— Наша дочь уже второкурсница! — возмущался отец, опять недовольный матерью. А и правда, Ксюша не заметила, как быстро пролетело время…
— И что ты хочешь этим сказать?
— На работу иди! Ты что, немощная, что ли? Еще молодая! Давай, иди! А-то пенсию не получишь! Стажа нет совсем…
— А ты мой стаж не считай! Тоже мне, умный нашелся!
После очередного скандала мама и правда нашла какую-то старую газету и стала читать вакансии. Ксюшу это удивило. Газета… Почему в Интернете не поискать? В газете меньше шансов что-то найти, а маме это на руку? Скорее всего, так и было. Ксюше это не нравилось. Не то чтобы ей хотелось выгнать мать на работу, просто было обидно, что она становилась для матери вечной причиной и отговоркой, почему та не может пойти работать. Как будто Ксюше хотелось, чтобы мама полдетства с ней чуть ли не за ручку ходила, а потом, когда выросла — только насмехалась: то не красится она, то тихая, то необщительная.
«А могла я вырасти общительной с такой маман?!» — мысленно возмущалась Ксюша.
Конечно же, никакой пользы газета не принесла. Мама иногда их просматривала, раз в неделю, когда приносили какую-то бесплатную корреспонденцию, и кидали в почтовый ящик. А когда отец в очередной раз затянул «иди на работу» ― чуть ли не ощетинилась:
— Куда меня могут взять? Я уже сто лет не работаю. Нужно идти переучиваться, чтобы медсестрой работать. Квалификацию подтверждать. А я не девочка, чтобы на такое время тратить…
— Так иди не по специальности работать!
— Не по специальности меня только уборщицей возьмут! А уборщицей пахать не хочу! Не для этого замуж выходила!
— Значит, если не собираешься работать уборщицей, иди опять учись, чтобы быть медсестрой!
— Не хочу!
Этот разговор никогда не заканчивался продуктивно.
Так и ничего в жизни у них не менялось. Ксюша продолжала хорошо учиться и комплексовать из-за того, что недостаточно красивая и женственная, родители — ссориться. Пока в один прекрасный день отец не сказал, как бы в шутку, что ему уже очень-очень надоела такая супружеская жизнь.
— Так что, давай разводиться? — спросила мать.
— Давай! — выпалил отец.
— Хорошо!
И на следующий же день Елена Игоревна сказала мужу, что надо идти подавать заявление на развод. Он не поверил. Подумал, что тот их разговор — какая-то шутка. Поэтому сначала разозлился, а потом стал уговаривать жену не рубить с плеча.
— Я уже все решила, — холодно отвечала она.
С одной стороны, Ксюша ее понимала — отлично осознавала, что любви между родителями никогда не было. Но с другой, не могла не удивляться беспечности матери: где им жить и как зарабатывать? В конце концов, зарплаты отца всегда хватало на минимум. А что делать без него?
Мама и правда быстро отошла от этой идеи. Может, поняла, что развод невыгоден, или проснулись хоть какие-то чувства к мужу, может, привязанность или просто привычка — Ксюша не знала. Но про развод они надолго забыли. Девушка в это время занялась учебой еще больше, подрабатывала, делая студенческие работы. Попытки выстроить личную жизнь ни к чему не приводили — на серую скромницу никто не обращал внимания. А те немногие парни, что пытались просто пообщаться с Ксюшей, не вызывали в ней ничего, кроме замешательства и страха. Она даже на выпускной не пошла, когда пришла пора получать дипломы — решила, что лучше просто посидит дома и отдохнет.
Ее уговаривали остаться на кафедре и подрабатывать ассистентом, но Ксюша отказалась. Там платили так мало, что на жизнь вообще не хватило бы. Выбрала небольшую окологосударственную контору: тихо, не пыльно и стабильный оклад. А в выходные продолжала подрабатывать ― писала дипломы на заказ.
Когда Ксюша устроилась, мать окончательно расслабилась — теперь у нее было железное основание не идти на работу, ведь дочка трудилась за двоих. Да и просто в семье стало ощутимо больше денег. Ксюша старалась откладывать. Хотелось поехать куда-нибудь, увидеть что-нибудь новое.
Так пролетел год. А потом все резко изменилось — родители все же решили развесить. Какая-то ссора из-за мелочи — и мама уже не передумала. Пошла и подала на развод. Отец опять расстроился. Надеялся до последнего, что она передумает — но Елена Игоревна была непреклонна.
Отец оказался благородным и решил поделить имущество пополам, хотя оно было куплено еще до брака. Их просторную квартиру в хорошем районе получилось разменять на две крошечные однушки на окраине. Ксюша на секунду подумала, что это ее шанс наконец-то вырваться из-под материнского крыла, но тут Елена Игоревна сказала: «Как хорошо, что у меня есть ты, доченька… А-то не знаю, как бы без тебя жила. До пенсии еще целых три года».
И Ксюша поняла, что никак не могла оставить мать. Все-таки возраст давал о себе знать: и сердце иногда покалывало, и давление повышалось. Если мама не работала в лучшие годы, то в предпенсионном возрасте вряд ли найдет нормальную работу, еще и с комфортом для здоровья. Да и Ксюша объективно оценивала свое положение: хоть однушка, но своя. У нее не было не то, что молодого человека, а даже хороших друзей, чтобы снимать квартиру пополам. Куда ей идти? Зарплаты не хватит, чтобы арендовать квартиру одной, а тем более еще и помогать матери… Так что она решила, что жить с мамой в ближайшее время — это удобный компромисс.
Но как только они с матерью стали жить вдвоем, а отец прекратил тщетные попытки вернуть расположение жены и вновь сойтись, Ксюша поняла неприглядную правду — теперь она должна быть добытчиком в семье. Если раньше мать на ее доход особого внимания не обращала, то теперь была напрямую заинтересована, чтобы дочь давала подробный отчет за каждую заработанную — и тем более потраченную — копейку.
— Я пошла в магазин и купила свежих фруктов, — сказала мама. — А потом поняла, что на карточке деньги закончились… Давай ты по старинке будешь в тумбочку класть? А я уже наличку тратить.
— Как верный муж отдает жене получку с завода, — пошутила Ксюша, но все-таки согласилась без возражений.
Всего через пару месяцев мама затеяла серьезный разговор.
— Доченька, в этом месяце ты положила на целых три тысячи меньше… — сказала она обманчиво елейным голосом, но недовольно сведя брови.
— Решила новые джинсы купить, — ответила Ксюша без задней мысли.
— У тебя же куча джинсов.
— А эти модные, с оборками…
— И что, получается, дорогие?
— Ну мам… Я их по хорошей скидке нашла. Тем более бренд хороший.
— «Бренды-тренды»! — тоном десятилетней. — А куда ты эти бренды носить будешь? На работу, что ли?
— Можно и на работу, — обиженно насупилась Ксюша. — У нас нет строгого дресс-кода.
— Тоже мне, модница нашлась! Было бы зачем наряжаться!
Ксюша ничего не ответила. Но изнутри кольнуло.
Потом придирки матери стали все чаще и чаще. Она контролировала каждую копейку, которую зарабатывала Ксюша. При этом сама не экономила и даже не собиралась.
— Когда у вас зарплата? — спросила однажды Елена Игоревна, деловито посматривая на календарь.
— Как обычно, десятого числа…
— Это хорошо. Я просто деньги потратила. Увидела такие туфли красивые, удобные. Не удержалась и решила купить!
— Отлично, мам. Рада, что тебе что-то понравилось.
— Тем более итальянская кожа. Всего за восемь тысяч взяла. Недорого совсем.
— Восемь! Разве это недорого?!
— Тебе что, для родной матери жалко обувки?
— Конечно, не жалко! Но ты же сама постоянно говоришь, что денег много уходит!
— Вот и делай детям добро. Чтобы потом туфлями попрекали…
— Никто тебя не попрекает, мам.
Потом мама не прекратила говорить Ксюше, что она много тратит. Дошло до мелочей. Контролировали чуть ли не каждый шаг.
— Как хорошо, когда ты на работе… — ворчала Елена Игоревна. — По выходным только и делаешь, что чайник включаешь. Сколько можно! На это столько электроэнергии тратится.
— Ты чего, мам? — удивилась Ксюша. Мать и правда никогда не была настолько прижимистой, чтобы делать замечания из-за кипящего чайника. — Мне что, нельзя уже чайник включить?
— Он полтора киловатта тратит! А ты включаешь его каждые полчаса!
— Пить хочу.
— Сразу видно, какая ты работница! Привыкла только чаи гонять!
— Так, мам, хватит!
— А ну не смей со мной так разговаривать! — рявкнула Елена Игоревна.
Ксюша стушевалась на секунду, а потом почти прошептала обиженным тоном:
— Мне что, нельзя даже чая попить в собственном доме?
— Да кто тебе запрещает?!
— Ты!
— Тоже мне, обиженная девочка!
Ксюша замяла разговори ушла. Но через неделю все повторилось — Елена Игоревна опять возмутилась, что дочь часто включает чайник.
— Не можешь, что ли, термос купить? Один раз кипятком зальешь, и будет горячий чай целый день.
Ксюша нехотя согласилась: лучше так, чем выслушивать постоянные претензии. Правда, это помогло только на пару недель. Потом появился новый повод — вода.
— Ты видела, сколько счетчики намотали в этом месяце?! На целых три куба больше!
— Не знаю. Я не слежу.
— Еще бы, зачем тебе это… Я же оплачиваю коммуналку!
— Деньгами, которые я зарабатываю.
— Если это твои деньги, — вдруг вспылила мать, — тогда за ними и следи! Тебе же выгоднее меньше воды выливать, чтобы меньше за коммуналку платить! Сколько ты в этой ванной плещешься — никакой зарплаты не хватит!
— На воду точно заработаю! — сказала Ксюша и обиженно махнула рукой.
— Экономить надо! Нечего часами в ванной сидеть! Три волосины, а каждый день их намываешь.
— Мам, ну не начинай… — устало вздохнула Ксюша.
— Что «мам»! Поэтому волосы и жидкие, что каждый день их мочалишь, а потом часами феном сушишь…
— Еще бы! На фен электроэнергию трачу! — вспылила Ксюша.
— Да причем здесь электричество. Волосы же портишь, — сказала мама, а потом задумчиво добавила: — Хотя в этом месяце больше киловатт намотало…
Ксюша аж зарычала от негодования. Конечно, она сама виновата: уже столько лет, а все еще жила под маминой юбкой. Не следила толком ни за бытом, ни за коммунальными платежами. С другой стороны, она буквально работала на двух работах! Маме не приходилось даже думать, откуда брать деньги…
Так время шло. Ксюша безуспешно старалась наладить личную жизнь. В коллективе работали в основном женщины, никаких потенциальных женихов. Друзей и тем более веселой компании у Ксюши не было. Оставался только Интернет… Она долго сидела на сайтах знакомств, но это ничего не приносило. Редко когда «отношения» длились дольше трех-четырех свиданий… Это расстраивало. Казалось, она застряла в замкнутом круге. Да и мама не упускала возможности поглумиться и сказать, насколько она серая и неприметная, что никому не может понравиться.
— Лучше бы карьерой занялась, больше зарабатывала!
— Это нужно профессию менять, — вздыхала Ксюша. — А я не хочу. Меня все более-менее устраивает.
— В твои годы надо хорошую зарплату…
— Если тебе что-то не нравится, иди сама на работу!
Вскоре этот аргумент потерял свою ценность. Елена Игоревна вышла на пенсию и теперь получала хоть небольшой, но личный доход. Это внушило Ксюше надежду: может, теперь, с пенсией мамы, она сможет откладывать от зарплаты, чтобы накопить немного денег и съехать? Но потом, когда проверила новые цены на жилье, разочаровалась: ей никогда не заработать на квартиру, даже если придется голодать.
Сначала расстраивалась, а потом подумала: а сколько той жизни! Надо хоть немного пожить в свое удовольствие — особенно пока она экономит на аренде и живет под маминым крылом.
И стала чаще выбираться в поездки — сначала в недолгие по пригороду, а потом и по области. Стала покупать больше одежды и чаще делать макияж. Это срабатывало: иногда мужчины даже голову поворачивали, стоило ей пройти мимо по улице. Маме это все не нравилось, поэтому она наказывала дочь в своем стиле: просто не давала пенсию и прятала ее где-то у себя. Ксюшу это начало злить, и вот последней каплей стали злополучные духи…
* * *
Сил ругаться не осталось, поэтому Ксюша только устала выдохнула:
— Ты как хочешь, мам, я уже не могу… Съеду, куда глаза глядят!
— Да кому ты нужна! Ни друзей, ни жениха!
— Ничего! Соседку найду!
— Что же это, чужим людям платить, когда своя квартира есть?..
— Квартира, в которой меня отчитывают за включенный чайник и каждый куб воды.
— Ползарплаты будешь платить за угол!
— Не переживай, не пропаду!
— А как же я? — неожиданно растерянным тоном спросила Елена Игоревна. — Как я буду жить?
— У тебя пенсия есть! И своя квартира.
— Вот она, благодарность! Всю жизнь старалась для тебя, а ты — неблагодарная…
— Я буду помогать, чем смогу. Буду высылать каждый месяц немного денег. Но, в конце концов, я уже давно взрослая, мам. Пора начинать жить своей жизнью!
Не прошло и пары недель, как Ксюша переехала. Нашла небольшую студию на окраине с вполне подъемной ценой за аренду. Конечно, теперь о дорогих духах и думать не стоило, но… Ксюша наконец почувствовала, что такое настоящая свобода. Она радовалась каждый день, когда приходила с работы и включала чайник.
Мама сначала обижалась, а потом смирилась. А через два года даже не вспоминала о мелких неурядицах, потому что гуляла на свадьбе дочери — Ксюша встретила хорошего молодого человека и поняла, что хочет прожить с ним вместе всю жизнь.
Автор: Виктор Ляшко
---
ФАЛЬШИВОЕ СОЛНЦЕ
То лето выдалось жарким и сухим. Дождей не было вот уже третью неделю, и вся листва в городе пожухла, покрылась пылью. Где-то на западе каждый вечер клубились тучи, делая воздух тяжелым и влажным, как в парной. Там, далеко, сверкали молнии и проливался ливень на чьи-то счастливые головы. Мрачные, наполненные водой, тучи, как стадо огромных коров, разгуливали сами по себе и не хотели идти в город со своего приволья — так и уплывали дальше, в суровые карельские края, не оставляя людям никакой надежды.
***
Ленка чуть не плакала, глядя вслед ленивым предательницам.
— Ну что вы там забыли! Там и без вас слякоти хватает! — и обессилено падала на скамейку, с трудом переводя дух.
Она чувствовала себя абсолютно несчастной! Все плохо! Дождя нет, жара такая, муж — дурак, мама вечно на работе, а Ирку отправили отдыхать в лагерь. И что теперь? Умирать ей тут одной?
Да еще этот живот, коленок не видно! Ноги отекли, а лицо раздулось так, что глаза превратились в две щелки как у китайца. Лене было стыдно за свой вид: и куда подевалась тоненькая девочка с распахнутыми ланьими очами — по городу переваливалась огромная, толстая, беременная бочка!
Врачиха предупреждала: много пить категорически запрещено! Но Лена разве кого слушала? Ей постоянно, до дрожи хотелось томатного сока. Наверное, так алкоголики не хватали стакан с пойлом, как она — стакан с красной, прохладной жидкостью. Сок, соленый, пряный, с легкой остринкой, тек по горлу, оставляя после себя восхитительное послевкусие. Постояв с минуту около лотка, она опять просила продавца повторить. Баба в белой косынке, кокетливо повязанной, недовольно зыркала на Елену, кидала мелочь в жестяную коробку и открывала краник конусообразной емкости, наполовину заполненной соком, и через несколько секунд стакан снова оказывался в Ленкиных цепких ручках.
Здесь, в парке, она проводила все последнее время: поближе к воде, к деревьям, дающим хоть какую-то тень. Ленка бродила по дорожкам, усыпанным сосновой хвоей, слушала визги ребятни, катающейся на аттракционах, охи и ахи мамаш и бабулек, волновавшихся за своих дитять, видела, как парочки катаются на лодках и катамаранах и… ненавидела весь белый свет. Потому что ему, всему белому свету, было хорошо и весело, в отличие от несчастной Ленки Комаровой, жительницы маленького городка, любимой дочери, молодой жены, и будущей матери нового советского человека. Этот новенький пинал родительницу маленькими ножонками, не давал спать в любимой позе и заставлял свою юную маму с отвращением отворачиваться от всего, что она раньше так любила. Зачем ей это все, господи? За каким бесом она вышла замуж за дурака Витальку? И к чему ей, собственно, этот ребенок?
Наручные часики, свадебный подарок матери, показывали четыре. Пора ползти на автобус — к пяти явится Виталик и будет просить ужин. А ей не хотелось стоять у плиты и вдыхать эти отвратительные запахи супа с килькой и жареной картошки. Лена хотела спать. Спать долго и не просыпаться никогда. Но ведь нет: на кухню обязательно притащится соседка, бабка Паня, и начнет свою песню:
— Ленушка, доченька, у тебя живот огурчиком — парня Виташе родишь. Уж так и знай, у меня глаз наметанный!
Виталик будет смотреть на Ленку счастливыми глазами, еще и начудит: брякнет ложкой и бросится целовать жену. Бе-е-е! Целоваться совсем не хотелось, потому что от усов мужа сильно пахло табаком!
Она думала, что он — сильный. А он влюбился и сделался круглым дураком. Бегает следом и в глаза заглядывает, как пес цепной. Лена не любила слабаков.
***
С Виталиком она познакомилась год назад. Нечаянно, на танцах. В клуб Лену затащили подруги. Вышло так случайно. Лена совсем не собиралась на танцульки, она ждала парня из армии.
Долго ждала. Осталось столько же. Конечно, было скучно и грустно. Но ведь слово дала… Сашка возил Ленку в Устюжну, где жила его мать — знакомиться.
Красивый старинный город, с его тихими улочками и купеческими домами, с многочисленными церквушками покорил Лену с первого взгляда. Она уже представляла, как уедет с мужем сюда, в Вологодчину, тихий русский северный край. На площади, заполненной народом: зареванными мамашами и девчонками, пьяненькими батями и дядьями, они стояли перед автобусом и держались за руки. Саша достал из кармана малюсенький футляр, щелкнул замочком и достал тоненькое золотое колечко. Венчал его маленький топаз.
Саша надел кольцо на пальчик Елены.
— Вот. Окольцевал. Жди и не рыпайся. . .
. . . дочитать >>