Думаю, что вслед за Егором Пустовойтовым нужно вспомнить и другого Егора – инженера Резена. «Я за сего Резена, государь, коли надобно будет - на плаху пойду», - скажет о нём Иевлев.
Из его рассказа владыке Афанасию мы узнаем, что он «свёл дружбу» с инженером во время поездки в Европу, когда тот «премногие свои показал искусства» и помог ориентироваться в незнакомом мире. А теперь продолжает помогать уже в России: «Нынче приехал сюда, строит со мной цитадель, работник отменный… Никакого дела не чурается, своему слову господин, таких бы нам поболее, да нету».
Не так уж много страниц романа уделено инженеру-бременцу, но всё написанное только подтверждает слова капитан-командора.
Центральный эпизод с Резеном, конечно, - это сцена перед сражением, когда инженер пригласит к себе Иевлева: «У меня аквавита есть - добрая водка. Берёг для случая». А потом пояснит: «Это вино дала мне моя мать, когда я ехал к вам. Она сказала: выпьешь его со своим другом, с земляком, когда встретишься с ним на чужбине. Я пью его с тобой, капитан-командор. Я пью с тобой в ночь перед баталией...» И именно в этот момент ответит он на вопрос: «Зачем тебе умирать для нас?» Он напомнит о тех иноземцах, которые сидят под стражей из-за подозрений в шпионаже. Напомнит и о тех, которые под Нарвой «искали короля Карла, чтобы отдать ему свою шпагу». Расскажет, как, приехав в Россию, пошёл на Кукуй: «Мне закричали "виват!" - и меня стали учить, как обманывать вас». Честный инженер не выдержал: «Я сказал им: "Вы - воры!" В ту же ночь, ты не знаешь, был один поединок, потом второй. Нет, они не обиделись, - они испугались, они хотели убрать меня». Резен не мог признаться Иевлеву, что рана была получена им на поединке. Показав «склянку с шидамской горькой», он «скажет невесело»: «А эту бутылку я выпил один. Я запирался здесь и пил, - мне было стыдно...» А после своего рассказа добавит: «И я хочу, чтобы ты помнил не только про тех четырёх, которые заперты, не только про тех, что сидят сейчас в кирке под стражей, а ещё про инженера Резена».
«Многое нам хорошее сделал ещё Резен Егор», - скажет Иевлев, и мы это всё время будем видеть. Резен разоблачит двух «подсылов» - сначала Дес-Фонтейнеса. Великолепна сцена, когда, приглашённый к воеводе, прикинувшийся захмелевшим Резен выслушивает, «что хорошие услуги хорошо вознаграждаются», а затем неожиданно спрашивает: «Вы долго жили в Швеции? У вас шведское произношение». А назавтра будет распоряжение капитан-командора: «Лекарь датского происхождения, или же выдающий себя за датчанина магистр Ларс Дес-Фонтейнес должен не позже, как нынче же к вечеру, отбыть к себе за кордон». А затем выслеживает и другого инженера, венецианца Георга Лебаниуса, как будто случайно забыв на столе чертёж и заметив, как тот «вынул из кармана записную книжку в толстом свиной кожи переплёте и, держа её в руках, стал делать заметки гусиным пером». А позднее Сильвестр Петрович увидит в этой книжке искусно замаскированный план Новодвинской цитадели.
Резен прекрасно понимает, с кем сводит его судьба. Воевода требует показать ему крепость (точнее, предложил потребовать этого Дес-Фонтейнес) – что ж, прекрасно! Лекаря, разумеется, в крепость не пустят, а для воеводы «экскурсия» будет организована: «Дородный, брюхатый, в горлатной шапке, в тяжёлой шубе, воевода с трудом взобрался на гору кирпичей, сразу же взопрел, не поспевая за быстроногим и лёгким инженером… Ходили долго. Пот с воеводы лил ручьями, чем больше он смотрел, тем меньше понимал. Резен объяснял непонятно, некстати всовывал иноземные слова». И, конечно же, добился того, что, «ничего не поняв, воевода вернулся восвояси»: «Провались вы все к бесу! Убьёте тут. Веди на карбас».
А распоряжение Иевлева показать всю крепость Рябову, хоть и вызовет поначалу недоумение инженера («Я и самому воеводе не показывал, а теперь буду показывать лоцману?»), будет выполнено без обиды и в точности: «Вам, господин лоцман, велено всё показать, как бы самому бомбардиру Петру Алексеевичу. Пойдём».
Очень выразительна сцена с архиепископом Афанасием, где владыка требует показать порох.
«- Зачем тебе порох? - спросил Резен. - Что ты в порохе понимаешь? Ты поп - и молись, а я инженер, я в порохе понимаю...
- Ты инженер, да - заморский, - щурясь на Резена, сказал Афанасий, - а я поп, да - русский. И всего повидал за свою жизнь».
А затем владыка ещё и извинится: «А ты, господин, не обижайся. Больно много вас, волков, к нам повадилось. Мне про тебя Сильвестр Петрович хорошо сказывал, да я не верил. Прости, коли обидел, не хотел».
Сносить такое Резену приходится не впервые, и он всё понимает: «Эти русские не такие уж простаки. Они понимают многое и всё запоминают».
Как и русские люди, Резен выйдет на бой нарядным («в парадном дорогом кафтане, выбритый, в пышном парике») и будет сражаться наравне со всеми: «Красивый праздничный кафтан Резена уже давно изорвался и измазался кровью раненых, уже давно инженер скинул его в горячке боя, поворачивая вместе с Федосеем Кузнецом тяжёлые пушки и сам вжимая фитили в затравки». И будет внушать Таисье, что «никогда не надо терять надежду». А после боя его изба, единственная уцелевшая в крепости, станет буквально штаб-квартирой.
Резен попытается оказать сопротивление при аресте Иевлева, но будет быстро обезоружен. Однако своих попыток помочь другу не оставит. Коротенькая зарисовка: Марья Никитична однажды «узнала в человеке, который выходил из покоев Афанасия, Егора Резена. Окликнула его, но он не услышал, сел в седло и уехал. Какая-то тайная работа, постоянная и трудная, делалась вокруг неё, и она понимала, что многие люди помогают Сильвестру Петровичу и Рябову, думают о них, никогда их не забывают».
А явными будут приходы Резена в тюрьму («Я теперь есть медикус! И для чего мне не быть лекарем? Я буду лечить ваши души, не так ли?»), его попытки лечить Иевлева, рассказы о происходящем.
В последних главах Резен как будто исчезнет со страниц романа, но мы видим, что он участвует во взятии Нотебурга. Снова беглая зарисовка: «Пётр, стоя на курганчике, рукою в перчатке показывал, куда ставить пушки для обстрела крепости. Егор Резен с ним спорил, другие иноземцы-артиллеристы соглашались. Сильвестр Петрович подошёл, опёрся на плечо Резена, вслушался. Пётр вдруг кивнул – согласился с Резеном».
В сцене приезда домой гардемарина Рябова «чуть позже пришли Сильвестр Петрович с полковником инженером Резеном»…
Видимо, так и прожил свою жизнь в России этот немец, сумевший понять: «Русский умный народ, русский храбрый народ, русский человек имеет вот такое сердце», - и твёрдо говорящий Иевлеву: «На меня можешь положиться, Сильвестр Петрович».
На таких людей действительно можно положиться.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Путеводитель по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
