Добрый день, дорогие друзья. Сегодня, в очередную годовщину зверского убийства царской семьи, мы бы хотели поговорить о самой юной жертве этого расстрела, самом младшем ребенке императорской четы, надежде и боли родителей, центре мира своих сестер. Эта статья про Наследника, Цесаревича, Великого князя Алексея Николаевича. Про царя, которого не было у России.
1. Долгожданный наследник. Счастье омраченное
30 июля (12 августа н. ст.) 1904 г. в Петергофе на Нижней даче родился единственный сын последнего русского Государя Николая II и Государыни Александры Федоровны, наследник престола Российской империи Цесаревич Алексей. Он был пятым и очень долгожданным ребенком царской четы. До этого у императрицы одна за одной родились четыре девочки, что стало поводом для недовольства знати. Поползли слухи, что Императрица не может родить наследника.
Однако, пятая беременность, и о, чудо! Родился мальчик!
Из телеграммы барона Фредерикса, Министра императорского двора:
Петербург 30 июля. Её Величество Государыня Императрица Александра Фёдоровна благополучно разрешилась от бремени Сыном, наследником-Цесаревичем и Великим Князем, наречённым при святой молитве Алексеем, 30 июля сего года, в 1 час 15 мин. пополудни в Петергофе.
Воспитатель и учитель царских детей Пьер Жильяр в своих мемуарах вспоминает, как он впервые в феврале 1906 г. увидел Цесаревича, которому исполнилось тогда полтора года:
«…Я уже готовился кончить свой урок с Ольгой Николаевной, когда вошла Императрица с Великим Князем Наследником на руках. Она шла к нам с очевидным намерением показать мне сына, которого я еще не знал. На лице ее сияла радость матери, которая увидела, наконец, осуществление самой заветной своей мечты. Чувствовалось, что она горда и счастлива красотой своего ребенка.
И на самом деле, Цесаревич был в то время самым дивным ребенком, о каком только можно мечтать, со своими чудными белокурыми кудрями и большими серо-голубыми глазами, оттененными длинными, загнутыми ресницами. У него был свежий и розовый цвет лица здорового ребенка, и когда он улыбался, на его круглых щечках вырисовывались две ямочки. Когда я подошел к нему, он посмотрел на меня серьезно и застенчиво и лишь с большим трудом решился протянуть мне свою маленькую ручку.
Во время этой первой встречи я несколько раз видел, как Императрица прижимала Цесаревича к себе нежным жестом матери, которая как будто всегда дрожит за жизнь своего ребенка; но у нее эта ласка и сопровождавший ее взгляд обнаруживали так ясно и так сильно скрытое беспокойство, что я был уже тогда поражен этим. Лишь много времени спустя мне пришлось понять его значение».
К сожалению, Алексей Николаевич унаследовал родовую болезнь европейских монарших домов - гемофилию. Это плохая свертываемость крови, при которой даже легкие ушибы могут быть смертельно опасными. Императрица была носительницей этого гена и, получив его от своей бабки, королевы Виктории, передала новорожденному сыну. Для венценосных родителей известие о недуге сына стало самым настоящим кошмаром.
Фрейлина Государыни Анна Танеева писала:
«Жизнь Алексея Николаевича была одной из самых трагичных в истории Царских детей. Он был прелестный, ласковый мальчик, самый красивый из всех детей. Родители и няня Мария Вишнякова в раннем детстве его очень баловали, исполняя малейшие капризы. И это понятно, так как видеть постоянные страдания маленького было очень тяжело; ударится ли он головкой или рукой о мебель, сейчас же появлялась огромная синяя опухоль, показывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания. Пяти-шести лет он перешел в мужские руки, к дядьке Деревенько. Этот, бывало, не так баловал, хотя был очень предан и обладал большим терпением. Слышу голосок Алексея Николаевича во время его заболеваний: «Подними мне руку», или: «Поверни ногу», или: «Согрей мне ручки», и часто Деревенько успокаивал его. Когда он стал подрастать, родители объяснили Алексею Николаевичу его болезнь, прося быть осторожным. Но наследник был очень живой, любил игры и забавы мальчиков, и часто было невозможно его удержать. «Подари мне велосипед», – просил он мать. «Алексей, ты знаешь, что тебе нельзя!» – «Я хочу учиться играть в теннис, как сестры!» – «Ты знаешь, что ты не смеешь играть». Иногда Алексей Николаевич плакал, повторяя: «Зачем я не такой, как все мальчики?».
И здесь ругать Николая Александровича можно сколько угодно: зачем проявил волю? Зачем настоял на женитьбе с Аликс? Почему не испугался болезни? Только вот никто из комментаторов сам бы не отказался от настоящей искренней любви. Обвинять, наверное, все же легче.
Понимал ли мальчик природу своей болезни и грозящую ему опасность? Безусловно. Алексей прекрасно понимал, что он может не дожить до совершеннолетия. Когда ему было десять лет, старшая сестра Ольга обнаружила его лежащим на спине и глядящим на облака. Она спросила, что он делает. «Мне нравится думать, размышлять», – ответил Алексей. Ольга спросила, о чем же ему нравится думать. «О, много о чем, – ответил мальчик, – я наслаждаюсь солнцем и красотой лета, пока могу. Кто знает, возможно, в один из этих дней я больше не смогу этого делать».
2. От баловня к добродетели
По словам Юлии Ден, подруги Императрицы, Алексей, будучи еще совсем маленьким, уже осознавал, что он Наследник. Однажды, когда он играл с Великими княжнами, ему сообщили, что во дворец пришли офицеры его подшефного полка и просят разрешения повидаться с Цесаревичем. Шестилетний ребенок, тотчас оставив возню с сестрами, с важным видом заявил: «Девицы, уйдите, у Наследника будет прием»».
Учитель царских детей Пьер Жильяр вспоминал:
У Алексея Николаевича была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе. В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал…
Действительно, возлюбленный сын своих родителей и обожаемый брат для своих сестер, Алексей Николаевич в самом детстве был немного капризным и требовательным, но эти качества не развились в нем в дальнейшем. Трудно считать себя пупом Земли если ты очень часто испытываешь ужасную боль.
Характер юного наследника формировала его болезнь. Он сделался эмоционально сильным, но невероятно сострадательным. Это говорит об огромной силе духа, спавшей в его хрупком теле. А еще он был невероятно верным мальчиком.
Анна Танеева, фрейлина Императрицы, вспоминала в эмиграции:
«Наследник принимал горячее участие, если и у прислуги стрясется какое-нибудь горе… Алексей Николаевич не успокаивался, пока сразу не поможет. Помню случай с поваренком, которому почему-то отказали в должности. Алексей Николаевич как-то узнал об этом и приставал весь день к родителям, пока не приказали поваренка снова взять обратно. Он защищал и горой стоял за всех своих».
Когда Цесаревич рос и взрослел в нем все сильнее становилось чувство милосердия и сострадания. Также как и отец, Алексей Николаевич любил проводить время с простыми солдатами. Жительница Царского Села С.Я. Офросимова делится следующими впечатлениями:
«Наследник Цесаревич имел очень мягкое и доброе сердце. Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим. Никто из них не видел от него заносчивости и резкого обращения. Он особенно скоро и горячо привязался именно к простым людям. Любовь его к дядьке Деревенько была нежной, горячей и трогательной. Одним из самых больших его удовольствий было играть с детьми дядьки и быть среди простых солдат. С интересом и глубоким вниманием вглядывался он в жизнь простых людей, и часто у него вырывалось восклицание: «Когда буду царем, не будет бедных и несчастных! Я хочу, чтобы все были счастливы».
Действительно, слова, достойные будущего Императора: «Когда буду царем, не будет бедных и несчастных! Я хочу, чтобы все были счастливы».
3. Любовь к армии
Любовь к армии и солдатам в цесаревиче поселил именно отец - император. Как известно, Николай II и сам обожал проводить время среди солдат и матросов, любил их простой образ жизни. По воспоминаниям генерала Зубова, служившего с Николаем II в одном полку, император заботился о своих подчинённых, интересовался их питанием, домашними делами, жизнью и нуждами их семей, помогал им в нужде. Он вникал во многие вопросы, касавшиеся военных. Например, известно, что однажды Николай II преодолел сорок вёрст в солдатском обмундировании, с полной выкладкой, винтовкой и солдатским пайком, чтобы проверить пригодность новой экипировки.
Император сам знакомил сына с русской военной историей, устройством армии и особенностями ее быта. Отец сумел привить Наследнику не только любовь к военному делу, но и почитание и уважение к простому русскому солдату. Алексей тоже любил своих воинов и осознавал свои обязанности перед ними, даже будучи еще совсем малым ребенком. Он часто присутствовал на смотрах войск. Наследник очень любил всё, связанное с армией. Ему нравилось проводить время с солдатами. Любимой пищей Царевича были «щи да каша и черный хлеб, который едят мои солдаты», как он всегда говорил. Каждый день ему приносили щи и кашу из солдатской кухни полка дворцовой охраны; Алексей всё съедал и еще облизывал ложку, говоря: «Вот это вкусно, не то что наш обед».
Почти весь 1916 г. Цесаревич провел с отцом в ставке верховного главнокомандующего в Могилеве. По мнению А.А. Мордвинова, флигель-адъютанта Николая II, наследник «обещал быть не только хорошим, но и выдающимся монархом».
Пьер Жильяр вспоминает:
«После смотра Государь подошел к солдатам и вступил в простой разговор с некоторыми из них, расспрашивая их о жестоких боях, в которых они участвовали.
Алексей Николаевич шаг за шагом следовал за отцом, слушая со страстным интересом рассказы этих людей, которые столько раз видели близость смерти. Его обычно выразительное и подвижное лицо было полно напряжения от усилия, которое он делал, чтобы не пропустить ни одного слова из того, что они рассказывали.
Присутствие наследника рядом с Государем возбуждало интерес в солдатах, и когда он отошел, слышно было, как они шепотом обмениваются впечатлениями о его возрасте, росте, выражении лица и т.д. Но больше всего их поразило, что Цесаревич был в простой солдатской форме, ничем не отличавшейся от той, которую носила команда солдатских детей».
4. Самый верный слуга и преданный друг
Известие о том, что Император отрекся от престола (если верить официальной позиции, иную можно увидеть здесь: https://dzen.ru/a/YQ__rIxFlkJjR3Zn) быстро добралось до Царского села.
Императрица попросила Жильяра сообщить Наследнику об отречении Государя. Жильяр опасался, что страшная весть осложнит состояние Цесаревича, который в то время болел корью. То, как Алексей воспринял его слова, потрясло Жильяра:
«Он сильно покраснел и взволновался… Но ни слова о себе, ни единого намека на свои права как Наследника. Еще раз я поражен скромностью этого ребенка, которая равна его доброте».
Началась новая, скорбная жизнь для Царской семьи под арестом. Уже 19 марта Анна Танеева стала свидетелем следующего:
«...матрос Деревенько, сидел развалясь в креслах и приказывал Царевичу подать ему то одно, то другое. Алексей Николаевич, с грустными и удивленными глазками, бегал, исполняя приказания».
Боцман оказался большевиком и вором. Вскоре он покинул дворец. Это событие очень опечалило Наследника: он так любил своего «дядьку». Затем солдаты революционной охраны отобрали у Царевича игрушечное ружье. Царевич разрыдался и долго горевал по своей игрушке.
В ссылку в тобольск с наследником отправился другой его "дядька", верный и искренне-преданный Климентий Нагорный. О нем говорили, что «дядька» Цесаревича, здоровенный матрос Нагорный, был тем, кого мальчик обожал, он всегда был рядом — огромный, весёлый, обожающий слуга своего маленького господина.
Как мы уже писали, Нагорный отправился в ссылку вместе с наследником. Когда царскую семью частями (ввиду болезни Цесаревича Алексея) отправляли уже из Тобольска в Екатеринбург, Нагорный был отправлен во второй группе вместе с Цесаревичем и тремя Великими Княжнами.
В Екатеринбурге с него, как и со всех слуг, допущенных в дом Ипатьева, были взяты расписки. Расписка, данная К. Г. Нагорным, сохранилась:
Я, нижеподписавшийся, гражданин Нагорный Климентий Григорьев, Киевской губернии, Свирского уезда, Антоновской волости, село Пустоваровка, даю настоящую расписку, что, желая продолжать служить при бывшем царе Николае Романове, обещаюсь подчиняться и выполнять распоряжения Уральского областного совета, исходящие от коменданта дома особого назначения, и считать себя на равном состоянии, как и остальная семья Романовых.
К. Нагорный. 24 мая
Историк В. М. Хрусталёв писал, что подписывая эту расписку, царские слуги подписывали собственный смертный приговор.
По воспоминаниям очевидцев, Нагорный не мог молча сносить издевательства тюремщиков над Цесаревичем Алексеем. Ещё на пути из Тобольска в Екатеринбург на борту парохода «Русь» К. Г. Нагорный защитил Цесаревича от произвола комиссара Родионова, который запер его и наследника изнутри в каюте на ключ, чем вызвал гнев и угрозы большевиков. А. А. Теглева, няня царских детей, вспоминала:
«Нагорный держал себя смело и свою будущую судьбу себе предсказал сам. Когда мы приехали в Екатеринбург, он мне говорил: Меня они, наверное, убьют. Вы посмотрите, рожи-то, рожи у них какие! У одного Родионова чего стоит! Ну, пусть убивают, а все-таки я им хоть одному-двоим, а наколочу морды сам!»
Оказавшись в доме Ипатьева, К. Г. Нагорный и лакей Великих Княжон И. Д. Седнёв поднимали голос в защиту притесняемых охраной узников, принялись смывать со стен стихи и рисунки неприличного и оскорбительного для царской семьи содержания, которые оставляли красноармейцы-охранники. Но окончательно решило их судьбу то, что они позволили себе открыто возмущаться тем, что охрана ворует вещи, принадлежащие царской семь.
Пьер Жильяр вспоминал впоследствии:
«…эти два милых малых не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели у кровати больного Алексея Николаевича его образки».
15 (28) мая 1918 года матросы Нагорный и Седнёв были взяты из Ипатьевского дома и доставлены в Екатеринбургскую тюрьму. Арестованных слуг лишили вещей и денег и поместили в общей камере тюрьмы, где содержались арестованные чрезвычайной следственной комиссией. Их сокамерником был князь Львов, который впоследствии дал показания следствию об убийстве царской семьи о рассказах арестованных матросов об условиях содержания царской семьи в доме Ипатьева. Жильяр так описал момент, когда он в последний раз видел цесаревича и Нагорного:
Матрос Нагорный прошёл мимо моего окна, неся маленького больного на руках; за ним шли Великие Княжны, нагруженные чемоданами и мелкими вещами. Я захотел выйти, но часовой грубо оттолкнул меня в вагон.Я вернулся к окну. Татьяна Николаевна шла последней, неся свою собачку, и с большим трудом тащила тяжелый коричневый чемодан. Шел дождь, и я видел, как она при каждом шаге вязла в грязи. Нагорный хотел прийти ей на помощь — его с силой оттолкнул один из комиссаров…
По одним сведениям в начале июня, по другим — в начале июля 1918 года они в группе других заключённых были выведены из тюрьмы, отведены за город в безлюдное место и тайно, в спину, убиты «за предательство дела революции» — как было указано в постановлении об их казни. Историк Хрусталёв писал, что комиссар Хохряков таким образом исполнил свою угрозу.
Идя к месту казни, Нагорный держался мужественно и ободрял других смертников. Убийцы оставили их трупы на месте убийства не захороненными.
Когда Екатеринбург был занят «белыми», трупы Климентия Нагорного и Ивана Седнёва, полуразложившиеся и исклёванные птицами, были найдены и торжественно захоронены у церкви Всех Скорбящих. Очевидцам похорон запомнилось, что могилы бывших матросов Гвардейского экипажа были усыпаны множеством белых цветов. Могилы были уничтожены, когда при советской власти на месте кладбища был создан городской парк.
5. Ипатьевская ночь
В роковую ночь с 16 на 17 июля, Императору и его семье, а также слугам приказали спуститься в подвал Ипатьевского дома. Император нес на руках больного Цесаревича Алексея. Ступени каменной лестницы вели в подвал – таков был путь Царской семьи на Голгофу. Выйти из этого страшного подвала им уже не было суждено.
Первыми от пуль погибли Николай II, Александра Федоровна и княжна Ольга. Другие дети были еще живы. Согласно показаниям М.А. Медведева, одного из участников расстрела, для того, чтобы убить Цесаревича, потребовалось несколько выстрелов. Царевич Алексей меньше месяца не дожил до своего 14-летия.
Алексей умер не сразу, как и трое из его сестер. Он стонал и передергивался, поэтому Юровскому пришлось довершить дело выстрелом в голову.
По воспоминаниям одного из участников расстрела, после свершившегося убийцы стали рыскать по телам, ища драгоценности, золото и бриллианты. Юровский, нащупав какой-то мешочек во внутреннем кармане гимнастерки Алексея Николаевича, бросился скорее его доставать, предвкушая бриллианты или другие драгоценные камни. Однако, в его ладонь выпали мелкие речные камушки, которые Алексей, как и многие другие дети, собирал и бережно хранил, играя с особенно понравившимися.
И здесь вполне уместно задать вопрос: как такое можно оправдать? Господа нео-ленинцы очень любят переводить стрелки в таких неудобных вопросах:
...а как можно оправдать убийство Ивана Воренка; а тысячи, миллионы, триллионы бедных крестьянских детей, умерщвленных ужасным царским правительством и тд...
Убийство Воренка никто и не оправдывает, бедные крестьяне в России, особенно при Николае II жили не так уж и плохо, поэтому вопрос остается открытым: как такое можно оправдать?
Закончить статью нам бы хотелось светлым воспоминанием о крещении новорожденного Цесаревича игумена Серафима:
Во время Крещения с младенцем произошел замечательный случай, обративший на себя внимание всех присутствовавших. Когда новорожденного Цесаревича помазывали святым миром, он поднял свою ручку и простер свои пальчики, как бы благословляя присутствующих.
В 1981-м году Царская семья была канонизирована РПЦЗ. Канонизация ее Русской Церковью в Соборе новомучеников Российских состоялось на Архиерейском Соборе РПЦ 2000 года.
Дорогие друзья, большое спасибо за прочтение. Оставляйте комментарии, ставьте реакции, нм всегда важно ваше мнение!
Читайте также: