— Алёна! — истерически закричала в трубку Мария, сестра её мужа. Голос её звенел от паники, в нём дрожали слёзы и бессилие. — Ты не представляешь, что у нас произошло!
Алёна, сидя на кровати и укрывая младшего сына тёплым одеялом, почувствовала, как холодный ком тревоги опустился в живот. За окном глухо барабанил осенний дождь, ветер срывал жёлтые листья с деревьев, бросая их на стекло, словно стучась в окно.
— Что случилось? Вы все живы? — испуганно переспросила она, стараясь не подать виду, что испугалась не меньше, чем говорящая.
— Живы-то живы, но радости мало. Антон на такие деньги влетел… Я сама не верю! Хоть волком вой!
Стараясь сохранить самообладание, Алёна встала и направилась на кухню, одновременно прижимая телефон к уху.
— Мария, успокойся и говори по порядку, — попросила она спокойно, но твёрдо. На кухне Алексей развалился в кресле с чашкой чая, вполглаза наблюдая за футбольным матчем.
— Лёш, иди, пожалуйста, к детям. У Марии с Антоном что-то серьёзное. Я пока выясню, — сказала она, стараясь не показать мужу своей растерянности.
— Да у них всегда что-то. Наверное, опять Антон гульнул, а Мария теперь на всех орёт, — проворчал Алексей, не отрываясь от экрана.
— Я серьёзно. Иди. Мне с ней поговорить надо.
Сев за стол и выдохнув, Алёна поднесла телефон к уху. Мария, казалось, не дышала между фразами.
— Мы... баню сожгли! — выпалила она с таким отчаянием, будто призналась в убийстве.
Алёна вскочила со стула, в глазах мелькнуло недоверие.
— Что?! Ты шутишь?! У вас же нет даже собственного жилья! Какую баню?
— Да мы… сняли дом на Рождество. Загородный. Красивый, уютный. Антон хотел произвести впечатление на друзей. Сказал, будто это наш новый коттедж. Ты же знаешь, какой он... весь из себя мачо с понтами.
Алёна молчала. В голове мелькали кадры: свечи, коттедж, шумная компания… и пламя.
— Так… И дальше?
— Купили мясо, выпивку, фруктов, даже салют заказали. Всё по высшему разряду. Хотели отпраздновать шикарно, как "белые люди". Сначала мужчины парились, потом мы с девчонками. Смех, радость… А ночью баня вспыхнула как факел.
Алёна зажала рот рукой.
— Господи… И что теперь?
— А теперь хозяин требует с нас два миллиона. Говорит, баня была эксклюзивная, из алтайского кедра. Угрожает судом. Мы в шоке!
В комнате стало холодно, несмотря на работающий обогреватель. Алёна чувствовала, как дрожит рука, сжимавшая телефон.
— И вы... вы серьёзно думаете, что мы дадим вам такие деньги?
— Алёна, ну ты же знаешь, у вас есть сбережения. Вы ведь трёшку собрались покупать. Мы потом всё вернём! У Антона остался дом бабушки в деревне, как только продадим — сразу вернём. Обещаю!
Она встала и подошла к окну. За стеклом свинцовое небо, капли текли по стеклу, словно слёзы. Сердце сжималось.
— Мария, это не игрушки. Мы копили пять лет, на всём экономили, дети растут. Мы уже выбрали квартиру, договорились с продавцом, начали паковать вещи. Мы не можем вот так всё бросить!
— Ну пожалуйста… Мы больше не у кого просить. Мои родители дали, свекровь тоже. Но это только часть. Нам не хватает. Если вы поможете — выручите по-настоящему.
Алёна чувствовала, как за спиной нарастает давление. Она боялась этого разговора.
Потом началось самое тяжёлое — осада со всех сторон. Свекровь звонила каждый день, в голосе звучал упрёк, обида, иногда — шантаж. Мария писала сообщения с утра до ночи. Антон просил Алексея "по-братски понять". Даже дальние родственники подключились, уговаривая «потерпеть» и «войти в положение».
Алексей колебался. Внутренний долг боролся с разумом. Он предложил оформить передачу денег нотариально.
— Вот увидишь, они не вернут, — устало произнесла Алёна, сжав руки на груди. — Это всё на нас закончится.
Но спорить было бесполезно.
Когда они продали квартиру, переехали к родителям Алёны, дом наполнился детским плачем, теснотой и ощущением временности. Старшая дочка грустила, младший не спал ночами. Семья была на грани.
Покупатель трёшки звонил каждый день. Сначала терпеливо. Потом настойчиво. Затем — с угрозами.
— Где деньги?! — Алексей кричал в трубку, сжав кулаки.
На том конце Мария говорила с усталостью и раздражением:
— Катя заболела, мы в больнице. Сейчас совсем не до этого.
Алексей взорвался:
— У меня к вам тоже, знаешь ли, не выходной! Вы мне пообещали! На вас полагаются дети!
В ответ — молчание. Потом короткий гудок.
В ту ночь Алексей долго не мог уснуть. Он сидел в темноте кухни, глядя в окно, где в лужах отражались редкие фонари. Мысли крутились по кругу. Он вспоминал, как отказывался себе во всём, как они с Алёной считали каждую копейку. Как мечтали о новой жизни, о комнатах для детей, о простом человеческом комфорте. И теперь всё это под угрозой — из-за чьей-то безответственности.
Алёна подошла, накинула ему плед на плечи. Села рядом, молча. Они долго сидели так, плечом к плечу.
— Может, ещё немного подождём? — слабо прошептала она.
— А если они так и не вернут? — Алексей посмотрел ей в глаза. — Мы рискуем потерять и квартиру, и время, и здоровье. А дети? Разве они заслужили это?
Они оба знали — выбора нет. И не потому, что мстят. А потому, что должны защищать свою семью. Себя. Своё будущее.
Утром Алексей подал в суд. Он больше не мог ждать. Расписка у нотариуса помогла. Суд встал на их сторону. Теперь уже Мария и Антон бегали, брали кредиты, распродавали имущество.
А в ответ — волна ненависти. Их обвиняли во всех смертных грехах.
— Вы бездушные! — рыдала свекровь. — Могли бы и потерпеть! Всё-таки родня!
Алёна смотрела в окно, где солнце пыталось пробиться сквозь тучи, и сказала:
— Мы уже потерпели. Мы сделали всё, что могли. Вы обещали — вы не выполнили.
— Ты нам чужая. Всегда была чужая. Холодная, расчётливая! — визжала свекровь.
— Тогда и не звоните мне больше, — твёрдо сказала Алёна и сбросила вызов.
Алексей молча подошёл и заблокировал номера всех родных. Телефон стал немым. Никаких упрёков. Никаких обвинений.
Наконец сделка состоялась. Они купили трёшку, переехали. Просторная светлая квартира, окна выходят на парк. По утрам солнце заливает кухню, дети играют в своих комнатах. Алёна поставила на подоконник белую орхидею, которую так давно хотела.
Алексей подошёл к ней, обнял за плечи.
— Ну что, мы дома?
— Дома, — прошептала она, уткнувшись ему в плечо.
Иногда осенью, когда небо затягивалось облаками, а на улицах пахло мокрыми листьями, Алёна вспоминала всю эту историю. И каждый раз твёрдо говорила себе: «Больше никаких одолжений».
Потому что добро — это не всегда про деньги. Это про доверие. А когда его обесценивают — лучше уйти. И жить своей, спокойной, честной жизнью.
Как же точно сказано: не делай добра — не получишь зла. А если и сделаешь — будь готов отстаивать своё.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!