Тёмный подъезд встретил нас запахом сырости и старого линолеума. Шаги гулко отдавались по бетону, будто за нами шла целая толпа призраков. Снежок шаркал ногами специально, чтобы эхо разносилось громче, но я тут же шикнула на него.
На четвёртом этаже отец Сергея уверенно нажал кнопку звонка. Тревожная трель разорвала тишину, заставив меня вздрогнуть. Дверь молчала. Звонок повторился — снова тишина.
— Сейчас соседи выйдут, и будет нам «праздник», — прошептала я, чувствуя, как ладони становятся липкими от волнения.
Спустя вечность за дверью послышалось шарканье. Голос, сонный и раздражённый:
— Кто там?
— Наташ, это мы. Сергей у тебя? — спросил отец, стараясь звучать мягко.
Тишина. Я представила, как женщина за дверью замирает, прикидывая, врать или нет. И тогда, недолго думая, выпалила сладким голоском:
— Передай Серёженьке, что я его жду! Хватит уже от невесты по чужим квартирам шляться!
Отец Сергея округлил глаза, будто я предложила ему прыгнуть с крыши. Снежок, стоявший позади, энергично закивал, делая вид, что это гениальный план.
И сработало. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Наталья — точнее, её силуэт занял весь проём. Руки, упёртые в бока, напоминали крылья разгневанной птицы. Я замерла: перед нами стояла девушка, чьи габариты могли бы затмить шкаф-купе.
— Кто это тут «Серёженьку» ищет?! — прогремело в тишине.
Снежок фыркнул, прикрыв рот рукой, а я изо всех сил старалась не пялиться на её ярко-розовый халат с котиками, который обтягивал фигуру, как обёрточная бумага подарок невероятных размеров.
— Э-э-э... — выдавила я, понимая, что мой «гениальный» план обернулся полным фиаско.
Пока Наталья орала, угрожая вызвать полицию, я вспомнила слова Фёдора: «Чем больше шкаф, тем громче падает». Улыбнулась слаще сахарной ваты и шагнула вперёд, перекрывая голос отца Сергея, который пытался втолковать ей что-то про «он тебе такой не нужен, мы его лечить будем».
— Дорогая, ты же годами охотилась на него, как лиса на куропатку, — заговорила я, медленно снимая кожаные перчатки. — Но сегодня трофей наш.
Снежок метнулся в квартиру со скоростью пули, а Наталья, рявкнув:
—Кто тебя, сопляка, пустил?! — Бросилась за ним. В тот же миг я прыгнула, как пантера, обхватив её шею локтем. Её тело, напоминающее мешок картошки, затрепыхалось, но я уже заломила ей руку за спину, прижав к стене.
— Не дёргайся, а то сделаешь себе только хуже, — прошипела я ей в ухо. — Хочешь, научу, как похудеть? Будь умницей — и все мужики твои.
Отец Сергея стоял как вкопанный, рот открыт, будто пытался проглотить арбуз. Из глубины квартиры донёсся грохот — Снежок выволок Сергея, как куклу-марионетку. Парень, согнутый напополам, бледный и перекошенный, болтался из стороны в сторону, словно мешок с тряпьём.
— В машину! — бросила я чертёнку, не отпуская Наталью. Та дышала тяжело, капли пота стекали по её лицу.
— Готова слушать? — спросила я, ослабив хватку.
— Да… отпусти… — выдохнула она, обмякнув.
Я отошла на шаг, оценивая её испуганный взгляд:
— Слушай внимательно. Карету из тыквы не обещаю, но секрет дам. Ищи человека, который мечтает набрать вес. Встреться с ним в полнолуние, возьми с него монету и скажи: «Продаю тебе свой вес, не во зло, а в добро. Пусть жир к тебе прилипнет, а худоба ко мне придёт. Язык, ключ, замок, да будет так».
— И… это сработает? — она смотрела на меня, как на душевнобольную.
— Не веришь? — рассмеялась я. — Тогда готовься жить как сейчас.
— Где таких найти то? — простонала Наталья, потирая покрасневшую шею.
— В интернете ищи. Только избегай форумов для анорексичек — там ты только беду на себя накликаешь. Чао-какао!
Я развернулась и пошла к лестнице, оставив её в коридоре. Снежок уже сидел в машине, а Сергей, пристёгнутый ремнём, бормотал что-то про «этот кошмарный день». Отец Сергея молчал и опасливо смотрел на меня.
Голова гудела, будто в ней поселился рой разъярённых шершней. Я щурилась на дорогу, стирая кулаком песок из глаз — казалось, кто-то насыпал туда абразивной пыли. В зеркале заднего вида мелькала гримаса Снежка: он тыкал рукой в буянящего Сергея, который, не протрезвев, орал что-то про «предательство». А над всем этим висела истеричная трель телефона — мать Сергея названивала мужу каждые пять минут.
Отец Сергея сидел на пассажирском сиденье, стиснув челюсть. Каждый раз, когда звонил телефон, его пальцы белели на ручке двери. Взгляд, который он бросал на меня, напоминал скальпель — острый, холодный, изучающий.
— Спрашивайте, — наконец выдохнула я, не выдержав этого молчаливого допроса. — Или хотите, чтобы я сама начала?
Он резко повернулся, будто ждал провокации:
— Где вы… этому научились? — он кивнул в сторону дома Натальи. — Выглядите хрупкой, а вцепились как… Заломы эти…
— В полиции, — перебила я, резко тормозя на светофоре. — Несколько лет там проработала. А до этого в морге работала.
Тишина. Даже Сергей на заднем сиденье замолчал. Отец отвернулся к окну, будто мои слова оставили на стекле грязный след.
«И.д.и.о.т.к.а, — зашипел внутренний голос. — Зачем болтаешь? Теперь он решит, что ты маньячка с дипломом!»
Руки сами сжали руль так, что костяшки побелели. Я представила, как он расскажет жене: «Знаешь, та ведьма раньше т.р.у.п.ы разделывала!»— и едва не фыркнула.
— В морге… — он произнёс это слово так, будто пробовал на вкус.
— Да, — бросила я через силу. — Там сила нужна. Мёртвые, знаете ли, тяжёлые.
Он смолчал. Только его взгляд на меня стал ещё боязливее.
«Вот и всё, — подумала я, сворачивая к их дому. — Теперь он будет бояться, что я ночью приду за его душой. Или телом».
Снежок, словно почувствовав настроение, зашипел на начинающего орать в голосину Сергея:
— Замолчи! А то верну тебя Наталье — она тебя как пирожок проглотит!
Я не стала их останавливать. Пусть орут. После таких суток мне бы самой хотелось закричать.
В просторной гостиной царил настоящий хаос. Все говорили одновременно, перебивая друг друга. Ксения, стоя у окна, пыталась достучаться до брата, убеждая его обратиться к психологу. Её мать, заламывая руки, твердила про наложенную порчу и сглаз. Отец, расхаживая по комнате, настаивал на том, что дело в отвороте, который сделала Лера. А Снежок, устроившись на подлокотнике кресла, подзадоривал скандал, только усугубляя ситуацию.
Сергей сидел за массивным дубовым столом, сгорбившись и обхватив голову руками. Его поза напоминала маленького брошенного ребёнка, которого предали самые близкие люди. Глаза были красными от бессонных ночей и пролитых слёз, а голос дрожал, когда он в очередной раз повторял свою печальную историю:
— Она меня не любила... А я о свадьбе думал, о детях... Какой же я профан...
Я стояла в углу комнаты, прислонившись к стене, и молча проклинала всё на свете. Голова раскалывалась от постоянного гула голосов, а желудок сводило от голода. Глаза жгло так сильно, что казалось, будто кто-то насыпал туда уже не песка, а битого стекла. Хотелось заорать и прекратить этот балаган, но я держалась, стараясь сохранить самообладание.
И тут мать Сергея, не выдержав эмоционального напряжения, рухнула на колени перед сыном. Её рыдания эхом отражались от стен, превращаясь в настоящую арию отчаяния:
— Сыночек мой! Ты же помрёшь! На кого ты мать оставишь?! Как же так жить-то будем?!
Я больше не могла это выносить. Резко свистнула, сложив пальцы во рту. Все замерли, словно время остановилось. Даже Снежок, вытаращив глаза и прижав руки к ушам, прошептал:
— Аглая, я чуть не испачкал штаны от такого свиста! Думал, барабанные перепонки лопнут!
— Хватит этого цирка! — рявкнула я, решительно направляясь к столу. Уперлась в него одной рукой, нависая над Сергеем, а второй рукой схватила его за подбородок, заставляя смотреть мне прямо в глаза. — Ты собираешься помереть от несчастной любви или жить назло той, что тебя отвергла? Хватит ныть и жалеть себя! Выбирай!
Сергей сглотнул, его кадык нервно дёрнулся. В глазах читался страх:
— А можно... чтобы не болело? — он указал на грудь, где, как ему казалось, разрывалось сердце. — Тут... внутри всё горит...
— Можно, — ответила я твёрдо, глядя ему прямо в душу. — Пошли. Проведём ритуал, и всё закончится. Ну?!
Взяла его за руку, но он продолжал сидеть, словно прирос к стулу. Тогда я добавила, глядя ему в глаза с холодным расчётом:
— Или ты идёшь сам, или мой друг скрутит тебя в бараний рог. Выбор за тобой. Напомню, второй вариант ты пробовал в квартире Натальи и он тебе не понравился.
Сергей перевёл взгляд на ухмыляющегося Снежка, который демонстративно хрустел костяшками пальцев, и, тяжело вздохнув, поплелся за мной. Его мать продолжала всхлипывать, бормоча что-то про «бедного мальчика» нам в спину, а отец молча покачал головой, явно не одобряя мой метод, но понимая, что других вариантов нет.
Комната наполнилась дымом свечи с дёгтем — горьким, едким, въедающимся в лёгкие. Я зажала нос Сергея, заставляя его глотать зелье: травяная жижа стекала по его подбородку, оставляя подтёки. Он давился, выплёвывал, но я снова и снова подносила чашку к его губам.
— Умру я? — хрипел он, вытирая рот рукавом. Глаза навыкате, как у загнанного зверя.
— Умрёшь, если не выпьешь, — соврала я, разбивая сырое яйцо о его лоб. Желток стекал по виску, смешиваясь с потом. — Теперь крути! — сунула ему в руки следующее яйцо.
Он сжал скорлупу так, что пальцы побелели. — Больно... — заныл, когда я начала водить яйцом по его спине.
— Это не больно, это страшно, — поправила я, чувствуя, как дрожат его плечи. — Ты боишься, что это сработает.
Сергей рванулся к двери, едва я зажгла свечу для отлива. Воск капал в миску с водой, образуя рваные фигуры, когда Снежок, лениво прислонившийся к стене, вдруг метнулся вперёд. Одним движением скрутил ему руки за спину, усадил на стул с такой силой, что тот заскрипел.
— Сиди, принц, — прошипел чертёнок, — а то свечкой глаз выколю.
Ритуал длился вечность. Каждый заговор, каждый символ, вытягивали из меня силы, будто выкручивали пробку. Руки дрожали, в висках стучало: слишком много уходило отдачи. Я ловила себя на том, что шепчу слова автоматически, мыслями улетая куда-то в темноту за пределами этой проклятой комнаты.
Когда последняя свеча догорела, Сергей рухнул на пол, как мешок с песком. Мы со Снежком волокли его до кровати, спотыкаясь о свои же ноги.
— Худой, а тянет на все сто, — кряхтел чертёнок, цепляясь за дверной косяк.
Я молчала. Раздевая Сергея, заметила шрам у него на ключице — детский, аккуратный. Кто-то когда-то переживал за этот шрам. Кто-то гладил по голове, когда он плакал.
Мать кинулась к нам, едва мы вышли. Руки вцепились в мой рукав:
— Как он? Ой, скажите, он…
— Будет спать несколько суток, — я вырвала руку, не глядя на неё. — Поите бульоном. Чай крепкий. Реквизиты для оплаты пришлю Ксении.
Она что-то ещё кричала нам вслед, но я уже толкала Снежка к выходу. На пороге обернулась:
— Перестаньте нянчиться. Он не ребёнок. Вы же сами его в тряпку превратили.
Я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Где-то глубоко внутри, под слоем злости, копошилось что-то колючее, жгучее. Представила, как та мать сейчас сидит у его кровати, поправляет одеяло, шепчет что-то ласковое. Обо мне давно никто не заботился, не оберегал.
— Эй, — ткнул меня Снежок в бок. — Давай поедем в номер, не могу уже в этой роскоши, аж мутит!
— Поехали, — буркнула я, включая зажигание.
Виола восседала на моей кровати, как королева на троне, поджав ноги и щёлкая ногтями по крышке моего ноутбука. Её глаза блестели, будто она уже видела перед собой заголовки будущих постов: «Ведьма и чертёнок против нерадивой невесты — подробности ритуала!»
— Ну? — она подпрыгнула на матрасе, когда я, шаркая ногами, ввалилась в номер. — Где подробности? Как всё прошло? Оплатили?
Я молча швырнула сумку в угол, только попросила Снежка заказать еды. В душе стояла под ледяными струями, пока пена с шампуня разъедала глаза. Сквозь шум воды вдруг услышала знакомое потрескивание — Виола материализовалась прямо в кабинке, её полупрозрачное тело мерцало, как экран со сбитыми настройками.
— Аглай, — она протянула руку сквозь поток воды, — телефон срочно нужен! Надо выложить продолжение, пока хайп не прошёл!
— Бери свой же подарок, — буркнула я, вытирая лицо. — Только давай без имён и подробностей.
Она зависла в воздухе, перебирая пальцами невидимую волосы. Вдруг негромко добавила:
— Кстати… У тебя уже восемьсот подписчиков.
Я резко распахнула глаза — пенка тут же впилась в слизистую.
— Чего?! — заорала я, нащупывая полотенце. — Ты что, заказала рекламу?!
— Нет-нет! — Виола отплыла к потолку, как испуганная медуза. — Люди обожают мистику! В наше время хорошую ведьму найти тяжело!
Её голос дрожал от восторга, но я уже не слушала. Вышла из душа, на ходу натягивая махровый халат. На столе дымилась пицца с подгоревшими краями — Снежок, видимо, сэкономил на доставке.
— Эй, — чертёнок тыкнул вилкой в мою тарелку, — если станешь инфлюенсером, купишь мне новый чокер? С шипами?
Я не ответила. Жевала автоматически, глядя, как Виола парит над кроватью, бормоча: «Хэштег #проклятия_на_заказ, хэштег #ритуалы_без_предоплаты…» Её форма начала расплываться, оставляя за собой иней на зеркале.
— Давайте завтра поговорим, — бросила я в сторону призрака, но она уже исчезла, унеся с собой запах мокрого снега и ёлочной хвои.
Я упала на кровать, даже не сняв мокрый халат. Последнее, что запомнила — Снежок, ковыряющийся в моём старом телефоне, и его довольное: «О, тут тебе уже предложение от магазина эзотерики…»
Сон накрыл как волна — тяжёлая, солёная, без сновидений.
*****
Экран телефона мерцал в полумраке комнаты, отражая сосредоточенное лицо Снежка. Его пальцы ловко скользили по сенсорному дисплею, пока Виола, парящая рядом, диктовала текст для очередного поста. Внезапно посреди их занятия пришло сообщение, заставившее обоих замереть.
«Аглая, срочно приезжай домой, ты нужна ковену», — гласило короткое, но ёмкое послание.
Виола, задумчиво поджав губы, провела прозрачным пальцем по своему подбородку. Её глаза сверкнули в темноте.
— Знаешь что, — протянула она, — удали это сообщение. Пусть Аглая продолжает жить своей жизнью, без этих внезапных вызовов.
Снежок оторвал взгляд от экрана, его уши слегка подрались от напряжения.
— Но мы ведь всё равно едем в ковен, — возразил он, нервно дёргая хвостом. — Она всё равно узнает об этом, и тогда мне точно конец. Она же меня живьём съест!
Виола лишь усмехнулась, её призрачная фигура слегка покачнулась в воздухе.
— Ну и что? — фыркнула она. — Просто свали всё на меня. Мол, это я посоветовала удалить. Давай, жми!
Чертёнок колебался всего секунду. Его палец дрогнул над экраном, стирая сообщение. Тяжело вздохнув, он пробормотал:
— Теперь она точно отправит меня обратно домой... К этим занудным старшим чертям и их бесконечным правилам…
Виола лишь пожала плечами, её полупрозрачная фигура начала растворяться в воздухе.
— Ну что ж, — произнесла она напоследок, — иногда приходится рисковать. Зато у нас будет время придумать, как объяснить ей всё это.
Снежок остался сидеть в тишине, глядя на погасший экран телефона. Его хвост нервно постукивал по кровати, выдавая беспокойство. Что-то подсказывало ему, что они ещё поплатятся за эту выходку…
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊