Для советского человека психиатрия всегда была тайной и загадкой. Той областью, куда вход был разрешён только избранным.
Однажды военные медики всё же добились того, чтобы им разрешили тестировать всех подводников на предмет профессиональной пригодности – это мероприятие получило название «профпсихотбор».
Наш экипаж впервые прошёл через него в стенах учебного центра. Старшие офицеры, которые однажды такой процедуре уже подвергались, с юмором рассказывали нам о ней.
Командир шутил:
- Подведут вас к такой специальной машине, которая называется «дуромер». Она вам будет задавать вопросы, а вы на них будете отвечать. Машина проанализирует ваши ответы и напишет о вас на своём экране слово на французский манер (вроде «д’Артаньяна»), а именно: «д’олбо...б»!
Нашего старпома год назад экзаменовала не машина, а человек, врач-психиатр. Среди прочих ему был задан такой вопрос:
- Шила в мешке не утаишь. А почему?
- Потому, что оно жидкое! - ответил тот (на флоте «шилом» издавна называют спирт).
Врач обиделся:
- Вот сейчас возьму и напишу, что у вас нет абстрактного мышления, а есть только конкретное!
В той ситуации, правда, это нашему старпому ничем не грозило.
Зато, когда такую фразу при прохождении медкомиссии говорили офицеру - кандидату на поступление в Военно-морскую академию, то это значило, что психиатр хочет получить от него коньяк.
И вот мы зашли в аудиторию, где у преподавательского стола стояло несколько военных медиков (погоны с красными просветами, сухопутное звание, медицинская эмблема – змея, обвивающая чашу). Значение этого символа доморощенные герольды расшифровывали так: «Хитёр, как змей, и выпить не дурак». Эти офицеры были молоды, поэтому они изо всех сил старались выглядеть очень-очень солидными и грозными.
Один из них вкратце сказал нам о роли и значении профпсихотбора. Затем он сообщил, что и как мы сейчас будем делать, а потом рассказал несколько медицинских баек. Речь была завершена убийственным тезисом:
- Человек может называться чудаком до тех пор, пока он не попадёт в наши руки, а затем он получает конкретный диагноз!
Через два-три часа всё было закончено.
Не знаю, был ли в этом хоть какой-то смысл. Никогда не слышал о том, чтобы кого-то продвинули по служебной лестнице потому, что по результатам профпсихотбора он показал блестящие результаты. Не слышал также и о том, чтобы плохие результаты не позволили какому-нибудь идиоту сделать карьеру.
Впрочем, конкретная польза от проведённого мероприятия всё же была. Один мичман, который до этого сильно мешал командиру дивизиона живучести, начал после профпсихотбора очень странно вести себя. Психиатры присмотрелись к нему, и парень был списан по состоянию здоровья, после чего, как написали бы в какой-нибудь военной газете, «морально-психологический климат в подразделении заметно улучшился».
Очень интересно тестировали наших командиров групп дистанционного управления и автоматики. Каждого из них по очереди обвешивали всякими разными датчиками, как космонавта. Потом сажали на тренажёр пульта управления главной энергетической установкой и внезапно давали имитацию той или иной неисправности, создавая нештатные ситуации разной степени тяжести.
- Ничего не делайте,- говорили им на инструктаже,- только сидите и наблюдайте, а мы по показаниям датчиков посмотрим, как будет реагировать ваш организм! Это проверка на стрессоустойчивость!
Все реагировали по-разному, но, в общем, в пределах нормы.
А один парень медиков просто потряс! Дали имитацию серьёзной неисправности – глядят, показания датчиков прежние. Усугубили вводную – всё осталось без изменения. Создали серьёзнейшую аварийную обстановку – смотрят, сердце испытуемого бьётся всё так же ровно и ритмично, мерно и глубоко дышат лёгкие, артериальное давление не зашкаливает, не беснуется его электроэнцефалограмма. Ну просто железный человек!!!
Заглянули на пульт – а он сидит и спит себе преспокойно.
По молодости мы весьма недоверчиво относились к профпсихотбору, считая его чуть ли не шарлатанством. Но позже я убедился сам, что это хорошо продумано, даёт объективные и точные результаты. Абсолютно незнакомые мне люди, обработавшие результаты профпсихотбора, проводившегося при моём обучении на Классах, очень правдиво рассказали мне всё обо мне самом.
Прощание
Как незаметно пролетели те почти пять десятилетий!
Когда-то родители привезли меня на Север, к месту службы отца, годовалым несмышлёнышем. С тех пор Кольский полуостров стал для меня своим, обжитым, родным.
Родители уехали из Заполярья зимой 1978 года. Мобильных телефонов тогда не было, да и по простому телефону с переговорного пункта позвонить в те годы было непросто. А письма даже в пределах одной области, бывало, шли очень медленно.
Помню день, когда я выбрался на выходные из Западной Лицы, где был на стажировке, в Североморск, где был мой (далеко не первый!) родительский дом, и понял, что опоздал. Постоял перед закрытой дверью квартиры, позвонил, постучал. Подождал, послушал тишину. Прошёлся туда-сюда по такой знакомой улице Сафонова, поглядел на тёмные окна. Удостоверился, что родители уже где-то в дороге. Мне, возможно, не хватило лишь нескольких часов, чтобы успеть их проводить.
Я тогда понял, что безвозвратно перевёрнута очередная страница в жизни нашей семьи - в жизни родителей, сестры и в моей жизни.
Потом так же стремительно промчалось время моей офицерской службы на Северном флоте плюс два года после выхода на пенсию. И вот я уже отправил свою семью из Западной Лицы в Питер, а сам в это время стал заниматься целой кучей дел, связанных с переездом. Как это ни назови, обрывал последние ниточки, связывавшие меня с городком, где жил и служил, да и с самим Заполярьем.
Наступил день, когда дверь моей квартиры закрылась за мной в последний раз. Рейсовый автобус тронулся с площади под бравые песни группы «Любэ», включенные водителем. Прощай, Западная Лица!
…Вот и вокзал Мурманска. Через пару часов уезжаю с Севера. В сердце чувство потери и пустоты. Я сросся душой с этим краем и мог бы спеть о нём словами утёсовской песни:
Есть море, в котором я плыл и тонул,
Но на берег вытащен, к счастью.
Есть воздух, который я в детстве вдохнул
И вдоволь не мог надышаться!
Возникло непреодолимое желание попрощаться с Баренцевым морем, умывшись напоследок его водой. По бесконечному мосту, связывающему морской и железнодорожный вокзалы, дошёл до берега.
Да-а… Видок, однако…
Скользкие прибрежные камни окаймляла широкая грязная полоса неопределённого цвета, в которой плавал всевозможный мусор. Я почти не сомневался, что увижу именно такую картину. Знал ведь, что это закрытая акватория, где даже высокие приливы почти не помогают морю «дышать». Тем не менее, до последнего момента на что-то надеялся.
Умываться такой водой, конечно же, нельзя, да и вода ли это? Осторожно, как кот лапой, потрогал зыбкую поверхность подошвой ботинка. Маслянистая плёнка прогнулась под ногой.
Мощный и властный порыв оказался тихо задавленным банальной и гнусной реальностью. Мне тут же вспомнился старый гусарский анекдот:
- Господа, давайте купать коней в шампанском!!!
- …………………………!
- Господа, ну давайте хотя бы кота пивом обольём!
Усмехнулся, и, как ни странно, стало немного легче.
Понятно, что я так и не совершил того театрально-красивого ритуала, который собирался совершить (возможно, ритуала глупого, выдуманного в приливе излишней сентиментальности), но зато именно такого, какого так просила в тот час моя душа.
При чём здесь Гондурас?
Дежурный по гарнизонным караулам вышел из комендатуры и зажмурился от боли в глазах: за ночь выпал снег (такое в Заполярье бывает не только зимой). Теперь он лежал везде, отчего скромный утренний свет стал нестерпимо-ярким.
Офицер пошёл по улицам военного городка, чтобы проверить несение службы гарнизонными патрулями, и вдруг увидел на снегу следы босых ног. Удивившись, он вместе с шедшим мимо патрулём двинулся по следу. Вскоре показался и сам наследивший: совершенно голый мужчина лет сорока брёл куда-то, бормоча только одно: «У, гондурасы!»
Мужика доставили в комендатуру, так и не сумев от него ничего добиться, кроме неизменно произносимой фразы, и оставили в камере для временно задержанных до выяснения личности или вытрезвления, набросив на него всё, что нашлось, чтобы он согрелся.
Далее рассудили логично: если задержанный (или спасённый?) ничего не говорит, может быть, удастся что-то выяснить, пройдя по его следам назад? Так и сделали. Увидели, что следы босых ног начинаются с газона под стеной «пятиэтажки», а ещё в этом месте на снегу обширная вмятина (похоже, от тела), окаймлённая осколками стекла. Поглядели вверх - у одного из окон на пятом этаже нет стекла!
Вычислили расположение квартиры, поднялись. Дверь долго не открывали - «тёплая компания» не слышала звонка из-за громкой музыки. Дежурный по гарнизонным караулам спросил:
- Мужики, у вас все на месте?
- Ясное дело! Вот они мы, все тут!
- А вы посмотрите получше, вдруг кого-то не хватает!
Самый трезвый, видимо, хозяин квартиры, что-то понял и открыл замок на двери смежной комнаты. Пронёсся сквозняк, а затем раздался голос, полный горя и отчаяния:
- Мишки нет! Мишка из окна выпал!..
Общими усилиями удалось выяснить, как всё было.
Мишка, который, согревшись, теперь спал в комендатуре, жил, оказывается, на первом этаже в этом же подъезде. Приятели пришли к нему в гости, а когда запасы спиртного иссякли, решили подняться на пятый этаж, где жил другой собутыльник. Там Мишка начал буянить. Чтобы угомонить несносного, решили его протрезвить (все же такие грамотные!) Налили полную ванну холодной воды и сообща засунули буяна туда.
Полежав немного в этой воде, Мишка заплакал и попросил извлечь его, пообещав, что он «больше не будет». Народ у нас добрый, жалостливый. Просьбу исполнили, отнесли товарища в соседнюю комнату, положили на кровать и хорошо укутали. Решили: «Больше этому не наливать!», а сами продолжили пирушку. Дверь в комнату закрыли на замок (мало ли что).
А Мишка, между тем, и впрямь незначительно протрезвел. По крайней мере, до него дошло, что ребята продолжают, но уже без него. Встал, подёргал дверь, понял, что находится взаперти. Тогда в пьяную башку, в которой не отложилось, видимо, что он уже не дома, на первом этаже, а в гостях, на пятом, пришло решение. Мишка задумал выйти в окно, зайти в подъезд, позвонить, а когда откроют – показать «этим гондурасам».
От удара о землю он забыл всё на свете и куда-то пошёл. Удивительно, но, когда задержанного осмотрели врачи, они не нашли ни порезов о стекло, ни переломов. «Хэппи-энд» этой истории вовсе не означает, что я всех призываю напиваться до такого состояния…
Психиатрия
Как много способов уклонения от воинской службы придумано хитрыми людьми! Один из них - симуляция расстройства психики. Как-то раз матрос, попавший на атомный подводный крейсер, решил, что это слишком тяжёлая служба, не для него, и надо как-то «закосить». Он, как умел, начал изображать душевнобольного.
Бойца в сопровождении замполита повёз на своей машине из Заозёрска в Североморск, в соответствующее отделение при флотском госпитале, мичман-кок. Начальникам с матросом всё и так было ясно, но помешательство - это настолько серьёзное заболевание, что не реагировать даже на его имитацию было нельзя.
Психологическое давление на незадачливого «психа» было начато заблаговременно. Когда проезжали через Долину славы, мрачный мичман сказал матросу:
- Ну скажи, на хрена ты нам такой нужен? Возись тут с тобой, вези тебя за тридевять земель, машину уродуй, бензин расходуй… Вот сейчас возьмём и выкинем тебя прямо здесь! Ты замёрзнешь, снегом тебя присыплет. Когда-нибудь поисковики найдут твой трупик, героем тебя сделают, письмо в родную школу напишут…
Бойца после этих слов стал колотить озноб. Злой мичман, непроницаемое лицо сидящего рядом замполита, темнота в салоне машины, темнота, ветер и снег за её окнами…
Жуть!
Наконец, приехали. Зашли в тёплое, отлично освещённое помещение. В глаза тут же бросились многочисленные решётки, сваренные из стальной арматуры чуть ли не в руку толщиной. Появился человек в белом халате, представитель самой гуманной профессии - здоровенный и мрачный детина - санитар, «шкаф» ростом не меньше двух метров.
Следом пришёл врач точно таких же роста и телосложения, как и его подчинённый, а может быть, даже мощнее. Из-под белых рукавов, обтягивающих его могучие лапы, виднелась шерсть, а толстые пальцы напоминали сардельки. Врач тихо и ласково произнёс, обращаясь к матросу:
- Ну, здравствуй…
- Здравствуйте!
- Как тебя зовут, сынок?
- Ан-дрю-ша…
Внезапно добрый доктор поднёс к лицу пациента свои растопыренные пальцы-сардельки и громким голосом взревел:
- ТАК, В ГЛАЗА МНЕ СМОТРЕТЬ, СУКА!!!
Затем, как ни в чём не бывало, врач продолжил прежним тоном:
- Раздевайся по пояс… Ты у нас кто, мальчик или девочка? Повернись спиной… Значит, будешь девочкой!
Матрос бросился к своим начальникам:
- Скорее заберите меня отсюда! Пожалуйста!!!
Парня привезли обратно, в родную базу, в свой экипаж.
Респудирование
Нередко люди зацикливаются на каких-нибудь словечках. Бывает - на таких, которые они сами выдумали.
В одной из автономок Юра Колатур, мой вахтенный инженер-механик, рассказал, как его училищный однокашник придумал глагол «респудировать» и начал вовсю экспериментировать с этим словом, применяя его в самых разных житейских ситуациях.
Однажды знакомый Юры присутствовал при беседе двух студентов-математиков:
- Ты понимаешь, что получится, если теперь это выражение проинтегрировать?
- А мы что, перед этим дифференцировали его?
Он с умным видом вмешался в разговор:
- Коллеги, а что, если мы это выражение прореспудируем?!
Математики после этих слов, якобы, поглядели на него с недоумением, переходящим в восхищение.
Однажды, сидя за ресторанным столиком, друг Юры подозвал к себе официантку и спросил:
- А где тут у вас респудируют?
Та густо покраснела и показала на дверь туалета.
Дима, мой училищный однокашник, никаких новых слов не изобретал. Он при встрече веселил старых знакомых и шокировал новых одним и тем же вопросом:
- Куда пхать?
За своё любимое словечко он получил прозвище «пхальник».
После училища Дима стал командиром минно-торпедной боевой части на одной из многочисленных тогда дизельных подводных лодок. Вскоре и новые сослуживцы стали называть парня его училищным прозвищем.
Пхальник служил, как говорят, не шибко рьяно, пил, а иногда даже уходил в запои. Однажды это случилось с Димой как раз в то время, когда его лодка должна была становиться в док.
Стало быть, мой однокашник снова запил, и своевременно найти его так и не смогли. Корабль встал в док строго в назначенное суточным планом время, а минёр на его борту так и не появился. После окончания доковой операции командира лодки вызвал к себе комбриг и здорово взгрел.
По завершении разноса офицер, изведавший праведного начальственного гнева, вышел в коридор штаба вспотевшим, но почти сразу же расхохотался. Его спросили:
- Что случилось?
- Да вот, меня только что топтал комбриг за то, что я встал в док, не выгрузив топлива!
- И что тут смешного?
- Если бы он только знал, что у меня не выгружены ещё и торпеды!..
Предыдущая часть:
Продолжение:
Другие рассказы автора на канале:
https://dzen.ru/suite/42ca6d86-cb18-488a-8ea3-568a197c3f3e?share_to=link