Первый звонок пришел в семь утра. Валентина проснулась от настырного трезвона.
— Валечка, доченька! Как спала? Что снилось?
— Какое время сейчас? — Валя щурилась на экран.
— Обычное утреннее время! Пора вставать. Что завтракать будешь?
— Не знаю. Как обычно что-нибудь.
— Ну так проснись! День начался. Я уже давно встала. Обед варю. Тебе бы тоже нормально питаться. А не бутерброды жевать.
После развода год назад Валентина привыкла просыпаться в своем темпе. Никто не будил. Не торопил. Не спрашивал про завтрак.
— Я взрослая женщина. Сама разберусь с едой.
— Какая же ты взрослая? Пятьдесят два года. А живешь как студентка. Одна. Без мужа. Без детей рядом.
— Поговорим вечером, ладно?
— Ладно, доченька. Вечером позвоню.
Валя положила трубку и подумала: "Странно. Раньше она звонила раз в неделю по воскресеньям".
Но вечером мать действительно позвонила. И на следующий день утром. И вечером. И так каждый день.
Сначала Валентине даже нравилось. После долгих месяцев тишины в квартире родной голос согревал. Казалось — семья наконец стала ближе.
— Валечка, а что на работе? Клиенты есть?
Валя работала в канцелярском магазине. Продавала ручки и тетради. Папки тоже.
— Есть. Обычный день.
— А коллеги как? Не обижают? А то ты такая мягкая. Все тебя используют.
— Нормально все.
— А начальник? Не придирается? Зарплату когда дают?
— Все хорошо. Правда.
Но через месяц эти разговоры стали выматывать. Звонки шли не только утром и вечером. Днем тоже. Иногда в обеденный перерыв. Иногда прямо во время работы.
— Валя, что ела в обед?
— Салат покупала в кафе рядом.
— Какой салат? С чем? А первое блюдо? Суп ела?
— Нет. Только салат.
— Как только салат? Это не еда! Надо горячее есть. Желудок посадишь.
— Я взрослая. Сама знаю что есть.
— Знаешь-знаешь. Поэтому и хвораешь часто.
Валя хотела возразить. Но родительница уже переключилась на другую тему.
— А вчера с кем говорила? Подруги звонили?
— Нет, никто не звонил.
— Совсем? Ну и жизнь у тебя. Надо людей в дом приглашать. Общаться. А то сидишь как сыч.
— Мне нравится побыть одной.
— Неправильно это. Человек должен с людьми общаться.
Валя положила трубку и задумалась. Раньше мать не так активно интересовалась ее бытом. А сейчас расспрашивала буквально о каждом шаге.
Через два месяца звонки стали настоящим наказанием.
— Алло.
— Валечка! Ты где? Я уже полчаса звоню!
— Была в душе. Только вышла.
— В душе? А почему телефон не взяла в ванную?
— Зачем телефон в ванную?
— А вдруг что-то случится? Вдруг я в больницу попаду? А ты не узнаешь?
— Если что-то серьезное случится — соседи сообщат.
— Какие соседи? Они же не обязаны! Нет, так не пойдет. Ты должна быть всегда на связи.
Валя вздохнула. Родительница становилась все более требовательной.
— И еще. Хочу знать куда ты ходишь. Вчера звонила в восемь. Ты трубку не брала.
— Я в магазин ходила. За хлебом. Телефон дома оставила.
— В восемь вечера за хлебом? Странное время.
— А что тут странного? Магазин работает до девяти.
— Все равно странно. В темноте по улицам шататься.
Валентина почувствовала раздражение. Словно она подросток под родительским контролем.
— Я не шатаюсь. Я живу.
— Ну-ну. Живешь. Только предупреждай когда из дома уходишь.
— Предупреждать? Тебя?
— Конечно! А то волнуюсь. Звоню. Не отвечаешь. Думаю — может, что случилось.
На четвертом месяце Валя стала врать.
— Привет.
— Валечка! Где была? Звонила в обед. Не отвечала.
— На работе была. Много клиентов.
На самом деле она поставила телефон на беззвучный. Хотела хоть час побыть в тишине.
— А что продавала?
— Обычное. Ручки. Карандаши.
— А покупатели какие? Вежливые?
Валя поняла — устала отвечать на бесконечные вопросы. Каждый разговор превращался в допрос.
— А вечером что делала?
— Телевизор смотрела.
— Что смотрела?
— Сериал про любовь.
На самом деле Валя читала книгу. Но объяснять не хотелось.
Валентина начала замечать — всегда чувствует себя виноватой после звонков. Словно делает что-то не так.
На пятом месяце она решилась поговорить откровенно.
— Может, не нужно звонить каждый день?
— Почему не нужно? Я волнуюсь за тебя.
— Но я же взрослая. Могу сама о себе позаботиться.
— Можешь-можешь. Видела я как ты о себе заботишься. Развелась. Одна живешь. Толком не ешь.
— Развод — это мой выбор. И живу я нормально.
— Нормально... А если заболеешь? Кто тебе поможет?
— Справлюсь.
— Не справишься. Поэтому я и звоню. Слежу чтобы ты нормально жила.
Слово "слежу" резануло по ушам.
— То есть ты следишь за мной?
— Забочусь! Не слежу, а забочусь!
— А в чем разница?
— Разница в том что я твоя мать! И имею право знать как живет моя дочь!
Валя замолчала. Спорить было бесполезно. Но внутри все сжалось от обиды.
Шестой месяц прошел в постоянном напряжении. Валя боялась звонков. Телефон звонил. А она думала: "Опять".
— Валечка, почему долго не брала трубку?
— Руки были заняты.
— Чем заняты?
— Посуду мыла.
— А долго мыть-то? Там целый сервиз что ли?
— Ну что за вопросы?
— Нормальные вопросы. Интересуюсь твоей жизнью.
Валя стала выключать телефон на время. Час-два тишины. Потом включала и видела пропущенные вызовы. Иногда по десять штук.
На седьмом месяце она стала изворачиваться.
— Я на работе. Перезвоню.
— Когда перезвонишь?
— Вечером.
— Во сколько вечером?
— Не знаю точно. После работы.
— А работаешь до скольки сегодня?
— До шести.
— Значит в половине седьмого жду звонка.
Валя клала трубку и понимала — теперь обязана позвонить ровно в половине седьмого. Иначе будут новые вопросы и претензии.
На девятом месяце случилось что-то странное. Валя встретила на улице соседку — тетю Галю. Она была хорошей знакомой матери.
— Валечка! Как дела? Мать твоя постоянно про тебя говорит.
— Что говорит?
— Да переживает она за тебя. Говорит — одна живешь. Не звонишь. Не навещаешь.
— Как не звоню? Мы каждый день разговариваем!
— Каждый день? — тетя Галя удивилась. — Странно. А она мне жалуется — совсем забыла о ней.
Валя растерялась.
— Мы правда каждый день говорим. Она мне звонит по несколько раз.
— Может это покажется невероятным. Но разве возможно — чтобы родная мать так долго играла спектакль? — тетя Галя покачала головой. — Хотя... Знаешь, Валя, мать твоя очень одинокой себя чувствует. После отца особенно. Может она просто не знает как сказать — ей тревожно одной?
Валентина стояла как громом пораженная.
— То есть она всем говорит что я ее не навещаю?
— Да. И еще говорит — неблагодарная. Что она тебя растила-растила. А ты живешь своей жизнью.
— Но я с ней каждый день говорю!
— Тогда не понимаю зачем она так говорит.
Вечером Валя долго сидела на кухне и думала. Что происходит? Почему родительница одно говорит ей. А другое — знакомым?
В половине десятого зазвонил телефон.
— Валечка, как дела? Что ела на ужин?
— Я сегодня встретила тетю Галю.
— Ну и что?
— Она сказала — ты жалуешься, будто я тебе не звоню.
Молчание.
— Ты слышишь?
— Слышу.
— Так зачем ты так говоришь? Мы же каждый день разговариваем!
— Ну... Галка любит сплетни. Может что-то перепутала.
— Или ты ей неправду говоришь.
— Какую неправду?
— Про то что я плохая дочь. Про то что не навещаю и не звоню.
— Валечка, не придумывай. Я ничего такого не говорила.
Но Валя услышала в голосе неуверенность.
— Скажи честно. Зачем ты мне каждый день звонишь?
— Как зачем? Я же переживаю за тебя!
— Переживаешь или контролируешь?
— Что за глупости?
— Не глупости. Ты хочешь знать каждый мой шаг. Где я. Что ем. С кем говорю. Это не забота. Это контроль.
— Я твоя мать!
— И что? Это дает право следить за каждым моим вздохом?
Она заплакала.
— Я одна, Валечка. Совсем одна. Папы нет. Ты за десять остановок живешь. Мне тревожно.
Наконец-то правда.
— Но так нельзя. Ты делаешь из меня виноватую. Заставляешь отчитываться как школьницу.
— Просто хочу знать — у тебя все хорошо.
— А соседям и знакомым зачем говоришь что я тебя бросила?
— Не говорю я такого!
— Говоришь. Тетя Галя сама сказала.
Родительница всхлипнула.
— Ну... Может иногда жалуюсь. Что ты редко приезжаешь.
— Редко? Я каждые выходные к тебе езжу!
— Но живешь отдельно.
— Я взрослая женщина! Конечно живу отдельно!
— А мне одиноко.
Валя поняла — мать запуталась в собственной манипуляции. С одной стороны — звонки каждый день. С другой — жалобы на одиночество.
— Давай договоримся. Я буду звонить сама. Когда захочу поговорить. А ты перестанешь звонить каждый день.
— А если я буду волноваться?
— Будешь волноваться — позвонишь. Но не каждый день по три раза.
— А вдруг ты забудешь позвонить?
— Не забуду.
— А если забудешь?
— Ты должна мне доверять.
— Я доверяю...
— Нет, не доверяешь. Иначе не контролировала бы каждый шаг.
Она замолчала.
— Хорошо, — сказала наконец. — Попробуем.
Первую неделю было тяжело. Валя ждала звонков по привычке. Но телефон молчал.
Во вторник она сама позвонила.
— Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Тоже хорошо.
Разговор длился всего десять минут. Но это были спокойные десять минут. Без допросов и контроля.
В воскресенье Валя приехала к матери. Они пили чай. Говорили обо всем понемногу. Родительница не спрашивала — что Валя ела вчера и где была в среду.
— Знаешь, — сказала она, — мне и правда было тревожно. После папиного ухода. Я думала — если не буду тебе звонить, ты совсем обо мне забудешь.
— Не забуду.
— А еще мне казалось — так я буду нужна. Что ты поймешь как я за тебя волнуюсь.
— Я поняла. Но волнение и контроль — разные вещи.
— Да, поняла уже.
Месяц спустя они привыкли к новым правилам. Валя звонила два-три раза в неделю. Приезжала каждые выходные. Мать больше не требовала отчетов о каждом шаге.
— А знаешь, — сказала она однажды, — тетя Галя говорит — я стала спокойнее.
— Правда?
— Правда. И ты стала веселее. Раньше всегда напряженная была когда звонила.
— Еще бы. Я уже боялась твоих звонков.
— Прости.
— Все хорошо.
Валя поняла — иногда люди путают заботу с контролем. Думают — чем больше звонят и спрашивают, тем больше любят.
На самом деле любовь — это умение отпускать. Давать свободу. Доверять.
И еще — быть честным. С собой и с близкими. Не врать про одиночество. Не придумывать причины для контроля.
Мать была одинока — это правда. Но звонки каждый день не решали проблему. Только создавали видимость близости.
Настоящая близость появилась тогда когда они перестали играть в игры. Когда стали говорить честно о своих тревогах и потребностях.
Телефон лежал на столе тихо. И это была хорошая тишина. Не пустота, а свобода.
Завтра она позвонит. Когда захочет. Когда будет готова говорить от сердца. А не отвечать на допрос.
И мать будет ждать этого звонка. Не требуя. Не контролируя. Просто ждать и доверять.
Потому что настоящие отношения строятся на доверии. А не на тревоге потерять друг друга.
Иногда самые близкие люди душат нас своей "заботой". И нужно много смелости чтобы сказать: "Остановись. Я тебя люблю, но так жить нельзя". Но только так можно сохранить настоящую близость.
А у вас были похожие ситуации с родственниками? Как справлялись?
***
Пишу правдивые истории о том, как мы запутываемся в отношениях с самыми близкими людьми.
Если вам знакомы такие семейные игры, где любовь путают с контролем, подписывайтесь на канал.
***