Он унаследовал не только имя великого отца, но и его самую жгучую внутреннюю драму – страх и влечение к женщине. Лев Львович Толстой, прозванный в семье Лёлей, с ранней юности, как и его знаменитый отец, пытался разобраться в тайне половой любви: то восхищался идеей целомудрия, то сгорал от желания. Подростком он, как и граф в юности, оказался у дверей публичного дома. Отец туда попал по наущению старших братьев, а вот Лёлю привели одноклассники. Но он испугался и сбежал. Убежал – и потом мучился страхом перед телом женщины, перед самим собой.
Воспитанный в духе нравственного поиска и сомнений, присущих «толстовству», он избегал плотской любви: боялся заразиться и мечтал сохранить чистоту до брака. Но, как и отец, не устоял. Только Лев Николаевич с возрастом пришёл к выводу, что никакой «особой» любви между мужчиной и женщиной нет, кроме мучительного полового влечения, и потому проповедовал безбрачие как путь спасения. Лёля же, пройдя через те же сомнения и страдания, стал, по словам сестры Татьяны, беззубым ловеласом, «помешанным на сексуальном вопросе». И ведь это был тот самый чистый, возвышенный юноша, который, увидев в цирке дам в обтянутых юбках, писал: «Какой разврат, какая тьма».
Запретный плод сладок: как Лёля мечтал о замужней крестьянке
История с Дарьей Чекулевой, замужней крестьянкой из Ясной Поляны, стала для Льва Львовича его первой глубокой любовной драмой. Он был ещё совсем юн, когда начал поджидать её в поле, в лесу, на тропинках. Часами стоял, ловя силуэт, волновался от прикосновений к её натруженным рукам и телу. Всё это словно повторяло мотивы повести отца. Только если герой «Дьявола» предаётся страсти и катится в бездну, то у Лёвы дальше дело не шло: Даша не позволяла. Стоило ему стать смелее, она вырывалась, убегала, оставляя его страдать от неутолённого желания.
Позже, уже взрослым, он с нежностью называл эти чувства «совершенно чистыми», связывал их с лучшими воспоминаниями юности и сожалел о том, что ни ему, ни Даше не было дано утолить эту жажду. Страсть Лёли искала выход в других увлечениях: от благородных барышень до станционных красавиц и даже девушки, которая напомнила ему Анну Каренину. В архиве сохранился составленный им список «Мои 12 Любовей» со всеми именами, которым он когда-либо отдавал своё сердце, пусть даже на день.
Плотская тяга мучила Лёлю постоянно. Он боялся женщин, но и не мог забыть о них. Чтобы справиться с собой, он придумал способ. «Охота была для меня отвлечением, часто и спасением от мыслей о женщинах», – признавался он. Но это спасение, как и его любовь к Даше, было лишь временным.
Первая близость на вокзале: день, когда Лёля пал с кухаркой
В письме к Черткову Лёля признавался: «Сегодня я нравственно живу и мыслю, завтра, несмотря на глубокое убеждение, что мне это запрещено совестью… я возбуждаюсь при виде женщины до того, что всё забываю, не имею сил отойти от неё, борюсь и мучаюсь… А потом раскаиваюсь и чуть не рыдаю». Он чувствовал, что это влечение делает из него животное, не даёт жить спокойно, думать ясно, работать, быть достойным имени отца.
И вот случай, описанный Басинским в книге «Лев в тени Льва»: станция Богатое, лето 1892 года. Жарко, липко, поезд опаздывает на три часа, и Лёля, измученный кумысом и дорогой, заходит в пустую квартиру начальника станции. Там – кухарка. Белолицая, быстрая, лет тридцати, она суетится, перестилает кровать, дважды проходит мимо. Он встаёт, выходит, спускается по чёрной лестнице, уходит в поле. Но она идёт за ним. В лощине, среди густой травы, он бросает её на землю. Всё происходит быстро, как во сне.
Вернувшись в квартиру, он не чувствует ни вины, ни эйфории. «Больше удивился, чем огорчился», – так он позже напишет в «Опыте моей жизни». Ожидания, фантазии, предчувствия, сны – всё рассыпалось. Это оказалось не тайной инициацией, не восторгом, а просто – телом, актом, завершением. С точки зрения Льва Николаевича Толстого, подобное падение можно было искупить только браком с той самой женщиной. Но Лёля молча сел в поезд и, заняв верхнюю полку третьего класса, «заснул как убитый».
Ангел стал зверьком: как Лёля женился на юной шведке
С Доротеей Вестерлунд, 17-летней дочерью известного шведского врача, 27-летний Лев Львович познакомился в Энчёпинге, где лечился от нервной болезни. Они общались на ломаном английском, катались на коньках, встречали Рождество в доме её отца, – и через несколько недель он сделал предложение. Родителей поставил перед фактом. Софья Андреевна насторожилась: невеста – иностранка, слишком юна. Лев Николаевич, напротив, одобрил выбор. В мае 1896 года в Стокгольме сыграли свадьбу. Венчались дважды – по лютеранскому и православному обрядам.
В медовый месяц Дора узнала о беременности и пришла в ужас. «Из покорного, нежного ангела превратилась в непокорного, дикого зверька…», – вспоминал Толстой-младший. Она бросалась вещами, собирала чемоданы, кричала. Во время прогулки в горах внезапно взобралась на валун, спрыгнула вниз и вскоре потеряла ребёнка. Это наложило тяжёлый след на обоих. У Доры началась долгая болезнь, у Льва – чувство внутреннего разрыва. Тем не менее, в 1898 году у них родился сын, которого назвали Лёвой. Всего Доротея родила девятерых, часто тяжело болея, но стойко возвращаясь к материнству.
Семья Толстых тепло приняла Дору, и она прижилась в России. Но с годами Лев Львович всё дальше отходил от отцовских идеалов и собственной идеи семьи как важного проекта. Всё больше его занимал поиск себя, собственного пути. В Париже он влюбился в молодую француженку, хотел развестись с женой. После смерти отца он увлёкся азартными играми и окончательно ушёл из семьи. Дора с детьми уехала в Швецию к отцу.
Парижская драма: как Толстой-младший хотел бросить беременную жену ради француженки
В 1909 году Лев Львович оставил писательство и с головой ушёл в скульптуру. Снял квартиру в Париже, поступил в Академию Жюльена. Дора с детьми переехала за ним: она поддерживала мужа и верила, что он наконец нашёл себя. Но там, среди глины и гипса, он увидел её – 18-летнюю Жизель Буно-Варийль. Она лепила маску Бетховена, сидела прямо, была сосредоточена, в белой блузе и короткой юбке. Его пронзило. «Я любил её больше себя, семьи, жизни». Когда их познакомили, он млел рядом, касаясь на занятиях её плеча, возил к Родену. Жизель ответила взаимностью и, как настоящая парижанка, поставила условие – либо она, либо жена.
Он тянул. Жене ничего не говорил. Дора была беременна – об этом Жизель не знала. И лишь когда всё зашло слишком далеко, Лев Львович признался. И вот после 13 лет брака он вошёл в комнату и сообщил Доре, что хочет развода. «Она несколько секунд молчала, потом, как зверь, бросилась на меня, стараясь исцарапать лицо. Я запер дверь – она вышибла её с петлями, налетела снова». Через несколько дней случился выкидыш. В письме матери Толстой-младший сухо объяснял: «Что причина? Всё. И дети до него подряд, и Париж, и нежелание Доры иметь ещё детей». Себя он не упоминал.
Родители Жизель узнали правду. Она ушла из академии, разорвала контакт. На прощание сказала: «Порядочный мужчина не ухаживает за девушкой, когда его жена беременна». Он больше её не видел. Но, по его признанию, ещё много лет искал её глазами в парижской толпе.
От бегства к выкидышу: как Толстой-младший уехал с гувернанткой в турне
В конце 1915 года, бросив семью, Лев Львович поселился в Ясной Поляне и почти год прожил с матерью, размышляя о наследии отца и готовясь к лекционному турне. Игромания, долги, ссоры с Дорой, внутренняя пустота – всё это он списывал на обстоятельства. «Если бы он был жив, я был бы другим», – признавался он сестре Татьяне,говоря об отце. Осенью 1916-го он влюбился в Мадлен Гро, гувернантку детей его брата. На следующий день они уже гуляли вместе по полям, говорили о Китае, Индии, побеге от Европы. И он предложил ей стать его «секретаршей» в грядущем турне.
Они отправились во Владивосток, потом в Японию, Америку, Индию. Мадлен сопровождала его как любовница, хотя официально считалась помощницей. В Йокогаме у неё случился выкидыш: маленькое тело «величиной с птичку» помещалось на ладони Толстого, и он выбросил его в океан. После этого Мадлен отказалась от близости, что, по его словам, «влияло на него очень дурно». Они всё же поехали дальше – через Цейлон, Индию, Сингапур. Он мечтал остаться в Бомбее и лепить, она – вернуться во Францию. В Марселе они расстались. В 1917 году Дора покинула Россию с детьми. А сам Лев Львович уже катился дальше: от женщины к женщине, от страны к стране, от теней отца – к собственным миражам.
Беззубый ловелас и сын-воришка: как Лёля скатился в конец
После разрыва с Дорой Лев Львович ещё раз попытался устроить жизнь: в Париже он женился на Марианне Сольской, безграмотной дочери знаменитой цыганской певицы. В 1921 году у них родился сын Иван. Вторая семья наскучила Толстому-младшему и распалась довольно быстро. Сольская умоляла его вернуться в неграмотных крикливых письмах, воспитывала сына одна, работая сестрой милосердия. Иван вырос без воспитания и стал красть на пляжах Ниццы. Полиция, исправительные школы, скандальные статьи в европейских газетах – «внук Толстого стал воришкой». Участие в его судьбе приняли не отец, а эмигранты: собрали деньги, устроили в техникум. Судьба Ивана оборвалась, скорее всего, на войне.
Тем временем сам Лёля доживал жизнь иждивенцем. Скитался по отелям, закладывал книги, просил денег у сестры Татьяны и сына Никиты. В письмах были только жалобы, оправдания, обиды. Он пытался выставить себя мучеником и забытым гением, «не хуже отца». Но всё чаще звучали нотки ненависти к самому Льву Николаевичу: «Я стыжусь отца», – сказал он Татьяне. А потом, как всегда, увлёкся: то юной американкой, то 20-летней итальянкой, с которой «думал завести двух итальянчиков», но сбежал в последний момент.
Татьяна писала с отчаянием: «Старый, лысый, беззубый, нищий – а всё не сдаётся… Он ненормальный человек… Он помешан на сексуальном вопросе». Даже в старости, в нищете и забвении, Лёля Толстой продолжал жить под знаком страсти – той же самой, что когда-то, подростком, заставила его убежать из публичного дома.
Хотите узнать больше подробностей о жизни Толстого и его семьи? Эти книги помогут углубиться в тему:
- «Лев в тени Льва. История любви и ненависти», Павел Басинский
- «Лев Толстой: Бегство из рая», Павел Басинский
- «Лев Толстой. Ничего, кроме радости», Анастасия Строкина
- «Лев Толстой и жена. Смешной старик со страшными мыслями», Андрей Шляхов
- «Соня, уйди! Софья Толстая: взгляд мужчины и женщины», Павел Басинский, Екатерина Барбаняга
- «Дневники 1862–1910», Софья Толстая
- «Жизнь с гением. Жена и дочери Льва Толстого», Надежда Михновец
Похожие материалы: