…О ее существовании Анастасия Николаевна узнала не сразу. В самом дальнем углу сада, почти скрытая зарослью девичьего винограда имелась калитка, которая вела на соседний участок.
Старой женщине не было нужды заходить в этот тенистый уголок, и в тот раз она оказалась тут случайно. Поскольку за ворота Анастасия Николаевна не выходила, она устроила себе моцион, обходя свои владения по периметру. Тогда и услышала она, что за забором кто-то есть, услышала шаги, даже чье-то дыхание.
Это могли быть только соседи.
Поскольку Анастасия Николаевна была мала ростом, она подошла к самой ограде и приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть за нее.
….К удивлению старушки соседний участок ничем не напоминал тот, где она жила. Особняка тут не было и в помине. Стоял небольшой жилой дом. Такие строили годах в семидесятых. Беленые стены, дощатая веранда… И самый обычный был тут огород – с грядками помидоров, огурцов и чеснока, с ровными рядами картошки. Все выглядело весьма ухожено.
Женщина лет сорока-сорока пяти в джинсах, обрезанных до колен и в простой футболке, с тяжелым опрыскивателем ходила меж картофельных рядов.
Анастасия Николаевна, которая в последние дни и живых людей-то не видела (холодильник в доме оставался полон, и не было ей нужды выходить) внимательно рассматривала незнакомку. Ей понравилось, как заботливо, внимательно касалась женщина растений – словно детей по головам гладила, как приподнимала веточки, чтобы направить струю именно туда, куда надо. От рутинного и нелегкого в общем-то занятия незнакомка - ловила откровенный кайф
Анастасия Николаевна испытала чувство родства и даже легкую зависть. Она сама тоже полюбила этот волшебный мир растений, но уже на закате жизни, а эта женщина еще так молода, ей еще столько лет предстоит ухаживать за своим садом…
Соседка подняла голову и увидела Анастасию Николаевну. Они смотрели друг на друга, и почему-то не испытывали ни неловкости, ни смущения.
Женщина кивнула в знак приветствия, а потом спросила:
- Вы - в гости приехали? Или жить тут будете?
Анастасия Николаевна не знала, как ответить. Долго она тут не останется – это точно. Она ж не хозяйка. А «в гости…». Знать бы еще кому принадлежит этот дом? Старушка часто терялась в разговорах. Вот и сейчас она бесхитростно ответила:
- Сама не знаю…
Могла бы – и руками бы развела, да из-за забора все равно не видно. Женщина кивнула, больше ничего не сказав, и снова взялась за опрыскиватель. Тогда Анастасия Николаевна завела разговор сама – был у нее в том свой интерес.
- А вы сами здешняя? А как вас зовут? – спрашивала она.
Старушке хотелось выспросить – может, соседка знает что-то о хозяевах особняка
Женщину звали Галей, но толком с ней поговорить не удалось – видно было, что хлопот у нее еще много. Анастасия Николаевна чувствовала, когда не надо задерживать человека, когда рвется он - вернуться к делам своим.
И все же Галя сказала:
- Приходите ко мне вечером на чай…Я одна живу, никого чужого нет. Стол накрываю на веранде, так славно бывает там посидеть…
Анастасия Николаевна согласилась сразу, и до самого вечера думала об этой радости – она собирается в гости, ее позвали… Так другие люди предвкушают редкое посещение театра, или очень важный для них визит.
Из тех запасов, что были в доме, и которыми благодетели её - разрешили старой женщине распоряжаться по ее усмотрению, взяла она коробку конфет. В молодости Анастасии Николаевны назывались такие «Золотая нива», и праздник был, когда удавалось их достать. Вспомнилось, как готовили хозяйки их подобие – из детской молочной смеси, какао и измельченных вафель…
Анастасия Николаевна шла в гости, прижимая к груди коробку конфет, торжественная, как первоклассница с букетом, и боялась – вдруг калитка заросла виноградом, и не удастся ее открыть, и придется как-то «прорубаться» к соседке. Но открылось всё легко, пришлось только поднырнуть под виноградными лозами.
А Галя и вправду оказалась «одной крови» с женщинами того, прежнего поколения, и, позвав «на чай», накрывала ужин. Упоительно вкусной показалась Анастасии Николаевне молодая рассыпчатая картошка, политая сметаной, посыпанная укропом. И «свои огурчики» были такими сладкими…
- Я ведь наголодалась, - сказала Галя, ничуть не пытаясь рисоваться, - До сих пор наесться не могу…
И снова старая женщина почувствовала в ней что-то родное.
- Трудно росла?
- Да нет, детство, оно вроде нормальное было. Хотя у меня одна мама, ей-то доставалось, конечно. Это я сейчас понимаю…Но как школу я окончила – так и решила в большой город податься. Выбирала - Москва, Питер… Питер выбрала… Помните были такие – лимитчицы? У меня судьба вроде как у лимитчицы получилась. Устроилась я на бумажную фабрику. Там тяжело очень, физически тяжело было… Я и надорвалась.
Галя улыбкой смягчала рассказ о трудных временах.
- Болела, лежала долго в гинекологии…Потом поняла, что на фабрику мне уже нельзя возвращаться, не потяну. И – махом переменила всё. Устроилась в спортивный клуб – на вахте сидеть, ключи выдавать. Там мне и жить разрешили – в подвале. Представляете, каково пришлось? В Питере вообще зимой - холодрыга. От Московского вокзала до «Галереи» добежишь, кажется, то пальцы за это время стекленеют, вот-вот отломятся…
И у меня в подвале бывали такие ночи, когда всё, что можешь – на себя натянешь, а что не натягивается – тем укроешься. Да еще и кота с собой на диванчик этот несчастный возьмешь, греешь об него руки…
А я в то время ребенка ждала. В детали вдаваться не буду – даже сейчас тяжело всё это вспоминать. Я ведь не доносила до срока… Чуть было не…
Зато потом отец моего мальчика устроил нас в общежитие. Совесть взыграла, что ли? … И комнатку эту крохотную удалось мне со временем «прихватизировать» - как у нас говорят.
Разговор выходил такой интересный, что Анастасия Николаевна не удержалась спросить:
- Так и не была ты замужем?
- Какое! Сколько я его знала – он всегда был женат. Навещал нас с сыном иногда. Всегда неожиданно, ни разу не предупредил, что придет. Подарил Игорьку хамелеона. Уж очень хотелось мальчишке какую-нибудь зверюшку завести, а что можно в общаге?
- Что ж ты уехала оттуда - опять в глушь? Ведь здесь, у нас, родной город твой – я верно понимаю?
- Верно. Игорек вырос, учиться поступил. А отец его заболел. Последней болезнью заболел, из которой уж не выкарабкаешься. Тогда и спросил меня – что для тебя, Галя, сделать? Мол, виноват я перед тобой кругом, всю жизнь только обещал, и тебе и этого было довольно, и ты никогда ни о чем не просила.
А меня, знаете, к той поре такая тоска взяла… Вроде уж большую часть жизни в Питере прожила, привыкнуть должна была, полюбить.. Но что-то нахлынуло: как гляну на серое это небо, так тоска горло сжимает. До того хотелось, чтобы хоть солнышко меня приласкало, согрело… Ну я и бухнула ему – мол, купи мне домик в родном моем городке. Там у нас жилье дешевое, а мне мало надо…Он сказал: «Поезжай, выбери». Я и поехала… Теперь тут – как королева. И для Игорька хорошо вышло– комнату я ему оставила.
- А я вот думаю, - Анастасии Ивановне хотелось отплатить откровенностью за откровенность, - Хожу сейчас по этому огромному дому, куда меня пустили пожить, и твержу себе, что недостойна я всего этого, что не мое это место…
Галя как-то странно на нее посмотрела, но вслух не сказала ничего.
И еще долго они сидели на простом ее крыльце, пили слабенький, на травах заваренный чай, и просто молчали, как умеют молчать люди, что понимают друг друга без слов.
*
Анастасия Николаевна знала, что люди, поселившие ее в особняк, рано или поздно дадут о себе знать. Когда черная машина остановилась у ворот, старая женщина была в кухне, мыла посуду. Автомобиль она увидела в окно.
«Вот и всё. – мысленно сказала она себе, - Как в фильме «Золушка», когда голос говорит - ваше время истекло, Золушка-старушка. Пора собираться.»
И упрекнула себя Анастасия Николаевна в том, что за недели, проведенные здесь в комфорте и безопасности – так и не связалась ни с одной из своих подруг. Ведь должна была подумать – куда она денется после того, как ей укажут на дверь.
Оливия-Оля быстро шла по дорожке к дому. Одета она была в тот же яркий шелк, что и в прошлый раз. Только другой расцветки.
Анастасия Николаевна отперла дверь, не дожидаясь, пока в нее позвонят. Она была готова принять свое будущее, любое будущее, каким бы оно ни было. А разве у нее был выход? И не об этом роскошном доме жалела она, а о том, что у нее больше не будет уютных посиделок на крылечке с этой милой Гали, душистого иван-чая с медом, и покоя на душе…
Оля не стала томить старую женщину неизвестностью.
- Здравствуйте! – сказала она, - Я вижу, у вас все в порядке. Я приехала, чтобы пригласить вас на благотворительный вечер.
- Что? – не поняла Анастасия Николаевна.
- Вы там будете в качестве почетной гостьи. Это, правда, очень нужно. Поехали. Я по дороге все объясню…Я вижу, вы до сих пор в своем платье. Так не годится. Мы сейчас заедем в одно место
Окончание следует
"Берта"-4 https://telegra.ph/Berta-4-07-31