— Ты что?! Я же твоя сестра! Почему ты меня не пускаешь?! — Алина стучала кулаком в дверь, но Надя впервые не открыла.
За дверью тишина. Такая... плотная. Словно вата в ушах.
Алина прислонилась лбом к холодному металлу. Вот так всегда. Когда нужна помощь — все исчезают. Даже Надя. Её Надюшка, которая всегда... Всегда была рядом.
— Надь, ну пожалуйста... Мне некуда идти. — Голос стал тише. Почти шёпот.
Соседка, напротив, глядела в глазок. Алина это чувствовала. Этот взгляд. Осуждающий. "Опять пьяная пришла к сестре..."
Но она не пьяная. Сегодня. Уже три дня как не пьяная.
— Я не пью больше — сказала она двери. — Честное слово.
Дверь молчала.
А ведь когда-то они спали в одной кровати. Маленькие. Надя всегда ложилась к стенке — боялась темноты. А Алина защищала... Смешно теперь... Кто кого защищает?
Телефон завибрировал. СМС от Игоря:
"Если не вернёшь деньги до завтра — узнаешь, что такое боль."
Руки затряслись. Двадцать тысяч. Откуда взять двадцать тысяч?
— Надь, у меня проблемы... Серьёзные.
За дверью послышались шаги. Остановились. Алина представила, как сестра стоит и думает. Пускать или нет. Помогать или нет. В который раз...
— Я знаю, что ты слышишь.
Щелчок замка. Дверь приоткрылась на цепочку. Глаза Нади — усталые.
— Что на этот раз? — голос как будто из другой комнаты.
— Можно войти?
— Нет.
Словно стена между ними.
— Надя...
— Нет, Алин. Нельзя. Я больше не могу. Понимаешь? Не могу.
Надя говорила медленно. По слогам. Как маленькой. Как когда учила читать.
— Но я же твоя сестра!
— А я что? Банкомат? — Голос треснул. — Два года, Алина. Два года я тебя вытаскиваю. Из запоев, из долгов, из проблем. А ты... Ты даже спасибо нормально сказать не можешь.
Алина хотела возразить. Но что сказать? Что благодарна? Что любит? Что без неё пропадёт?
— У меня Машка болеет — продолжала Надя. — Температура третий день не спадает. А я вместо того, чтобы быть с дочерью, думаю:
"А вдруг сестра придёт? А вдруг опять что-то случилось?"
Машка... Племянница. Семь лет. Последний раз Алина видела её... Когда? На день рождения? Или на Новый год? Размыто всё.
— Как Машка? — спросила тихо.
— А тебя это волновало раньше?
Молчание. Алина смотрела на щель двери. На кусочек Надиного лица. На морщинки у глаз. Когда они появились? Раньше ведь не было...
— Я исправлюсь.
— Сколько раз ты это говорила?
— Но теперь по-настоящему!
— Алин... — Надя вздохнула. — Я устала верить в "по-настоящему".
Дверь начала закрываться. Алина рванулась вперёд.
— Подожди! У меня долг. Серьёзный долг. Если не отдам...
— Сколько?
— Двадцать тысяч.
Пауза. Очень длинная пауза.
— За что?
Алина хотела соврать. Как всегда. Придумать красивую историю. Но что-то в Надином голосе... Что-то окончательное.
— Проиграла.
— Господи... — Надя прикрыла глаза. — Алина, у меня нет двадцати тысяч. Понимаешь? Нет. Я одна с дочерью. Зарплата маленькая. Ипотека...
— Но что мне делать?
— Работать. Зарабатывать. Жить нормально, как все люди!
— Я не умею как все люди!
— Учись!
Дверь захлопнулась. Окончательно.
Алина стояла на лестничной площадке и смотрела на цифру "47" на двери. Медные цифры. Надя их полировала каждую неделю. Аккуратная. Правильная. Всегда была правильной.
А она? Что она?
Телефон опять завибрировал. Игорь: "Время идёт."
Алина медленно спустилась вниз. На улице дождь. Мелкий, противный. Забирался под куртку, за воротник.
Куда идти? К подругам? Какие подруги... Все разбежались. К маме? Мама в другом городе. И денег на билет нет.
Остался один вариант.
Алина достала телефон. Нашла номер. Палец завис над экраном.
"Серёжа."
Бывший муж. Который ушёл год назад. Сказал: "Не могу больше смотреть, как ты себя убиваешь."
Нажала "вызов".
— Алло? — голос удивлённый.
— Серёж, это я...
— Алина? Что случилось?
— Мне нужна помощь.
Пауза. Слышно, как он дышит. Думает.
— Какая помощь?
— Денежная. Двадцать тысяч. Я отдам, честное слово.
— Алин...
— Пожалуйста! Это вопрос жизни и смерти!
— Чьей жизни?
— Моей.
— Твоя жизнь уже давно под вопросом.
Это больно. Очень больно. Но правда.
— Серёж, я изменилась. Не пью уже три дня.
— Три дня? — он почти смеётся. — Алин, мы разводились, когда у тебя был рекорд в две недели.
— Но теперь другое дело!
— Нет. Не другое. — Голос стал жёстким. — Знаешь что? Я тебе скажу одну вещь. И ты меня больше не звони.
— Серёж...
— Ты сама выбрала этот путь. Каждый день. Каждый раз, когда открывала очередную бутылку. Каждый раз, когда садилась играть. Это твой выбор. И последствия — тоже твой выбор…
Гудки.
Алина убрала телефон. Дождь усилился. Промокла насквозь.
Вот и всё. Конец игры.
Она подняла голову вверх. На седьмом этаже горел свет. В Надиной квартире. Наверное, читает Машке сказку на ночь.
А завтра... Завтра придёт Игорь.
Алина пошла вперёд. Куда — не знала. Просто вперёд.
В кармане лежал последний рубль. На хлеб не хватит. На автобус — тоже.
Но есть ещё одно место...
Ломбард "Золотой ключик" работал до девяти. На часах — восемь сорок.
Алина стояла перед витриной и смотрела на чужие драгоценности. Кольца, цепочки, серьги... Чья-то боль. Чьи-то несбывшиеся надежды.
В кармане лежало мамино кольцо. Последнее, что осталось. Кольцо с маленьким бриллиантом. Мама подарила на восемнадцатилетие: "Береги, доченька. Это на самый крайний случай."
Крайний случай наступил.
— Мы закрываемся — сказал оценщик. Толстый дядька в очках.
— Можно быстро? — Алина положила кольцо на стойку.
Он взял лупу. Покрутил колечко. Взвесил.
— Три тысячи.
— Как три?! Оно стоит минимум пятнадцать!
— Стоило. Когда покупали. А сейчас — три. Берите или не берите.
Алина смотрела на кольцо. Как она его надевала по праздникам. Как берегла.
— Хорошо.
Деньги легли в карман. Три тысячи. На семнадцать меньше, чем нужно.
На улице стемнело. Дождь не прекращался. Алина шла по знакомым дворам. Мимо подъездов, где когда-то играла в детстве. Мимо школы, где учились с Надей.
Остановилась у магазина. Через стекло видны бутылки. Ровные ряды.
Три тысячи — это много…
Алина толкнула дверь.
— Что желаете? — продавщица едва подняла глаза от телефона.
— Вон ту… — показала рукой.
— Какую?
— Пол литра.
Бутылка легла на прилавок. Холодная. Знакомая.
— Сто пятьдесят рублей.
Алина протянула деньги. Рука не дрожала. Странно. Обычно дрожала.
Скамейка в парке была мокрая. Алина села, не обращая внимания на воду. Достала бутылку. Открутила крышку.
Запах... Знакомый до боли.
Первый глоток, второй...
Телефон завибрировал. СМС от Нади: "Алин, я подумала... Может, поговорим завтра? Машке лучше. Температура спала."
Алина перечитала сообщение три раза. Надя хочет поговорить. Значит, ещё не всё потеряно? Значит, есть шанс?
Набрала ответ:
"Надюшка, я в парке. У пруда. Приходи, если можешь."
Отправила.
Сделала ещё глоток. Тепло разлилось по груди.
Через полчаса послышались шаги. Надя шла по аллее. Быстро. Почти бежала.
— Алин! — крикнула издалека. — Алина, где ты?
— Здесь — отозвалась она с скамейки.
Надя подошла ближе. В свете фонаря увидела бутылку.
Остановилась.
— Ты опять.
— Немного.
— Алина... Ты же сказала, что уже три дня.
— Не пила. А теперь вот...
Надя села рядом. Далеко. На самый край скамейки.
— Зачем позвала?
— Хотела попрощаться.
— Как это?
Алина поставила бутылку на землю. Аккуратно. Чтобы не упала.
— Завтра придут за долгом. А денег нет. Кольцо мамино продала — только три тысячи дали. — Голос стал равнодушным. Спокойным. — Так что это последний раз, когда мы разговариваем.
— Что ты хочешь сказать?
— А что тут непонятного? Игорь не шутит. Если денег не будет...
Надя резко повернулась к ней.
— О чём ты говоришь?
— Я говорю о логике. Жить незачем. Денег нет. Работы нет. Мужа нет. Сестра не пускает домой.
— Алина!
— Что "Алина"? — Она посмотрела на Надю. — Ты сама сказала — учись жить как все люди. А я не умею. И не хочу учиться.
Надя схватила её за руку.
— Перестань! Это алкоголь за тебя говорит!
— Нет. Это я говорю. Трезвая я. Просто честная впервые за много лет.
Они сидели молча. Дождь барабанил по листьям. Где-то вдалеке лаяла собака.
— Знаешь, что самое страшное? — продолжила Алина. — Что мне даже не больно. Раньше было больно. Когда Серёжа ушёл — больно. Когда работу потеряла — больно. А сейчас... Пустота.
— Алин...
— Ты хорошая сестра. Правда. Я просто... — она искала слова. — Я просто неправильная. С самого начала неправильная. Помнишь, мама говорила: "Надя — это мой день, а Алина — моя ночь"?
Надя кивнула. Глаза блестели от слёз.
— Так вот... Ночь закончилась.
Алина встала. Пошатнулась, но устояла.
— Иди домой. К Машке. Почитай ей сказку. Про принцессу и счастливый конец.
— А ты?
— А я посижу ещё. Подумаю.
Надя тоже встала. Протянула руку.
— Пойдём со мной. Пожалуйста.
— Нет.
— Алина!
— Нет, Надь. Не надо. Ты же сама сказала — больше не можешь. Вот и не мучайся.
Надя стояла и плакала. Тихо. Беззвучно.
— Я не могу тебя так оставить.
— Можешь. И должна. Уходи! Иди домой! — крикнула она.
Сама Алина развернулась и пошла в сторону пруда. Шаги за спиной затихли. Надя ушла.
У воды было тихо. Только дождь шумел. И где-то каркала ворона.
Алина достала телефон. Набрала сообщение Наде:
"Прости. За всё. Люблю. Береги Машку."
Нажала "отправить".
Телефон полетел в воду. Всплеск. Круги на поверхности.
Алина сняла куртку. Сделала шаг к воде.
Холодно. Очень холодно.
Ещё шаг.
А где-то на седьмом этаже дома на соседней улице, маленькая Машка спрашивала маму:
— А почему ты плачешь?
И Надя, прижимая дочку к себе, шептала:
— Просто дождик. Очень сильный дождик...
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍