Музыка ещё не закончилась, а Егор уже отвёл Ольгу к стоящей у молоденькой берёзки Ноты с каким-то пареньком.
— Извини, — проговорил он скороговоркой, — меня жена с сестрой ждут.
— Это ты меня извини, — улыбнулась в ответ Горина, — я всё понимаю, сегодня у вас семейный праздник, конечно ты должен быть с родными.
Тая наблюдала за этой сценой, нервно теребя поясок платья. Не то чтобы она ревновала, но вот это наглое и бесцеремонное приглашение, вывело её из себя.
— Что это было? — тихо спросила она, когда Егор подошел ближе.
— Просто потанцевали, ничего особенного, — попытался оправдаться он, — она пригласила, я даже не ожидал этого.
— Пригласила, — Тая едва смогла сдержать сарказм в голосе, — и ты, не мог отказать этой наглой девице. Зачем она вообще тут оказалась? Насколько мне известно, родных, которые окончили школу, у неё в нашем селе нет.
— Она с Нотой Печёнкиной пришла, — пояснил Егор, — у Ноты брат двоюродный, Славик Кудряшова, в этом году выпускается.
— А Кудряшка, — улыбнулась Варя, —
он в десятом «А» учился, гордость школы, на всех районных соревнованиях первые места по лёгкой атлетике занимал.
Варька посмотрела на брата с женой.
— Ну что вы, — как маленькие ей Богу? У меня сегодня праздник. Пойдемте лучше к столу, пока весь торт не слопали.
Она взяла их за руки, и они втроём направились к столу, где уже толпились гости. Тая старалась улыбаться и делать вид, что ничего не произошло, но в душе всё кипело. За столом было шумно и весело. Родители, учителя, наперебой поздравляли выпускников, желали успехов в будущем и напоминали о важности выбора профессии. Тая стояла рядом с Егором, но чувствовала себя отстраненно от всего происходящего. Она слушала обрывки разговоров, улыбалась в ответ на тосты, но мысли её были далеко. В голове вновь и вновь всплывала сцена с Гориной и Егором, их танец, её улыбка. Немного постояв у стола, она тронула мужа за руку и прошептала.
— Я отойду ненадолго, подышу свежим воздухом, — сказала она Егору, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Егор кивнул, и Тая отошла подальше от школы, вглубь старого тенистого сада, где в полумраке деревьев можно было спрятаться от посторонних глаз. Она прислонилась спиной к шершавому стволу старой яблони и закрыла глаза. Стояла так и чувствовала, как к горлу подступает обида, как бешено стучит сердце. «Неужели я действительно ревную?», подумала она.
В этот момент к ней подошел Егор. Он обнял её за плечи и прижал к себе.
— Что с тобой? — тихо спросил он.
Тая молчала. Ей было трудно говорить, трудно объяснить свои чувства.
— Мне просто не понравилось, как ты танцевал с Гориной, — наконец выдохнула она, — мне показалось, что она тебе нравится.
Егор вздохнул.
— Ну что ты, глупенькая, — проговорил он, — никто мне кроме тебя не нравится. Она просто пригласила, и я согласился, неудобно было отказать, только и всего. Успокойся, пойдём потанцуем, а то вечер скоро закончится, а мы с тобою так ни разу и не станцевали.
Он замолчал и крепче обнял её. Тая прижалась к нему в ответ, и постепенно напряжение стало отступать. Она знала, что Егор говорит правду. Знала, что он любит её. Но осадок все равно остался. Вместе они вернулись к школе, где музыка играла громче прежнего. Егор взял Таю за руку и повел в центр площадки. Вокруг кружились пары, смех и разговоры сливались в единый гул. Он прижал её к себе, и они начали танцевать. Тая старалась не думать о Гориной, о её наглом взгляде, о том, как легко Егор согласился на её приглашение. Она просто наслаждалась моментом, теплом его тела, его дыханием у её щеки. После танца они немного постояли в стороне, наблюдая за весельем. Тая заметила, как к ним приближается Варя. Она что-то оживленно кричала, размахивая руками.
— Фотограф приехал, сейчас фотографироваться будем, — сообщила она, — пойдёмте, пускай сделает для нас фотографию на память. Я сейчас папу позову, и сфотографируемся.
Вечер постепенно подходил к концу. Ребята решили идти встречать рассвет на берег Смородинки, а Тая и Егор, попрощавшись со всеми отправились домой. Шли по тихой деревенской улице, держась за руки. В небе светила полная луна, освещая дорогу. Дома Тая долго не могла уснуть. В голове вновь и вновь всплывали события этого вечера. Она думала о Гориной, о Егоре, о своих чувствах. Понимала, что ревность – это не хорошо, и что от неё нужно избавиться. Понимала, но не могла ничего поделать, потому что, любила мужа и боялась его потерять. Наконец, усталость взяла свое, и она заснула. Во сне ей приснился сад, все в цвету яблоневые деревья. Егор стоял под одним из них и улыбался ей. Она побежала к нему. Бежала, бежала, и всё никак не могла добежать. Потому что с каждым её шагом он почему-то не приближался, а наоборот, отдалялся.
Утром Тая проснулась разбитой. Сон не принес облегчения, тревога лишь усилилась. Егор уже ушел на работу, оставив на столе записку с обещанием вернуться пораньше. Варька спала у себя в комнате, Леночка тихонько посапывала в своей кроватке. За окном светило солнце, пели птицы, но Тая не чувствовала радости. Решив не поддаваться мрачным мыслям, она занялась домашними делами. Приготовила обед, убрала в доме, полила цветы в палисаднике. Работа немного отвлекла, но стоило остаться наедине с собой, как приснившийся сон, снова занял все мысли. «Что бы он мог означать, — ломала она голову, — схожу к крёстной Егора, расскажу всё ей, может Зинаида растолкует, она это умеет». Приказав Варьке присматривать за Леночкой, быстро собралась и ушла. Тропинка вилась вдоль луга, на котором буйно рос мятлик и лютики. Тая шла быстро, почти бежала, словно пытаясь убежать от собственных мыслей. Зинаида жила на окраине деревни, в небольшом домике с резными наличниками. Во дворе лаяла собака, но, увидев Таю, завиляла хвостом. Крёстная встретила ее с улыбкой, пригласила в дом. Там Тая выложила все, как на духу, рассказала о вечере, о Гориной, о ревности и о тревожном сне. Зинаида внимательно слушала, поглаживая пушистого кота, свернувшегося у нее на коленях. Выслушав сбивчивый рассказ, нахмурила брови.
— Сны, Тая, вещь тонкая, — промолвила она, — но раз тревога душу гложет, значит, есть в них что-то. Цветущий сад, Егор под яблоней — это, конечно, хорошо, любовь, надежда. Но вот это твое бегство к нему… будто боишься чего-то не успеть. Ревнуешь, говоришь?
Тая кивнула головой.
— Ревность, милая, тоже не на пустом месте рождается. Горина эта… чует мое сердце, неспроста она вокруг Егора увивается. Хищница она, Тай. Такие всё тропки чужие вынюхивают, да где послаще, туда и льнут. Может, она и приглянулась ему, чем черт не шутит? Мужики они ведь как дети, любят все новое, блестящее.
Зинаида замолчала, глядя куда-то в окно. Тая сидела, опустив голову.
— Что же мне делать, крестная? Я ведь его люблю, очень люблю. Не переживу, если он меня разлюбит.
— Любовь, Тая, дело такое… хрупкое. Беречь её надо, как хрустальную вазу. Не давать пыли садиться, не ронять. А если уж треснула, так склеивать аккуратно, чтоб швов не видно было.
Зинаида замолчала, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.
— Ревность, дочка, чувство опасное. Она как ржавчина, душу точит. А сон твой… попробуем разобраться.
Зинаида встала, подошла к печке, помешала что-то варившееся в кастрюльке. В избе приятно запахло укропом. Кот лениво потянулся, спрыгнул с лавки, выгнув спину, потерся о ноги хозяйки.
— Садись, Тая, поближе, — сказала Зинаида, присаживаясь напротив девушки за стол, — вспомни всё что видела во сне, всё подробно. Что ты чувствовала, когда бежала к Егору? Что было вокруг? Любая мелочь важна.
Тая сосредоточилась, закрыла глаза. В голове снова возникла картина цветущего сада, яблоневый цвет, Егор, улыбающийся в тени дерева. И вдруг — тревога, страх, подгоняющий ее бег.
— Мне было страшно, крестная, — прошептала Тая, — будто я должна успеть что-то важное, будто время уходит. И Горина… она тоже была там, в саду, но где-то в стороне, наблюдала за нами. Вот это, наверное, меня и взволновало.
Зинаида кивнула, задумалась.
— Это уже кое-что, — тихо проговорила она, — боишься ты не Ольги, Тая, боишься потерять Егора. А ревность… ревность лишь усиливает этот страх.
Зинаида поднялась, подошла к старинному сундуку, стоявшему в углу, и достала оттуда потрепанную книгу в кожаном переплете.
— Вот, — протянула она ее Тае, — почитай на досуге. Эта книга ещё моей прабабки. Тут толкования снов разные есть. Может, и найдешь что-то для себя. Да и вообще, отвлечешься. А главное, Тай, доверяй своему сердцу. Оно редко обманывает.
Тая поблагодарила крёстную и, прижимая к себе книгу, отправилась домой. Слова Зинаиды, как ни странно, немного успокоили. Ближе к вечеру, когда Егор еще не вернулся, а все дела по хозяйству были уже сделаны, решила прогуляться до Смородинки. Река всегда успокаивала ее, помогала собраться с мыслями. Она шла по тропинке вдоль берега, наблюдая за играющими в воде детьми, за рыбаками, сидящими с удочками. Приблизившись к старому мосту, неожиданно для себя увидела Горину. Та стояла, облокотившись на перила, и смотрела на воду. Тая хотела было развернуться и уйти, но Горина заметила её и окликнула.
— Здравствуй, Тая, — с нагловатой улыбкой произнесла она.
Тая кивнула в ответ, не зная, что сказать. Наступила неловкая пауза.