– Катя, ну что ты сразу кричишь? – Сергей поставил сумку с продуктами на кухонный стол, устало потирая виски.
Катя стояла у плиты, уперев руки в бёдра. Её тёмные волосы, обычно аккуратно собранные в пучок, выбились из резинки, а в глазах горел тот самый огонь, который Сергей называл «Катин бунт». На плите шипела сковорода с картошкой, а рядом лежала одинокая луковица – весь сегодняшний «улов» из холодильника.
– Я не кричу, – отрезала Катя, хотя её голос дрожал от раздражения. – Я спрашиваю: как мне накормить троих детей, тебя и себя, если в кошельке три копейки, а ты опять притащил только макароны и кетчуп?
Сергей вздохнул, глядя на потёртый линолеум под ногами. Их кухня в старенькой двушке на окраине Екатеринбурга была маленькой, но уютной – с выцветшими занавесками в ромашку, старым столом и полкой, где Катя хранила свои баночки с крупами. Но сейчас эта кухня казалась полем боя, где каждый шаг грозил новым взрывом.
– Я же сказал, – начал он, стараясь звучать спокойно, – сейчас деньги нужны на другое. Скоро всё наладится, Катюш. Потерпи.
– Потерпеть? – Катя резко повернулась, чуть не сбив ложку со стола. – Серьёзно? Ты третий месяц твердишь про «скоро», а я уже картошку с хлебом детям подаю и называю это «ужином»!
Кухня наполнилась запахом подгоревшей картошки. Катя метнулась к плите, выключила газ и с досадой швырнула полотенце на стол. Сергей молчал, чувствуя, как в груди нарастает ком. Он знал, что Катя права. Знал, что она устала. Но и он сам был на пределе.
Они с Катей поженились восемь лет назад, когда обоим было чуть за двадцать. Тогда всё казалось проще: они снимали крохотную студию, ели пельмени из пачек и смеялись над своей «студенческой» жизнью. Потом родилась Маша, через два года – Ваня, а ещё через три – Лизка. Любовь никуда не делась, но быт накрыл их, как снежная лавина. Сергей работал инженером на заводе, Катя – администратором в фитнес-клубе, пока не ушла в декрет. Их зарплаты едва хватало на ипотеку, коммуналку и детские нужды. А теперь ещё и этот его план…
– Серьёзно, Серж, – Катя села на табурет, устало потирая лоб. – Я не могу больше. Ты хоть объясни, на что ты копишь?
Сергей замялся. Он не хотел рассказывать. Не сейчас. Не когда Катя смотрит на него так, будто он предатель, укравший последние крохи семейного счастья. Но её взгляд – острый, как нож, которым она резала ту несчастную луковицу – не оставлял шансов.
– Ладно, – выдохнул он. – Я коплю на машину.
– На машину?! – Катя вскочила, чуть не опрокинув табурет. – Ты шутишь? Нам жрать нечего, а ты про машину?
– Катя, послушай, – Сергей поднял руки, словно защищаясь. – Это для нас. Для семьи. Чтобы детей в сад и школу возить, чтобы на дачу к твоей маме ездить без этих проклятых автобусов. Чтобы Лизку в больницу, если что, быстро доставить. Помнишь, как мы в прошлом году три часа ждали скорую?
Катя молчала, глядя в пол. Она помнила. Лизка тогда задыхалась от жара, а скорая застряла где-то в пробке. Они с Сергеем сидели у кроватки, держась за руки, и молились, чтобы всё обошлось. Обошлось. Но тот страх до сих пор жил в её сердце, как заноза.
– И сколько ты уже накопил? – тихо спросила она.
– Почти половину, – ответил Сергей, избегая её взгляда. – Ещё пару месяцев, и…
– Половину?! – Катя снова вспыхнула. – То есть ты полгода урезал наш бюджет ради этой машины, а мне ничего не сказал?
– Я хотел сюрприз сделать, – буркнул он. – Думал, обрадуешься.
– Сюрприз? – Катя рассмеялась, но смех был горьким, как пережаренный кофе. – О, я в восторге! Просто в восторге, Серж! А пока ты копишь на свой сюрприз, я тут котлеты из воздуха жарю!
Дверь в кухню скрипнула, и в проёме появилась Маша – их восьмилетняя дочь с косичками и серьёзными карими глазами.
– Мам, вы опять ругаетесь? – спросила она, теребя край футболки.
Катя осеклась. Сердце сжалось – не от злости, а от стыда. Она ненавидела, когда дети становились свидетелями их ссор.
– Нет, Машуль, – мягко сказала она, подходя к дочери и обнимая её. – Мы просто… обсуждаем ужин.
– А будут котлеты? – с надеждой спросила Маша.
Катя бросила взгляд на Сергея. Тот отвёл глаза, словно провинившийся школьник.
– Будут, – ответила Катя, хотя внутри всё кипело. – Из воздуха. Самые вкусные.
Она вернулась к плите, включила газ и начала нарезать луковицу с такой яростью, будто это была не луковица, а все её проблемы. Сергей молча вышел из кухни, оставив за собой тяжёлую тишину.
Маша сидела за столом, болтая ногами и рисуя что-то в тетрадке. Катя взглянула на дочку и почувствовала укол вины. Дети не должны видеть, как их родители ссорятся из-за денег. Не должны думать, что котлеты – это роскошь. Она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Мам, а можно я помогу? – спросила Маша, отложив карандаш.
– Конечно, солнышко, – улыбнулась Катя, хотя улыбка далась ей с трудом. – Давай картошку почистим.
Маша с энтузиазмом схватила картофелину и нож. Катя следила за ней краем глаза, думая о том, как всё изменилось за последние годы. Когда-то они с Сергеем могли позволить себе спонтанные походы в кафе, поездки на выходные, даже маленькие подарки друг другу. А теперь? Теперь она считает каждую копейку, покупает одежду детям только на распродажах и раз в неделю проверяет, не протекает ли кран в ванной, потому что счёт за воду – это ещё одна головная боль.
В соседней комнате раздался смех – Ваня и Лизка играли в какую-то свою игру, строя замок из подушек. Их звонкие голоса пробивались сквозь стены, напоминая Кате, ради чего она терпит всё это. Ради них. Ради их улыбок, их здоровья, их будущего. Но как объяснить это Сергею, который, похоже, живёт в своём мире, где машина важнее ужина?
Когда картошка была почищена, Катя достала из шкафа пачку макарон. Опять макароны. Она ненавидела их всей душой – эти жёлтые спиральки, которые стали символом их финансовой ямы. Но выбора не было. Она поставила кастрюлю на плиту и повернулась к Маше.
– Знаешь, – сказала она, стараясь звучать весело, – сегодня у нас будет итальянский вечер! Макароны с соусом и… картофельный гарнир!
Маша хихикнула.
– А соус какой?
– Самый лучший, – Катя подмигнула, хотя внутри всё сжималось. – Соус «Катин секрет».
Она открыла холодильник, достала полбанки кетчупа и остатки сметаны. Смешала их в миске, добавила щепотку соли и немного сушёного укропа – всё, что осталось от её «кулинарных запасов». Получился соус – не ахти, конечно, но лучше, чем ничего.
– Мам, а папа где? – спросила Маша, глядя на дверь.
– Папа… занят, – уклончиво ответила Катя. Она не хотела говорить, что Сергей, скорее всего, сидит в комнате и смотрит в потолок, переживая их ссору.
Когда ужин был готов, Катя позвала всех к столу. Ваня, шестилетний вихрь с вечно растрёпанными волосами, влетел на кухню первым. Лизка, трёхлетняя малышка с пухлыми щёчками, топала за ним, держа в руках плюшевого зайца. Сергей вошёл последним, с виноватым видом.
– Пахнет вкусно, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку.
Катя только кивнула, ставя тарелки на стол. Она не хотела продолжать ссору при детях, но и притворяться, что всё в порядке, тоже не могла.
Ужин прошёл в напряжённой тишине. Дети болтали о своём – о школе, о мультиках, о том, как Ваня нашёл на улице «крутой» камешек. Сергей изредка вставлял что-то, но его голос звучал натянуто. Катя ела молча, чувствуя, как внутри копится обида. Она не хотела быть той женой, которая пилит мужа за каждую копейку. Но как иначе, если он сам ставит её в такое положение?
После ужина Сергей вызвался мыть посуду – редкость для него. Катя уложила Лизку спать, а Маша с Ваней остались в комнате, споря, чей замок из подушек круче. Когда Катя вернулась на кухню, Сергей стоял у раковины, задумчиво теребя губку.
– Катя, – начал он, не оборачиваясь, – я правда не хотел тебя расстраивать.
– Тогда почему не сказал сразу? – тихо спросила она. – Почему я должна узнавать о твоих планах, когда уже нет денег на нормальную еду?
Он повернулся, в его глазах было столько усталости, что Катя невольно смягчилась.
– Я думал, что делаю это для нас, – сказал он. – Для детей. Чтобы у них было лучше, чем у нас в детстве. Помнишь, как мы с тобой вечно на электричках катались? Как твоя мама таскала нас на дачу в переполненных автобусах? Я не хочу, чтобы наши дети так жили.
Катя молчала. Она помнила те дни – жаркие, душные, с тяжёлыми сумками и вечно ноющим животом. Но она также помнила, как они с Сергеем смеялись в тех электричках, как строили планы, как мечтали о будущем. Где-то по дороге эти мечты затерялись в счетах и ссорах.
– Серж, – наконец сказала она, – я не против машины. Но я против того, что ты решаешь за нас двоих. Мы же команда, разве нет?
Он кивнул, опустив голову.
– Ты права. Я должен был сказать. Просто… боялся, что ты скажешь «нет».
– А ты не думал, что я могла бы сказать «да»? – Катя посмотрела ему в глаза. – Если бы мы вместе всё спланировали?
Сергей открыл было рот, но в этот момент из комнаты донёсся крик Вани:
– Мам! Лизка проснулась, она плачет!
Катя бросилась в детскую, оставив разговор незавершённым. Лизка сидела на кровати, хныкая и теребя уши зайца.
– Что случилось, моя хорошая? – Катя подняла дочку на руки, прижимая к себе.
– Плохой сон, – пробормотала Лизка, уткнувшись в её плечо.
Катя гладила её по спине, чувствуя, как усталость накатывает волной. Она хотела вернуться к разговору с Сергеем, но сил уже не было. Завтра. Всё завтра.
На следующий день Катя решила устроить детям маленький праздник. Не потому, что был повод, а потому, что ей нужно было что-то, что отвлечёт её от мыслей о деньгах, ссорах и этой проклятой машине. Она порылась в шкафу, нашла старую коробку с красками и бумагой и объявила:
– Сегодня у нас творческий день! Будем рисовать семейный портрет!
Дети оживились. Даже Ваня, который обычно ворчал, что рисование – «для девчонок», с энтузиазмом схватил кисточку. Катя разложила бумагу на полу в гостиной, поставила банку с водой и начала раздавать краски.
– Мам, а что рисовать? – спросила Маша, задумчиво глядя на лист.
– Нас, – улыбнулась Катя. – Как мы все вместе. Как ты себе представляешь нашу семью.
Маша кивнула и принялась за работу. Ваня, конечно, тут же разлил краску на пол, но Катя только рассмеялась – впервые за день искренне. Лизка рисовала какие-то цветные пятна, называя их «мама» и «папа».
Сергей вернулся с работы раньше обычного. Он остановился в дверях гостиной, глядя на эту картину: дети, перемазанные краской, Катя, сидящая на полу с Лизкой на коленях, и ворох бумаг, покрытых разноцветными каракулями.
– Что у нас тут? – спросил он, улыбаясь.
– Семейный портрет! – гордо заявила Маша, показывая лист, где были нарисованы пять фигурок, держащихся за руки, и что-то похожее на машину.
– Это мы на даче, – объяснила она. – А это наша новая машина!
Сергей замер. Катя посмотрела на него, и в её глазах мелькнула смесь удивления и боли.
– Маша, ты знала про машину? – тихо спросила она.
– Папа сказал, что это секрет, – Маша смутилась, поняв, что сболтнула лишнее. – Он сказал, что мы все будем ездить на ней к бабушке!
Катя медленно выдохнула. Значит, даже дети знали. Все, кроме неё. Она почувствовала, как внутри снова закипает обида, но сдержалась, не желая портить детям их маленький праздник.
– Молодец, Маш, – сказала она, заставляя себя улыбнуться. – Красиво нарисовала.
Сергей подошёл к ней, пытаясь поймать её взгляд.
– Катя, я…
– Не сейчас, – отрезала она, вставая. – Давай потом.
Она ушла на кухню, оставив Сергея с детьми. Внутри всё кипело. Он рассказал детям, но не ей. Считал её ребёнком? Или просто не доверял? Она схватила тряпку и начала яростно тереть стол, хотя он и так был чистым.
Вечером, когда дети легли спать, Сергей нашёл её на кухне. Она сидела с кружкой чая, глядя в окно. За окном шёл дождь, и капли стучали по подоконнику, как метроном, отсчитывающий её усталость.
– Катя, – начал он, садясь напротив. – Я не хотел, чтобы ты узнала так.
– А как ты хотел? – она посмотрела на него, и в её голосе не было злости – только боль. – Чтобы я однажды проснулась, а во дворе стоит машина, купленная на деньги, которые я считала на крупу?
Сергей опустил голову.
– Я думал, что это будет сюрприз. Для всех нас.
– Сюрпризы – это цветы или поход в кино, Серж, – сказала Катя. – А не решения, которые касаются всей семьи. Ты хоть понимаешь, как я себя чувствую? Будто я не часть этой семьи. Будто я просто кухарка, которая должна жарить котлеты из воздуха.
Он молчал, и это молчание было хуже любой ссоры. Катя встала, собираясь уйти, но вдруг остановилась.
– Знаешь, – сказала она, – я хочу машину не меньше твоего. Но я хочу, чтобы мы решали это вместе. Чтобы я не чувствовала себя дурой, которая не знает, куда уходят наши деньги.
– Я понял, – тихо сказал Сергей. – Прости. Давай… давай сядем и всё посчитаем? Вместе?
Катя посмотрела на него. В его глазах была искренность – и страх, что он всё испортил. Она кивнула.
– Хорошо. Завтра.
На следующий день Катя решила подойти к делу с холодной головой. Она достала старый блокнот, где вела учёт расходов, и позвала Сергея.
– Давай разберёмся, – сказала она, открывая страницу. – Сколько у нас есть, сколько нужно, и как мы будем жить дальше.
Сергей принёс свою «секретную» тетрадь, где записывал свои сбережения. Они сели за стол, и впервые за долгое время Катя почувствовала, что они действительно команда. Они считали, спорили, смеялись над тем, как Сергей записывал суммы «на глазок», и даже начали планировать, как сократить расходы.
– Может, я выйду на работу пораньше? – предложила Катя. – Лизку можно в сад оформить.
– А если я возьму подработку? – добавил Сергей. – На заводе иногда нужны смены по выходным.
Они переглянулись, и в этот момент Катя поняла, что, может быть, они всё-таки справятся.
Но вечером, когда она проверяла почту, пришло письмо от управляющей компании. Счёт за коммуналку – на три тысячи больше, чем обычно. Что-то с тарифами. Катя почувствовала, как сердце сжимается. Они только начали планировать, а жизнь уже подбрасывает новые сюрпризы.
– Серж, – позвала она, показывая ему письмо. – Это что теперь?
Он прочитал и побледнел.
– Я разберусь, – сказал он, но в его голосе не было уверенности.
Катя посмотрела на него, и в её голове мелькнула мысль: а что, если их мечта о машине – это не единственное, что он от неё скрывает?
Катя сидела на кухне, глядя на счёт за коммуналку, который лежал перед ней, как приговор. Три тысячи рублей сверху – мелочь для кого-то, но для их семьи это был удар. Она крутила в руках карандаш, которым вчера делала пометки в блокноте, пытаясь понять, где взять деньги. Сергей ушёл на работу, пообещав «разобраться» с управляющей компанией, но Катя знала: чудес не бывает.
– Мам, а мы сегодня будем рисовать? – Маша заглянула на кухню, держа в руках свой альбом.
Катя заставила себя улыбнуться.
– Не сегодня, солнышко. У мамы дела. Но ты рисуй, хорошо? Покажи потом.
Маша кивнула и убежала в комнату, а Катя снова уставилась на счёт. В голове крутились цифры: ипотека, садик, продукты, одежда для Вани, который опять вырос из ботинок. И эта проклятая машина, ради которой Сергей урезал их бюджет до костей.
Она встала, решив отвлечься, и открыла холодильник. Пустота. Полпачки масла, два яйца, банка огурцов от тёти Любы и кусок сыра, который Лизка вчера обгрызла, пока Катя отвернулась. «Котлеты из воздуха», – горько усмехнулась она, вспоминая свою вчерашнюю фразу.
Звонок в дверь вырвал её из мыслей. На пороге стояла Света, соседка с третьего этажа, с пакетом в руках.
– Привет, Катюх! – Света улыбнулась, протягивая пакет. – Я тут пирожков напекла, с капустой. Угощайтесь.
Катя растерялась. Света была из тех соседей, с которыми здороваешься в лифте, но не более.
– Спасибо, Свет, – сказала она, принимая пакет. – Заходи, чаю попьём?
– А давай! – Света вошла, стягивая кроссовки. – У тебя уютно. Только… – она замялась, – ты в порядке? Вид у тебя, будто мир рухнул.
Катя хотела отмахнуться, но что-то в добром взгляде Светы заставило её остановиться. Она поставила чайник и, пока вода закипала, выложила всё: про ссоры с Сергеем, про его тайные сбережения на машину, про счёт, который добил её последнюю надежду на стабильность.
– И вот я сижу, – закончила она, – и думаю, как накормить детей, когда в холодильнике только огурцы и сыр.
Света слушала молча, подперев подбородок. Потом вдруг сказала:
– А ты знаешь, что я тоже так жила? Когда с Пашкой только поженились, у нас денег хватало только на хлеб и чай. Я тогда научилась такие супы варить – из ничего, но вкусно! Хочешь, поделюсь рецептом?
Катя невольно улыбнулась.
– Из воздуха, что ли?
– Почти, – подмигнула Света. – Но серьёзно, Катя, вы с Серегой справитесь. Главное – говорить друг с другом. У нас с Пашей тоже были ссоры из-за денег. Но мы сели, всё расписали, и как-то выкрутились.
Света ушла, оставив не только пирожки, но и ощущение, что, может, всё не так безнадёжно. Катя посмотрела на пакет – тёплый, пахнущий свежей выпечкой. Дети набросились на пирожки, как маленькие волчата, и их смех немного растопил её тревогу.
Но вечером, когда Сергей вернулся, она снова почувствовала, как внутри всё сжимается. Он вошёл, бросил сумку в угол и сразу начал:
– Я звонил в управляющую. Они говорят, тарифы подняли из-за какого-то ремонта. Ничего не поделаешь.
– Ничего не поделаешь? – Катя посмотрела на него, сдерживая гнев. – Серж, это три тысячи! Это неделя еды для нас!
– Я знаю, – он сел за стол, устало потирая лицо. – Но я не могу отменить тарифы.
– А машину можешь? – выпалила она и тут же пожалела.
Сергей посмотрел на неё так, будто она ударила его.
– Ты правда хочешь, чтобы я отказался от всего? – тихо спросил он. – Я же для нас стараюсь.
– А я что, не стараюсь? – Катя повысила голос. – Я каждый день выкручиваюсь, чтобы дети не заметили, как нам тяжело! Я режу лук на суп и плачу – не от лука, а от того, что не знаю, чем их завтра накормить!
Сергей молчал, глядя в пол. Потом вдруг сказал:
– Я нашёл подработку. На выходных. Водителем на складе.
Катя замерла.
– Что? Когда ты успел?
– Сегодня, – он пожал плечами. – Позвонил знакомому. Сказал, что готов брать смены. Это немного, но на продукты хватит.
Катя почувствовала, как гнев отступает, сменяясь усталостью и чем-то ещё – благодарностью, что ли? Она села напротив него.
– Почему ты мне не сказал?
– Потому что ты бы начала переживать, – он слабо улыбнулся. – А ты и так на нервах.
– Серж, – Катя взяла его за руку, – я не хочу, чтобы ты убивался на двух работах. Но я хочу, чтобы мы были честными друг с другом.
Он кивнул, сжимая её пальцы.
– Я обещаю. Больше никаких секретов.
Следующие дни были как марафон. Сергей уходил на завод утром, а по выходным пропадал на складе. Катя записала Лизку в сад, чтобы выйти на работу хотя бы на полставки. Она вернулась в фитнес-клуб, где её помнили и приняли с радостью. Дети, будто чувствуя перемены, стали тише, послушнее, хотя Ваня всё равно умудрялся разливать сок на пол, а Лизка прятала свои игрушки под диваном.
Катя научилась готовить «из ничего». Светины рецепты пригодились: суп из картошки и морковки, запеканка из вчерашнего хлеба, оладьи из кефира, который вот-вот испортится. Она даже начала шутить с детьми, называя свои блюда «волшебными».
– Это не просто суп, – говорила она, ставя тарелку перед Машей. – Это суп «Секреты леса»!
– А что в нём секретного? – хихикала Маша.
– Любовь, – подмигивала Катя, и дети смеялись.
Но внутри она не всегда могла смеяться. Каждый вечер, подсчитывая расходы, она чувствовала, как усталость накатывает волной. Сергей приходил домой поздно, с тёмными кругами под глазами, но всё равно находил силы играть с детьми или помогать Кате с посудой.
Однажды, когда они сидели за столом, разбирая очередные счета, Катя вдруг сказала:
– Серж, а если мы не будем покупать машину?
Он посмотрел на неё, как на сумасшедшую.
– Ты же сама хотела…
– Хотела, – кивнула она. – Но, может, есть что-то поважнее? Например, ремонт в ванной. Или новый диван – этот уже скрипит, как старый корабль.
Сергей задумался.
– А если… – начал он, но замолчал, словно боясь озвучить мысль.
– Что? – Катя посмотрела на него.
– Если продать мой мотоцикл? – тихо сказал он.
Катя замерла. Мотоцикл – его старая «Ямаха», которую он купил ещё до свадьбы, был для него больше, чем просто транспорт. Это была его молодость, его свобода, его мечта. Он редко на нём ездил, но каждый раз, когда чистил его в гараже, улыбался, как мальчишка.
– Ты серьёзно? – спросила она.
– Серьёзно, – кивнул он. – Если продать, хватит на половину машины. Или на ремонт. Или… на что ты решишь.
Катя почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
– Серж, я не хочу, чтобы ты отказывался от своей мечты.
– А ты – моя мечта, – он улыбнулся, но в глазах была грусть. – Ты и дети.
Они сидели молча, держась за руки. За окном шёл снег – первый в этом году, пушистый, как в детских книжках. Катя подумала, что, может, это и есть их шанс – начать всё с чистого листа.
Но жизнь не была бы жизнью, если бы всё шло гладко. Через неделю после этого разговора Сергей пришёл домой мрачнее тучи.
– Что случилось? – Катя сразу почувствовала неладное.
– На заводе сокращения, – сказал он, бросая куртку на стул. – Моя должность под вопросом.
Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Как… сокращения? Ты же говорил, что всё стабильно!
– Я так думал, – он сел, закрыв лицо руками. – Но заказов стало меньше. Они оставляют только половину цеха.
Катя молчала, пытаясь осознать. Их бюджет и так трещал по швам, а теперь… Она посмотрела на детей, которые играли в комнате, и сердце сжалось.
– Что будем делать? – тихо спросила она.
– Не знаю, – честно ответил Сергей. – Но я найду выход. Обещаю.
Вечером, когда дети уснули, Катя достала свой старый ноутбук и начала искать подработку для себя. Может, онлайн-курсы? Или шитьё на заказ? Она когда-то умела шить – ещё в школе шила себе юбки. Ночами, пока Сергей спал, она листала сайты с вакансиями, записывала идеи, считала.
Однажды утром она нашла объявление: местный детский центр искал администратора на полный день. Зарплата была выше, чем в фитнес-клубе, но работа – в другом конце города. Это означало, что детей придётся забирать Сергею или просить тётю Любу, которая жила в соседнем доме.
– Серж, – сказала она за завтраком, – я нашла работу.
Он посмотрел на неё с удивлением.
– Ты же и так работаешь.
– Это лучше, – она показала ему объявление. – Если я возьму эту работу, мы сможем закрыть счёт за коммуналку и даже отложить немного.
– Но это же далеко, – нахмурился он. – А дети?
– Мы справимся, – твёрдо сказала Катя. – Вместе.
Сергей кивнул, и в его глазах мелькнула гордость.
– Ты молодец, – сказал он. – А я… я тоже кое-что придумал.
– Что? – Катя насторожилась.
– Я поговорю с шефом на складе. Может, они возьмут меня на полный день. И ещё… я решил продать мотоцикл. Уже нашёл покупателя.
Катя хотела возразить, но он остановил её:
– Не спорь. Это моё решение. Для нас.
Кульминация наступила неожиданно. Вечером, когда Катя вернулась с собеседования в детском центре, она застала Сергея на кухне с каким-то мужчиной. Незнакомец был лет сорока, в кожаной куртке, с короткой бородой. Он держал в руках шлем – тот самый, который Сергей всегда надевал, когда ездил на мотоцикле.
– Катя, это Олег, – представил Сергей. – Он хочет купить «Ямаху».
Катя почувствовала, как сердце сжалось. Она знала, что это значит для Сергея. Но она также знала, что это их шанс.
– Здравствуйте, – кивнула она Олегу. – Чаю хотите?
– Не откажусь, – улыбнулся тот.
Пока Катя ставила чайник, мужчины обсуждали мотоцикл. Олег оказался старым знакомым Сергея – они когда-то вместе учились в техникуме.
– Жалко расставаться с такой машиной, – сказал Олег, глядя на Сергея. – Ты уверен?
Сергей кивнул, бросив взгляд на Катю.
– Уверен. Семья важнее.
Когда Олег ушёл, Катя подошла к Сергею и обняла его.
– Ты не обязан был это делать, – тихо сказала она.
– Обязан, – ответил он, прижимая её к себе. – Потому что ты права. Мы – команда.
Через месяц жизнь начала налаживаться. Катя вышла на новую работу, и, хотя дорога отнимала время, она чувствовала, что делает что-то важное. Сергей остался на заводе – сокращения обошли его стороной, но он продолжал подрабатывать на складе. Мотоцикл продали, и деньги пошли на погашение долгов и ремонт в ванной.
Однажды вечером, когда дети уже спали, Катя достала свой блокнот и показала Сергею новый план.
– Смотри, – сказала она, – если мы будем откладывать по чуть-чуть, то через год сможем взять машину. Не новую, но хорошую.
Сергей посмотрел на неё с удивлением.
– Ты всё ещё хочешь машину?
– Конечно, – она улыбнулась. – Но теперь мы сделаем это вместе.
Они сидели на кухне, пили чай и строили планы. За окном снова шёл снег, укрывая их маленький мир мягким покрывалом. Катя посмотрела на Сергея и подумала, что, может, котлеты из воздуха – это не так уж плохо. Главное, чтобы за столом были те, ради кого ты готов их жарить.
– Знаешь, – вдруг сказал Сергей, – я думал, что машина – это моя мечта. Но я ошибался. Моя мечта – это вы. Ты, Маша, Ваня, Лизка.
Катя почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.
– А ты знаешь, – ответила она, – я тоже думала, что мечтаю о котлетах. Но, кажется, я просто хочу, чтобы мы были вместе. Всегда.
Они чокнулись кружками с чаем, и в этот момент Катя поняла: они справились. Не с машиной, не с долгами, а с чем-то большим – с умением быть командой. И, может быть, это и есть настоящая победа.
Для вас с любовью: