства. Лицо отца он плохо помнил, а вот лица мамы, молодой тети Тони он видел перед собой ясно, словно живые. Казалось, протяни руку и вот они, прямо перед тобой стоят. С ласковыми улыбками и добрыми глазами. Из его глаз медленно вытекли и покатились по щекам две крупные капли слез. Чем, какою меркою можно измерить его сыновний долг перед ними.
- А? - словно очнувшись, обернулся он на голос сына, донесшийся до него словно из глубины колодца. - Ты что-то сказал?
- Папа! Пойдем вместе чай попьем. Я уже все приготовил.
- Спасибо! - Он благодарно взглянул на сына и вдруг, сделав шаг вперед, порывисто прижал его к груди. – Мы всегда будем вместе!
Рано утром, едва забрезжил рассвет, они вышли из дома и направились на автовокзал. Сыну предстояло сесть на междугородний автобус, а ему на автобус до аэропорта. Перед тем как расстаться, Юрий закурил и, глядя прямо в глаза сыну, сказал, - я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной. Мы с мамой давно разлюбили друг друга, и я хочу уйти жить к дяде Мише с тетей Надей. Ты всегда сможешь найти меня там. Ты знаешь, как я буду рад каждой нашей встрече. И ты всегда можешь рассчитывать на любую помощь и поддержку с моей стороны.
Алексей вздрогнул, лицо его побледнело.
- Ты понимаешь, папа, - отвернулся он в сторону. Это, конечно, неожиданно для меня. - В горле его прозвучала горькая усмешка. - Тебя никогда не было дома, а мама была всегда со мной. Я, правда, особенно не страдал, что тебя не было рядом, но были моменты, когда хотелось почувствовать твою сильную руку. Но я никому об этом не говорил и не жаловался. Как-то сам все переживал. Я не хочу разбираться, кто из вас прав, кто виноват. Я одно скажу, я очень люблю свою маму и дорожу тем, что она у меня есть. Тебя я тоже очень люблю. В общем, поступай, как хочешь. И не спрашивай меня, понял? Ну, пока.
Алексей круто повернулся и, ссутулившись, будто придавленный тяжелой ношей, пошел к своему автобусу, все ускоряя шаг и ни разу не оглянулся. А Коробов стал растирать ладонью грудь. Он впервые почувствовать, где у него находилось сердце. В аэропорту, перед вылетом, он зашел в почтовое отделение и заполнил телеграмму Кларе: " Сына проводил. Улетаю Москву. Давай разведемся. Без любви совместная жизнь не имеет смысла. Юрий".
Глава 15.
Клара, прочитав телеграмму мужа, была сильно удивлена. Даже возникла мысль – а не выпил ли он лишнего и не решил ли таким образом припугнуть ее? Чтобы стала с ним поласковее. Но вскоре она поняла, скорее даже почувствовала, что телеграмма написана вполне осознанно, в трезвом уме и, видимо, готовился он к этому не один день.
– Ах, негодяй! Подлец! – невольно вырвалось у нее. И сначала негодование, а потом ярость почти исказили красивые черты ее лица. Сцепив пальцы рук до побеления, Клара как раненый зверь, заметалась по комнате. В душе бурлило и клокотало, словно в паровом котле. Она все сильнее стала ощущать, что если сейчас, сию минуту, не найдет выхода для своих чувств, то взорвется. И не только душа, но и тело разлетится мелкими кусочками. Выбежав, не помня себя, в прихожую, она резким движением руки сдернула с крючка плащ и выскочила из квартиры.
– Вот, полюбуйся! – Клара сунула в руку матери, опешившей от ее разгневанного вида, смятый листок бумаги. – Прочитай: какой сюрприз преподнес мне твой любимый зять.
Вера Никитична прочитала телеграмму, и руки у нее бессильно опустились.
– Ну что? Доигралась? – с горечью произнесла она и неприязненно взглянула на дочь.
– Что?! – изумленно раскрыла глаза Клара. – Ты меня обвиняешь?
– А то кого же. Бабу, что ль, чужую? Господи! Сколько раз тебя предупреждала: уделяй мужу побольше внимания. не шастай одна по всяким компаниям. Вином уже стало разить, как от мужика. Тут что угодно подумаешь… Юра, миленький ты мой, что ж ты надумал. А?
Вера Никитична закрыла лицо руками, и все ее крупное тело мелко затряслось.
– Ну что ты, мама?
Клара с виноватым выражением лица подсела к матери и сделала попытку обнять ее за плечи. Но та отдернулась от нее в сторону.
– До-пры-галась, верти-хвост-ка, – сквозь слезы выговорила Вера Никитична.
– Ну что ты расплакалась. Приедет – еще в ноги упадет, будет прощение вымаливать.
Вера Никитична опустила руки и печально покачала головой.
– Ты даже мужа своего хорошо не знаешь. Не будет он у тебя никакого прощения просить. – Она горько вздохнула. – Видно чему бывать – того не миновать.
– Ты еще скажи: не родись красивой, а родись счастливой.
– Что об этом говорить, когда так оно и есть. – Вера Никитична опять залилась слезами. – За та-ко-го, хоро-ше-го му-жи-ка надо обеими руками было дер-жаться…
– Если уж на то пошло, – Клара встала перед матерью, широко расставив стройные ноги и уперев руки в бока. – Ты тоже виновата. Зачем уговорила меня выйти за него замуж? Когда отлично знала, что я любила другого.
– Пьяницу этого и бандита? Его вскорости и ухлопали.
– Может быть, со мной его и не ухлопали бы. А все бывшие бандиты сейчас на роскошных иномарках ездят и особняки имеют.
– Господи! Ты уж передо мной-то не строй из себя не пойми кого, – с укором посмотрела Вера Никитична на дочь и, всхлипывая, стала утирать ладонями лицо.
– А что хорошего я от твоего Юры видела? Ну, скажи! Ты знаешь, как мне нищета надоела? Он умный, он хороший! Да если бы я его постоянно не толкала, он до сих пор бы в рядовых ходил.
– У злой Натальи все люди канальи. Вот и сейчас, вместо того, чтобы задуматься, да перед самой собой хотя бы покаяться, в чем была не права, ты только его одного во всем винишь… Раз он на развод решился, значит, не видит от тебя ни тепла, ни ласки. Запилила ты его совсем.
– Да я еще раз тебе говорю. Всем, чего он достиг в жизни, он мне обязан. Мне! Разве без меня стал бы он главным инженером? Никогда! У него же ни капельки честолюбия нет. Я не знаю, какая муха его укусила, но это ему даром не пройдет. Уж это я тебе обещаю!
– Господи, как мне жалко то, что жизнь у тебя не складывается. Вам бы сейчас жить да жить в свое удовольствие, друг за дружку держаться.
– А меня не надо жалеть, мама! – Клара гордо вскинула голову и с высока посмотрела на мать. – Я и без него прекрасно проживу. И одна не останусь, не бойся. Знаешь, сколько мужиков на меня заглядываются? Между прочим, среди них тоже есть хорошие люди и с приличным состоянием.
– И в кого ты у нас такая уродилась? Что чужое богатство тебе глаза затмило. То меня упрекала, что я тебя без любви уговорила замуж выйти, а теперь сама готова за любого выйти, лишь бы толстый кошелек был. Так и не увидишь настоящего счастья, доживешь до моих лет и будешь зла на весь мир. Одумайся, доченька! Христом Богом прошу! Не горячись. Любит ведь Юра тебя. Может это он, как последнее средство такую телеграмму послал. Подумай об Алешеньке…
– А он о сыне подумал? И где его любовь? Где? Я последние годы как соломенная вдова живу. И ты еще хотела, чтобы я одна, как дура, сидела в четырех стенах?
Вера Никитична вновь закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях.
– Мама! – словно опомнившись, бросилась к ее коленям Клара. – Ты прости меня. Во мне просто все кипит от обиды.
Неожиданно пронзительно и громко в прозвучал звонок в прихожей. Клара поспешно вскочила на ноги и вопросительно посмотрела на мать.
– Это Ниночка, должно быть, подружка твоя пришла. Она иногда заходит навестить меня.
– Успокойся мама. Не хочу, чтобы Нина видела твои слезы.
– Я успокоюсь, – с тяжелым вздохом произнесла Вера Никитична, утирая глаза. – Успокоюсь. Иди – открывай. Вот с ней бы, тебе надо было побольше встречаться.
– Что у вас случилось?
Нина с беспокойством переводила взгляд то на мать, то на дочь. Невысокая, худенькая, она больше походила на девочку-подростка, чем на зрелую женщину. На узком бледном лице сразу привлекали внимание непропорционально большие, как два омута, темно-синие глаза. Клару с Ниной связывала дружба с раннего детства. Они жили в одном доме, посещали один детский сад, потом учились в одном классе и до окончания школы сидели за одной партой. Нина всегда восхищалась своей красивой, гордой подругой и на такие мелочи, как то, что Клара постоянно переписывала у нее домашние задания, не обращала внимания. Обычно она во всем безропотно подчинялась Кларе и только один раз неожиданно проявила неуступчивый характер. Когда дело коснулось выбора, в какой институт поступать. Как ни уговаривала ее Клара пойти в медицинский вуз, как ни дулась и не злилась на нее, ничего не помогло. Нина решительно подала документы в педагогический институт. И Кларе пришлось сдаться. Скрепя сердцем, она тоже отнесла документы в педагогический. Ибо отлично знала, что без помощи Нины не поступит никуда. Все лето Нина упорно готовила Клару к экзаменам, проявляя неожиданную твердость, а терпения у нее всегда хватало. Благодаря своей доброй и верной подруге, Клара сумела сдать экзамен и даже набрать необходимое количество баллов для зачисления в институт. И институт она тоже закончила с помощью Нины. Но после института их дороги быстро разошлись. Клара скоро поняла, что работа школьного учителя, эта «каторга», как она ее называла, не для нее. Ей хотелось чего-то более престижного и не столь обременительного. Сидеть вечерами над ученическими тетрадками Клару вовсе не прельщало. Используя связи своего дяди, который в ту пору занимал видный пост в горкоме партии, Клара вскоре перешла на работу в аппарат горкома комсомола. А Нина осталась в школе, хотя Клара в знак благодарности и ей нашла место. Потом, используя теперь свои связи, Клара перешла на работу в институт. С годами подруги стали встречаться редко, все более сказывалась разность интересов, но друг друга из вида не теряли.
– На, прочитай. – Клара с усмешкой дала Нине телеграмму, спрятанную в кармане костюма. – Ты всегда была о нем высокого мнения.
Нина пробежала взглядом по телеграмме и с волнением спросила:
– А где он сам?
– Улетел в Москву, на похороны тетки. Надеется дурак, что ему ее квартира достанется. А эта тетка, такая хитрая бабка, наверное, каждому родственнику ее наобещала. Лишь бы ей деньги давали. Он для нее так старался. Больше чем для своей семьи. Ну и что скажешь? Что посоветуешь? У тебя все-таки опыт есть в таком деле.
– Какой у меня опыт? Муж нашел себе другую, в мое отсутствие собрал свои вещи и ушел, а мне оставил записку – подавай на развод. Вот и весь мой опыт. Поплакала, поплакала, а потом успокоилась. Ты сама то, что думаешь? Может быть, здесь тоже замешана другая женщина?
– Нет здесь никакой другой женщины, – сердито заметила Вера Никитична. – Наш Юра любит Клару.
– Ах, мама! Причем здесь любит – не любит, настоящий мужчина может и увлечься, а он тюфяк. Только с виду такой мужественный и решительный. Нет! – Клара отрицательно покачала головой. – Он зациклен на своей работе. Просто возомнил о себе слишком много, после того как большим начальником стал. И это его не устраивает, и то… Вот приедет, я ему, козлу, устрою разборку! Мало не покажется…
– Ну, поднимешь ты скандал, учинишь ему разборку, а чего этим добьешься? Окончательно оттолкнешь от себя и все. Юра добрый, порядочный человек. Мне кажется, с ним нужно просто поговорить по-хорошему. Найти какое-то взаимопонимание. Если, конечно, ты хочешь дальше с ним жить. По моему глубокому убеждению, только та жена имеет шансы на счастливую семейную жизнь, которая понимает и разделяет чувства мужа, знает его дела и заботы. К сожалению, я поняла это слишком поздно.
– От хорошей, доброй, заботливой жены муж никогда не уйдет, – сказала Вера Никитична.
– Да, я оказалась плохой женой. Ты это хочешь сказать? – с вызовом обратилась Клара к матери. – Ты не помнишь, как я разрывалась между таким трудом добытой работой в горкоме комсомола, ребенком и мужем? Да, меня иногда на него и не хватало. А кто клялся в вечной любви и обещал на руках носить? А тут все на меня одну свалил: и кухню, и ребенка, и еще я должна была в его дела и заботы вникать? Ты за больным папой ухаживала и почти не помогала мне. Я что, должна была свою работу бросить? Потом опять в школу идти? А почему, когда последние годы я готовила диссертацию и до поздней ночи сидела над книгами, он не хотел понимать, как это для меня необходимо? У меня тоже, как и у него, есть свой интерес в жизни. Я тоже хочу чего-то добиться. И добилась.
– Вот ты и добилась чего хотела, теперь бесишься, – Вера Никитична тяжело вздохнула и провела ладонью по лицу. – Мне-то, матери, каково на тебя глядеть.
– А ты не переживай. Это я сейчас в таком состоянии, потому что эта телеграмма оказалась настолько неожиданной, будто гром грянул с ясного неба. Я никак не ожидала, что так жестоко ошибусь в нем. Что он будет способен выкинуть такой номер. Правду говорят, что ни одному мужику верить нельзя.
– Мне почему-то кажется, что ты Юру не любишь. Может, и не любила никогда. А я вот своего мужа до сих пор люблю. И вернись он ко мне, ни одного слова упрека не скажу. – Нина
печально опустила голову. Клара хотела сказать что-то резкое ей в ответ, но посмотрела на нее
и махнула рукой.
– А ну вас! Вы такие с матерью умные и правильные, что тоска с вами за горло берет. Лучше я к Нельке пойду! – в сердцах бросила Клара и обратилась к матери.
– Мама! Развод это не конец, а начало новой жизни. Может быть, более счастливой, чем прежняя. Будет и на нашей улице праздник! Не горюй! Еще лучше тебе зятя найду, – засмеялась Клара.
– Иди уж, балаболка! – рассердилась Вера Никитична. – С одним-то до конца разберись. Набаловала тебя на свою голову.
Проводив Клару с Ниной, Вера Никитична подсела к окну и замерла. Лицо ее приняло какое-то странное, отрешенное выражение. Со стороны было трудно понять: то ли на нее нахлынули воспоминания, и она целиком погрузилась в прошлое, то ли мучительно силиться понять что-то в настоящем. В это время резко и требовательно зазвонил телефон. Вера Никитична вздрогнула от неожиданного звонка, и несколько секунд, непонимающе смотрела в сторону телефона.
– Батюшки! – вдруг ахнула она. – Да это же междугородняя.
– Мама, здравствуй! – Услышала она голос зятя. – Клара у тебя? Я звонил домой, ее нет.
Вера Никитична замялась на мгновение, потом, вздохнув, ответила: – Она только что от меня к Неле пошла.
– Понятно, – голос Юрия стал отчужденнее.
– Юрочка! – поспешно произнесла Вера Никитична, боясь, что зять прервет разговор. – Что же ты, милый мой, надумал-то? Я тебя прошу – не спеши. Я ей тут такой разгон дала… Встретитесь, поговорите по хорошему. Вы же не чужие…
– О чем нам говорить? Она давно достала меня своими претензиями и упреками. Просто я терпел до сих пор. Один мудрец сказал: если у вас нет сил изменить то, что изменить хотелось бы, надо или терпеть или сразу с этим расстаться. Вот я и терпел, сколько мог.
– Юра! Вы столько лет вместе прожили. Ты еще подумай хорошенько. Я тебя умоляю! У вас ведь сын есть. Как он, бедняжка, будет переживать. Подумай об нём…
Юрий промолчал.
- Юра, я тебе очень сочувствую в твоем горе.
- Спасибо! - голос зятя потеплел. - Ты же знаешь, она мне как родная мама была. Ну, все я буду заканчивать. Я с переговорного пункта звоню.
- А что Кларе-то передать? – волнуясь, спросила тихо Вера Никитична.
- Передай, что я своего решения не изменю.
На этом их разговор закончился.
Глава 16 по ссылке https://dzen.ru/a/aIyap3yoKmvtUW8j