Сознание возвращалось медленно, нехотя. Будто раздумывало: выглянуть в реальность или погрузиться в сон? В итоге выбрало первое. Маша открыла глаза. Правда, тут же об этом пожалела: перед ней сидел давешний бомж.
— Очухалась? Это хорошо, — щербато улыбнулся он, залихватски сдвинул ушанку на затылок и посетовал: — Экие вы городские нежные. Да ты не переживай: не первая в обморок при виде нашего брата падаешь.
— Так вы здесь с братом? — не очень поняла Маша. — А почему именно мой дом заняли? Он же совсем недавно пустует.
— Нет, именно здесь я один! — Бомж покачал головой, словно удивлялся Машиной непонятливости. — А вообще, наш брат почти в каждом доме живет.
— Ох. — Маша села на кровати. — Это что же, в Загадке так принято? Бомжей привечать? Вы уж меня простите за прямоту, но вы ведь самый натуральный бомж! На красивости у меня сейчас фантазии не хватает.
— Сама ты бомж! — обиделся мужичок. — И если хочешь знать, то это не я в твоем доме, а ты в моем. Так как я здесь давным-давно, а ты только что пожаловала! Бомж! Что выдумала. Чердачник я! Семеном зовут.
— Чердачник?
— Ну хочешь, домовым называй, если так привычнее. А вообще, наши в основном на чердаках живут. Чего в комнатах-то под ногами путаться. Хотя если чердак совсем худой, то можно и за печкой место найти... — ударился в разглагольствования Семен.
Маша слушала, а сама исподтишка щипала себя за руку. Было больно, но и только. Семен никуда не исчезал, как сидел на краешке кровати, так вон и сидит. Вспомнилась баба Зина со своим: «ничему не удивляйся». А как тут не удивляться? Здесь впору с ума спрыгнуть.
Но пока Маша держалась, даже осмелела, протянула руку и дотронулась до тельняшки Семена. Тот прервал свой монолог, хитро глянул на Машу, а потом неожиданно заключил ее в объятия:
— Настоящий я. И не сумневайся.
Маша пискнула, но в обморок больше не хотелось. Кроме того, Семеновы объятия подтвердили сразу две истины: он действительно живой, и он вовсе не бомж! Так как пахло от Семена медом, полынью, свежими стружками, а не тем специфическим духом улиц и помоек, какой источают бездомные. А еще тельняшка на чердачнике была линялой, но чистенькой. Все это Маша заметила за недолгие секунды объятий. Потом Семен отпустил ее, встал с кровати и сказал:
— Молодец, быстро оклемалась. Теперь пора и делами заняться.
— Какими делами?
Чердачник оценивающе оглядел Машу с макушки до пяток, прищелкнул языком и сообщил:
— Для начала мужика найдем!
«Вот те раз! — всполошилась Маша. — Нет, на это я категорически не согласна. Хватит с меня мужиков. Одного неверного «медведика» за глаза и за уши!» Семен будто услышал ее мысли:
— Да не переживай ты так. Мужик не для тебя, а для дела. У нас давеча такая гроза была — натуральное стихийное бедствие. Вот на моем чердаке окошко ветром и расколотило. Тут я и подумал: баба Люба, покойница, незадолго до смерти какие-то супер-пупер окошки купила. Из города на машине доставили. Дорогие, крепкие, большие, тяжелые. Как-то они назывались...
Семен задумался:
— Мешок стекла или кулек стекла... Не помню. А может, наоборот? Стекломешок?
— Стеклопакет, — подсказала Маша.
— Точно! Он самый, — обрадовался Семен. — Купить-то она купила, а поставить не успела. Отошла, бедняга, в мир иной. А тут как грозой окно мое расколошматило я и решил, что настало время эти самые стеклокульки поставить. Только вот один я точно не справлюсь. Баба Люба хотела с нашими мужиками договориться. Ну раз ее нет, придется тебе. А я наводочку дам, к кому лучше обратиться. У кого руки из правильного места растут. С людьми-то, я надеюсь, ты разговаривать умеешь?
Маша облегченно кивнула.
— А сейчас пойдем, чайку попьем, а я тебе расскажу, что у нас здесь да как. Чтобы ты из-за любой ерунды в обморок не падала. Ты садись, не мельтеши, я сегодня сам, — велел Семен и полез в шкафчик, загремел посудой. — В холодильнике ничего, как ты понимаешь. Даже холода нет. Так как из розетки я его в целях экономии выдернул. Так что пока с моими запасами почаевничаем. А потом в магазин сгоняешь.
Семен говорил, а попутно накрывал на стол: чашки в цветочек, вазочка с сушками, банка с вареньем, полбатона. Маша наблюдала молча. Удивляться сил не было, щипать себя больше тоже не хотелось: и так на руке синяк будет.
Наконец все было готово: стол накрыт, чай налит. Семен устроился напротив Маши за столом и заговорил.
***
— Уж не знаю, что стало первопричиной. То ли название «Загадка» странности всякие в нашу деревеньку притянуло, то ли наоборот, из-за чудес местных назвали нашу деревню Загадкой. Только чудно здесь было всегда. Такое иногда встречается, что и поверить в его существование сложно.
Врать не буду. И хорошие чудеса есть, типа меня. Но и страшного тоже хватает.
— Какого страшного? — Машин голос дрогнул.
— Да не пугайся ты так. Не так уж и много у нас нехорошего. В вашем городе поболе будет. Просто непривычное у нас, это самое нехорошее. Деревенские наши философски все воспринимают — привычка. А вот дачники... Пугаются, болезные. Некоторые и вовсе дома здесь продают, да поспокойнее места ищут. Но и тех, кто поверил да пообвыкся тоже хватает. Познакомишься еще. А для начала я тебе историю расскажу, чтобы потихоньку в курс дела ввести. Сперва про одну местную примечательную личность поведаю. Жуй сушки, слушай.
***
Не так давно, лет сорок, а может, пятьдесят назад, поселился в Загадке дед. Мы, домовые да чердачники, поначалу думали, что из нашего он роду-племени. Знакомиться пошли.
— Привет, соплеменник. Откуда будешь? — спрашиваем.
— Какой я вам соплеменник? Эх, темнота деревенская! — отвечает.
Мы с родичами маленько обиделись, но любопытство сильнее было.
— А кто же ты, мил человек. Вроде на нас похож. Роста невеликого, ушанка вон, тельняшка... Ботинки, правда, вместо кирзачей. Ну, да, это — мелочи.
— Ботинки, может, и мелочи. А это? — откидывает он полу куртки, а там у него пояс.
А на поясе этом, чего только не понавешано: инструмента разного тьма-тьмущая.
— А еще вот! — говорит новоприбывший дедок и содержимое рюкзака, который у него за спиной болтался, демонстрирует.
А там — мама дорогая! Чего только нет: пассатижи да кусачки разные, клеммы какие-то, провода, да куча всего. Чему даже мы, чердачники, названия не знаем. Хотя вроде тоже дело с инструментом имеем, руками работать умеем.
Ну подивились мы с собратьями, чем доставили загадочному деду удовольствие, и ждем, когда же он представится. Соизволил наконец:
— Электрик я! Старик-электрик Мишаня. Много нас таких в городах. Электричеством управляем, детишкам пальцы в розетки вставлять не даем, короткие замыкания отводим. Но и наказать можем, коли человечек неразумный. Удар током здорово уму-разуму учит.
— Так а у нас-то ты чего забыл? — удивляемся мы.
— Ну а как же — электричество у вас в деревне имеется, а хозяина для него нет. Непорядок. Да и тесно в городе. Конкуренция большая в последнее время. Каждый старик-электрик своего родственничка пропихнуть старается. Всем ведь хочется в хороший дом попасть: где и проводка на совесть сделана, и народ ответственный живет. А таких домов на всех не хватает.
Меня вот подвинули с теплого места. Переселили в домишко убогонький — от каждой ветринки покачивается. А проводка такая, что плакать хочется. Да еще и народец гнилой: горькую пьют, лампочки в подъездах бьют, энергию не берегут. Устал я с ними! Тут мне приятель один мысль и подкинул.: «В деревню надо ехать! Там поле непаханое для таких, как мы. И конкуренции никакой».
Я сначала сомневался, конечно. А потом подумал: «А почему не рискнуть?» В моем-то нынешнем поднадзорном домишке я не шибко и нужен. Все равно спалят его людишки неразумные рано или поздно. И ничего я тут поделать не могу. Плюнули они на себя. И на дом свой убогий плюнули. Вот и приехал. У председателя вашего пока поселился. Буду контингент изучать.
Мы поначалу даже обрадовались: больше порядку будет. Рано обрадовались. Характер у нашего электрика оказался самый что ни на есть поганый. Понятно, почему его в трущобы в свое время переселили. Самодур он у нас самый настоящий.
Если не с той ноги встанет — все! Дурит, пакости людям делает, глумится. И тогда лампочки в домах взрываются, электроприборы из строя выходят, а бывает, электричество и вовсе пропадает. До той поры, пока наш дедок не натешится или мзду какую от населения не получит.
Деревенские-то быстро просекли, что да как, а вот городские... У нас тут чуть бабулька одна из-за этого электрика не замерзла совсем. Лет десять назад это было.
Встал как-то Мишаня перед Новым годом, видать, не с той ноги. Поначалу просто ходил по деревне, ругался. И провода старые, и столбы кривые, и люди-электрики — алкашня безрукая. Мол, рухнет тут скоро все, а они и не почешутся.
— Покажу-ка я им кузькину мать! — говорит он мне.
— Может, потом? — отвечаю. — Не порть праздник, будь человеком.
— Не хочу, — говорит, — человеком.
— Ну ты сам-то подумай, коли тебе электричеством все мозги не поотшибало, — уговариваю я. — Наши-то деревенские ладно. Они умные — дровами на зиму запаслись. Так что им Новый год без электричества не так уж и страшен. А ведь дачников сколько понаедет. Они-то обогревателями холод прогоняют. Померзнут ведь без тепла, бедолаги.
— Пущай мерзнут, раз хозяйствовать не умеют. Вот пара-тройка цуциков в сосульки превратится, тогда остальные, может, забегают. Старосту трясти начнут, чтобы он столбы да провода поменял! — говорит.
Взял и отрубил в деревне электричество. Как он это делает, не знаю. Но ловко у него получается! Людишки, конечно, давай звонить, жаловаться во все инстанции. В инстанциях им пообещали: «Починим. Правда, когда, не знаем. Праздник же!»
Ну делать нечего, натопили печки наши деревенские, соседей безпечечных в гости позвали. Вместе-то теплее и веселее. Только вот одну бабку позвать забыли. Тихая она была очень, одинокая. Приезжала незаметно в свой домишко, так же незаметно уезжала. Никто из соседей-то и не знал, что на Новый год она в домик свой заявилась. Чего ее туда зимой понесло, черт его знает. Может, к людям хотела поближе быть.
Короче, ее соседский чердачник спас. Приметил, что дрожит-трепещет свечной огонек в ее домике. Заглянул, а там бабка! Одета во все, что в шкафу нашла. На кровати сидит, в одеялко завернувшись, и трясется от холода.
Он, конечно, кипиш поднял в своем доме. Давай ставнями стучать, горшки цветочные с подоконника ронять. Все, значит, сделал, чтобы его хозяева в окно посмотрели. Те и посмотрели. Увидели огонек бабкин. Поохали да побежали ее к теплой печке да к праздничному столу звать.
Привели, отогрели, накормили, уму-разуму научили. Это мне мой родич-чердачник рассказывал. Сам-то я не присутствовал. Но, видать, наука впрок пошла. Бабка на следующий год дровами запаслась, печку-буржуйку справила и текст просьбы выучила. Слышал, как она просила однажды.
А текст такой: «Смилуйся старик-электрик, включи свет, пожалуйста. Обещаю тебе лишнего не жечь, коротких замыканий не устраивать, быть хозяйственной и бережливой». Иногда наш самодур электрический на такое покупается. Любит он чувствовать себя большой шишкой.
Но ты знаешь, Маня, что я тебе скажу. Нет худа без добра. Бабку, конечно, жалко. Подмерзла да перепугалась, бедная. Но зато опосля праздников наши жители собрались и пошли к старосте. Уж чего они ему там говорили, одному богу известно. Только вот все линии электропередач тем же летом поменяли! О как.
А бабка подмороженная с соседями подружилась! Боевая стала, скромность к лешему послала. Так-то и имени ее никто не знал. Даже наши. А теперь вся деревня знает. Даже ты. Баба Зина ее зовут.
Семен замолчал, отхлебнул чаю, закинул сушку в рот.
***
Маша и не знала, верить или нет. Больно уж все чудно. Но как не верить? Семен вон сидит на табуретке, ногами болтает, сушкой хрустит. Баба Зина тоже заходила... В ее реальности фигушки усомнишься. «Ладно, — решила Маша, — Поживем — увидим, как оно тут. Пока ведь ничего плохого вроде не случилось. Зато интересно».
Семен наблюдал за ней и кивал, словно слышал, о чем Маша размышляет. Потом слез с табуретки и стал убирать со стола:
— Зинаида к тебе еще зайдет. Это точно. Много чего расскажет. Ты пока обживайся, в магазин сбегай. А мне делами надо заниматься! Кстати, вот с бабой Зиной и сходишь к нашим мужикам. К тем, которые с руками. Ей они точно отказать не посмеют.
Маша кивнула, на секунду бросила взгляд в окно, а когда обернулась, то стол уже был пустым и чистым. Семена тоже след простыл... Она засобиралась в магазин.
Автор: Алена Слюсаренко