Галина Николаевна поправила занавеску на кухонном окне и взглянула на двор. Осенний ветер гонял желтые листья по дорожке, которую когда-то выложил отец. Полтора года прошло с его смерти, а она все еще ловила себя на мысли, что сейчас услышит его голос из сарая: «Галь, где молоток?»
В доме было тихо. Слишком тихо для женщины, которая тридцать лет руководила кафедрой географии в педагогическом институте. Раньше здесь постоянно кто-то был — студенты с курсовыми, коллеги за чаем, а потом родители... Теперь только она и кот Мурзик, который дремал на подоконнике.
— Ну что, старый, — погладила она кота, — опять одни.
В прихожей послышались знакомые шаги. Галина улыбнулась — это был Павел. Брат приезжал каждый месяц, помогал по хозяйству: то кран починит, то дрова привезет. Хороший мужик, хоть и моложе на три года.
— Привет, сестренка! — Павел появился на пороге кухни с папкой в руках и пакетом продуктов. — Как дела? Не скучаешь?
— А как не скучать? Дом-то большой, а я одна.
— Понимаю. — Он поставил пакет на стол и достал колбасу, хлеб, банку варенья. — Слушай, Галь, я тут с документами разбирался... По отцовскому наследству. Помнишь, мы с тобой в нотариальную ездили?
— Помню, конечно. А что?
— Да вот думаю... — Павел открыл папку и вытащил несколько листов. — Не мешало бы все как следует оформить. А то мало ли что... Вдруг тебе плохо станет, не дай бог, в больницу попадешь... Кто за домом следить будет?
Галина нахмурилась:
— Ты о чем, Паша?
— Да я просто думаю... — Он придвинул к ней документы. — Давай я часть дома на себя оформлю. Формально. Чтобы мне было спокойнее за тебя. Понимаешь? Если что случится, я смогу быстро все решить, не будет волокиты.
Она посмотрела на бумаги. Мелкий текст, печати, подписи — все это казалось таким сложным.
— А это законно?
— Конечно! Мы же родные. И потом, это ничего не меняет. Ты как жила, так и живешь. Просто для моего спокойствия.
Галина помолчала. Павел всегда был практичным, разбирался во всех этих юридических тонкостях лучше ее. После отцовской смерти именно он занимался оформлением наследства, водил ее к нотариусу, объяснял, что и где подписывать.
— И что мне делать нужно?
— Да ничего особенного. Вот здесь подпиши, здесь поставь дату. Завтра съездим в МФЦ, подадим документы. Недели через две все будет готово.
— А может, сначала почитаю?
— Галь, да там сплошные юридические термины! Ты все равно ничего не поймешь. Я же не враг тебе. Доверься мне, как всегда доверялась.
Галина взяла ручку. Действительно, зачем сомневаться? Павел никогда ее не подводил. И потом, если ей будет спокойнее...
— Ладно, — сказала она и расписалась в указанных местах.
— Вот и молодец! — Павел аккуратно сложил документы обратно в папку. — Теперь я буду спать спокойно. А ты не переживай — для тебя ничего не изменится.
После его отъезда Галина долго сидела на кухне, попивая чай. Почему-то на душе было неспокойно. Может, зря согласилась? Но ведь Паша прав — мало ли что может случиться в ее возрасте...
Первые подозрения
Зима выдалась снежной. Галина топила печь, готовила корм для птиц и изредка принимала бывших студентов — кто-то защищал диплом, кто-то просто заехать соскучился. Жизнь текла размеренно, пока в конце февраля почтальонша не принесла необычное письмо.
— Галина Николаевна, вам из налоговой! — Тамара протянула конверт через калитку.
— Из налоговой? — удивилась Галина. — А что им от меня нужно?
— Не знаю, милая. Может, про налог на имущество что-то.
Галина вскрыла конверт на кухне. Прочитала раз, другой... и не поняла ничего. Какие-то кадастровые номера, доли, расчеты. Только одно было ясно — налог за дом теперь почему-то меньше.
— Странно, — пробормотала она. — Почему меньше?
Позвонила Павлу, но трубку не взял. Тогда решила поехать к племяннице Ольге. Павлова дочь работала учительницей в городской школе, была девочкой толковой, всегда могла что-то объяснить.
Ольга встретила тетю с удивлением:
— Тетя Галя! Какими судьбами? Проходите, чай поставлю.
— Оленька, ты не поймешь... — Галина достала письмо. — Вот налоговая прислала, а я ничего не понимаю.
Ольга взяла документ, пробежала глазами:
— Так... кадастровый номер... доля собственности... — Она подняла глаза. — Тетя Галя, а вы знали, что у вас теперь только половина дома?
— Как половина? — Галина похолодела.
— Ну вот смотрите — здесь написано: доля в праве 1/2. Значит, вторая половина кому-то еще принадлежит.
— Кому еще? Дом же мой!
— Подождите... — Ольга взяла телефон. — Сейчас в Росреестре проверим.
Несколько минут молчания. Галина смотрела, как племянница что-то набирает на телефоне, ждет, читает.
— Тетя Галя... — Ольга медленно подняла глаза. — Вторая половина оформлена на папу. На моего отца.
— На Павла? — Галина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Да. Вот смотрите — Груздев Павел Николаевич, доля 1/2.
— Но как же... Он же говорил... формальность...
— Какая формальность, тетя Галя? Вы что-то подписывали?
Галина кивнула, не в силах говорить.
— А папа не предупреждал, что оформляет на себя долю?
— Говорил что-то про оформление... но не так... не так ясно...
Ольга налила чай, села напротив:
— Тетя Галя, а вы хотите, чтобы я с папой поговорила?
— Не знаю... — Галина растерянно смотрела в окно. — Я не знаю, что теперь делать.
— А давайте сначала к юристу сходим? Узнаем, какие у вас права. А потом уже будем решать.
По дороге домой Галина прокручивала в голове тот день, когда подписывала документы. Павел говорил про формальность, про спокойствие... А сам оформил на себя половину дома. Зачем? И главное — почему не сказал прямо?
Юридическая консультация
Бесплатные юридические консультации проводились в старом здании районной администрации каждую среду с десяти до двух. Галина приехала к открытию — в коридоре уже сидело человек пять таких же пенсионеров с папочками документов.
— Вы по какому вопросу? — спросила женщина за столиком.
— По недвижимости... Меня обманули, кажется.
— Хорошо, садитесь, ждите. Сейчас Петр Иванович освободится.
Галина села на скамейку рядом с мужчиной лет семидесяти. Тот нервно перебирал справки:
— Я вот уже третий раз прихожу, — пожаловался он. — Соседи участок отхватили, а доказать не могу.
— А что юрист говорит?
— Да что говорить... Бумажки у них есть, а у меня нет. Вот и весь сказ.
Через полчаса Галину пригласили в кабинет. Петр Иванович, мужчина средних лет в мятой рубашке, выслушал ее историю, просмотрел документы.
— Значит, так, — сказал он наконец. — Ситуация неприятная, но не безнадежная. Вы имеете право оспорить сделку.
— Оспорить?
— Да. Если докажете, что подписывали документы, не понимая их содержания. Это называется "сделка под влиянием заблуждения".
— И что для этого нужно?
— Подавать в суд. Доказывать, что ваш брат не объяснил вам суть сделки, что вы рассчитывали на одно, а получилось другое.
Галина помолчала:
— А есть шансы выиграть?
— Есть. Но учтите — процесс долгий, месяца три-четыре. И дорогой. Госпошлина, адвокат...
— Сколько это будет стоить?
— Ну... тысяч тридцать-сорок минимум. А может, и больше.
Галина поежилась. Пенсия у нее была небольшая, а сорок тысяч — это почти полгода жизни.
— А если я не буду судиться?
— Тогда все останется как есть. Дом принадлежит вам пополам с братом.
— И он может свою половину продать?
— Теоретически да. Но сначала должен предложить вам. Это называется преимущественное право покупки.
Выйдя из администрации, Галина долго шла по городу. Впервые в жизни она столкнулась с настоящим обманом. И этот обман исходил от самого близкого человека — брата.
Вечером она все-таки решилась позвонить Павлу.
— Паша, нам нужно поговорить.
— О чем?
— О доме. Приезжай в субботу.
— Галь, ты что, заболела? Голос какой-то странный.
— Приезжай, — повторила она и положила трубку.
Разговор с братом
Павел приехал в субботу вечером. Галина встретила его молча, проводила на кухню. Он сразу почувствовал напряжение:
— Галь, что случилось? Ты какая-то не такая.
— Получила письмо из налоговой, — она положила документ на стол.
Павел взял письмо, пробежал глазами. Лицо его сразу изменилось.
— Ну и что?
— Как что? Почему у меня теперь половина дома?
— Галь... — Он отложил бумагу. — Я же тебе говорил. Для формальности.
— Какой формальности, Паша? Ты оформил на себя половину моего дома!
— Не твоего. Отцовского. И я тоже имею право на наследство.
— Но наследство мы уже поделили! Дом достался мне, а тебе — дача и гараж.
— Это было неправильно. Дом стоит намного дороже.
Галина смотрела на брата и не узнавала его. Куда делся тот Павел, который привозил продукты и чинил кран?
— Значит, ты меня специально обманул?
— Никого я не обманывал! — Павел повысил голос. — Ты сама все подписала. Никто тебя силой не заставлял.
— Ты сказал, что это формальность!
— Ну и что? Формальность она и есть. Ты как жила, так и живешь. Никто тебя не выгоняет.
— А если ты свою половину продашь?
— С чего бы мне ее продавать?
— А если захочешь?
Павел помолчал, потом сказал жестко:
— Галь, я не мальчик. Работаю с утра до ночи, еле концы с концами свожу. А тут дом стоит пустой, можно сдавать, деньги получать... Но я не делаю этого. Живи спокойно.
— То есть ты считаешь, что поступил правильно?
— Считаю. И еще раз повторяю — я ничего у тебя не отбирал. Я взял то, что мне по праву причитается.
После его отъезда Галина сидела в темной кухне и плакала. Впервые за много лет — плакала от обиды и злости. Как же она была наивна! Поверила брату, не стала вчитываться в документы...
Но сдаваться не хотелось. Нужно было что-то делать.
На следующий день она поехала к Ольге.
— Тетя Галя, вы с папой поговорили?
— Поговорила. Он не считает, что сделал что-то плохое.
— А что теперь будете делать?
— Не знаю. Юрист говорит, можно в суд подавать, но это дорого...
Ольга помолчала:
— А знаете что? Давайте к Наталье Витальевне сходим. Она у нас в школе раньше работала социальным педагогом, а теперь на пенсии. Но юридическое образование у нее есть. Может, что-то посоветует.
Мудрый совет
Наталья Витальевна жила в старом доме на окраине города. Женщина лет шестидесяти, с короткой седой стрижкой и умными глазами, встретила их радушно:
— Оленька! Какая неожиданность. Проходите, чай поставлю.
За чаем Ольга рассказала ситуацию тети. Наталья Витальевна слушала внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы.
— Понятно, — сказала она наконец. — Галина Николаевна, а вы точно хотите воевать с братом?
— Как это — воевать?
— Ну судиться, доказывать свою правоту, тратить нервы и деньги.
— А что еще делать? Он же меня обманул!
— Обманул, это факт. Но подпись ваша на документах есть. И формально он прав — никто вас силой не заставлял.
Галина расстроилась:
— Значит, ничего нельзя сделать?
— Можно. Но по-другому. — Наталья Витальевна придвинулась ближе. — Скажите честно — вы хотите справедливости или мести?
— Справедливости, конечно.
— Тогда слушайте. Вы можете оформить на себя пожизненное право проживания в этом доме. Это означает, что никто не сможет вас выселить, даже если дом продадут.
— А это законно?
— Абсолютно. Более того — вы можете составить завещание на свою долю. И указать в нем любого наследника.
— Например, Ольгу?
— Хоть Ольгу, хоть церковь, хоть государство. Главное — не брата.
Ольга вмешалась:
— А что это даст?
— А то, что после смерти Галины Николаевны ваш отец получит только свою половину. А вторую половину унаследует тот, кого она укажет в завещании.
Галина задумалась:
— И он ничего не сможет сделать?
— Ничего. Завещание — это святое дело. Оспорить его очень трудно.
— А сколько это будет стоить?
— Пожизненное право — тысячи три у нотариуса. Завещание — тысячу пятьсот. Итого — меньше пяти тысяч.
— Это совсем другие деньги, — обрадовалась Галина.
— Вот именно. И главное — ваш брат поймет, что перехитрить вас не получилось.
Вечером Галина долго думала. Наталья Витальевна была права — зачем воевать, если можно поступить мудрее? Брат думал, что она старая и глупая. Ну что ж, пусть теперь удивится.
Новая игра
В понедельник утром Галина поехала к нотариусу. Елена Борисовна, женщина строгая, но справедливая, выслушала ее просьбу:
— Хотите оформить пожизненное право проживания на всю недвижимость?
— Да. И завещание составить.
— На кого завещать собираетесь?
— На племянницу. Ольгу Павловну Груздеву.
— Хорошо. Принесите документы на дом, паспорт племянницы, справку о составе семьи.
— А брата предупреждать нужно?
— Не обязательно. Пожизненное право вы оформляете на свою долю, завещание тоже касается только вашей части.
Через неделю все документы были готовы. Галина получила свидетельства и почувствовала облегчение. Теперь она могла спать спокойно — дом никто у нее не отберет.
Павел узнал обо всем случайно. В апреле он приехал с очередным "визитом помощи", но Галина встретила его по-другому. Не суетилась, не радовалась, как раньше. Держалась с достоинством.
— Ты что-то изменилась, — заметил он.
— Повзрослела, — ответила она.
— В смысле?
— В прямом. Научилась читать документы, которые подписываю.
Павел насторожился:
— Это ты к чему?
— А к тому, что оформила пожизненное проживание. Теперь, что бы ни случилось с домом, меня никто отсюда не выгонит.
— И что? Я же не собираюсь тебя выгонять.
— А еще завещание написала. Свою долю Ольге оставляю.
Лицо Павла потемнело:
— Серьезно?
— Вполне.
— А мне ничего?
— Тебе уже есть что. Половина дома твоя.
— Но я думал...
— Что думал? Что я дура старая и ничего не понимаю?
Павел помолчал, потом спросил:
— А если я свою половину продам?
— Твое право. Но покупатель получит дом с обременением. То есть с жильцом, которого выселить нельзя.
— И кто такой дом покупать будет?
— А вот это уже твои проблемы.
Впервые за много лет Галина видела, как брат растерялся. Его план не сработал. Более того — теперь он оказался в ловушке. Половина дома есть, а толку от нее никакого.
— Галь, ты же понимаешь... — начал было он.
— Понимаю. Понимаю, что ты меня обманул. И понимаю, что больше этого не повторится.
После его отъезда Галина позвонила Ольге:
— Оленька, не хочешь к тете переехать? Комнату сдам дешево, а тебе до школы близко будет.
— Тетя Галя, а как же папа?
— А что папа? У него теперь своя доля есть. Пусть ею распоряжается.
Новая жизнь
Лето прошло спокойно. Ольга действительно переехала к тете — сняла комнату на втором этаже, помогала по хозяйству. Вечерами они пили чай на веранде, обсуждали школьные дела и планы на будущее.
Павел больше не появлялся. Ольга говорила, что он устроился водителем в частную фирму, которая возила грузы в Казань. Работы много, времени на визиты к сестре не было.
— А может, он просто стесняется? — предположила как-то Ольга.
— Чего ему стесняться? Половина дома его, — ответила Галина.
— Но ведь продать он ее не может...
— Не может. И сам понимает, что перемудрил.
В сентябре к Галине обратилась соседка — попросила позаниматься с внуком географией. Мальчик в седьмом классе учился, а с картами никак не дружил.
— Конечно, приводи, — согласилась Галина. — Только денег много не бери. Мне не ради заработка, а чтобы время не пропадало даром.
Вскоре появились еще ученики. Сарафанное радио работало быстро — к концу октября к Галине Николаевне ходили уже пятеро детей. Дом наполнился голосами, смехом, жизнью.
— Тетя Галя, а вы не жалеете, что с папой поругались? — спросила как-то Ольга.
— Не поругались мы. Просто каждый теперь знает свое место.
— Но ведь раньше вы дружили...
— Дружили. Пока он не решил меня перехитрить.
Галина посмотрела в окно. Во дворе лежал снег, в доме было тепло и уютно. На столе стояли тетради учеников, пахло пирогами, которые пекла Ольга.
— Знаешь, Оля, — сказала она задумчиво, — я всю жизнь была удобной. Удобной дочерью, удобной сестрой, удобной начальницей. Всегда соглашалась, никого не расстраивала.
— И что плохого?
— А то, что люди привыкают. Думают, что можно тебя не уважать. Вот Паша и подумал — Галка же удобная, подпишет что скажу.
— А теперь?
— А теперь я неудобная. И мне это нравится.
Через окно было видно, как по дорожке идет очередной ученик с портфелем. Мальчишка лет тринадцати, наверняка опять с проблемами по географии.
— Иди открывай, — сказала Галина Ольге. — Это, наверное, Петька Смирнов. Обещал сегодня прийти.
Когда в дом вошел мальчик, Галина почувствовала то же, что и много лет назад, когда начинала работать в институте. Радость от того, что она нужна, что может чему-то научить, что жизнь продолжается.
Павел где-то там возил грузы между городами, думал о своей половине дома, которую нельзя продать. А она учила детей различать материки и океаны, пекла пироги и по вечерам читала книги.
И впервые за много лет чувствовала себя по-настоящему свободной.