Книга – сборник из 7 эссе, 4 из которых – написаны, 3 – проиллюстрированы . Таким образом автор сразу даёт нам возможность поупражняться в новом навыке. Я поделюсь впечатлениями о текстовой части, главным образом ради того, чтобы сохранить озвученные смыслы, подходы и принципы восприятия искусства.
1. Вводное эссе, рассматривает два аспекта:
Первый о влиянии индивидуальной призмы восприятия творца и зрителя, сквозь которую первый творит, а второй – видит и осознаёт. Таким образом:
- в произведении всегда присутствует личность автора
- в момент выхода в общественное поле произведение отделяется от автора
- комплекс впечатлений стороннего наблюдателя (эмоции, выводы и суждения) всегда будет являться личной, пропущенной через субъективный опыт, интерпретацией
То, как фотограф видит мир, отражается в выборе объектов съемки. То, как художник видит мир, можно понять по тем следам, которые он оставляет на холсте или на бумаге
Данный тейк не стал откровением, но как же складно Бергер рассуждает. За его мыслью очень приятно следить, я буквально наслаждалась языком и подачей, манерой излагать и доказывать. И здесь порекомендую книгу не только тем, кто интересуется искусством и хочет научиться разбираться в нём, но и просто в качестве примера, с какой поразительной ясностью можно доносить до других людей свои мысли и рассуждения. «Искусство видеть» с точки зрения литературности произведение наивысшего класса, это абсолютно точно про искусство писать.
Отмечу, что приведенное в 1 эссе суждение можно наложить вообще на все аспекты жизни и я рекомендую всегда держать его в голове:
То, что мы знаем или во что верим, влияет на то, как мы видим окружающие нас вещи
Второй тезис автора стал для меня откровением, который поразил не столько своей сутью, но доступностью и очевидностью идеи, которая, тем не менее, до прочтения этой книги меня никогда не посещала. Речь влиянии цифровых технологий на искусство, благодаря которым оно в один момент стало повсеместно тиражируемым и оттого доступным.
Значение оригинала теперь заключается не в том, что он, один-единственный, говорит, а в том, чем он, один-единственный, является
Это рассуждение было для меня уже сложнее, хотя (спойлер) – автору удалось сохранить ясность изложения на протяжении всей книги:
Уникальность всякой картины была частью уникальности того места, где она висела. Иногда картина перевозилась с места на место. Но никогда ее нельзя было увидеть в двух местах одновременно. Когда камера воспроизводит изображение, она разрушает его уникальность. В результате меняется его значение. Или, вернее, значение умножается и разбивается на много значений
И так два аспекта увязываются в один интересный вывод, который вдохновляет и побуждает работать и развивать свой собственный вкус и насмотренность, превращая навык – в «искусство видеть»:
Что мы сделаем с этим изображенным мгновением, когда оно встанет перед нашими глазами, зависит от того, чего мы ждем от искусства, а это, в свою очередь, зависит сегодня от нашего прежнего опыта переживания смысла картин, увиденных на репродукциях
2. Третьему текстовому эссе предшествует эссе визуальное, которое одновременно хорошо иллюстрирует рассуждения следующей части:
· о наготе, как факте
· обнажении, как процессе
Быть голым – это быть самим собой. Быть обнаженным – это быть увиденным голым со стороны и в то же время не осознавать свою наготу самому. Голое тело, чтобы стать обнаженным, должно быть увидено как объект. Голое тело открывает себя. Обнаженная модель выставлена на обозрение
· и самое интересное – разнице этих явлений с точки зрения мужчины и женщины
Можно сказать все то же самое проще: мужчины действуют, а женщины выглядят. Мужчины смотрят на женщин. Женщины смотрят на то, как на них смотрят. Это в большинстве случаев определяет не только отношение мужчин к женщинам, но также и отношение женщин к самим себе. Наблюдатель внутри женщины – мужчина, а наблюдаемый – женщина. Таким образом, она превращает себя в объект, в объект видения – в зрелище
Последний тезис является ключевым и рассматривается многомерно, подводя к осознаванию женщины самой собой вне искусства, а в рамках жизни вообще. С чёткой аргументацией автор приводит к выводу, что сторонний наблюдатель, который всегда подразумевается на картинах, где изображены женщины, это не домысел, а отражение, следствие восприятия женской фигуры в целом (первые свидетельства которому можно найти в «Книге Бытия» – на секундочку), в широком смысле. И художник лишь переносит данный уклад на холст, сохраняя общепринятую ролевую расстановку.
С такой постановкой вопроса получаем богатую почву для дальнейших размышлений. Тем и хороша книга. Автор делает это вместе с читателем, но не спорит и не возмущается - только раскрывает глубину и обнажает (ирония) природу исторически сложившегося гендерного распределения сил (? значимости? влияния?). Абсолютно точно, Джон Бергер учит на видеть…
Абсурдность этой лести мужчин самим себе достигла вершины в монументальной академической живописи XIX века. Государственные мужи и деловые люди вели споры о политике и бизнесе под картинами вроде «Ореад» Бугро. Когда кто-то из них чувствовал, что его побеждают, он поднимал глаза, ища утешения. То, что он видел, напоминало ему о том, что он – мужчина
Видела в отзывах, мол, устаревший взгляд и, может быть, вообще лишь чья-то ограниченная точка зрения. Да, времена действительно изменились, вместе с ним и нравы, и устои, и целые нарративы изменили русло, появились новые повесточки и целые здравые движения. Но камон))) откройте любой интернет-магазин масс-маркет бренда. В глобальном поле, хаха, сторонний наблюдатель всё еще присутствует, вот только теперь не только у женщин…
Что ещё добавлю к самой книге – эссе, именно что эссе, предполагает наблюдение и вытекающую оттуда мысль, без призыва к действию. Как распорядиться имеющейся информацией далее каждый решает сам. Повторю, Джон Бергер лишь честно и в полной мере выполняет обещанное – учит не просто смотреть, но видеть…
5.
Эссе номер пять для меня носило просветительский характер. Мне и в голову не приходило о роли искусства в мире без печатной продукции и тем более без электронных носителей:
Для художников эпохи Возрождения живопись, возможно, и была инструментом познания, но кроме этого она была еще и инструментом обладания, и не стоит забывать, имея дело с ренессансной живописью, что она существовала лишь благодаря огромным богатствам, скопленным во Флоренции и в других городах, и что богатые итальянские купцы смотрели на художников как на людей, способных подтвердить, что это они владеют всем, что в мире есть прекрасного и желанного
И как прекрасно снова автор уходит в глубину, размышляя над абсурдностью самого стремления обладать исключительно для подтверждения, а чаще создания статуса. И тут не могу не вспомнить потрясающую работу «Симуляции и симулякры» Бодрийяра. И даже возьму на себя отметить, что по классификации философа, картины с роскошествами относится к симулякрам первого порядка – они копируют реальность, но ещё сохраняют связь с ней.
Масляная живопись сделала с видимым миром то, что капитал сделал с социальными отношениями. Все оказалось сведено к соизмеримости вещей. Все стало подлежать обмену, потому что все стало предметом потребления
А вот люди, которые заказывали свои автопортреты с определённым эмоциональным окрасом, становились симулякрами порядка второго, поскольку выбирают имитацию собственной идентичности.
Идеализированные образы, которые он находил на этих картинах, поддерживали его представление о самом себе
Любопытно, что масляная живопись в определенном смысле являлась лишь инструментов руках зарождающегося капитализма...
До недавнего всплеска интереса к экологии природа не рассматривалась как объект капиталистической деятельности; скорее она мыслилась как арена, на которой осуществляются и капитализм, и социальная жизнь вообще, и каждая отдельная человеческая жизнь в частности
7. Заключительное, ошеломительное эссе, которое читала затаив дыхание. О рекламе! Об ее истинном механизме воздействия. Что имею в виду? Приведу аналогию – можно осознавать, как устроено радио, можно даже самому уметь собирать приёмник (по инструкции или личному знанию), но при этом понятия не иметь о том, как именно работают электромагнитнитные волны. Джон Бергер раскрывает именно что глубинную природу воздействия рекламы на человека. И это не просто увлекательный рассказ, это огромнейший инсайт, гигантское озарение, которое срывает черное покрывало. И вот нюанс – сам факт наличия чёрного покрывала становится главным откровением.
С учетом времени написания книги кажется, будто именно к этому финалу и вёл автор. И его предложение изучать эссе в свободном порядке считаю лишь кокетством, уверенна – предложенная последовательность не случайна, всё сделано для фееричной, отрезвляющей концовки.
В 70-х пост модерн уже цвёл буйным цветом, а капитализм прочно пустил свои ветвистые корни в сознание свежего человечества. Реклама как отдельная отрасль зарождалась стремительно и стихийно, своими новыми заманчивыми формами увлекая за собой и не оставляя времени для критического осмысления. Джон Бергер (как и Энди Уорхол, например) оказался одним из тех, кто «выкупил» масштаб явления и препарировал его с особым изяществом и проницательностью:
«Можно сформулировать это иначе: рекламный образ крадет у потребителя его любовь к самому себе и предлагает получить ее обратно за цену продвигаемого продукта»
Логичный вопрос – а с чего вдруг вообще с искусства мы переключаемся на рекламу? Хехехе, будьте готовы снова удивиться и восхититься. Всё ТАК очевидно и потому совсем неосознаваемо – если хочешь спрятать хорошо, спрячь это на самом видном месте: реклама, орудуя символами и знаками, быстро прибирает в свои цепкие руки культурное наследие с его смыслами и ценностями, проникая в сознание тонкой, скользкой щупальцей, которая мастерски виляет по коридорам подсознания, подводя к тому самому имплицитному желанию «шатап и тейк май мани», о котором подробно рассказывает в своей книге Фил Барден:
«Реклама вынуждена извлекать выгоду из традиционного образования среднего зрителя-покупателя. Все то, что он узнал в школе об истории, мифологии и поэзии, может быть использовано при производстве рекламы»
И еще кое-что. Сыграв на символах и ассоциациях, предчувствиях счастья – реклама даже не обещает, лишь формирует эмоциональный спектр от блаженной фантазии до гнетущей тревоги. И в этой глубине, например, мои личные предпочтения продавать из позитивного намерения, вместо давления на боли теряют свои различия. Опять же, будучи маркетологом, я не планирую менять игру (и разве это возможно?), но я точно счастлива наконец-то знать.
И видеть, наконец, что в своем истинном обличии реклама – примитивная манипуляция, которая играет на низких чувствах, но использует при этом созданные человеческим разумом интеллектуальные и духовные ценности. Это уже парадокс жанра.
Любая реклама играет на тревоге. Все в конечном счете сводится к деньгам; получить деньги – значит преодолеть тревогу
Другая тревога, на которой играет реклама, – это страх того, что, не имея ничего, ты останешься ничем
Ей доверяют, поскольку ее правдивость доказана – не воплощением в реальность ее обещаний, а тем, насколько ее фантазии соответствуют фантазиям зрителя-покупателя
Она предлагает покупателю его собственный образ, но ставший гламурным под воздействием того продукта, который эта реклама пытается продать
Таким образом, реклама словно гигантская мясорубка, всасывает в своё жерло множество культурных аспектов, состоящих из символов, объектов и смыслов, прокручивая, беспощадно перемалывая, чтобы на выходе произвести (именно, что произвести) нечто нарядное и радостное, всегда разное и всегда одинаковое – неуемное желание потреблять. Эту мысль восхитительно лаконично в 1987 году изобразила Барбара Крюгер – работа «I Shop Therefore I Am» (я покупаю следовательно я существую).
Будет ли заключение? В знак солидарности с автором, и я молча просто оставлю вас с этой информацией.
Еще про искусство - рекомендую очень ознакомиться с рецензией: Чрезвычайная концентрация вдохновения и знаний: «Непонятное искусство – Уилл Гомперц»