Бандиты, похитившие героиню прямо на дороге, поняли, что сами вляпались! Теперь они ее боятся! А пациент, которого надо спасать, оказался совсем непростым....
Встречайте новую авантюрную комедию про любовь.
Екатерина
Не буду лукавить - мой день частенько начинается хаотично и на экстриме. В конце концов, я реаниматолог в столичной больнице.
Но, прошу заметить и учесть в мою защиту: меньше всего этого самого экстрима я ожидала на проселочной дороге, когда направлялась к маме, выплакаться и рассказать о своем предателе муже, ей-богу!
А мама же предупреждала меня, и не раз!
Ну да, предупреждала про этого гулящего барана - моего мужа, то есть. Но совсем не о том, что у нас в селе людей теперь похищают посреди дороги. Хотя , думаю, этого она могла и не знать.
- Быстро в машину и не вздумай орать! - рычат мне кто-то в ухо, уперев оружие в бок.
Коренастый мужчина заталкивает меня в минивэн. И я буквально падаю на сиденье.
Черт. Колено пронзает острая боль. Будет синяк.
- Что происходит?! - мне страшно, но я не собираюсь этого показывать.
- Он ранен. Если врач - спасай! Теперь твоя жизнь с его жизнью напрямую связана!
Я снова оглядываюсь. Рядом лежит другой мужчина. Его положили на пол, подстелив какую-то тряпку. Глаза закрыты, лицо бледное, на плече огромное темное пятно крови. Плохо.
Он без сознания. Но явно не из простых сельчан — судя по количеству мышц под рубашкой цвета хаки.
- Вы нормальные?! - смотрю на первого мужчину, саркастически поджав губы. - Чем я его должна его спасать?! Молитвой и Святым духом?! Отдайте хотя бы мою сумку!
Конечно, я устойчива к стрессу - такая работа. Да и с малость ненормальными родственниками пациентов общаться привыкла. И вооруженные попадались несколько раз, устраивали, понимаешь, стрельбу в приемном отделении.
Но ведь всему есть предел! А у меня и без них не лучший день в жизни. Так что имею право быть немного резкой, правда же?
Мужчина с сомнением смотрит на сумку, которую выхватил у меня только что и, быстро заглянув внутрь, бросает ее мне на колени. Мой телефон он оставляет у себя.
Мысленно записываю это на его счет.
И тут в салон вваливается третий. Бородатый и в кепке.
- Погнали! - приказывает он. - О ее машине позаботятся. Договорился.
Словно только этого и ждал, первый захлопывает дверь, прыгает за руль, и мы едем. Я и трое незнакомцев. Один из них почти мертв. Двое явно опасны.
Обалдеть, какой экстрим! Прямо Экстрим Экстримыч.
- Какого черта я здесь оказалась?! - уже второй раз спрашиваю я, кое-как примостившись на холодном полу вонючего минивэна.
Неудобно ужасно.
Колено неизвестного раненого мужчины прямо передо мной. Моя же собственная рука прижата к его груди, потому что я все-таки пытаюсь нащупать пульс.
Другой держу собственную сумку, машину безумно трясет! Не знаю, ощущение такое, что минивэн свернул на ”американские горки".
- Лечи его! - оборачивается ко мне бородач, который залез в салон.
Они считают что я - кто?! Ведьма? Или архангел Рафаил?!
- Вы издеваетесь?! Здесь?! Как?!
- Не спрашивай меня! Это ты - врач! - злится бородач.
Я даже не знаю, как ему объяснить очевидное…
- Вы вообще представляете, сколько лет учатся на врача?
Меня игнорируют. Ок.
— И ни на одном курсе нам не советовали связываться с психами, - раздраженно ворчу себе под нос.
Очевидно, стресс прорывается в неоправданную смелость, ага.
- Да у тебя, вижу, внеклассное образование, — буркнул тот первый, который теперь за рулем, с иронией. - Держишься, как среди своих.
- Ха-ха! Очень смешно! - я скривилась. - Вы такие любезные, ребята. Может, еще кофе мне предложишь? - огрызнулась я, наверное зря, конечно, но язык как-то начал жить сам пор себе.
- Приедем - будет тебе кофе, доктор, — неожиданно вмешивается тот, что с нами в салоне сидит. — А пока - делай свое дело. Лечи нашего брата.
Я посмотрела на этого «брата». Глаза закрыты, лицо — бледным пятном выделяется в полумраке минивэна. Влага блестит на висках. Пульс, который я все-таки нащупала на шее, медленный, но еще есть.
Вот за что это все на меня сегодня свалилось?
Одно неплохо, что адреналин пока по венам лупит. Мобилизовалась вся. Очень хочется на них наорать, а не испуганно в уголок отползти. Ага, говорю же, годы практики.
- Хорошо. Мне нужны антисептик, бинты, шприцы, физраствор, ножницы, перчатки, нашатырь, фонарик, еще один врач... или, что особенно желательно - весь хирургический корпус, - выдаю с сарказмом…
Видно, стресс сегодня превысил привычные пределы, выплеснулся в безрассудство.
- Ну, и кофе, Раз уж обещали, - добавляю напоследок.
- Есть спирт и нож, — отозвался тот самый бородач. Рядом со мной потрясли какой-то подозрительной бутылкой.
- Вау! По ходу у вашего друга сегодня счастливый день! Потому что у меня еще есть антисептик для рук и один бинт... О! Еще пластырь... от мозолей. Аптечку из моей машины вы не прихватили, как я понимаю? - ввертываю по-прежнему с сарказмом.
Но смотрю снова на раненого и откладываю сумку. Встаю на колени, бедром упершись в боковое сиденье, потому что трясет так же жестко.
- Давайте ваш нож, - протягиваю руку.
На мгновение кажется, что они оба уставились на меня с подозрением.
- Помни, что твоя жизнь зависит от его выживания, — коротко вставил водитель.
- Ну, конечно! - буркнула я. - Мне надо снять эту чертову рубашку, чтобы хоть как-то осмотреть рану!
Бородач вкладывает мне в руку раскладной нож. Зашибись инструмент.
Вздохнув, я повернулась к раненому. Но в тот же миг краем глаза заметила, как бородач наклонился ко мне поближе, да еще и руки протянул.
Не знаю точно почему, но моментально разворачиваюсь, направляя на него тот самый нож.
- У тебя что-то чешется? Ко мне не прикасайся!
- Да я же только для поддержки, доктор..., - поднимает руки бородач. - Чтобы не упала, потому что трясет же…
Я злобно прищуриваюсь, хоть и не уверена, что он видит мое выражение в этом полумраке.
- Гена?! Ты серьезно, блин? - хохочет водитель. - Не трогай доктора!
Но мне не нравятся эти намеки.
- Да я же просто так, поддержать, - басит бородач.
- Еще раз прикоснешься и я тебе покажу, где у тебя аппендикс. Через грудь. Профессионально, вот этим ножичком, - заявляю немного дерзко и с вызовом.
Не знаю, почему меня так его рука напугала. Но я сейчас вся нервная.
Мужчины замолчали. Раненый все еще тяжело дышал. И я глубоко вдохнула.
Здесь и сейчас я должна с ними сотрудничать. Я это понимаю. Так что представляю, что нахожусь в своем отделении.
— Хорошо…
"Допустим, что я не нервный врач, которого только что похитили прямо посреди дороги, — уговариваю себя мысленно. - А добрая, спокойная, невероятно терпеливая реаниматолог. В конце концов, от этого моя жизнь зависит. Окей?”
Пауза. Они ждут и на меня смотрят, нервами чувствую. Водитель через зеркало заднее вида уставился, лучше бы за дорогой следил, идиот. Но, кажется, скорость машины стала меньше. И трясет уже не так. Вытащила перчатки, которые к счастью всегда лежат в сумке.
- Значит так, — возвращаю свой уверенный рабочий голос. - двигайтесь медленно, чтобы трясло меньше, — я снова смотрю на раненого и начинаю надрезать его рубашку. - Можете достать хоть какую-нибудь чистую ткань? Или хоть немного света? Потому что я не могу ощупывать ему плечо, словно ищу грибы ночью в лесу.
В ответ щелкнула зажигалка…
Супер!
- Да не над лицом! У него не день рождения, торт зажигать не надо! Сейчас брови братану опалишь. У вас что, фонариков нет, черт возьми?!
- Не здесь. Сейчас доберемся до базы, там все будет, — откликается водитель.
У меня нет на это времени, серьезно. Вдох-выдох.
Наконец срезала ткань и начинаю осматривать... Явно огнестрельное ранение.
Это плохо.
И только я начала ощупывать рану, он повел веками и скривился. Очевидно, чувствительно.
Глаза открылись медленно. Сначала без сосредоточения. А потом - сфокусировались, и раненый навел прицел. И меня как потолком прижало! Твердый взгляд буквально врезался в мое лицо!
- Привет, - тихо сказала я, откашлявшись.
И слегка отклонилась, потому что всякое бывает в таком состоянии.
- Если что, я не ангел и не галлюцинация. Я - врач. Тебя ранили, ты в минивэне. Все плохо, но не критично, — болтаю, чтобы выяснить насколько он в сознании. Ну, и сама нервничаю. - У меня есть полтора бинта и нож. Твой, кажется. У твоих друзей - нечто, пахнущее, как самогон. Почти готовая операционная, - подмигиваю с жестким сарказмом, который и не думаю скрывать.
Он моргнул. Раз. Еще раз. Закрыл глаза.
- Черт..., - прошипел сквозь зубы едва слышно.
Открыл глаза снова и уставился на меня так, будто проверял: настоящая я или нет? Его губы дернулись, а потом сжались. Молчит. Ладно. Глотнул воздух и наконец выдал:
- Кто еще здесь?
Его голос - это феномен для такого состояния, ей-богу.
Низкий, хриплый, но ... настолько самоуверенный при этом, что заставляет мое тело сжаться, а это ведь не мой босс, чтобы его слушать! Мозг аж встряхивает. И мне точно не по душе странноватая, если не сказать больше , реакция, которую пытается выдать собственное тело толпой мурашек:
"О, Господи, да не сейчас же... ”
— Да не то чтобы кто-то особенный, - бормочу, не отрывая взгляда от раны. - Просто я, два типа с явным избытком тестостерона, зажигалка опять же... Ну, и ты - главная звезда нашего вечера, да? Раненый, но, кажется, все еще считаешь, что можешь тут командовать.
Он не отвечает, однако смотрит. Я бы даже сказала - выпучился на меня!
Чувствую на коже этот взгляд-прицел, ей-богу: холодный, сфокусированный, непроницаемый... но кажется, мужик над чем-то напряженно думает.
Черт его знает, что в мыслях у этого типа?!
Машина резко тормозит. Минивэн подскакивает, и мне кажется, я сейчас въеду лбом в пациента!
- Эй! Не картошку везешь!.. - рявкаю я, опершись на пол.
Упс, не совсем на пол, а на предплечье раненого, к счастью не раненое. Но он не комментирует.
- Приехали, - бросает водитель.
- Отлично! - фыркаю я. - Куда? Надеюсь, это не какой-то тайник, где мне светит лишь “вечная память”? - бормочу под нос.
Нервы, что поделаешь-то.
- Не бойся, доктор, как поставишь нашего брата на ноги — все будет в ажуре! - хлопает мне по спине, точнее - чуть ниже, бородач.
Я шиплю, жалея, что уже закрыла нож.
Так и тянет этого типа распустить ручонки! А еще набрасываются невеселые мысли, я как-то мало верю этим "братьям". И никто не знает, где я.
Муж сейчас вряд ли меня будет искать, после того, как я его с любовницей застукала и о разводе заявила. Маме я так и не позвонила, отчаяние подвело.
Хотя ... Эй, стойте! Есть Степка! Соседский мальчик, из-за которого я и вышла из своей машины на дорогу! Это же он остановил и позвал меня, а значит — знает, что я там была и видел кто и куда меня увез.
Но расскажет ли он кому-нибудь? Чем ребенка эти бугаи запугали?
- Нужна помощь? - бородач нависает надо мной.
Раненый продолжает дырявить меня чересчур вдумчивым взглядом. Не до размышлений сейчас. Не ко времени.
- Нужна, - огрызаюсь я. - Надо вашего друга вытаскивать. Или вы думаете, что я его сама на руках вынесу? - вскидываю с иронией брови.
Выходим. На улице - темнота, пахнущая сыростью, хвоей и чем-то давно заброшенным. Вечером стало еще холоднее. Осень ощущается в полной мере.
Перед нами здание, которое когда-то, предположительно, было амбулаторией. А теперь - что-то среднее между декорацией к фильму ужасов и “гуманитарным составом” для зомби. По моей спине стекает холодный пот. Хочется оглянуться и проверить, не выглядывает ли леший из-за деревьев, чтобы забрать наши души.
Рядом еще какое-то заброшенное, полуразрушенное здание. Не представляю, что это может быть. А чуть дальше, за деревьями, белеет стена... дома?!
Но надежда вспыхивает и гаснет мгновенно, там нет и намека на свет или признаки жизни.
— Здесь будет безопасно, - буркнул один из моих похитителей. - И есть то, что тебе нужно, чтобы подлечить Виктора. Это же больница, - кивает в сторону амбулатории тот, что вел машину.
Мне хочется удариться лбом о стену. Или выругаться на этих придурковатых дятлов. Больница?! Они издеваются?!
Что-то у меня есть глобальные сомнения. И они точно написаны на моем лице. Хорошо, что уже темно. И тут я замечаю еще одну машину, припаркованную за деревьями.
- Там наши припасы, - бросает водитель, заметив мое любопытство.
— М-да, — хмыкаю я. - ты прав, здесь так уютно и... стерильно. Особенно после модернизации 1985 года, — не выдерживаю и смеюсь. Правда, получается как-то невразумительно.
Но как будто убивать меня им не выгодно. Да и взгляды мужчин указывают, что они тоже понимают идиотизм положения.
— Что ж, - я сдерживаю нервную дрожь. Опыт, как ни как. - Идите, открывайте, организовывайте мне хоть какие-то условия, - указываю рукой на "больницу", чтобы они уже хоть что-то делали.
А сама оборачиваюсь, потому что сзади кто-то фыркает, и…
Святые катетеры! На самом деле меня сейчас не так раздражает этот бункер-с-плесенью, как то, что пациент, который должен был бы лежать и тихонько стонать, — садится сам! Я вижу это в открытой двери минивэна. И, черт побери, что еще хуже - пытается привстать.
- Стоять! - ору я. - Тебе что, жить надоело?! Ты умрешь, а меня пристрелят?!
- Не бойся. Справлюсь, - отвечает “пациент”.
Голос ровный, но я вижу, как сжались его пальцы, цепляясь за дверь. Еще бы, боль-то не слабая в плече.
- Понятное дело. Верю, ты же, терминатор, или я ошибаюсь? - рычу я на него. - А потом что делать будешь? Ты идиот?!
Он молчит. Только упрямо смотрит на меня. Словно прижать тем взглядом пытается. Ну, не повезло тебе, мужик, меня трудно переиграть характером.
- У тебя дыра в плече. И я все не уверена, что там не застряла пуля! И ты все еще истекаешь кровью! К твоему упрямому сведению! - отчитываю я его, но этот олень все-таки прет вперед и медленно выбирается из машины, опираясь на корпус.
- Не надо преувеличений. Я не так уж серьезно ранен и уж точно не нуждаюсь, чтобы меня несли, - заявляет он все тем же самым командным тоном и…
Ну, конечно!
Его шатает и он падает на меня всей, мать твою, своей тяжестью! Потому что я же, очевидно, стою ближе всего.
Мне действительно хочется дать ему в лоб. Но это вряд ли поможет. Да и кто знает, как другие "братья" отреагируют?
- Отлично, - я бы добавила в голос сарказма, но сейчас буквально не могу дышать от этой массы мышц, которая на меня рухнула. - День не заладился, зато вечер удался.
Раненый косится на меня странным взглядом. Я бы сказала, что этот взгляд полон виной, но с чего бы это? Честно говоря, я не очень-то разбираюсь в бандитских взглядах. Может померещилось, а может это типа "крокодильи слезы".
И вот теперь всю эту гору мышц надо как-то подтащить к зданию.
"Господи, чем я провинилась в прошлой жизни? ”
Но кто же знал, что у Высших сил на меня впереди еще более безумные планы?!
Итак, я пытаюсь все же его удержать. Вот как можно быть таким ослом упрямым? Что и кому он здесь доказывает?
- Люблю, когда мужчины отвечают за свои слова, - я обхватываю рукой его за спину. - Сказал: "Справлюсь"... и все-таки не справился. Взвейтесь, соколы, орлами, а потом со святыми упокой.
Сарказм таки прорывается, пронзая его жалом.
- Извини, - хрипит мужчина. - Не рассчитал.
Он реально раскаивается? Кажется вполне искренним. Ну, что сказать, неожиданно.
Меня что-то дернуло. Это было странно, и что-то явно не сходилось. Но у меня нет ни времени, ни сил над этим думать. Даже чтобы позвать кого-то из его друзей времени не было.
И теперь мы идем к этой обшарпанной "больнице", как два участника марафона по выживанию.
Он горячий.
Не в метафорическом или гендерном смысле, Боже упаси! Просто настоящий жар тела от потери крови и ранения. И это плохо. У меня нет антибиотиков
Но мне почему-то внезапно становится неловко, потому что я чувствую каждое прикосновение его подбородка к моему виску.
Каждый его вздох рядом с моей щекой. На затылке появляются мурашки.
"Это очень, очень, очень странная реакция на стресс, Катя. Просто максимально странная!",- одергиваю я себя.
И пытаюсь сосредоточиться на реальности.
Внутри амбулатории еще хуже, чем я рассчитывала: железный топчан, облупленные стены и... икона?!
Кто тут повесил икону?! Для чего? Но икона висит, смотрит на меня из угла. Будто Высшие силы, к которым я взывала сегодня, иронично говорит: “Ну-ну, посмотрим, как ты из этого выкрутишься, реаниматологиня, не обращаясь за нашей помощью”.
Прекрасно. У меня бред на фоне стресса.
Но наконец прибегают его "братья" и мне становится легче. Отправляю их за вещами. Пусть хоть тряпки какие-нибудь принесут из машины.
- А у нас еще матрас надувной есть! - гордо и радостно вспоминает бородач.
- Так где же он, кабанчик ты мой, радостный? - я уже не могу сдерживать собственное раздражение. - Тащи его сюда! Быстро!
Мужчина хмурится. Но раненый весело хмыкает и его другу этого достаточно. Бородач бежит во двор и быстро возвращается.
- Ложись, - резко командую я, не глядя на своего “пациента”.
Мужчины уже соорудили какую-никакую "кровать".
— Я не собака, - снова хмыкает тот, кого они называют Виктором.
- А характер-точь-в-точь как у бульдога, — отвечаю в тон, но с облегчением, потому что он все-таки укладывается сам.
Без драмы. Хоть и со стоном. Но уже легче, я встряхиваю руками, снимая напряжение, сбрасываю куртку, потому что неудобно. Холодно. В воздухе — пар. Но работать надо.
- Здесь есть хоть какой-то вариант отопления? - оглядываюсь к водителю.
- Сейчас сделаем. Растоплю печь, - соглашается он и выскакивает в коридор.
Бородач остается наблюдать за мной. Но притащил огромную зарядную станцию и два фонаря, которые неплохо освещают комнату. Это, наверное, из той второй машины. Становится уже как-то оптимистичнее.
- Хорошо, - вздыхаю, чтобы себя подбодрить. - Если я и выживу после этого, то точно напишу и издам методичку: “Реанимация в полевых условиях. Подручные средства: нож, самогон, упрямство”.
- И юмор, - добавляет вдруг мой раненый с веселой иронией.
Я втягиваю носом воздух. Он улыбается. Искренне, добродушно. Впервые именно так, кажется…
- Как тебя зовут? - неожиданно спрашивает он.
Я поднимаю брови.
- А тебе для чего?
- Должен же я быть знаком с человеком, который меня сейчас начнет спасать, — спокойно отвечает он.
Но вот взгляд другой: внимательный, любознательный. Меня все-таки что-то дергает, тревожит. Он не похож на своих дружков. Но, в то же время и похож как будто.
- Катя, - говорю я вдруг.
Просто устала. У меня не осталось сил спорить. Для другого надо силы аккумулировать.
- Виктор, - отвечает он с небольшой паузой. - А вот мужчина с бородой, это Гена.
Бородач еще и улыбается, и подмигивает мне.
- А фамилия? - ну, я же должна хотя бы попробовать-то. Собрать больше информации, и все такое…
— Для доверия достаточно имен, Екатерина, - Виктор приподнимает уголок губ, словно он понял мои намерения.
Я же ехидно вскидываю брови.
- Ну, у меня есть сюрприз для тебя — мое доверие не так легко завоевать, сокол ты мой, — не соглашаюсь, но уже протираю руки в перчатках самогоном, потому что антисептика маловато.
Виктор снова улыбается. И делает это так, что я почему-то в тот момент осознаю: если эта ночь и наше общение продлится дольше, чем несколько часов - я могу сделать что-то очень глупое…
Например, рассмотреть в нем человека, а не пациента или похитителя. Или захотеть увидеть еще одну такую его улыбку. Ой, беда…
Поэтому я возвращаюсь к его ранению.
- Гена, - поворачиваюсь к бородатому типу, который от нас не отходит. - Помоги-ка мне снять с него рубашку. Я должна наконец полноценно все осмотреть. Потому что твои заявления, Виктор, все-таки не рентген, - отпускаю шпильку в сторону пациента, который внимательно ловит каждое мое слово.
- Намекаешь, что у тебя зрение пронизывает мышцы? - теперь он смотрит на меня с выражением веселья в глазах. И это несмотря на боль, которая точно никуда не делась.
Виктор, конечно, бандит, но его сила духа впечатляет. Я фыркаю, но не могу не признать этого. Гена стягивает с него рубашку, а Виктор сжимает челюсти так сильно, что видны желваки на скулах.
- Спасибо, это очень мне поможет, - киваю бородачу, когда он еще и поддерживает Виктора, чтобы я могла разглядеть его спину.
Я немного даже удивлена, что он может сотрудничать и не приставать ко мне.
- В конце концов, это его вина. Должен отрабатывать, - тихо ворчит Виктор, вцепившись в край топчана так, что кожа на косточках побелела.
- Ну, ты чего, брат, - начинает тянуть бородач. - Я же не виноват, что оно так... и мне действительно очень жаль! Богом клянусь! - Гена, кажется, даже немного смутился.
Интересно, хоть я и ничего не поняла, но получается, что это они как-то неосторожно с оружием обращались, что ли? Точно с незарегистрированным, иначе поехали бы в больницу.
И ... “мне бы лучше именно об этом думать!",- одергиваю себя, и возвращаю взгляд на дыру в тканях его тела.
Ведь все-таки я должна обрабатывать рану, а не его торсом любоваться, даже из чисто академического любопытства!
- Так, имеем выходное отверстие. Легкие не задело, похоже. Да и кровотечение останавливается. Значит, резать тебя сейчас нет нужды, - ч придаю себе страшно профессиональный вид. - А можно как-то увеличить отопление, пока я обработаю рану и его перевяжу? - выношу вердикт, притворяясь, что голос охрип от холода.
Гена, все еще явно смущенный, без возражений идет к водителю, который растапливает печь в коридоре. А вот Виктор поднял голову и смотрит в упор на меня.
- Ложись на бок, - приказываю, потому что вижу, что ему уже трудно держаться.
И нечего на меня так смотреть, я и сама в курсе, что странно обращаюсь.
Наконец берусь за дело и появляется надежда, что это ускорит мое освобождение.
Читать дальшеhttps://dzen.ru/a/aOztnKjec2jPq43u