– Надя, ты серьёзно? — Лена сжала телефон, чувствуя, как пальцы холодеют. Голос сестры мужа звучал бодро, почти торжествующе, словно она уже мысленно распаковывала чемоданы в их гостиной.
– Ну а что такого? — Надя хмыкнула в трубке. — У нас в квартире ремонт, жить негде. А у вас дом просторный, места всем хватит. Неделя, максимум две.
Лена прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Их деревянный дом на окраине Подмосковья, купленный с таким трудом, ещё пах свежей краской и сосновыми досками. Они с Олегом только начали обживать его: расставляли мебель, вешали картины, мечтали о тихих вечерах у камина. И вот теперь Надя — сестра Олега, с её мужем Димой и шестилетним Кирюшей — собирается вторгнуться в их жизнь.
– А вы не думали, ну, в гостиницу, может? — осторожно спросила Лена, стараясь не звучать грубо. — Или у родителей Олега?
– Гостиница? — Надя рассмеялась, будто Лена предложила ей поселиться на вокзале. — Лен, ну ты же понимаешь, это дорого. А мама с папой в своей двушке и так еле помещаются. Да ладно тебе, мы не в тягость! Я даже готовить буду, Кирюшка тихий, а Дима вообще весь день на работе.
Лена посмотрела в окно, где за стеклом качались ветки берёз. Ей хотелось крикнуть: «Это наш дом, наше место, мы только начали жить для себя!» Но вместо этого она выдавила:
– Хорошо, приезжайте. Только, Надя, правда на неделю, ладно?
– Конечно-конечно! — пропела Надя, и Лена буквально услышала её довольную улыбку. — Завтра к вечеру будем. Олег дома?
– Да, на участке что-то мастерит.
– Ой, какой он у тебя хозяйственный! — Надя хихикнула. — Всё, до завтра!
Лена бросила телефон на диван и медленно сползла по спинке, уткнувшись лицом в ладони. Дом, их с Олегом мечта, вдруг показался уязвимым, словно кто-то уже начал отбирать его по кусочкам. Она вспомнила, как они с мужем бродили по пустым комнатам, выбирая, где будет их спальня, где — детская для будущего малыша. Как Олег, смеясь, рисовал мелом на полу, где поставят диван, а где — книжный шкаф. Теперь всё это казалось далёким, почти нереальным.
Олег вошёл в гостиную, вытирая руки о старые джинсы. От него пахло деревом и свежим воздухом. Его светлые волосы были слегка растрёпаны, а на щеках играл румянец от работы на улице.
– Что с лицом? — он нахмурился, глядя на жену. — Опять с работы звонили?
– Нет, — Лена вздохнула. — Надя звонила. Они с Димой и Кирюшей завтра приезжают. На неделю, говорят. У них ремонт.
Олег замер, потом медленно кивнул.
– Ну, неделя — это нормально. Поможем, раз такое дело.
– Олег, — Лена посмотрела на него, стараясь поймать его взгляд. — Ты же знаешь Надю. Она… она как танк. Если пустить, потом не выгонишь.
Он улыбнулся, но как-то неуверенно.
– Да ладно тебе, Лен. Это ж моя сестра. Они не чужие. Поживут чуть-чуть и съедут.
Лена промолчала. Ей вспомнились рассказы Олега о детстве: как Надя, будучи старшей, всегда командовала, решала за него, что надеть, с кем дружить, куда пойти. Даже теперь, когда им обоим за тридцать, она вела себя так, будто всё вокруг — её территория. Лена чувствовала, как внутри закипает тревога, но решила не спорить. Может, и правда, неделя — это не так страшно.
На следующий вечер в их дворе затормозила потрёпанная «Тойота». Надя выскочила первой, в ярком жёлтом пальто, которое словно кричало: «Я здесь главная!» Её тёмные волосы были собраны в небрежный пучок, а на лице сияла улыбка, от которой Лене стало ещё тревожнее. Дима, её муж, грузный, с усталым взглядом, тащил два чемодана. Кирюша, худенький мальчик с огромными глазами, держал в руках рюкзак с динозаврами и смотрел по сторонам, будто попал в зоопарк.
– Леночка! — Надя раскинула руки, обнимая её так крепко, что у Лены перехватило дыхание. — Какой у вас дом шикарный! Прямо как в журнале!
– Спасибо, — Лена выдавила улыбку, отступая назад. — Заходите, располагайтесь.
Олег уже обнимался с Димой, хлопая его по спине. Кирюша, не говоря ни слова, прошмыгнул в гостиную и тут же включил телевизор. Громкий рёв мультика заполнил дом, и Лена почувствовала, как её виски сдавило.
– Ой, Лен, ты не против, если он мультики посмотрит? — Надя скинула пальто прямо на диван. — Дорога длинная, он устал.
– Конечно, — Лена кивнула, хотя внутри всё кричало: «Спроси сначала!»
За ужином Надя болтала без умолку: о ремонте, о том, как трудно найти нормальных рабочих, о ценах на плитку. Дима молчал, уткнувшись в тарелку с картошкой, которую Лена готовила два часа. Кирюша размазывал еду по тарелке, строя из пюре замок. Олег, как всегда, был душой компании, шутил, подливал компот, подмигивал Лене. Но она видела, как его глаза блестят чуть больше обычного — он тоже нервничал, хоть и не показывал вида.
– Завтра я за продуктами съезжу, — сказал Олег, когда они убирали со стола. — Надо бы затариться, раз нас теперь пятеро.
– Ой, не переживай, — Надя махнула рукой. — Мы свои продукты привезли. Вон, Дима в багажнике пару пакетов оставил. Правда, Дим?
Дима кивнул, не поднимая глаз. Лена посмотрела на мужа, надеясь, что он скажет что-то про «неделю», но Олег только улыбнулся и начал рассказывать Наде про их планы на баню.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Надя с семьёй не уезжала. Их чемоданы обосновались в гостевой комнате, превратив её в склад вещей: игрушки Кирюши, пакеты с одеждой, какие-то коробки с посудой, которые Дима притащил на третий день.
– Это временно, — оправдывалась Надя, когда Лена робко спросила, как идут дела с ремонтом. — Рабочие такие лодыри, Лен! Всё затягивают. Но ты не переживай, мы скоро съедем.
Лена кивала, но каждый день чувствовала, как её дом перестаёт быть её. Кирюша оставлял следы пластилина на подоконниках, Дима разбрасывал носки по гостиной, а Надя хозяйничала на кухне, как у себя дома. Она переставила все кастрюли, выбросила старый половник, потому что он «страшненький», и даже начала готовить свои «фирменные» котлеты, от которых весь дом пропах жиром.
– Лен, ты не против, если я плиту помою? — как-то утром спросила Надя, уже держа в руках губку и моющее средство.
– Да я сама… — начала Лена, но Надя перебила:
– Ой, да брось! Я же вижу, у тебя времени нет. Ты же на работе пропадаешь.
Лена стиснула зубы. Она работала дизайнером интерьеров, часто задерживалась с клиентами, но всегда находила время для уборки. Её дом был её гордостью: каждый уголок, каждая подушка, каждый светильник — всё выбиралось с любовью. А теперь Надя вела себя так, будто Лена была не хозяйкой, а временной гостьей.
Однажды вечером Лена вернулась с работы и застала Кирюшу, рисующего фломастерами на стене в коридоре. Яркие красные и зелёные каракули покрывали белую штукатурку, которую они с Олегом красили до полуночи, споря, какой оттенок лучше.
– Кирюша! — Лена ахнула, роняя сумку. — Что ты делаешь?
Мальчик посмотрел на неё своими большими глазами, в которых не было ни капли вины.
– Маме сказал, она разрешила.
– Разрешила? — Лена почувствовала, как кровь приливает к лицу.
Она нашла Надю на кухне, где та резала овощи для какого-то супа, напевая под нос.
– Надя, ты разрешила Кирюше рисовать на стене?
Надя подняла глаза, удивлённо вскинув брови.
– Ну да, он же ребёнок, Лен. Творчество развивает. А стена — это ж не картина маслом, отмоешь.
– Отмою? — Лена задохнулась от возмущения. — Это наш дом, Надя! Мы с Олегом полгода ремонт делали!
Надя пожала плечами, будто Лена устроила скандал из-за пустяка.
– Ну извини, не подумала. Я скажу Кирюше, чтобы больше не рисовал.
Лена вышла на террасу, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Она села на деревянную скамейку, которую Олег смастерил своими руками, и уставилась на озеро за забором. Вода отражала серое небо, и это отражение было таким же мутным, как её мысли. Почему она не может просто сказать: «Уезжайте»? Почему Олег молчит? Неужели он не видит, как их дом превращается в чужое место?
Вечером она решилась поговорить с мужем. Они сидели в спальне, закрыв дверь, чтобы Надя не услышала. Олег выглядел усталым, его плечи сутулились, а под глазами залегли тени.
– Олег, так нельзя, — начала Лена, стараясь говорить спокойно. — Они уже две недели здесь. И я не вижу, чтобы они собирались уезжать.
Он вздохнул, потирая виски.
– Лен, я знаю, что это неудобно. Но Надя — моя сестра. У них правда ремонт, я звонил их прорабу, он сказал, что ещё недели две.
– Две недели? — Лена почувствовала, как голос дрожит. — А потом что? Ещё месяц? Полгода? Они живут за наш счёт, Олег! Продукты, коммуналка — всё на нас. А Надя даже не предложила скинуться.
– Я поговорю с ней, — пообещал он, но в его голосе не было уверенности.
– Поговоришь? — Лена посмотрела ему в глаза. — Ты уже две недели собираешься поговорить. А она тем временем хозяйничает в нашем доме, как у себя.
Олег молчал, глядя в пол. Потом тихо сказал:
– Лен, я не хочу ссориться с тобой. Но и с Надей не хочу ругаться. Она моя семья.
– А я? — Лена почувствовала, как горло сжимает ком. — Я тоже твоя семья, Олег. И этот дом — наш, не её.
Он кивнул, но ничего не ответил. Лена легла спать, чувствуя, как между ними растёт невидимая стена.
Прошёл ещё месяц. Надя с семьёй не уезжала. Их ремонт, по её словам, «затянулся из-за проблем с поставками». Лена уже не верила ни единому слову. Она замечала, как Надя заказывает доставку еды, покупает Кирюше новые игрушки, но ни разу не предложила оплатить счёт за электричество, которое теперь горело круглые сутки из-за их бесконечных мультиков и зарядок. Дима, молчаливый и отстранённый, проводил вечера за ноутбуком, работая удалённо, но его присутствие ощущалось в разбросанных по дому кружках и крошках на столе.
Кирюша, несмотря на свой возраст, стал центром хаоса. Он бегал по дому, оставляя за собой след из игрушек, кричал, когда ему что-то не нравилось, и однажды разбил любимую вазу Лены — подарок её бабушки.
– Ой, Лен, ну это же просто ваза, — сказала Надя, когда Лена, едва сдерживая слёзы, собирала осколки. — Купим новую, не переживай.
– Это была память, Надя, — тихо сказала Лена. — Ты могла бы хотя бы извиниться.
Надя закатила глаза.
– Ну извини, я же не специально.
Лена чувствовала, как её терпение истончается, как старая верёвка, готовая лопнуть. Она старалась быть хорошей женой, хорошей невесткой, но каждый день в её доме был как испытание. Она замечала, как Олег стал реже улыбаться, как он избегает разговоров о Наде, как уходит на работу раньше и возвращается позже. Их вечера, когда они пили чай на террасе, обсуждая планы, исчезли. Теперь вечера были заполнены шумом телевизора и разговорами Нади о её жизни.
Однажды утром Лена застала Надю за перестановкой мебели в гостиной. Диван, который они с Олегом выбирали часами, теперь стоял у стены, а журнальный столик был завален игрушками Кирюши.
– Надя, что ты делаешь? — Лена замерла в дверях, чувствуя, как сердце колотится.
– Ой, Лен, я подумала, так уютнее будет, — Надя улыбнулась, поправляя подушку. — А то у вас как-то пусто было.
– Это наш дом, Надя, — Лена сжала кулаки. — Наш. Не твой.
Надя посмотрела на неё, вскинув брови.
– Лен, ну что ты так реагируешь? Я просто хотела помочь.
– Помочь? — Лена шагнула вперёд. — Ты живёшь здесь месяц, не платишь ни за что, хозяйничаешь, как у себя дома, и называешь это помощью?
Надя открыла рот, но Лена не дала ей ответить.
– Я устала, Надя. Устала от твоих вещей, от твоего сына, который портит всё вокруг, от того, что я не чувствую себя хозяйкой в собственном доме!
В этот момент в гостиную вошёл Олег. Его лицо было хмурым, а в руках он держал телефон.
– Лена, Надя, хватит, — сказал он тихо, но в его голосе была непривычная твёрдость.
– Олег, скажи ей! — Надя повернулась к брату. — Она на меня кричит, будто я чужая!
– Ты и есть чужая, — отрезал Олег, и Лена замерла, не веря своим ушам.
Надя побледнела.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что ты гость, Надя, — Олег посмотрел на сестру, и в его глазах было что-то новое — смесь усталости и решимости. — И гости не перестраивают чужой дом под себя. Не выбрасывают вещи. Не решают, как нам жить.
Лена почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но на этот раз это были слёзы облегчения. Впервые за месяц она увидела в муже того Олега, которого любила — сильного, уверенного, готового защищать их семью.
– Олег, ты серьёзно? — Надя отступила назад, её голос дрожал. — Я же твоя сестра!
– Да, моя сестра, — кивнул он. — И я тебя люблю. Но это не значит, что ты можешь жить здесь вечно, не уважая нас. Я звонил твоему прорабу. Ремонт у вас закончен две недели назад. Почему ты не сказала?
Надя открыла рот, но не нашла, что ответить. Её щеки вспыхнули, и она отвела взгляд.
– Я… я просто думала, что вам не в тягость, — пробормотала она.
– В тягость, Надя, — Олег шагнул к ней. — И я хочу, чтобы вы с Димой и Кирюшей съехали. Завтра.
Лена смотрела на мужа, не веря своим ушам. Это был тот самый поворот, которого она не ожидала. Олег, который всегда избегал конфликтов, который так любил свою семью, вдруг поставил точку.
– Олег, ты не можешь так со мной поступить! — Надя вцепилась в рукав брата, её голос дрожал от обиды, но глаза сверкали гневом.
Лена стояла в стороне, прислонившись к дверному косяку, и наблюдала за сценой, чувствуя, как сердце колотится. Гостиная, ещё вчера уютная, теперь выглядела как поле битвы: игрушки Кирюши валялись на полу, диван был завален одеждой, а на журнальном столике стояла недопитая кружка чая, оставленная Димой. Олег, обычно мягкий и уступчивый, смотрел на сестру с непривычной решимостью.
– Надя, я всё сказал, — его голос был спокойным, но твёрдым, как гранит. — Вы с Димой и Кирюшей уезжаете завтра.
Надя отпустила его рукав и отступила, её лицо покраснело, губы сжались в тонкую линию.
– Я думала, мы семья, — прошипела она. — А ты… ты выгоняешь нас, как каких-то постояльцев!
– Это не про семью, — Олег покачал головой. — Это про уважение. Ты живёшь в нашем доме, но ведёшь себя так, будто он твой.
Лена почувствовала, как внутри разливается тепло. Впервые за месяц она видела мужа таким — не просто добродушным Олегом, который всех мирит, а мужчиной, готовым защищать их маленький мир. Но в то же время её не покидало чувство тревоги. Надя не из тех, кто сдаётся без боя.
Надя резко развернулась и ушла в гостевую комнату, громко хлопнув дверью. Дима, сидевший на диване с ноутбуком, даже не поднял головы — он привык к вспышкам жены и, похоже, предпочитал оставаться в стороне. Кирюша, услышав шум, выглянул из-за угла, сжимая в руках пластикового динозавра.
– Дядя Олег, мама плачет? — спросил он тихо.
Олег присел на корточки, мягко улыбнувшись мальчику.
– Нет, Кирюш, просто у взрослых разговор. Иди, поиграй пока, хорошо?
Кирюша кивнул и убежал обратно, а Олег повернулся к Лене. Его глаза были усталыми, но в них читалась решимость.
– Лен, я всё сделаю, — тихо сказал он. — Обещаю.
Она кивнула, но слова застряли в горле. Ей хотелось верить мужу, но что-то подсказывало, что Надя так просто не отступит.
Утро следующего дня началось с тишины — непривычной, почти пугающей. Лена проснулась от запаха кофе, который варил Олег. Она спустилась в кухню, где он стоял у плиты, жаря яичницу. Его светлые волосы торчали в разные стороны, а на футболке красовалось пятно от масла.
– Доброе утро, — он улыбнулся, но улыбка вышла натянутой. — Надя с Димой собираются. Я слышал, как они паковали вещи.
Лена кивнула, наливая себе кофе. Её взгляд упал на подоконник, где всё ещё виднелись следы пластилина от Кирюши. Она вдруг поняла, что уже не помнит, как выглядит их дом без чужих вещей.
– Ты думаешь, они правда уедут? — спросила она, глядя в чашку.
– Уедут, — Олег кивнул. — Я вчера ещё раз поговорил с Димой. Он… он согласен, что они перегнули.
Лена хотела что-то ответить, но тут в кухню вошла Надя. Её глаза были красными, словно она не спала всю ночь, но подбородок был гордо вздёрнут.
– Лен, Олег, я всё понимаю, — начала она, скрестив руки. — Мы уезжаем. Но я хочу, чтобы вы знали: я не держу зла. Вы просто… не готовы принимать семью.
Лена почувствовала, как внутри вскипает раздражение. Не готовы принимать семью? Это после месяца, когда они кормили их, убирали за ними, терпели хаос? Но она промолчала, перехватив взгляд Олега. Он слегка покачал головой, словно говоря: «Не ввязывайся».
– Надя, мы всегда рады вам в гости, — сказал он спокойно. — Но жить вместе — это другое. У нас с Леной своя жизнь, свои планы.
Надя фыркнула, но ничего не ответила. Она развернулась и вышла, а через час их «Тойота» уже отъезжала от дома. Лена стояла на крыльце, глядя, как машина исчезает за поворотом. Внутри было странное чувство: облегчение мешалось с тревогой. Она знала Надю — та не из тех, кто просто так сдаётся.
Прошёл день, потом два. Дом постепенно возвращался к жизни. Лена отмыла стены от следов фломастеров, переставила мебель обратно, убрала чужие вещи из шкафов. Олег помогал, молча таская коробки и вытирая пыль. Они почти не говорили о Наде, словно боялись спугнуть хрупкое спокойствие.
Но на третий день раздался звонок. Лена вздрогнула, увидев на экране телефона имя свекрови — Галины Ивановны.
– Леночка, здравствуй, — голос свекрови был напряжённым. — Я только что от Нади. Она… в общем, она в слезах. Говорит, вы её выгнали, как собаку.
Лена почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Галина Ивановна, это не так, — начала она, стараясь говорить спокойно. — Мы просто попросили их уехать. Они жили у нас месяц, хотя обещали неделю.
– Ой, Лен, я всё понимаю, — вздохнула свекровь. — Но Надя — она же моя дочь. Ей тяжело. Может, вы слишком строго?
Лена сжала телефон так, что пальцы побелели. Слишком строго? Это после того, как Надя перевернула их дом вверх дном?
– Галина Ивановна, мы не выгоняли, — сказала она, стараясь не сорваться. — Мы просто хотим жить в своём доме.
– Ладно, ладно, — свекровь замялась. — Я просто… переживаю за вас всех. Поговори с Олегом, хорошо?
Лена положила трубку, чувствуя, как внутри нарастает буря. Она нашла Олега на заднем дворе, где он мастерил кормушку для птиц.
– Твоя мама звонила, — начала она, стараясь держать голос ровным. — Надя нажаловалась, что мы её выгнали.
Олег замер, его молоток повис в воздухе.
– Серьёзно? — он нахмурился. — Лен, я же всё объяснил Наде. Она знала, что так будет.
– Тогда почему она врёт? — Лена скрестила руки. — И почему твоя мама звонит мне, а не тебе?
Олег вздохнул, откладывая молоток.
– Я поговорю с мамой, — сказал он. — И с Надей. Это уже слишком.
Лена кивнула, но в её груди рос ком. Она чувствовала, что их победа была временной. Надя не просто уехала — она готовила новый удар.
На следующее утро Лена проснулась от звука подъезжающей машины. Она выглянула в окно и замерла: это была «Тойота» Нади. Сердце ухнуло в пятки. Неужели они вернулись?
Она спустилась вниз, где Олег уже открывал дверь. На пороге стояла Надя, но на этот раз одна. Без чемоданов, без Кирюши, без Димы. Её глаза были заплаканными, а голос дрожал.
– Олег, Лена, я должна извиниться, — начала она, теребя ремешок сумки. — Я… я вела себя ужасно.
Лена замерла, не веря своим ушам. Надя, которая никогда не извинялась, стояла перед ними, опустив глаза, как провинившийся ребёнок.
– Я не хотела вас обидеть, — продолжала она. — Просто… у нас с Димой проблемы. Ремонт — это была только часть правды. Мы… мы, возможно, разводимся.
Лена почувствовала, как её гнев растворяется, уступая место растерянности. Олег шагнул к сестре, его лицо смягчилось.
– Надя, почему ты не сказала? — спросил он тихо.
– Не хотела вас грузить, — она шмыгнула носом. — Думала, перекантуемся у вас, пока всё не уляжется. Но я вижу, как это вас напрягло. Простите.
Лена молчала, не зная, что сказать. Ей было жаль Надю, но в то же время она не могла забыть месяц хаоса. Олег посмотрел на жену, словно спрашивая её разрешения.
– Надя, — начала Лена осторожно, — нам правда тяжело было. Но если у тебя проблемы, ты могла бы просто сказать. Мы бы помогли.
– Я знаю, — Надя кивнула. — Я просто… привыкла всё решать сама.
Олег обнял сестру, и Лена почувствовала, как её сердце сжимается. Она хотела верить Наде, но что-то подсказывало, что это не конец истории.
Прошла неделя. Надя больше не приезжала, но звонила Олегу почти каждый день. Она рассказывала о своих проблемах с Димой, о том, как пытается сохранить семью ради Кирюши. Лена слушала эти разговоры краем уха. Её дом снова стал их с Олегом, но тень Нади всё ещё висела над ним.
Однажды вечером, когда они сидели на террасе, глядя на звёзды, Олег вдруг сказал:
– Лен, я придумал, как всё решить.
Она повернулась к нему, её сердце замерло.
– Как?
– Я поговорил с Димой, — начал он. — Он согласен, что им нужно разъехаться с Надей. Но Кирюше нужен стабильный дом. Я предложил, чтобы Надя с Кирюшей пожили в квартире наших родителей. Мама с папой как раз собирались зимовать на даче.
Лена замерла, переваривая услышанное.
– А Надя согласится? — спросила она.
– Уже согласилась, — Олег улыбнулся. — И ещё я сказал ей, что мы всегда рады помочь, они могут заезжать к нам как гости. Но никаких «на недельку».
Лена почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Она обняла мужа, уткнувшись в его плечо.
– Ты молодец, — прошептала она. — Я боялась, что мы никогда не выберемся из этого.
– Я тоже боялся, — признался он. — Но знаешь, я понял: наш дом — это не только стены. Это мы с тобой. И я не хочу, чтобы кто-то это разрушил. Даже моя сестра.
Месяц спустя дом снова стал их убежищем. Надя с Кирюшей переехали в квартиру родителей, а Дима снял себе студию неподалёку. Лена и Олег начали планировать новоселье — не для всей родни, а только для самых близких. Они сидели на террасе, пили чай, слушали, как ветер шелестит в берёзах, и впервые за долгое время чувствовали себя дома.
– Знаешь, — сказала Лена, глядя на звёзды, — я думала, что никогда не смогу полюбить этот дом так, как раньше. Но теперь он кажется даже лучше.
Олег взял её за руку.
– Потому что он наш, Лен. И мы научились его защищать.
Она улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по груди. Их дом был не просто местом — он был их победой. Победой над хаосом, над чужими ожиданиями, над страхом потерять друг друга.
Для вас с любовью: