Виктория стояла в центре своей однокомнатной квартиры и медленно поворачивалась вокруг своей оси, считая шаги от стены до стены. Четыре шага в одну сторону, пять в другую. Рядом на диване спал её сын-подросток Денис, а за шкафом, что выступал в роли перегородки, ворочался муж Олег, который вернулся с ночной смены и отсыпался днём.
В углу на складном столике лежали неоплаченные счета. Виктория взяла калькулятор и в очередной раз пересчитала семейный бюджет. Денег на съём большей квартиры по-прежнему не хватало, а если и хватало, то впритык, но так жить нельзя — сын растёт, ему нужно личная комната. Четвёртый год в этой коробке, четвёртый год без возможности побыть наедине с собственными мыслями.
— Олег, посмотри на счета за коммунальные, — прошептала Виктория, наклонившись к мужу.
— Утром разберёмся, — пробормотал он сквозь сон. — Голова болит после смены.
— У меня тоже голова болит. Каждый день болит.
Раньше они снимали двухкомнатную квартиру, но когда тётя Света оставила Виктории в наследство эту однушку в центре, решили переехать — экономить на аренде и копить на собственное жильё. Теперь эта экономия казалась самой дорогой ошибкой в их жизни.
За стеной включился телевизор у соседки Раисы Петровны. Женщина была глуховата и делала звук почти на полную громкость. Виктория закрыла лицо руками — головные боли мучили её уже полгода.
— Опять эта старая карга включила свой долбаный ящик! — заворчал проснувшийся Олег.
— Тише, сын проснётся, — одернула его Виктория.
— А пусть привыкает к реальности жизни. Скоро армия, там и не такое увидит.
Виктория посмотрела на мужа с укором. Раньше он не был таким циничным. Тесное пространство делало всех них агрессивными и злыми.
Офис страховой компании, где работала Виктория, казался ей спасительным островком тишины и порядка. Она приходила раньше всех и уходила позже, наслаждаясь редкими минутами одиночества за рабочим столом. Только здесь можно было спокойно подумать, не слыша соседского телевизора и храпа мужа.
Коллега Марина принесла ей кофе и села рядом.
— Вика, ты выглядишь ужасно. Может, возьмёшь отпуск?
Виктория заметила, как та внимательно изучает её лицо. Наверное, синяки под глазами и нервный тик стали слишком заметными.
— Всё нормально, просто устала немного, — ответила Виктория, пытаясь улыбнуться.
— Вика, дорогая, мы работаем вместе уже пять лет. Я вижу, когда ты просто устала, а когда у тебя серьёзные проблемы, — Марина наклонилась поближе. — Может, поговоришь с кем-то? Есть хорошие специалисты.
— Специалисты стоят денег, которых у нас нет.
— Но есть же бесплатные консультации...
— Марин, спасибо, но я справлюсь, — Виктория отвернулась к компьютеру.
Начальник отдела Андрей Петрович вызвал её к себе. На столе лежало несколько заявлений с её подписью. Виктория похолодела, увидев даты.
— Вы подаёте заявления на отпуск почти каждый месяц, а потом отзываете их. Это говорит о профессиональном выгорании. Вам необходим отдых.
— Андрей Петрович, я прекрасно справляюсь с работой...
— Не спорю. Но посмотрите на себя. Возьмите хотя бы неделю. Поверьте моему опыту — лучше отдохнуть сейчас, чем потом лечиться от нервного срыва.
— А если я скажу, что работа для меня — единственный отдых?
Андрей Петрович поднял брови:
— Тогда я бы сказал, что у вас дома серьёзные проблемы. И это ещё одна причина взять отпуск и их решить.
Виктория понимала, что выглядит неадекватно, но не могла объяснить, что единственное место, где она ощущает себя человеком, это именно здесь, в офисе.
— Хорошо, я подумаю над вашим предложением.
— Не думайте долго. Иначе придётся настаивать.
***
Дома ситуация усугублялась с каждым днём. Сын Денис стал агрессивным и замкнутым. Пятнадцатилетнему подростку требовалась личная комната, а её не было. Он часами не снимал наушники, создавая иллюзию изоляции.
— Мам, я больше не могу так жить! — взорвался он однажды вечером. — Мне негде даже домашку делать нормально!
— Денис, потерпи ещё немного. Мы копим деньги...
— Сколько можно терпеть?! Мне уже пятнадцать! У всех моих друзей есть своя комната! А я как бомж какой-то живу то на кухне то вот тут у батареи!
— Не говори так, сынок. Мы все стараемся...
— Да что вы стараетесь?! Папа целыми днями спит или на работе торчит, а ты в офисе до ночи пропадаешь! Всем только бы от дома сбежать!
Олег выглянул из-за шкафа, растрёпанный и злой:
— Заткнись, щенок! Без работы вообще на улице будем жить!
— Да лучше бы на улице! Там хоть места больше! — огрызнулся Денис.
— Ах ты неблагодарная морда! — Олег полез через шкаф, но Виктория встала между ними.
— Прекратите! Соседи услышат!
— А пусть слышат! — заорал Денис. — Пусть все знают, как мы живём в этой дурацкой коробке!
Олег всё чаще задерживался на работе или встречался с друзьями. Виктория подозревала, что он просто не желает возвращаться в тесную квартиру, где невозможно расслабиться. Его вещи валялись повсюду, потому что места для нормального хранения не было.
— Олег, может, поговорим о съёме двухкомнатной? — предложила Виктория однажды утром.
— На что снимать? На твои копейки в страховой? — зло ответил муж. — Или предлагаешь мне ещё одну смену взять?
— Я могу подработку найти...
— Ага, чтобы ты совсем домой не приходила? Отличная идея для семейной жизни.
— А какая у нас сейчас семейная жизнь? Мы друг друга избегаем!
— Ну так разведёмся, проблемы не будет, — бросил Олег и скрылся в ванной.
***
Раиса Петровна из соседней квартиры стала настоящим кошмаром. Пожилая женщина включала телевизор в семь утра и смотрела его до поздней ночи. Её «племянник» Игорь иногда приезжал к ней и устраивал пьянки до утра.
Виктория начала вести дневник, записывая туда время и продолжительность каждого шума за стеной. Цифры складывались в пугающую статистику: тишины в их доме практически не было никогда.
***
Однажды ночью Виктория проснулась от ощущения, что задыхается. Стены казались ей ближе, чем обычно, потолок будто опустился. Во сне она видела, как стены сжимаются, как коробка становится всё меньше, превращаясь в гроб. Она тихо встала и подошла к окну.
На улице была ясная морозная ночь. Виктория открыла форточку и жадно глотнула свежий воздух, испытав настоящее блаженство. Внезапно её охватила непреодолимая потребность выйти наружу. Она накинула плащ и тихо покинула квартиру.
Пустые ночные улицы встретили её тишиной и простором. Виктория шла, не разбирая дороги, наслаждаясь возможностью думать в тишине. Морозный воздух снимал с неё напряжение последних месяцев. Она дошла до парка и села на скамейку, глядя на звёзды.
— Господи, во что превратилась моя жизнь, — прошептала она в пустоту.
Слёзы замерзали на щеках, но она не спешила вытирать их. Хотелось плакать столько, сколько не плакала за все эти месяцы принужденного молчания дома.
Когда она вернулась домой под утро, Олег уже проснулся и собирался на работу. Его лицо выражало удивление, но он не стал расспрашивать, где она была.
— Ночью гуляла? — только спросил он.
— Да. Воздухом дышала. Нормальным воздухом.
— Понятно, — он понимал её состояние.
Денис смотрел на покрасневшую мать, но тоже промолчал. Виктория поняла, что её ночные прогулки будут повторяться.
— Мам, а что, если мы с папой тоже иногда будем ночью гулять? — неожиданно предложил Денис. — По очереди. Чтобы каждый мог побыть дома один.
Виктория посмотрела на сына с удивлением — когда он стал таким понимающим?
***
По совету Марины Виктория пошла к психологу. Елена Сергеевна внимательно слушала рассказ о ночных побегах из дома. Виктория говорила быстро и сбивчиво, постоянно посматривая на часы.
— Понимаете, мне кажется, что стены движутся, становятся ближе...
Кабинет психолога был просторным и светлым. Виктория с наслаждением разглядывала высокие потолки и широкие окна. Здесь можно было дышать полной грудью.
— Ограниченное пространство действительно может вызывать приступы клаустрофобии, — объясняла Елена Сергеевна. — Особенно когда человек лишён возможности уединиться, побыть наедине с собой.
— Но что мне делать? Мы не можем позволить себе большую квартиру, а продать эту... Это единственное наше жильё.
— Расскажите о ваших отношениях с семьёй. Как изменились они за время жизни в тесной квартире?
— Мы стали чужими, — призналась Виктория. — Раздражаемся друг на друга по мелочам. Сын огрызается, муж приходит домой только переночевать. А я... я боюсь кажется схожу с ума.
— Скажите мне честно — как часто у вас бывают мысли о том, чтобы просто уйти? Исчезнуть?
— Каждый день, — ответила Виктория после паузы. — Каждый божий день.
— А о суициде думали?
— Нет. Но иногда мечтаю, чтобы со мной что-то случилось. Несчастный случай, болезнь... Что угодно, лишь бы не возвращаться в эту коробку.
После сеанса Виктория долго сидела в холле клиники, не решаясь уйти. Мысль о возвращении в тесную квартиру вызывала у неё приступ паники. Она достала телефон и написала Олегу, что задерживается на работе.
Вечером, когда она всё-таки вернулась домой, за стеной у Раисы Петровны снова гремела музыка. Игорь устроил очередную вечеринку.
— Опять этот пьяный урод, — зло сказал Олег. — Надо в управляющую компанию жаловаться.
— Жаловалась уже. Говорят, старушка имеет право принимать гостей.
— Право, видите ли! А наше право на покой никого не волнует!
— Стены тонкие, всё слышно, даже как ее шкаф скрипит.
***
Скандал с соседями произошёл на следующий день. Виктория не помнила, как оказалась на лестничной площадке, колотя кулаками в дверь Раисы Петровны.
— Выключите эту музыку! — кричала она. — Люди спят! У вас совесть есть?!
Игорь открыл дверь пьяный и агрессивный.
— Чего орёшь, психопатка? — он грубо оттолкнул Викторию так сильно, что она упала на лестнице. — Ещё раз подойдёшь — получишь по полной!
— Какой благородный джентльмен, — произнесла Виктория, поднимаясь с пола. — Бить женщин входит в круг ваших особых талантов?
— Заткнись, чокнутая! — взревел Игорь. — Я тебе не муженёк твой тряпичный, чтобы терпеть твои истерики!
— Истерики? — Виктория выпрямилась, несмотря на боль в спине. — Простите, но попытка защитить право людей на сон — это называется цивилизованностью. Хотя для вас, видимо, понятие малознакомое.
— Да пошла ты со своей цивилизованностью! — Игорь замахнулся кулаком. — Тебе не нравится — съезжай отсюда! Найди себе кладбище, там тихо будет!
Соседи выбежали на шум. Анна Николаевна из соседней квартиры осторожно подошла к Виктории:
— Милая, идёмте к нам, чай попьём. А этого... — она с презрением посмотрела на Игоря, — с этим типа милиция пусть разбирает.
— Типа?! — взбесился Игорь. — Да я тут хозяин! А эта сумасшедшая пыталась дверь сломать!
— Хозяин? — усмехнулась Виктория. — Интересно. А документы на квартиру у вас есть? Или вы из той категории людей, которые считают, что громкий голос заменяет правовые основания?
Кто-то уже вызвал милицию. Виктория сидела на ступеньках, а вокруг неё собирались соседи. Василий Петрович с первого этажа, бывший военный, строго посмотрел на Игоря:
— Молодой человек, руки распускать на женщин — последнее дело. В моё время за такое по морде получали.
— Дедуля, не лезь не в своё дело! — огрызнулся Игорь. — Иди лучше таблетки пей от старости!
— А ты, голубчик, лучше язык за зубами держи, — спокойно ответил Василий Петрович. — А то как дам — зубы собирать будешь.
Дома Олег и Денис смотрели на неё с тревогой — раньше Виктория всегда была спокойной, а теперь вдруг устроила скандал.
— Мам, ты в порядке? — осторожно спросил Денис. — У тебя синяк на руке...
— Ничего страшного, — устало улыбнулась Виктория. .
— Может, не стоило так резко? — неуверенно предложил Олег. — Мы же как-то жили...
— Да, жили, — кивнула Виктория. — Вопрос только — можно ли это назвать жизнью?
Синяк на руке болел, но болезненнее было осознание того, что она теряет контроль над собой. Однако впервые за долгое время Виктория не жалела о своих действиях.
Вечером пришёл участковый и составил протокол. Игорь подал заявление о нападении соседки.
— Она пыталась вломиться в квартиру, угрожала расправой, — лгал он, ухмыляясь. — Агрессивная какая-то, неуравновешенная. Опасная для общества.
— Понятно, — кивнул участковый. — А свидетели у вас есть?
— Вся лестница видела! — торжествующе заявил Игорь.
— Да, видели, — подтвердил Василий Петрович, неожиданно появившийся в дверях. — Видели, как вы женщину толкнули. И как матерились. И как угрожали.
— Дедуля, тебя никто не спрашивал! — взъярился Игорь.
— За-то я спрашиваю, — сказал участковый. — Василий Петрович, расскажите, что видели.
Виктория понимала, что находится на грани нервного срыва, но не знала, как остановиться. Однако поддержка соседей согревала душу.
***
Спасение пришло оттуда, откуда не ждали. Раиса Петровна скончалась во сне от сердечного приступа. Игорь, который оказался не племянником, а мошенником, обманывавшим старуху, был арестован при попытке продать её квартиру по поддельным документам.
— Вот тебе и «хозяин», — съязвила Виктория, наблюдая, как Игоря уводят в наручниках.
— Это всё вы виноваты! — орал он. — Своими жалобами всё испортили! Я бы нормально жил, никого не трогал!
— Да, особенно по ночам, — сухо отметила Виктория. — Просто образец добропорядочности.
— Заткнись! — взвизгнул Игорь. — Старая ведьма! Радуетесь, что человека сажают!
— Извините, но сажают не человека, — спокойно ответила Виктория. — Сажают мошенника, который обворовывал пожилую женщину и терроризировал весь дом. Разница существенная, хотя для вас, возможно, неуловимая.
Настоящие наследники — племянница Раисы Петровны из другого города — предложили Виктории обменять две однокомнатные квартиры (их и ту, что мать Олега наконец согласилась передать сыну вместо сдачи в аренду) на одну большую трёхкомнатную в спальном районе. Разница в стоимости была минимальной.
— Виктория Анатольевна, — сказала племянница, Елена Михайловна, — мне очень жаль, что вам пришлось столько вытерпеть из-за этого проходимца. Тётя рассказывала, что он представился родственником, а у неё с головой уже было туго вот и поверила, он буквально напросился пожить «временно».
— Бедная женщина, — вздохнула Виктория. — Она ведь, наверное, была рада, что кто-то о ней заботится.
— Да, была очень одинока. И этот тип этим воспользовался. Вы знаете, я хочу помочь вам с переездом. У меня есть знакомые в агентстве недвижимости.
— Олег, это наш шанс, — говорила Виктория мужу. — У каждого будет своя комната. Представляешь? Ты сможешь работать дома, не мешая Денису делать уроки.
— Но центр города... Добираться до работы... — колебался Олег.
— Что важнее — лишние полчаса в дороге или нормальная жизнь? — мягко спросила Виктория. — Олег, дорогой, мы же даже не помним, когда в последний раз нормально говорили Всё время кто-то кому-то мешает.
— Пап, — вмешался Денис, — а там будет моя комната? Совсем моя? Чтобы дверь закрывать можно было?
— Конечно, сынок, — улыбнулся Олег. — И у мамы будет, и у меня.
— Тогда согласен! — радостно воскликнул подросток. — А друзей можно будет приглашать?
— Можно, — ласково сказала Виктория. — Даже нужно.
***
Через месяц семья переехала в новую квартиру. У каждого появилась своя территория, своё убежище. Первым делом Виктория закрылась в своей комнате и просидела там целый день, наслаждаясь тишиной и простором. Она могла читать, не боясь, что кого-то потревожит шуршанием страниц. Могла плакать, если хотелось, не скрываясь в ванной.
Денис превратил свою комнату в настоящее убежище подростка — развесил плакаты любимых групп, установил компьютер, разложил книги. Он часами сидел там, не мешая родителям и не страдая от их присутствия.
Олег оборудовал рабочий уголок в гостиной, но теперь мог уединиться в спальне, когда хотел побыть один или почитать перед сном.
Примерно через неделю семья стала выходить из своих комнат и встречаться на кухне. Они начали разговаривать и даже смеяться. Появились общие ужины, совместные просмотры фильмов, короткие беседы.
— Знаешь, — сказал однажды Олег, обнимая жену на диване, — я и не понимал, как нам всем было тяжело. Мне казалось, мы просто экономим.
— Мы экономили жизнь, — тихо ответила Виктория. — И чуть её не потеряли совсем.
— Мам, пап, — заглянул в гостиную Денис, — можно я завтра Мишку приведу? Мы хотим вместе над проектом поработать.
— Конечно, — кивнула Виктория. — Приводи. И Машу тоже можешь позвать, она же в вашем классе учится?
Денис покраснел:
— Ну... может быть... если она захочет...
Родители переглянулись и рассмеялись. У сына появилась возможность взрослеть естественно, приглашать друзей, знакомиться с девочками.
Виктория по-прежнему закрывала дверь в свою комнату, но уже не из-за отчаяния, а просто потому, что могла себе это позволить. Это было её право, а не вынужденная мера.
Ночные прогулки прекратились сами собой. Не было нужды бродить по улицам в поисках тишины и покоя — они теперь жили в доме.
***
Игорь получил три года за мошенничество и причинение вреда здоровью. Справедливость восторжествовала самым неожиданным образом. Когда Виктория узнала об этом, она не испытала злорадства.
Ещё через месяц Виктория заметила, что уже не закрывает за собой дверь в комнату, а коллега Марина отметила с удивлением:
— Вика, ты как будто помолодела! И домой теперь спешишь, а не сидишь в офисе до полуночи, как старая сова на насесте.
— Спасибо за тонкое сравнение с птицей, — рассмеялась Виктория. — Просто наконец-то поняла, что жизнь не ограничивается этими серыми стенами.
— О, философия пошла! — язвительно заметила Марина. — А я думала, у тебя просто появился повод торопиться домой.
— Повод есть — называется семья, — мягко ответила Виктория.
Зазвонил телефон. Олег сообщил с необычной для него теплотой:
— Я сегодня пораньше освободился, ужин готовлю. Приходи быстрее — соскучился.
Марина удивлённо подняла глаза от монитора:
— Мужья готовят ужин? В каком это веке мы живём?
— В том, где люди иногда делают друг другу приятное, — улыбнулась Виктория, собирая вещи.
— Какая прелесть! А моему до сих пор нужно объяснять, где лежат вилки, — фыркнула Марина.
***
Дома Викторию ждал накрытый стол: ароматная лазанья собственного приготовления мужа и шоколадный торт, принесённый Денисом из кондитерской. За столом сидела одноклассница сына Ирина — теперь можно было приглашать друзей, не думая о том, что всем будет тесно.
— Мам, а помнишь, как мы жили в однушке? — засмеялся Денис, отрезая торт. — Как сардины в банке!
— Да уж, романтика была та ещё, — хмыкнул Олег. — Я иногда готов был идти в гостиницу работать, лишь бы побыть в тишине.
— Не напоминайте, — улыбнулась Виктория, любуясь своей семьёй. — Зато теперь мы можем устроить настоящий семейный ужин, а не перекус на скорую руку.
***
Из комнаты сына доносился приглушённый смех — Денис с Ириной смотрели комедию. На душе у Виктории было тепло и спокойно. Не потому что исчезли все проблемы — они никуда не делись. Просто у каждого появилось право на личное пространство, на тишину, на уединение, когда это необходимо.
— А ведь мы могли бы так и прожить в той тесноте, — сказала она мужу. — Привыкнуть, смириться...
— Могли бы, — кивнул Олег. — Но тогда бы мы так и не узнали, какими мы можем быть на самом деле.
— Какими же мы можем быть? — лукаво спросила Виктория.
— Любящими, — серьёзно ответил он. — Когда есть возможность соскучиться друг по другу.
И как оказалось, именно это право на личное пространство сделало их ближе друг к другу. Теперь каждая встреча была не вынужденной необходимостью, а желанным выбором. И в этом выборе заключалась вся прелесть их новой жизни.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес