— Ты только не плачь, хорошо? Я просто... я не могу. Это ошибка.
Марина смотрела на собранный чемодан в углу комнаты и пыталась понять, не снится ли ей это. Вчера — белое платье, клятвы. Сегодня — Андрей, который избегает ее взгляда, складывая последние вещи.
— Ошибка? — ее голос звучал так, будто принадлежал кому-то другому. — Ты понимаешь, что говоришь? У нас вчера была свадьба.
— Именно поэтому я и ухожу сейчас, — он застегнул чемодан. — Лучше сразу, чем потом, когда всё станет еще сложнее.
Марина опустилась на край кровати. Их первой совместной кровати в их первой совместной квартире. В голове крутился только один вопрос: «Что я скажу маме?»
А ведь еще вчера... Вчера всё было как в сказке. Утро началось с суеты, с маминых слез и подружек, порхающих вокруг с заколками и косметикой. Марина помнила, как смотрела на своё отражение в зеркале — белоснежное платье, о котором мечтала с детства, фата, подчеркивающая сияние глаз. «Ты самая красивая невеста», — шептала мама, украдкой вытирая слезы.
Она помнила, как дрожали руки, когда она брала букет. Как замирало сердце, когда распахнулись двери ЗАГСа и она увидела Андрея — высокого, подтянутого, в строгом костюме. Их глаза встретились, и он улыбнулся. Той самой улыбкой, из-за которой она когда-то влюбилась.
«Клянусь любить и оберегать тебя...» — его голос звучал твердо. Марина верила каждому слову. Верила, когда они обменивались кольцами, когда кружились в первом танце, когда разрезали трехъярусный торт под аплодисменты гостей.
В тот момент, когда они переступили порог новой квартиры, Андрей поднял её на руки.
— Теперь мы по-настоящему семья, — сказал он.
Засыпая в объятиях мужа, Марина думала о том, как проснется утром, и первой мыслью будет: «Я жена. Я любима. Впереди — целая жизнь вместе».
Но утро наступило, Андрей встал раньше, с напряженной спиной сидел у окна. Когда он обернулся, Марина увидела в его глазах что-то новое, холодное, отстраненное.
***
— Все мужики ко*лы, — Наташа, лучшая подруга, старалась поддержать. — Выкинь его из головы.
Прошла неделя. Семь бесконечных дней объяснений, звонков, сочувственных взглядов и шепота за спиной. Марина чувствовала себя героиней какой-то дешевой мелодрамы, где зрители только и ждут, когда же она сорвется.
— Мама сказала, что всегда чувствовала — мы торопимся, — Марина крутила обручальное кольцо, которое почему-то не смогла снять. — Папа вообще предложил подать в суд за моральный ущерб.
— А ты? Что чувствуешь ты сама?
Марина долго смотрела в окно. За стеклом моросил дождь, размывая очертания домов.
— Я не понимаю, что со мной не так, — наконец произнесла она. — Утром после свадьбы он даже не смотрел на меня. Будто я стала... неправильной.
В тот же вечер, листая ленту соцсетей, она увидела его фотографию. Андрей обнимал какую-то темноволосую девушку, а в комментариях кто-то написал: «Наконец-то вы снова вместе!» Мир окончательно перевернулся.
— Это нормально — злиться, — говорила Наташа по телефону. — Ты не обязана быть сильной для всех.
Марина стояла у окна в своей квартире, где теперь жила одна. Два месяца прошло. Два месяца постоянных «почему» и «за что».
— Я не злюсь, — солгала она. — Просто не понимаю.
— Врешь, — фыркнула подруга. — И знаешь что? Злись. Кричи. Бей посуду. Это лучше, чем то, что ты делаешь сейчас.
— А что я делаю?
— Исчезаешь.
В ту ночь Марина впервые позволила себе настоящие слезы. Не те сдержанные, которые она показывала родителям, не те тихие, когда звонила свекровь извиниться за сына. Она рыдала, пока не заболело горло, и впервые почувствовала облегчение.
Зима накрыла город снежным одеялом. Марина смотрела на объявление в телефоне: «Нужны волонтеры для поездки в женский кризисный центр». Палец замер над кнопкой «Откликнуться».
Еще утром она не планировала ничего подобного. Но встреча с бывшей свекровью в магазине, ее виноватые глаза и шепот: «Он вернулся к своей первой любви, она всегда его ждала» — что-то надломили внутри.
Марина нажала кнопку.
Кризисный центр оказался небольшим домом на окраине. Женщины разного возраста, некоторые с детьми, смотрели на нее с осторожностью. Марина раскладывала принесенные вещи, когда к ней подошла худенькая женщина лет сорока.
— Вы новенькая? — спросила она.
— Да, — кивнула Марина. — Я... честно говоря, даже не знаю, чем могу помочь.
Женщина слабо улыбнулась:
— Иногда достаточно просто посидеть рядом. Послушать. Побыть человеком, который не осуждает.
В тот вечер Марина слушала истории женщин, бежавших от предательства, от одиночества. И среди этих историй ее собственная история вдруг стала... по-другому ощущаться. Не меньше, просто — иначе.
— Не уходи, — попросила пожилая женщина, когда Марина собиралась домой. — Просто посиди рядом еще немного.
И впервые за долгие месяцы Марина почувствовала себя нужной. Не брошенной женой, не неудачницей, а просто — человеком, который может что-то дать другому.
— Тебя как будто подменили, — сказала мама, разглядывая дочь за воскресным обедом. — Ты... светишься.
Марина пожала плечами:
— Просто перестала постоянно оглядываться назад.
Волонтерство стало частью ее жизни. Дважды в неделю она приезжала в центр, вела группу поддержки, помогала с документами. Постепенно страх чужого осуждения, стыд за свою «несостоятельность» начали отступать.
— Знаешь, — сказала ей однажды Наташа, — я все думаю: может, это было к лучшему? Представь, если бы он ушел через пять лет, когда у вас уже были бы дети.
Марина задумалась:
— Наверное. Хотя я до сих пор не благодарна ему за этот урок. Но я благодарна себе — за то, что выдержала.
Весна наступила внезапно. Марина сидела в любимой кофейне, листая книгу, когда почувствовала на себе взгляд. Подняв голову, она увидела Андрея, стоящего у стойки. Их глаза встретились. Он нерешительно поднял руку в приветствии и двинулся к ее столику.
Сердце Марины забилось быстрее — не от любви, от волнения. Год назад этот человек разрушил все ее представления о будущем. А сейчас...
— Привет, — он остановился напротив. — Можно присесть?
Марина посмотрела на него долгим взглядом. В голове мелькнула мысль: раньше она бы согласилась немедленно, готовая выслушать любые объяснения, любую ложь.
— Знаешь, — она закрыла книгу, — я думаю, нет.
Она увидела удивление на его лице, замешательство. Он явно готовился к другому разговору.
— Я хотел объяснить...
— Не нужно, — она покачала головой. — Правда. Мне больше не нужны объяснения.
Выходя из кофейни, она чувствовала его взгляд спиной, но не обернулась.
Летний вечер окутал город. Марина шла по набережной, когда зазвонил телефон.
— Мариш, ты не поверишь! — голос Наташи звучал взволнованно. — Я встретила такого человека... Он волонтёр, как и ты. Работает с детьми-сиротами. Я хочу вас познакомить!
— Наташа, я не готова к...
— Просто встреча друзей, ничего больше. Мне важно твоё мнение.
Неделю спустя в парке Марина познакомилась с Сергеем - широкоплечим, с открытым взглядом и немного застенчивой улыбкой. Они говорили о книгах, о работе в центре, о путешествиях.
В конце вечера он спросил:
— Можно пригласить тебя на выставку? В субботу открывается экспозиция современных художниц...
Марина помедлила. В голове мелькнула мысль: «А что, если я снова ошибусь?» Но другой голос, тихий и уверенный, прошептал: «А что, если нет?»
— Можно, — ответила она. — Я люблю выставки.
Она не знала, к чему приведёт эта встреча. Возможно, к новой любви. Возможно, к хорошей дружбе. А может, просто к приятному вечеру. Впервые в жизни она не строила планов на десять лет вперёд. Впервые — не боялась будущего.
Засыпая этой ночью, Марина поймала себя на мысли — она больше не пытается понять, что случилось год назад. Некоторые двери должны закрыться, чтобы открылись другие. И в этом тоже есть своя, особенная свобода.