— Чёрт, Андрей! — Таня швырнула телефон на диван так, что подушки взметнулись. — Опять твоя Софа названивает! Что она там, с ума сошла, что ли?
Андрей замер у холодильника, банка пива застыла на полпути к губам. Вот оно. Началось.
— Таня, успокойся. Не кричи так...
— А как мне кричать?! — Голос у неё срывался, становился пронзительным. — Она требует денег на лагерь для твоего сына! Я не собираюсь содержать сына твоей бывшей жены! Пусть сами как хотят, так и выкручиваются!
В прихожей послышался скрип половиц. Никита. Мальчишка всегда появлялся в самые неподходящие моменты, словно чувствовал, когда взрослые готовы разнести квартиру в щепки.
— Папа? — Тонкий детский голос прорезал напряжение. — А можно я к бабушке поеду на выходные?
Таня обернулась к мальчику. Лицо у неё было красное, губы поджаты. Десятилетний Никита стоял на пороге кухни в пижаме с динозаврами, которая уже стала мала — длинные ноги торчали из штанин, как палки.
— Иди спать, — процедила она сквозь зубы. — Взрослые разговаривают.
— Но я хотел попить...
— Сказала — иди спать!
Никита дёрнулся, как от удара. Андрей видел, как сын сжался, втянул голову в плечи. В глазах мальчика мелькнуло что-то... страх? Обида? А может, привычное безразличие — он уже научился не реагировать на Танины вспышки.
— Никит, иди, — тихо сказал Андрей. — Завтра поговорим.
Мальчик кивнул и исчез в коридоре. Послышался тихий щелчок замка — он закрылся в своей комнате.
— Видишь? — Таня указала в сторону, куда ушёл Никита. — Он даже дома чужой! Ходит, как привидение! А я должна на него тратиться? У меня самой денег нет!
Андрей поставил банку на стол. Пива больше не хотелось.
— Таня, он мой сын. Мой сын, понимаешь?
— А я твоя жена! — Она ударила ладонью по столешнице. — Настоящая жена! Не бывшая! И если выбирать, то...
Она не договорила, но слова повисли в воздухе, как угроза. Андрей знал, к чему она клонит. Знал уже полгода, с тех пор как Софа потеряла работу и алименты стали единственным источником дохода для неё и Никиты.
— Света говорила, что её муж тоже платил алименты первой жене, — продолжала Таня, расхаживая по кухне. — Так они подали в суд и уменьшили сумму. Сказали, что у них теперь собственная семья и свои потребности.
— Мы не подаём никуда, — отрезал Андрей.
— Почему?!
— Потому что это мой сын! — Он повысил голос, и где-то в глубине квартиры хлопнула дверь. Никита опять прячется.
Таня остановилась. Прищурилась. Когда она так смотрела, Андрей всегда чувствовал себя неуютно — словно она видела его насквозь и то, что видела, ей не нравилось.
— Твой сын... — повторила она медленно. — А я кто? Случайная попутчица?
— Не говори глупости.
— Глупости? — Таня засмеялась, но смех был неприятный, резкий. — Я работаю как проклятая в этой дурацкой бухгалтерии, прихожу домой, готовлю, убираю, а ты тратишь мои деньги на чужого ребёнка!
— Он не чужой!
— Для меня чужой! — закричала Таня. — Понимаешь? Мне на него наплевать! Я не рожала его, не кормила грудью, не вставала к нему по ночам! Это сын твоей бывшей женушки!
— Заткнись! — рявкнул Андрей.
Таня замерла. Они редко ругались так серьёзно, обычно всё ограничивалось недовольным ворчанием и хлопаньем дверьми. Но сейчас было всё по-другому.
— Что ты сказал? — прошептала она.
— Я сказал — заткнись. Не смей так говорить про Софу.
— Ах, Софу не смей трогать! — Таня захохотала. — Святая Софа! Несчастная Софа! А то, что она три года нас доила — это нормально?!
— Она не доила. Она воспитывает моего сына.
— Который мог бы жить с нами, но ты боишься его забрать! Берешь его только на выходные!
Андрей почувствовал, как внутри всё сжалось в тугой комок. Таня била точно в цель. Он действительно боялся. Боялся, что Никита окончательно замкнётся в себе, если будет жить здесь постоянно. Боялся, что Таня сделает жизнь мальчика невыносимой. А ещё... боялся признаться себе, что иногда ему самому было тяжело с сыном. Никита напоминал о прошлом, о Софе, о том времени, когда они были семьёй.
— Света права, — продолжала Таня, не замечая его молчания. — Нужно подавать в суд. Уменьшать алименты. А лучше вообще добиваться, чтобы мальчик жил с отцом и тогда не будем платить алименты.
— Нет.
— Почему нет?!
— Потому что он будет несчастлив.
Таня осеклась. Посмотрела на мужа внимательно, изучающе.
— Из-за меня, что ли?
Андрей промолчал. И это было ответом.
— Понятно, — произнесла Таня тихо. — Значит, я монстр. Я плохая мачеха из сказки. А твоя Софа — ангел во плоти.
— Таня...
— Не надо, — она подняла руку. — Я всё поняла. Ты выбрал.
— Я никого не выбирал!
— Выбрал. Ты выбрал её и его. А я так, для согрева постели подойду.
Она развернулась и пошла к выходу из кухни. У двери остановилась.
— Знаешь что, Андрей? Если ты считаешь, что я такая плохая, то живи без меня. И без моих денег тоже живи.
— Ты куда?
— К Свете. Подумаю, что делать дальше.
— Таня, не уходи...
Но она уже хлопнула дверью. Через минуту послышался звук захлопнувшейся входной двери.
Андрей остался один на кухне. Тишина давила на уши. Он взял банку пива, отпил. Тёплое, противное.
Из коридора донёсся тихий скрип. Никита выглядывал из своей комнаты.
— Папа? Тётя Таня ушла?
— Да.
— Насовсем?
Андрей посмотрел на сына. Мальчик стоял босиком на холодном линолеуме, пижама топорщилась на худеньком теле. Волосы взъерошены, глаза широко открыты.
— Не знаю, сынок.
— Это из-за меня?
Андрей хотел сказать "нет", но слова застряли в горле. Может, и из-за него тоже.
— Иди спать, Никит. Завтра разберёмся.
Мальчик кивнул и скрылся в комнате.
Андрей достал телефон. На экране красовались одиннадцать пропущенных от Софы. Он набрал её номер.
— Алло?
— Софа, это я. Что случилось?
— Андрей! Слава богу! Ну хоть ответил! У нас тут такая ситуация... — В голосе бывшей жены слышались слёзы.
И начались сплошные проблемы.
— Меня выселяют и квартиру продают! — сказала Софа без предисловий. — Новые хозяева въезжают через месяц.
Андрей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Ещё одна проблема. Ещё один удар.
— Как выселяют? У тебя же договор аренды...
— Был договор. — В голосе Софы звучала усталость. — Хозяйка умерла, квартира досталась племяннику. Он продаёт. Деньги нужны быстро, говорит.
— А новые хозяева?
— Сами въезжают. Молодая пара.
Андрей закрыл глаза. Представил Никиту, который через месяц может остаться на улице вместе с матерью. Мальчик и так стеснялся своей одежды, старых кроссовок, того, что они с Софой перебиваются с копейки на копейку.
— Сколько нужно на новую квартиру?
— Много. Первый взнос, залог, риэлтору... Тысяч сто, минимум. А у меня на счету двадцать три тысячи.
Сто тысяч. У Андрея в голове пронеслись цифры. Зарплата, коммуналка, продукты, Танины траты на косметику и одежду... Свободных денег было от силы тысяч тридцать.
— Софа, я...
— Я понимаю, что это не твоя проблема, — быстро сказала она. — Но Никита... он так привык к своей школе, к друзьям. Если мы переедем в другой район, ему придётся всё начинать сначала.
А ещё, подумал Андрей, если вы переедете далеко, я буду видеть сына ещё реже.
— Дай мне подумать.
— Времени мало, Андрей. Завтра иду смотреть варианты. Может, найдётся что-то подешевле...
Он знал, что не найдётся. Рынок аренды был безжалостен к одиноким матерям с детьми.
— Я перезвоню.
После разговора с Софой Андрей долго сидел на кухне, вертя в руках телефон. Мог бы взять кредит. Но тогда они с Таней три года будут жить впроголодь. А если Таня не вернётся... Тогда он останется один с долгами и сыном, который видит его по выходным.
В половине одиннадцатого зазвонил телефон. Света.
— Андрей? Таня у меня. Она рассказала про ваш разговор.
— И что?
— А то, что ты совсем обнаглел! — Света никогда не стеснялась в выражениях. — Жену бросил ради бывшей женушки и её сыночка!
— Прекрати!
— Ну что, прекратить? Правду говорить прекратить? Таня мне всё рассказала! Как эта твоя Софа требует денег на лагеря, на одежду, на репетитора! А Таня что, не жена тебе? Не человек?
Андрей хотел бросить трубку, но Света продолжала:
— Знаешь, что я ей сказала? Чтобы подавала на развод и не раздумывала даже!
— Она не подаст.
— Вот возьмет и подаст! Таня человек гордый. Унижаться не будет.
— Она не унижается.
— Да? А то, что ты при ней с бывшей любовницей по телефону воркуешь — это не унижение?
— Мы не воркуем! У Софы проблемы!
— Ага, проблемы. У всех проблемы, Андрей. У Тани тоже проблемы. Только она их сама решает. А твоя Софа привыкла, что ты за неё всё решишь.
Света была права, и это бесило. Софа действительно звонила каждый раз, когда что-то случалось. Никита заболел — звонок Андрею. Стиральная машина сломалась — звонок Андрею. Проблемы в школе — опять Андрей должен разбираться.
— Передай Тане, что я хочу поговорить.
— Она не хочет. Сказала — пусть сначала выберет. Либо мы, либо они.
— Света...
— Нет, Андрей. Хватит. Таня потратила на тебя три года жизни. Лучшие годы. Думала, что вы семью строите. А ты всё к бывшей жене бегаешь.
— Я не бегаю! Я забочусь о сыне!
— О сыне заботишься? — Света фыркнула. — А почему тогда мальчишка у матери живёт? Почему не с отцом?
Этот вопрос Андрей задавал себе тысячу раз. После развода он мог бы претендовать на совместную опеку. Софа не возражала бы. Но Таня...
Когда они только начали встречаться, он осторожно заговорил о том, что хотел бы, чтобы Никита иногда оставался у них. Таня тогда улыбнулась и сказала: "Конечно, дорогой. Это же твой сын". Но когда Никита впервые остался на выходные, она всё время была напряжена. Готовила отдельно для него, отдельно для них. Следила, чтобы мальчик не трогал её вещи. А потом, когда Никита ушёл, устроила истерику — оказывается, он "не так" сложил полотенце в ванной и "как-то странно" смотрел на неё.
После нескольких таких выходных Андрей понял: Таня не готова к тому, чтобы Никита жил с ними постоянно. И он не стал настаивать.
— Света, дай трубку Тане.
— Не дам. Она спит. Успокоительное выпила.
— Какое успокоительное?
— Валерьянку. Нервы на пределе у девочки. Три года с тобой жила, как на иголках. Всё ждала, когда ты домой вернёшься. А ты всё думаешь о других.
После разговора со Светой Андрей почувствовал себя полным дураком. Может, они правы? Может, он действительно не умеет быть мужем? Всё время разрывается между прошлым и настоящим, между сыном и женой, между чувством долга и желанием просто жить спокойно.
Он налил себе водки, выпил залпом. Потом ещё. И ещё.
Утром его разбудил звонок в дверь. Андрей с трудом поднялся с дивана — спать лёг прямо в одежде. Голова раскалывалась, во рту — вкус медного таза.
За дверью стояла Софа. Бледная, с красными глазами, в старом пальто, которое носила ещё когда они были женаты.
— Прости, что так рано, — сказала она тихо. — Никита в школе. Я думала... может, поговорим?
Андрей посторонился, пропуская её внутрь. Софа прошла в гостиную, огляделась. Квартира была больше той, где она жила с Никитой. Светлее, уютнее. Танин вкус чувствовался во всём — дорогие шторы, картины на стенах, мягкий ковёр.
— Красиво у тебя, уютно, — сказала Софа без всякой зависти. — Таня хорошую квартиру создала.
— Софа, насчёт квартиры... Я думал всю ночь...
— Андрей, — она перебила его. — Я пришла не только из-за квартиры.
Софа села в кресло, сложила руки на коленях. Андрей заметил, что она похудела. Скулы стали острее, под глазами легли тени.
— У меня есть предложение. От Никитиного классного руководителя.
— Какое предложение?
— Она знает одну семью... Они живут в Германии. У них свой бизнес. Детей нет, а очень хотят. Готовы взять Никиту. Официально усыновить.
Андрей почувствовал, как внутри всё холодеет.
— Что?
— Они хорошие люди, Андрей. Дадут ему образование, будущее. В Германии дети живут намного лучше, чем здесь...
— Ты с ума сошла? — Он вскочил с дивана. — Отдать сына чужим людям?
— Не чужим. Они готовы полюбить его, как родного. А мы... — Софа опустила голову. — Мы что можем дать? Ты видишь его по выходным. Я работаю за копейки. Скоро мы вообще на улице окажемся.
— Я не отдам Никиту никому!
— Тогда забери его к себе! — Софа вскинула голову, в глазах блеснули слёзы. — Пусть живёт с тобой!
— А Таня?
— А что Таня? Если она тебя любит, примет твоего сына. Если не любит... — Софа пожала плечами. — Тогда какая разница?
Андрей молчал. Софа встала, подошла к окну.
— Знаешь, о чём Никита вчера спросил? Почему все папы живут со своими детьми, а его папа — нет.
— Софа...
— Я не знала, что ответить. Сказала, что у папы новая жена, и она не очень любит чужих детей. Он кивнул и сказал: "Понятно. Значит, папа выбрал тётю Таню".
Слова сына пронзили Андрея, как нож. Он действительно выбрал. Не сознательно, не специально, но выбрал. Выбрал спокойную жизнь с Таней вместо хлопот с сыном.
— Что он ещё сказал?
— Спросил, любишь ли ты его. Я сказала — конечно, любит. Но он покачал головой и ответил: "А почему тогда не забирает меня к себе?"
Андрей закрыл глаза. Вот оно — детская логика, простая и беспощадная. Если папа любит, почему не живёт рядом? Если папа любит, почему выбирает другую женщину?
— Андрей, — Софа подошла к нему. — Я не хочу отдавать Никиту. Но я хочу, чтобы у него была нормальная семья. Если ты не готов её дать... может, стоит дать шанс другим людям?
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя Тани.
— Не бери, — прошептала Софа.
Но Андрей уже нажал на зелёную кнопку.
— Таня?
— Андрей, — голос жены звучал спокойно, даже холодно. — Я приеду через час. Нам нужно поговорить.
— Хорошо. Я...
— И пусть твоя Софа тоже будет. Раз вы там советуетесь обо всём вместе, давайте и поговорим втроём.
— Откуда ты знаешь?..
— Соседка видела, как она к тебе поднималась. — Таня помолчала. — Час, Андрей. И пусть она никуда не уходит.
Гудки. Софа смотрела на него вопросительно.
— Она знает, что ты здесь. Хочет поговорить с нами обоими.
— Может, мне лучше уйти?
— Нет. Пора всё решить.
Следующий час тянулся мучительно. Софа нервно ходила по гостиной, Андрей курил на балконе, хотя бросил полгода назад. В голове крутились обрывки фраз: "Никита спросил, любишь ли ты его", "либо мы, либо они", "готовы усыновить"...
Ровно через час в дверь позвонили. Андрей открыл — на пороге стояла Таня в новом пальто, которое он видел впервые. Волосы уложены, макияж безупречен. Только глаза выдавали бессонную ночь.
— Где она? — спросила Таня, не здороваясь.
— В гостиной.
Таня прошла вперёд. Софа встала, когда они вошли.
— Здравствуй, Таня.
— Привет. — Таня села в кресло, скинула пальто. — Ну что, давайте разберёмся. Андрей, садись.
Он сел на диван между ними, чувствуя себя как на допросе.
— Света мне всё рассказала, — начала Таня. — Про квартиру, про деньги. И про то, что вы тут обсуждаете, кому отдавать ребёнка.
— Мы не обсуждали...
— Андрей, заткнись. — Таня говорила спокойно, но в голосе слышалась злость. — Я три года молчала. Три года делала вид, что мне всё равно, что ты больше думаешь о своей бывшей семье, чем о настоящей. Больше не буду.
Она повернулась к Софе:
— Ты хочешь денег на квартиру?
— Я хочу, чтобы у Никиты был дом, — ответила Софа тихо.
— А я хочу, чтобы у меня был муж. Не половина мужа, не треть — весь муж. — Таня откинулась в кресле. — Но понимаю, что это невозможно. Пока существует ваша связь.
— Никита — наш сын, — сказал Андрей.
— Ваш. Не мой. — Таня посмотрела на него внимательно. — И раз он ваш, то пусть живёт с вами. С тобой.
— Что?
— Ты не ослышался. Забирай сына к себе. Официально. Пусть Софа напишет отказ от родительских прав в твою пользу.
Софа побледнела:
— Я не могу...
— Можешь. — Таня встала, подошла к окну. — Можешь и должна. Если действительно думаешь о благе ребёнка.
— А ты? — спросил Андрей. — Ты согласна?
Таня долго молчала, глядя в окно.
— А у меня есть выбор? — наконец сказала она. — Либо я принимаю твоего сына и пытаюсь стать ему мамой, либо теряю тебя. Третьего не дано.
— Таня...
— Не надо. — Она повернулась к ним. — Я всё решила ещё вчера. Разговор со Светой только окончательно убедил меня.
— В чём?
— В том, что я дура. — Таня горько усмехнулась. — Три года пыталась конкурировать с призраком. С памятью о вашей семье. А надо было сразу этот призрак материализовать.
Она подошла к Софе:
— Ты боишься остаться без сына. А я боюсь остаться без мужа. Давай поменяемся страхами.
— Не понимаю.
— Ты отдаёшь мне Андрея полностью. Без звонков, без советов, без участия в жизни Никиты. Полностью. А я беру на себя воспитание твоего сына.
— Это невозможно...
— Возможно. — Таня села рядом с Софой. — Слушай меня внимательно. Ты молодая, красивая. Найдёшь себе мужчину, родишь детей. Начнёшь новую жизнь. А Никита будет жить с отцом и получит нормальную семью.
— А если ты не сможешь его полюбить?
— Научусь. — В голосе Тани звучала решимость. — Мне сорок два года, Софа. Своих детей у меня не будет. Если я хочу семью, то Никита — единственный шанс стать матерью.
Андрей слушал этот разговор как в тумане. Женщины решали его судьбу между собой, и он понимал, что так и должно быть. Слишком долго он метался между ними, никого не делая счастливым.
— А если Никита не примет меня? — спросила Таня.
— Примет, — неожиданно сказал Андрей. — Он умный мальчишка. Поймёт, что альтернатива — чужая семья в Германии.
— Или детский дом, если я совсем не справлюсь, — добавила Софа тихо.
— Не справишься? — Таня фыркнула. — Я справлюсь. Я всегда справляюсь.
Она встала, прошлась по комнате.
— Условия такие: Софа полностью исчезает из нашей жизни. Никаких звонков, встреч, советов. Никита живёт с нами и считает меня мамой. Алименты не платим — ребёнок с отцом. Через пять лет, когда Никите исполнится пятнадцать, он сам решит, нужны ли ему встречи с биологической матерью.
— Пять лет... — прошептала Софа.
— Пять лет, чтобы ты построила новую жизнь, а я стала Никите настоящей матерью. Согласна?
Софа долго молчала. Потом кивнула.
— А ты? — Таня повернулась к Андрею.
— Я согласен. Но...
— Никаких "но". Либо да, либо нет.
— Да.
— Тогда завтра идём к юристу. Оформляем документы.
Через неделю Никита переехал к ним. Андрей боялся, что будет сложно, но мальчик принял перемены на удивление спокойно. Может, потому что понял: наконец-то папа выбрал его.
Таня сдержала слово. Не кричала, не срывалась. Записала Никиту в секцию плавания, покупала ему книги, помогала с уроками. Она действительно училась быть мамой — терпеливо, настойчиво, как всё в своей жизни.
А Софа исчезла. Переехала в другой город, устроилась на работу в фирму подруги. Писала изредка Андрею — нейтральные сообщения о своей жизни. Про Никиту не спрашивала. Держала договор.
Только иногда, когда Андрей провожал сына в школу, ему казалось, что в толпе мелькает знакомый силуэт. Софа. Но это могло быть и воображением.
И впервые за много лет Андрей почувствовал, что всё в его жизни встало на свои места.
Семья — это не только кровь. Семья — это выбор. И готовность за этот выбор нести ответственность каждый день.
А где-то в другом городе Софа начинала новую жизнь, веря, что когда-нибудь её сын поймёт: она отдала его не потому что не любила. А потому что любила слишком сильно, чтобы обречь на жизнь между двух огней.
И может быть, когда ему исполнится пятнадцать, он захочет с ней встретиться. А может быть, нет. Но к тому времени у неё будет собственная жизнь, чтобы принять любое его решение.
Время покажет. А пока что в квартире на Солнечной улице жила обычная семья: папа Андрей, мама Таня и сын Никита. И никто из прохожих не мог бы сказать, что эта семья когда-то была разорвана на части.