— Юлька, а что твой художник делает? Опять вдохновение ищет? — Светка прыснула в кофе, и я почувствовала, как щёки загорелись.
— Игорь дизайнер, а не художник, — машинально поправила я, перебирая документы. Пальцы дрожали.
В уголке памяти всплыла картинка: Игорь три года назад, в белой рубашке, склонившийся над чертежами. Глаза горели, руки быстро набрасывали эскизы. "Видишь, Юль? Здесь будет панорамное окно, а тут — зимний сад..." Тогда он мог работать до утра, забывая о еде и сне.
— Ну да, дизайнер, — подхватила Лена из соседнего отдела. — Тот, что квартиры красивые делает. Только вот почему-то...
Она не договорила, но я и так знала продолжение. Все знали.
Иногда смех режет острее ножа
Офисная кухня замерла. Даже кофемашина перестала шуметь, словно прислушивалась к тишине, которая повисла между нами. Я знала — сейчас все смотрят на меня. Ждут реакции. Ждут, что скажу что-то в защиту мужа.
— Девочки, у всех бывают трудности, — выдавила я наконец.
— Трудности? — Светка поставила чашку на стол. Кофе выплеснулся, оставив тёмное пятно на белой столешнице. — Юль, у нас у всех трудности. Только мы их решаем.
А не перекладываем на жён — эти слова висели в воздухе, хотя никто их не произнёс.
Я хотела возразить, но что сказать? Что дома меня ждёт холодильник с остатками вчерашнего ужина, стопка неоплаченных счетов и Игорь с планшетом на коленях? Что он "ищет новые подходы" уже несколько месяцев?
— Прости, Юль, — Лена тихо коснулась моего плеча. — Мы не хотели...
— Всё нормально, — соврала я и быстро вышла из кухни.
В кабинете сидела перед компьютером, но буквы расплывались перед глазами. Когда всё пошло не так? Когда уверенный в себе мужчина, который покорил меня на первом свидании рассказами о будущих проектах, превратился в... в кого?
Мобильный зазвонил резко, нарушив размышления (угораздило же меня отдать вторую симку от телефона под его рабочий номер. Думала благое дело делаю: буду на подхвате, а заработала себе только лишний гем.оРОЙ).
— Юля, это Светлана Викторовна, — голос заказчицы звучал сухо. — Скажите, когда ваш муж планирует закончить правки? Мы договаривались на эту неделю.
Сердце ухнуло. Какие правки? Игорь не говорил мне ни о каких правках.
— Светлана Викторовна, я... уточню и перезвоню.
— Уточните. Потому что терпение — не бесконечный ресурс.
Гудки короткие, отрывистые. Я посмотрела на часы — половина седьмого. Скоро домой. Туда, где меня ждет разговор, которого я боялась.
— Юля, ты как? — Светка заглянула в кабинет. — Что-то бледная.
— Устала просто.
— Слушай, а может, махнем сегодня в кафе? Давно не болтали.
Как объяснить ей, что "болтать" — это роскошь, которую я не могу себе позволить? Что каждый час вне дома означает час, когда я не контролирую ситуацию?
— Не сегодня, Света. Дома дела.
— Дома дела, — повторила она тихо, и в её голосе прозвучало понимание.
Коллега ушла, а я осталась наедине с вопросом, который становился всё громче: когда я стала чужой в собственной жизни?
Дома пахло свежим кофе и чем-то ещё — усталостью, что ли. Игорь сидел на диване, перед ним светился экран планшета. Даже не поднял глаз.
— Привет, — повесила пальто на крючок, который криво висел и болтался уже два месяца.
— Угу, — промычал он.
— Звонила Светлана Викторовна. Про правки спрашивала.
Вот теперь он посмотрел. Быстро, как человек, которого застали врасплох.
— Ах, да. Правки. Я думал над ними.
— Игорь, что происходит?
Он отложил планшет, встал, прошёлся по комнате. Остановился у окна, где на подоконнике стояли цветы. Когда-то я их поливала каждый день, теперь листья желтели по краям.
— Ты не поймёшь, — сказал он, не оборачиваясь. — Творческий процесс — это не конвейер. Нужно найти правильное решение.
— Сколько времени тебе нужно?
— Не знаю. Может, месяц. Может, два.
Я смотрела на его спину, на покатые плечи, на то, как он сжимал кулаки. И вдруг поняла: он сам не знал, что делать. Не знал уже давно.
— Сейчас приготовлю ужин.
Игорь кивнул и вернулся к планшету. На кухне меня ждали привычные кастрюли и сковородки. И тишина — такая громкая, что в ушах звенело.
За стеной что-то грохнуло. Соседи, наверное, переставляли мебель. Или выбрасывали что-то старое.
Интересно, больно ли выбрасывать то, что когда-то казалось важным?
Когда надежда — последняя ловушка
Звонок раздался в субботу утром. Я мыла посуду, а Игорь всё ещё спал — "творческим людям нужен особый режим", как он говорил.
— Игорь Валерьевич? — незнакомый женский голос звучал энергично. — Это Анна Сергеевна из ресторана "Терра". Мне дали ваши контакты.
Я замерла, держа в руках мыльную тарелку. Сердце заколотилось почему-то быстрее.
— Одну секунду, — прошептала я в трубку и побежала будить мужа.
Сел на кровати, взъерошенный, слушал и кивал. А я стояла рядом и молилась всем богам, в которых не верила: пусть, пусть, пусть это будет то, что нам нужно.
— Да, конечно, понимаю концепцию... Эко-стиль... очень интересно... Завтра в два? Обязательно буду.
Когда положил трубку, увидела в его глазах то, чего не было месяцами — искру.
— Юль, представляешь? — вскочил, и на секунду стал похож на того мужчину, которого я встретила когда-то. — Ресторан с нуля! Приличный бюджет!
— Это... это правда здорово, — сказала я осторожно.
— Всё изменится, — он обнял меня, и я почувствовала запах сна и надежды. — Я докажу всем...
Всем. Значит, он знал. Знал, что думают мои коллеги, родители. Что думаю я сама.
Следующие дни были похожи на чудо. Игорь вставал рано, ездил на встречи, рисовал эскизы. Я приходила домой и видела его склоненным над ватманом — совсем как три года назад.
— Смотри, — показывал он наброски. — Живая стена, подвесные светильники... Чувствуешь?
Я чувствовала. Впервые за долгое время дома поселилась не просто надежда — вера. Что мы справимся. Что всё будет хорошо.
— Юленька, наконец ты повеселела, — заметила мама, когда я заехала к родителям.
— У Игоря новый проект, мам. Большой.
Отец поднял голову от газеты: увидела в его взгляде что-то новое. Не осуждение — интерес.
— Ну и хорошо. Время бы уже.
Даже на работе чувствовала себя увереннее. Светка начинала свои подколы, а я спокойно отвечала:
— Игорь сейчас очень занят. Ресторан проектирует.
— Да неужели? — Лена поднимала бровь, но язвительности в голосе становилось меньше.
А потом...
Потом я заметила, что он стал задерживаться. Приходил поздно, усталый, но пока ещё с горящими глазами.
— Анна Сергеевна — сложная заказчица, — говорил он. — Но профессиональная. Понимает, что качество требует времени.
Потом начались странные звонки.
— Это Игорь Валерьевич? — грубый голос прораба. — Где чертежи? Третий день ждём.
— Игорь на другом объекте, — соврала я. — Перезвоню.
— Быстрее перезванивайте. Время — деньги.
Нашла мужа в спальне. Лежал с закрытыми глазами, и впервые за недели его лицо выглядело... опустошенным.
— Игорь, звонил прораб.
— Знаю, — он не открыл глаза. — Там сложности с согласованиями.
— Какие сложности?
— Анна Сергеевна решает технические вопросы. Не могу же я всё контролировать.
Что-то кольнуло в груди. Тревога, которую пыталась заглушить две недели.
— Может, созвонишься с ней?
— Юля, — он резко сел, — не учи меня работать.
В его голосе была паника. Это состояние мне знакомо. Паника. Звучала так же, как три месяца назад. И месяц назад. И полгода назад.
Нет, — подумала я, — только не сейчас. Не теперь. Я же поверила.
Звонок Анны Сергеевны раздался вечером. Голос холодный, деловой.
— Игорь Валерьевич, завтра к десяти либо вы на объекте с готовыми чертежами, либо мы расторгаем договор.
— Анна Сергеевна, мне нужно ещё немного времени...
— Время у вас было. Две недели.
Гудки. Игорь стоял посреди комнаты, держа телефон как приговор.
— Что происходит? — шёпотом спросила я.
— Ничего особенного. Просто заказчики не понимают творческий процесс.
Но видела его руки. Видела, как они дрожат. И поняла: всё повторяется. Опять.
— Игорь, скажи мне правду.
Он опустился на диван, спрятал лицо в ладонях.
— Не знаю, что делать, — прошептал он. — Проект слишком большой. Я думал, что справлюсь, но...
— Но что?
— Но я боюсь. Боюсь облажаться. И чем больше думаю, тем страшнее становится.
Надежда лопнула, как мыльный пузырь. Беззвучно, но окончательно.
— Завтра утром, — сказала устало, — завтра поедешь к заказчице.
— Юль, уже поздно...
— Не поздно, пока не попробуешь.
Но я уже знала. Знала, что утром он найдёт причину не ехать. Знала, что через неделю я снова буду краснеть перед коллегами. Знала, что родители снова посмотрят на меня тем взглядом — жалеющим и виноватым одновременно.
Надежда — самая жестокая ловушка. Потому что захлопывается она изнутри.
Когда молчание становится приговором
Игорь не поехал.
Я поняла это, не дождавшись его к завтраку. Нашла в спальне — лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок.
— Игорь.
— Я не могу, — сказал не поворачивая головы. — Не могу подставляться под удар.
— Под какой удар?
— Под её критику. Под... — он замолчал.
Телефон зазвонил в половине одиннадцатого. Анна Сергеевна говорила коротко:
— Договор расторгнут. Деньги не переводим.
Я стояла в коридоре, слушала гудки и чувствовала, как внутри что-то окончательно ломается. Не сердце — сердце разбилось уже давно. Что-то другое. Терпение, может быть.
— Всё кончено, — сказал Игорь, выходя из спальни.
Я посмотрела на него. Растрепанные волосы, трехдневная щетина, виноватые глаза. Мужчина тридцати пяти лет, который боялся телефонных звонков.
— Игорь, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Юля, я знаю, что ты думаешь...
— Не перебивай.
Я села на диван, он остался стоять.
— Вчера Светка спросила, не хочу ли я поехать с ними на корпоратив. Знаешь, что я ответила?
Он молчал.
— Что не могу себе позволить. А она засмеялась: "Юлька, ты как мать-одиночка, только хуже — тебе ещё мужика содержать надо".
Игорь дернулся, но я продолжила:
— Лена добавила: "Не мужика, а переростка". И знаешь что? Мне нечего было сказать.
— Юля...
— Мама звонила. Сказала: "Хватит тянуть этот балласт. Ты же молодая ещё". Папа взял трубку: "Пора решать".
Игорь сел рядом, попытался взять мою руку. Я отодвинулась.
— Я не могу больше быть твоей матерью. Не могу жить в постоянном стыде.
— Дай мне ещё шанс...
— Сколько? — подошла к окну. На подоконнике цветы окончательно пожелтели. — Сколько шансов тебе нужно, чтобы стать взрослым?
— Юля, я пытался...
— Ты убегал. Каждый раз, когда становилось трудно, ты прятался. А я... я устала быть сильной за двоих.
Слова повисли в воздухе. Игорь смотрел на меня, и в его глазах было что-то похожее на понимание.
— Значит, конец?
— Не знаю. Но так больше продолжаться не может.
— Что ты предлагаешь?
— Стать мужчиной. Найти любую работу. Не творческую — любую, которая даст деньги. И начать отвечать за свои слова.
— А если не смогу?
Я повернулась к нему. Сидел на краю дивана — сгорбленный, потерянный. И я поняла: жалость убивает любовь быстрее, чем гнев.
— Тогда уйди. Потому что я не могу больше смотреть, как ты себя разрушаешь.
Молчание. Долгое, как приговор.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я соберу вещи.
— Игорь...
— Не надо. Ты права. Я всё понимаю.
Он пошёл в спальню. Слышала, как открывает шкаф, складывает одежду. Каждый звук отдавался в груди болью.
Неужели так заканчивается любовь? Звуком закрывающегося чемодана?
Когда вышел, я всё ещё стояла у окна. Сумка в руке, куртка на плечах.
— Юля, — сказал он. — Прости.
— Прости себя, — ответила я, не оборачиваясь.
Дверь закрылась. Осталась одна в квартире, которая вдруг стала казаться огромной.
И тихой. Впервые за долгое время — по-настоящему тихой.
Странно, но дышать стало легче.
Когда конец становится началом
Прошло четыре месяца. Сначала считала дни, потом недели. Потом перестала считать вовсе.
Квартира изменилась. Появились новые шторы — не практичные бежевые, а бирюзовые, которые мне всегда нравились. Цветы на подоконнике — живые, зелёные. Книги на полке — те, что я хотела прочитать, но не находила времени.
— Юлька, ты как-то... засияла, — сказала Светка, когда мы сидели в кафе. — Похудела, повеселела.
— Может, дело в том, что теперь трачу деньги только на себя, — улыбнулась я.
— А как он?
— Работает. Прорабом на стройке.
Они переглянулись. Ещё месяц назад их удивил бы сам факт, что Игорь работает. Теперь они удивлялись другому — тому, что меня это не расстраивает.
— Скучаешь?
— Иногда. Но не по тому, кем он был. По тому, кем мог стать.
На работе мне предложили новый проект — сложный, ответственный. Я согласилась, хотя раньше всегда отказывалась от дополнительной нагрузки.
— Юля, это серьёзное повышение, — предупредил директор.
— Я готова, — ответила.
И была готова. Впервые за годы — по-настоящему готова к вызовам.
Мама приехала в субботу. Ходила по квартире, трогала новые вещи.
— Юленька, а ты не думала... познакомиться с кем-то?
— Рано, мам. Мне нужно сначала понять, кто я такая.
— Правильно, — неожиданно сказал отец. — Научись быть счастливой одна.
Об Игоре я узнавала от знакомых. Снимал комнату, работал с утра до вечера. Коллеги его уважали.
— Он изменился, — сказала Оля. — Стал серьёзнее.
— Хорошо. Расставание пошло ему на пользу.
— Юль, а ты... ты его простила?
— Простила себя. За то, что позволила ему оставаться ребёнком.
Мы встретились случайно, в книжном магазине. Он покупал что-то техническое, я — роман, который давно хотела прочитать.
— Привет.
— Привет.
Мы оба изменились. Он — загорел, в глазах появилась уверенность. Я — похудела, лучше оделась, в движениях появилась лёгкость.
— Как дела?
— Хорошо. Меня повысили. Теперь руковожу отделом.
— Рад за тебя. Заслужила.
— А у тебя?
— Работаю. Зарплата небольшая, но своя. Хватает на жизнь.
Мы стояли в проходе между стеллажами. Люди обходили нас, жизнь текла своим чередом.
— Юль. Хочу сказать спасибо.
— За что?
— За то, что не дала мне окончательно потеряться.
Я посмотрела на него. В глазах не было обиды, претензий. Была благодарность. И это было правильно.
— Мы оба выросли, — сказала я.
— Жаль, что не вместе.
— Возможно, вместе не получилось бы. Иногда нужно разрушить, чтобы построить заново.
Он кивнул, помолчал.
— Если бы мы встретились сейчас... как незнакомые люди...
— Но мы встретились тогда, — мягко перебила я. — И это тоже часть истории.
Мы расстались у кассы. Он пошёл в одну сторону, я — в другую.
Дома заварила чай, села в кресло с новой книгой. За окном зажигались огни — город жил своей жизнью, полной встреч и расставаний.
Я была частью этой жизни. Не половинкой, ищущей дополнения. Целым человеком.
Это пугало. Но это было правильно.
Телефон мигнул сообщением. Незнакомый номер: "Добрый вечер, меня зовут Андрей. Оля дала ваш номер, сказала, что вы интересный человек. Не хотели бы познакомиться?"
Я посмотрела на экран и улыбнулась. Не спешила отвечать — просто улыбнулась.
Конец одной истории всегда означает начало другой.
Вопрос только в том, готов ли ты к новой главе в жизни.
Благодарю за подписку на канал и желаю всем хорошего настроения.