— Чего это ты тут одна бродишь, или может свидание кому назначила? — съязвила Горина, не сводя глаз с Таи.
Тая почувствовала, как к горлу подступает комок. С трудом сглотнув, она ответила.
— Я не брожу, просто прогуляться вышла. Ты вот тоже одна тут, считаешь, что тебе можно, а другим нельзя. А насчёт свиданий, так это больше по твоей части, ты девушка свободная, а у меня муж есть.
— Верно, свободная, — заулыбалась Ольга, — поэтому с кем захочу, с тем и буду встречаться.
Она немного помолчала, а потом словно ни в чём не бывало произнесла.
— Красиво тут у вас, — она обвела взглядом окрестности, — тихо, спокойно. Не то что в городе, вечная суета.
Тая молчала, не желая поддерживать разговор. Горина казалась ей чужой, опасной, как дикая кошка, готовая в любой момент выпустить когти.
— Егор твой, говорят, мастер на все руки, — продолжала Ольга, словно не замечая неприязни Таи, — дом у вас крепкий, хозяйство ладное. Видно, что мужик он стоящий.
В голосе Гориной послышались какие-то странные нотки, от которых Таю пробрала дрожь.
— Береги мужа, — неожиданно серьезно сказала она, — таких сейчас мало. Да и вообще, береги свое счастье. А то ведь можно и не удержать.
С этими словами Горина развернулась и пошла прочь, оставив Таю в полном замешательстве. Что это было? Предупреждение? Или просто попытка посеять сомнения? Тая почувствовала, как внутри нее снова поднимается волна ревности, смешанная со страхом. Слова Гориной, словно ядовитые зерна, упали в ее душу, прорастая колючими ростками. Она стояла, не двигаясь, глядя вслед уходящей фигуре, и пыталась понять, что же все это значит. Вечерняя прохлада окутывала Смородинку, а вместе с ней и тревога все сильнее сжимала сердце Таи. Она чувствовала себя так, словно мир вокруг нее внезапно изменился, стал зыбким и непредсказуемым. Слова Гориной эхом отдавались в голове, заставляя ее гадать о скрытом смысле. Что Ольга имела в виду? Неужели Егор привлек ее внимание? Эта мысль обжигала, словно раскалённое тавро. Медленно повернувшись, Тая побрела домой. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо в багряные оттенки. Обычно она любовалась этой красотой, но сегодня не замечала ничего. Все ее мысли были заняты странным разговором на мосту. Она пыталась убедить себя, что это лишь пустые слова, попытка задеть ее, но сомнения упорно грызли душу. Дома она застала мужа за починкой изгороди на огороде. Он уже вернулся и как всегда, не сидел без дела, а занимался хозяйственными делами. Работал Егор споро и умело, и вид его сильных рук, уверенно держащих инструмент, на мгновение успокоил ее. Но стоило ей вспомнить слова Гориной, как тревога возвртилась с новой силой. Она наблюдала за мужем, стараясь уловить в его взгляде, в его движениях хоть какой-то намек на перемену, но видела лишь привычную заботу и усталость. Ночь опять была неспокойной. Тае сова снились пугающие её сны. Тёмные воды Смородинки, старый мост и зловещая фигура Гориной, манящая Егора в свои сети. Проснувшись, она решила поговорить с мужем, и поделиться с ним своими опасениями. Егор выслушал ее молча, а потом рассмеялся.
— Ну и глупости ты себе в голову берешь, Тая! — сказал он, обнимая ее, — сны какие-то. Вот сама подумай, зачем мне эта Ольга? У меня есть ты, самая красивая, и самая любимая. Не слушай никого.
А потом Егор улыбнулся и с видом заговорщика посмотрел на жену.
— Послушай Тай, может ты беременная, вот и блажишь. Вспомни как ты боялась умереть, когда Леночку носила. А теперь вдруг решила, что я тебя брошу и променяю на другую.
— Егор, тебе лишь бы посмеяться, — обиделась Тая, — я серьёзно с тобой поговорить хотела, а ты шуточки свои отпускаешь. Не беременная я.
— Да, — Егор погрустнел, — а жаль, я сынишку хочу. Может постараемся?
Он обнял Таю и увлёк в спальню.
— Тише ты, Варьку разбудишь, она и так на рассвете домой явилась, — в шутку отбивалась от него Тая.
Из спальни они вышли умиротворённые. Тая, поправляя свои густые пшеничного цвета волосы, и смущённо поглядывая на мужа накрывала на стол.
— Егор, а когда мы пойдём в гости к твоему отцу, — спросила она, передавая ему хлеб, — обещали ведь прийти. Неудобно будет если мы этого не сделаем.
— Давай на следующей неделе, — взглянув на неё ответил муж, — сейчас некогда, на работе завал, технику к уборке готовить надо. И Варьку в город везти, документы в институт сдать. Странно что она вдруг в педагогический решила поступать, ну какая из неё учительница.
— Зря ты так, — перебила его Тая, — из Вари очень хороший специалист получится, мне можешь поверить. Она отлично знает географию, поэтому будет хорошим учителем.
— Ну, раз ты так думаешь, спорить не стану, — улыбнулся Егор, и погладил Таю по руке, — спасибо за завтрак, я побежал. Дел во, — Егор провёл ребром ладони по горлу.
Постепенно заботы о семье, Варькино поступление в институт, отодвинул страхи Тани куда-то на второй план. Но они не исчезли совсем. Время от времени в памяти всплывал разговор с Гориной у реки, и в сердце снова поселялась тревога. Лето пролетело как один день. Варя уехала в институт, в доме они теперь остались втроём. Она Егор и маленькая Леночка. Иногда вечером, приходил Андрей, приносил гостинцы для внучки, разговаривал с Егором. Тот, кажется, полностью простил отца, и теперь не держал на него зла. В школу к ним прислали учителя физкультуры, молодого парня, недавно окончившего институт. Завали молодого преподавателя Анатолием Александровичем, от учеников он тут же получил прозвище АА. Был Анатолий Александрович необычайно хорош собой. Высокий, плечистый, с копной непокорных тёмных волос и пронзительными голубыми глазами, он словно сошел со страницы журнала «Огонёк». Девушки из старших классов вздыхали при его появлении, а неразлучные подружки, Екатерина Михайловна и Валентина Семёновна, русачка и историчка, даже поругались между собой в пылу борьбы за его внимание. А он, почему-то обратил внимание не на них, незамужних, и мечтающих найти для себя пару, а на Таю. А вот она словно не замечала, его пылких взглядов, просто здоровалась и проходила мимо.
— Тая, а ведь наш физрук к тебе неровно дышит, — сказала ей как-то Тамара Митрофановна, когда они после уроков возвращались домой.
— Тамара Митрофановна, что вы такое говорите, — смутилась Тая, — Анатолий Александрович просто вежливый и учтивый человек. Он со всеми обходителен и галантен.
— Со всеми он обходителен, это да, — согласилась Иволгина, — а вот на тебя он смотрит совсем по-другому.
— И как он на меня смотрит?
— С обожанием.
— Скажите тоже, — совсем смутилась Тая, — у меня муж есть, я Егора люблю, и ни чьи обожания, мне не нужны.
Тамара Митрофановна хитро улыбнулась
— Таечка, иногда, внимание молодого, красивого мужчины, нужны женщине, даже если ты замужем и любишь своего супруга.
— Тамара Митрофановна, — возмутилась Тая, — вот от кого не ожидала услышать таких слов, так это от вас. Вы бы смогли принять чьи-то ухаживания, кроме Александра Кузьмича?
— Принять ухаживания нет, а просто почувствовать себя желанной для кого-то ещё, пожалуй, да. Если бы я так поступила, когда был жив муж, может быть, и не случилось с ним этой беды. Чувствовал бы конкурента, и обращал внимания на меня, а не на молоденьких хищниц.
— Тая с удивлением посмотрела на Иволгину.
— Да Таечка, да, всё что болтали по селу про моего мужа и эту Горину, было правдой, — призналась Тамара Митрофановна.
Тая шла домой, размышляя над словами Тамары Митрофановны. Никогда бы не подумала, что у этой сильной и волевой женщины, столько боли и разочарования в душе. И как же все сложно устроено в жизни. Вроде бы любишь мужа, все хорошо, но где-то в глубине души, каждой женщине нужно чувствовать себя желанной и привлекательной.