Помнишь, был такой поветрия «Меня не взяли»?
Народ охотно делился историями о том, как их прокатили с работой, институтом, садиком и даже замужеством. Эпические провалы, возведённые в ранг искусства.
Ну так вот. Меня не взяли... пациенткой.
Да-да! Не главврачом, не медсестрой, даже не санитаркой — а банально не пустили на койку! Закрыли дверь больничного рая прямо перед моим носом. И ведь я-то готовилась с размахом, достойным государственного переворота!
Мужику своему, Геннадию, щей наварила — на три дня вперёд, чтоб не маялся голодом в трауре. Весь дом до стерильного блеска отдраила, будто в нём собирались снимать рекламу чистящих средств. Завещание состряпала с особым тщанием: подружонкам — лаки, помады, кремики, чтоб никто не обижен был, как на коммунистической субботнике. План городского кладбища начертила с топографической точностью, крестиком отметила — под какой конкретно берёзкой копать. Натурально, стратегический объект!
— Закапывай, — наставляла я Гену с мрачной торжественностью, — ночью, тайком. И поминки организовывай скромненько, на кухне. Ритуальные услуги — золотые, а сочувствующих голодных — полрайона. Обязательно нагрянут халявку помянуть, я их знаю. Один вид холодца — и они тут как тут, с аппетитом гиены.
— И смотри, — добавляла я, подчеркивая важность момента, — сразу на новую не бросайся, как ошпаренный. Сорок денёчков выдержанности для приличия. Ходи угрюмый, вздыхай почаще, щи мои вспоминай. Потом ищи даму добрую, да с капиталом. Со злюкой-скрягой ты свою долю отпахал, теперь возьми полную противоположность — для баланса вселенной. Пусть тебе компенсирует мои страдания.
— Чую неладное — сигналь в фейсбук немедля! Так, мол, и так, я — вдовец Геннадий Япритопалов, желаю повторить подвиг семейной жизни. Даром, что ли, я тебя там годами пиарила? Фото с шашлыками, с отпусков, с этажеркой для вышивки? Желающие оторвут с руками-ногами, будь уверен. Главное — профиль приведи в божеский вид, а не как в прошлый раз, с мордой кирпичом.
— И ешь, — строго наставляла я, глядя ему в глаза, — как человек! Не одними конфетами, про которые ты всё нычешь. Пряники купи хоть изредка. Рацион — дело серьёзное. Не хочу потом с того света видеть, как ты превращаешься в сахарный комок.
Отвела его на кухню, как на экскурсию по стратегическим запасам родины. Показала горы: крупы, мука, масло... Сготовить из этого он, понятное дело, не сможет — его кулинарный талант ограничивается варкой пельменей до состояния резины. Но если сливать всё это добро партиями на «Юле» — пачку тех самых пельменей выручишь точно. Может, даже две.
— Только смотри, — предупреждала я с последней надеждой, — сразу не распродавай! Мало ли, я, гляди, выкарабкаюсь? Хотя... — вздохнула я театрально, — вряд ли. Судьба моя — лежать под берёзкой.
***
Вещи собрала. Минимум необходимого.
Хотя слово «минимум» явно имело в моём лексиконе иное значение. Комод почему-то опустел драматично, как после нашествия саранчи, а пакеты с «необходимым» Гена от пола еле оторвал, кряхтя, как буксир.
— Что там у тебя? — поинтересовался он, пытаясь заглянуть в один из мешков. — Кирпичи на память везешь?
— Умный ты мой, — съязвила я. — Это основы цивилизации! Электронную книжку – для интеллектуальных страданий. Кроссворды – чтобы мозги не закисли. Планшет – для связи с внешним миром и чтоб сериалы смотреть, если сознание не отключится сразу. Шампунь, кондиционер, гель, дезодорант, жидкое мыло, скраб, крем дневной, крем ночной, пасту, салфетки влажные, пилочку, ватные диски, палочки... Мелочь, в общем. Гигиена – последний бастион достоинства умирающего. И вышивку, само собой!
Станину для вышивки хотела прихватить – главное орудие духовной борьбы с хворью. Но тут мой потенциальный рецидивист-вдовец взбунтовался:
— С этой этажеркой на плече, — заявил он категорично, — по району таскаться — ни-ни! В консультацию — тем паче. Тебя и так примут за бродячего артиста цирка. Или за разведчика с секретным оборудованием.
— Эстет ты мой чёрствый! — фыркнула я. — Вот и рекламируй после такого культурного варвара! Хочу красиво к праотцам уходить, с иголочкой в руке! Ну ладно, — махнула рукой, — обойдусь без станка. Зато возьму лишний тюбик крема. Кожа на том свете должна сиять!
***
В общем, ввалились мы в женскую консультацию.
С тремя здоровенными, набухшими кульками, будто цыгане на вокзал, решившие осесть прямо в регистратуре. Полтора часа торчали в очереди, окружённые пузатиками в интересном положении, которые поглядывали на наши сумки с немым вопросом: «Рожать собрались тройню? Прямо сейчас?».
Гена, красный от натуги и стыда, всё ворчал, как недовольный медведь:
— В отпуск на море мы втрое меньше тащим! Жду не дождусь, когда спросят, с какой платформы отправляется поезд на Вологду... И где твои чемоданы?
— А я, может, с комфортом помирать хочу? — парировала я громко, нарочито для публики. — Умирающему человеку в последней прихоти не отказывают! Это, считай, гуманитарная миссия. Хочу помереть с чистым телом, накрашенными ногтями и прочитанной книжкой! Или ты против моей благоустроенной кончины?
Народ в коридоре зевал от тоски, погружённый в свои мысли и УЗИ-снимки. Пока не явилась бойкая тётка-аниматор (видимо, из числа таких же «ждущих») и не устроила малоподвижные игры. Типа: загадай слово — покажи пантомимой — остальные отгадывают.
Мне было не до игр: судорожно соображала, не забыла ли я в завещании подругу Маринку с её противным чайным сервизом в гусей, который выкинуть рука не поднимается, а смотреть на него тошно. А Гену, к моему удивлению, втянули в это безобразие с энтузиазмом. Изображал аиста.
— С аистом, — признаю, — у него вышло уморительно. Ноги-ходули, шея вытянута, клюв... Ну, ладонью изобразил. Я даже на секунду передумала концы отдавать: жалко такого клоуна отличного чужой тётке оставлять! Вдруг она юмор не оценит? А когда очередь до «локомотива» дошла — меня как раз вызвали. Говорят, там было ещё эпичней — он чуть ли не с гудками носился. Эх, не видела... Упустила последнее шоу супруга.
***
Врачиха осмотрела, выслушала.
Над моим списком «смертного приданого» и зачитанным фрагментом завещания (про сервиз с гусями) ржала до слёз, чуть не икая.
— Бабонька, — выдохнула она, утирая глаза. — Вы что, всерьёз? По симптомам — классический вегето-сосудистый шторм на фоне стресса и хронического недосыпа. Отлежаться, успокоительное пропью, режим наладить — и будете бегать, как лань. Домой!
Гена, покрасневший как рак, молча взвалил на себя три кулька и поплёлся за мной. Язвил сквозь зубы:
— Зря станок не взяли! С ним бы ещё веселей по району марш-броски совершать. Тренировка перед парадом Победы. И аптечку бы твою не помешало прихватить — вдруг сердце прихватит от таких перспектив?
— Не кипятись, вдовец преждевременный, — отмахнулась я. — Сэкономили на катафалке. Теперь тащи терпеливо, как священный груз.
Дома с чувством глубокого облегчения аннулировала завещание. Сервиз с гусями остался вечным проклятием Маринки. Навернула щей — раз уж помереть не дали. Лот «Свободный вдовец Геннадий Япритопалов, мастер пантомимы (аист, локомотив), слегка потрёпанный, но боеспособный» — временно снят с торгов. Пока что.
***
Попутно выяснилась загадка вселенского масштаба.
Ни в одной аптеке города (!) не оказалось экстракта крапивы. Шесть точек оббегала — от фешенебельной до той, что в подвале с табличкой «Лекарства. Табаки. Лотерея».
— Да мы его, — как сговорились, хором вещали фармацевты, — сто лет не видели! Может, с коньяком перепутали? Или в гербарий сдали?
— Прямо заговор аптечной мафии, — бубнила я, выходя из очередного храма фармации. — Крапиву истребили, как мамонтов!
Полезла в интернет, глянула цену на чудо-средство — чуть повторно не сыграла в ящик. Цифры вызывали ощущение, что крапиву собирают вручную на склонах Эвереста альпинисты в скафандрах.
— Знаешь, Ген, — задумчиво сказала я за ужином, — а что, если заменить этот эликсир коньяком? И дешевле, и в наличии всегда, и для здоровья, глядишь, полезней. Хотя бы настроение поднимет. Или... — осенила меня гениальная мысль, — или мы с тобой открываем бизнес? «Крапивные экстракты Япритопаловых». Вырастим её на балконе! Ведрами будем продавать этим фармацевтическим невеждам! И станок для вышивки пригодится — этикетки крестиком вышивать. «Настоящая жгучая сила!» Ну, как?
Геннадий, доедая щи, медленно поднял на меня взгляд, в котором читалась вся глубина прожитых вместе лет и предчувствие новых марш-бросков с этажеркой.
— Ты, — произнёс он с ледяной вежливостью, — окончательно и бесповоротно съехала на радостях от несостоявшейся кончины? Коньяк — для поливки предполагаемой балконной крапивы? Или всё же для внутреннего применения, чтобы легче переносить твои бизнес-проекты? Выбирай. Только учти — завещание я уже порвал. Рискую всем.
Я рассмеялась. Здорово рассмеялась. Впервые за долгое время. Быть «не взятой» пациенткой оказалось куда веселее, чем предполагалось. И гораздо перспективнее.
Автор: Елена Стриж ©