Глава III: Истина за семью печатями
Ловушка в зеркальном лабиринте
Зеркала множились, отражая искажённые версии меня. Каждое
отражение было живым — они шевелили губами, шептали что-то неразборчивое,
тянули ко мне руки сквозь серебряную гладь. Их лица плавились, перетекая одно в
другое, пока не застыли в искажённой копии Девитсона.
Я отшатнулся, но пол под ногами превратился в жидкое
серебро. Зеркала начали складываться, образуя коридор с бесконечными
ответвлениями. В каждом повороте маячили фигуры в чёрных плащах, их капюшоны
колыхались, словно языки пламени.
Внезапно пространство сжалось. Я оказался в тесной камере,
стены которой состояли из тысяч крошечных зеркал. Они пульсировали, словно
живые организмы, и в каждом отражался разный момент времени. Вот я открываю
саркофаг, вот касаюсь воска, вот…
«Ты думал, что пришёл за истиной?» — прошелестел голос из
каждого зеркала одновременно. «Но истина — она как воск. Легко принимает любую
форму, но всегда остаётся ложью».
В центре камеры появилась фигура. Старик с лицом
двадцатилетнего. Его глаза горели неестественным светом, а кожа была покрыта
тонкими трещинами, из которых сочилась чёрная смола.
— Кларк… — прошептал я, не веря своим глазам.
— Кларк был лишь оболочкой, — усмехнулся он. — Истинное имя
не имеет значения. Важно лишь то, что я научился менять форму, как меняю маски.
Его тело начало плавиться, растекаясь по полу жидким воском.
Когда фигура вновь собралась, передо мной стоял молодой человек с моими
чертами.
— Теперь мы похожи, не правда ли? — улыбнулся он. — Истина
всегда прячется за семью печатями. А печати эти — ложь, которую мы создаём
сами.
Серебряные жуки из куклы запорхали вокруг нас, складываясь в
новые узоры. Шестерни за стенами заскрипели громче, и я почувствовал, как моё
тело начинает плавиться, сливаясь с воском этого места.
«Хочешь узнать правду? — прошелестел голос в моей голове. —
Тогда стань частью этой истории. Стань воском, принимающим любую форму…»
Время остановилось, а пространство вокруг исказилось,
превращаясь в бесконечный лабиринт отражений, где каждое было правдой и ложью
одновременно.
Очнулся я у себя в квартире, было утро, но я точно помнил, как шёл по
зеркальному лабиринту и разговаривал с существом, принявшим облик Кларка. «Это
всего лишь сон», — подумал я, потирая виски. Но ощущение воска на пальцах и
шелест крыльев жуков в ушах не исчезали.
Я огляделся. Квартира выглядела привычной, но что-то было не
так. На столе лежала восковая капля, похожая на слепок моего пальца. Я поднёс
её к свету — она медленно таяла, оставляя на поверхности стола тёмный след.
«Это невозможно», — прошептал я, поднимая каплю. Она была
тёплой, словно только что сформировалась. Я вспомнил слова существа: «Стань
частью этой истории». Что, если всё, что произошло, было не просто сном?
Я подошёл к зеркалу в ванной. Моё отражение выглядело
нормально, но когда я присмотрелся, в его глазах мелькнуло что-то чужое. Я
моргнул — и отражение вернулось к обычному виду. «Мне нужно разобраться», —
решил я.
Выйдя на балкон, я посмотрел на утренний город. В воздухе
витало ощущение чего-то сверхъестественного. Я почувствовал, как по спине
пробежал холодок. «Что, если это место, склеп, всё ещё влияет на меня?» —
подумал я.
Быстро собрав вещи, я вышел из квартиры. Город казался
обычным, но я чувствовал, что за его фасадом скрываются тайны, готовые
раскрыться. Каждый шаг приближал меня к разгадке, но я не знал, готов ли я к
тому, что узнаю.
Договор с Бездной
Подсознание меня привело к заброшенному особняку в центре
города. Здание выглядело так, будто выросло из земли — его стены покрывали
странные наросты, похожие на застывший воск. В окнах отражалось что-то тёмное,
шевелящееся.
«Здесь всё началось», — прошептал я, чувствуя, как волосы
встают дыбом.
Внутри царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь тиканьем
старинных часов. На стенах висели портреты — все изображали одного и того же
человека, но в разных возрастах. Кларк Девитсон. Его лицо менялось, но глаза
оставались прежними — глубокими, бездонными колодцами.
В центре зала стоял древний алтарь, покрытый странными
символами. На нём лежала раскрытая книга, страницы которой шевелились, словно
живые.
— Ты пришёл, — раздался голос за моей спиной.
Обернувшись, я увидел его — настоящего Девитсона. Он
выглядел как человек, заключивший сделку с самой тьмой.
— Почему ты инсценировал смерть? — спросил я.
Он усмехнулся, его кожа начала плавиться, но тут же застыла
вновь.
— Бессмертие, мой друг. Я нашёл способ менять тела, как
перчатки. Но цена… — он замолчал, глядя в пустоту. — Я заключил договор с
Бездной. Она дала мне силу менять форму, но потребовала плату.
— Какую?
— Монстров, — просто ответил он. — Я создал существ,
питающихся человеческими страхами. Они растут на боли, на отчаянии. Теперь они
правят городом, а я… я просто кукловод.
Его тело начало трансформироваться, принимая облики разных
людей.
— Но есть способ всё исправить, — прошептал он, когда его
лицо снова стало прежним. — Ключ в гробнице — это не просто артефакт. Это
возможность вернуть всё на круги своя.
Книга на алтаре затрепетала страницами, словно живое существо. Символы на её
страницах начали светиться холодным синим светом, складываясь в узоры, которые
я не мог расшифровать.
— Что нужно сделать? — спросил я
Девитсон протянул ко мне руку, но вместо ладони я увидел
клубок извивающихся теней.
— Ты должен открыть врата в Бездну, — прошептал он. — Только
тот, кто не заключил с ней договор, может это сделать. Ключ укажет путь.
И опять я в своей квартире, проснулся утром. Я понимал, что мне надо в
гробницу, что ключ — это разгадка тайны. Но что-то подсказывало: прикоснувшись
к нему снова, я уже не смогу остаться прежним.
В кармане что-то шевельнулось. Я достал зеркальце — то
самое, что было со мной в склепе. Его поверхность покрылась тонкими трещинами,
а в отражении мелькнуло что-то чужое.
«Время пришло», — подумал я, чувствуя, как по спине пробежал
холодок предвкушения.
Город ждал своего спасителя. Или нового хозяина.
Глава IV: Круги вечности
Финал в стиле Девитсона
Колеса автомобиля выбивали ритм похоронного марша, пока я
мчался по пустынным улицам. Трещины на лобовом стекле — те самые, что появились
после зеркального лабиринта — множились, повторяя узор с ключа-скелета. В
кармане жгло восковую каплю, будто она пульсировала в такт моему сердцу.
Гробница встретила меня тишиной, ставшей громче крика. Цепи
на дверях склепа теперь были покрыты инеем, хотя на улице стоял август. Каждый
шаг вниз по лестнице отзывался эхом, словно под землёй билось огромное сердце.
«Ты опоздал», — прошелестели стены, обсыпаясь восковыми
хлопьями.
Саркофаг Кларка разломан пополам. Внутри — не воск, а
зеркальная поверхность, чёрная как смоль. Над ней витал сам Девитсон, его тело
перетекало между формами: то скелет в викторианском фраке, то юноша с
глазами-безднами, то… я.
— Почему вы показываетесь мне как я сам? —
выдохнул я, сжимая ключ.
Он рассмеялся, и смех рассыпался звоном разбитого стекла:
— Потому что ты уже стал мной. Каждый, кто ищет мои тайны, превращается
в зеркало. Ты думал, случайно нашёл письмо? Я вложил его в твои мысли, когда ты
впервые прочёл о «Серебряном Фениксе».
Ключ в моей руке начал плавиться, капая на пол серебристым
металлом. Там, где капли касались камня, прорастали восковые орхидеи с
лепестками-лицами.
— Открой врата, — голос Кларка стал мягким, почти
отеческим. — Верни мне то, что украла Бездна. Ты же видишь — они уже здесь.
В трещинах стен зашевелились тени. Монстры. Те самые, что
кормились страхами. Один — с телом из сломанных часов, другой — с лицом,
сплетённым из газетных заголовков о моём исчезновении.
Я вонзил ключ в зеркальную гладь саркофага.
Всё взорвалось белым светом.
Звуки распались на вибрации. Я ощутил, как плоть теряет
границы — пальцы растягиваются в нити воска, волосы сливаются с воздухом, глаза
отражают тысячи сцен из чужих жизней. Пространство стало жидкостью, и я плыл
сквозь неё, пока не увидел Её.
Бездна оказалась не пустотой. Это была женщина с лицом
матери Кларка, одетая в платье из спрессованного времени. Её волосы — свитки
договоров, глаза — вращающиеся шестерни.
— Ты разорвал цикл, — её голос переливался, как
колокольный звон. — Но разве ты не понял? Девитсон — лишь симптом. Я — болезнь.
Она провела рукой по моему лицу, и я увидел:
— Лондон 2123 года, где люди сами стали монстрами, торгующими страхами.
— Своё отражение в зеркале через двадцать лет — с ключом в груди и
восковыми руками.
— Кларка, смеющегося в уголке моего разума.
— Выбирай: стань новым сосудом или умри как герой,
— прошептала Бездна, обнимая меня тенями.
Я вырвался, чувствуя, как ключ выжигает душу. Вспомнил слова
из письма: «Он не умер. Он ждёт». Но «он» — это не Кларк.
Это я.
Сцена последней жертвы:
Я вломился в зеркало Бездны, увлекая за собой Девитсона. Его восковые пальцы
впились в мои плечи, но я уже знал, что делать.
— Ты хотел вечности? Получи! — крикнул я,
разбивая ключом своё отражение.
Стекло треснуло, и мы упали в воронку из забытых
воспоминаний. Кларк цеплялся за обломки своих жизней, но они рассыпались в
прах. Его последний взгляд был не злобой, а… благодарностью.
Эпилог: Отражение в осколках
Газетная заметка через месяц: «Загадочное
исчезновение мужчины в районе часовни Святой Агаты. На месте найдены: сломанный
фонарь, восковой цветок и зеркало с трещиной в форме феникса».
Но те, кто смотрит в треснутые стёкла после полуночи, иногда
видят:
— Двух мужчин, спорящих за столом с картами Лондона.
— Тень с ключом, запирающую дверь в чёрное зеркало.
— Своё лицо, которое на секунду становится слишком знакомым.
А в подземельях города шепчут: «Серебряный Феникс»
не умер. Он просто ждёт, пока вы снова поверите в сказки.
Конец? Нет. Перерождение.