Я поднялась к себе в кабинет и стала мысленным взором просматривать защиту дома. Ничего подозрительного не обнаружила.
— О чём задумалась, голуба моя, — услышала я насмешливый знакомый голос, — опять по дому разгуливаешь после клиентки? Ни руки не помыла, ни умылась.
Шелби был одет в старомодный сюртук коричневого цвета и галифе.
— Мне кажется, или от тебя пахнет нафталином? — принюхалась я. — А руки я помыла ещё в летней кухне.
— По поводу запаха — тебе кажется. Но тебе не мешало бы помыться.
— Я защиту проверяла, — ответила я.
Шелби расположился на диване и внимательно на меня посмотрел.
— Что-то ритуал оказался не таким уж и лёгким, — поморщилась я.
— Потому что работа была сделана профессионалом. К краднику был приставлен сторож.
— Мертвяк?
— Нет, мелкий бес.
— И я его тюкнула?
— Да, дорогая, ты его уничтожила, - хмыкнул он.
— Отлично, — победно улыбнулась я. — Только не говори, что я ещё и крадник сломала, и теперь он не будет работать так, как запланировали.
— Да нет, вроде работает.
Я устало опустилась в кресло напротив Шелби, чувствуя, как напряжение последних часов наконец начинает отпускать.
— Так значит, всё получилось? Крадник перевёрнут, бес уничтожен, и теперь Катерина получит по заслугам?
Шелби задумчиво постучал пальцами по подлокотнику дивана.
— Не всё так просто, голуба моя.
Я нахмурилась:
— Что ещё?
— Этот бесёнок был всего лишь сторожем. Как дворняжка у ворот. А хозяин...
— Хозяин теперь знает, что его сторожу влетело, — закончила я за него.
Шелби кивнул. Его обычно насмешливый взгляд стал серьёзным.
— Именно. И если он профессионал, то уже почуял, откуда прилетел удар.
Я закрыла глаза, мысленно ругая себя за недальновидность.
— То есть теперь нам ждать гостей?
— Возможно. Но не сегодня.
— Почему?
Шелби усмехнулся:
— Потому что я поставил блок. Ненадолго, но хватит, чтобы ты успела подготовиться.
Я вздохнула с облегчением.
— Спасибо. Хоть что-то хорошее.
— Не за что, — он грациозно поднялся с дивана и слегка поклонился. — А теперь, дорогая, иди помойся. От тебя пахнет жжёной полынью, дымом, свечным воском и чужими эманациями. Не лучший аромат для дамы.
Я фыркнула, но встала.
— Вполне себе приятный аромат. Ты современные духи не нюхал, некоторые вообще пахнут бинтами и йодом и людям нравятся.
— Агнета! — он посмотрел на меня строго. — Ты же понимаешь, что я говорю не про запах.
— Ладно, ладно. Только сначала загляну к Кате, проверю, как у неё с чаем дела.
Шелби покачал головой:
— Вечно ты откладываешь важное на потом. Не таскай ребёнку гадости.
— Это не откладывание, — я уже шла к двери, — это расстановка приоритетов. Сначала семья, потом гигиена.
— Божечки-кошечки, Агнета!
— Все-все, папочка, уже пошла всё с себя смывать.
За моей спиной раздался его смех, но оборачиваться я не стала. Внизу пахло мятным чаем и свежей выпечкой — Катюшка явно не ограничилась одним чайником. Я зашла в ванную комнату, открыла кран и подставила голову под поток воды. Проговорила все нужные слова и почувствовала, как мне стало легче.
— А я что говорил. Надо слушаться старших, — около двери снова появился Шелби.
— Ты совершенно прав, а я коза упрямая, — улыбнулась я.
— Мама! — из кухни донёсся голос дочери. — Я сделала нам простой пудинг в микроволновке!
Я улыбнулась. Пусть там, за снежной пеленой, кто-то злится и строит планы мести. Сейчас, в этом тёплом доме, пахнущем пряностями и безопасностью, всё было хорошо.
А завтра... Завтра разберёмся.
Мы с Катюшкой выпили чай с пудингом. О проделанной работе говорить не хотелось. Дочь пару раз пыталась завести об этом разговор, но я сразу переводила тему.
— Не хочешь говорить? — спросила с сожалением Катя.
— Нет, дочь, не хочу, прости, — покачала я головой. — Не хочу это обсуждать.
— Ладно, — вздохнула она.
После позднего ужина мы разошлись по комнатам. Я достала книгу и хотела почитать немного перед сном. Однако рядом снова материализовался Шелби всё в том же сюртуке.
— Что, милый друг, не спится? — спросила я. — Или нам угрожает опасность?
— В целом, если не выходить из дома в такую метель, то ничего нам не угрожает, — ответил он.
— Слушай, а вот эту куколку кто сделал, профи или сама Катерина сообразила?
— Куклу сделала дилетантка, — пояснил он.
— Ты знаешь, мне так не показалось, больно уж жуткой она была. Она по кухне у меня бегала и визжала тоненьким голоском. Или там тоже какой-то бес в ней был заключён. Но как такое может сделать дилетантка? — я задумчиво на него посмотрела.
Шелби с серьёзным видом погладил воображаемую бородку, его пальцы скользнули по подбородку.
— Кукла действительно была заряжена по-серьёзному, но это не значит, что её создатель — профессионал. Видишь ли, голуба моя... — он сделал паузу, выбирая слова. — Любая бабка у подъезда может наделать страшных вещей, если вложит достаточно ненависти. А у этой Катерины, судя по всему, ненависти хватило бы на целый кукольный театр.
Я невольно передёрнула плечами, вспомнив, как та тряпичная ме-рзость носилась по кухне, тоненько повизгивая.
— Но беса там не было, — продолжил Шелби. — Просто кусок её души. Буквально. Она оторвала от себя кусочек и вдохнула его в эту... игрушку.
— То есть мы с Исмаилом сожгли кусок чужой души? — я с удивлением на него посмотрела.
— Получается, что так, — пожал он плечами.
— Вот ведь как удивительна бывает жизнь. И что там за кисель у человека в голове?
Шелби усмехнулся, его глаза блеснули в полумраке комнаты странным зеленоватым отблеском.
— Кисель, говоришь? О, это не просто кисель, дорогая. Это целый адский бульон, в котором варились годами: три ложки детских обид, стакан неразделённой любви, щепотка зависти...
Я фыркнула, поправляя подушку за спиной:
— Щепотка зависти? Нет, там целый килограмм отборного едкого кислотного коктейля под названием «Зависть зелёная», разрушающего хозяина до самых костей. Ты забыл про столовую ложку маминых упрёков и чашку комплексов.
— Ах да, и обязательно щедро приправить страхом собственной неполноценности, — кивнул он, вдруг становясь серьёзным. — Но самое страшное — она даже не понимает, что творит. В её голове это выглядит как... справедливость.
За окном ветер внезапно завыл, ударив снежной пылью в стекло. Прошка, спавший у меня в ногах, резко поднял голову.
— Значит, она действительно считает, что Алёна заслужила всё это?
Шелби медленно кивнул:
— В её извращённой логике — да. Ты же видела их связь — старые подруги, одна вышла замуж удачно, другая...
— Другой достался бракованный экземпляр, — закончила я. — Классика.
— Но классика становится опасной, когда подкреплена магией, — он устало посмотрел на меня. — Она не остановится, Агнета. Потеряв часть себя, она будет жаждать восполнить это. И знаешь, каким самым простым способом?
— Забрав что-то ценное у Алёны, чтобы она страдала.
— Совершенно верно, — кивнул он.
— То есть она начнёт бить либо по детям, либо по родителям.
— Либо по мужу, — ухмыльнулся он.
— По мужу? — удивилась я.
— А муж-то тут причём?
— У каждого свои представления о жизненных ценностях.
— Наверно, поэтому муж с Алёной и ругается, что это происки подруги. Я что-то в эту сторону и не смотрела. Глянула, что муж тут не причем и все.
Шелби усмехнулся, скрестив руки на груди:
— Ты удивишься, сколько пар разрушается из-за таких «подружек». Это классический треугольник — жена, муж и её «лучшая подруга», которая на самом деле мечтает занять её место.
Я задумчиво покрутила в руках книгу:
— Так значит, вся эта история с крадником — не просто из зависти? Она хочет не только деньги украсть, но и мужа забрать? Но она же замужем. Зачем ей ещё один?
— Тот не так хорош, как муж Алёны, — Шелби щёлкнул пальцами. — Только представь: сначала финансовая яма, потом нервный срыв, потом развод... А тут такая понимающая подруга, которая всегда поддержит. Даже приворот не надо ставить.
— Повезло, так повезло, — покачала я головой.
Меня передёрнуло от этой картины. Я отложила книгу, встала и подошла к окну. Снег за окном кружился в странном, почти гипнотическом ритме.
— Значит, это не просто месть... Это планомерный захват чужой жизни, — прошептала я.
Шелби появился рядом, его отражение в стекле казалось искажённым и неестественно высоким.
— И не просто захват. Переписывание судьбы. Катерина хочет не просто занять место Алёны — она хочет стать ею.
Ледяной холод пробежал по моей спине. В голове вдруг сложилась ужасающая картина.
— Погоди... Ты же не хочешь сказать, что она...
— Да, — Шелби кивнул, прежде чем я договорила. — Этот крадник — только первый этап. Дальше было бы подкладывание вещей, подмена фотографий, постепенное замещение. Классическая подмена судеб.
Я резко развернулась к нему:
— Но это же... Это же чистая чернуха!
— Люди ни перед чем не останавливаются.
— Её бы энергию, да в мирное русло, — покачала я головой.
— Ладно, дорогая моя, ложись спать, а завтра решим, что же со всей этой гадостью делать.
Он растворился в воздухе.
— Спи спокойно, Агнета, — передразнила я Шелби. — И как теперь тут уснуть?
Автор Потапова Евгения