Тая вообще была против разных гулянок, предлагала просто расписаться в Сельсовете и всё, но на свадьбе настоял Егор.
— Тая, — говорил он, — я же знаю что каждая девчонка мечтает о белом платье и фате, и чтобы она в этот день была самая красивая. Вижу как Варька у зеркала крутится иногда, накинув на голову накидку с подушек. Поэтому у нас будет настоящая свадьба. С кольцами и всем чем полагается.
И вот настал этот день. Тая, немного смущаясь, стояла перед зеркалом в белом платье, которое сшили на заказ в районном ателье. Вокруг крутились девчонки бывшие одноклассницы, и коллеги из школы, помогая невесте надеть фату. Восхищенно ахали, разглядывая каждую деталь наряда. Когда на двух машинах, председательской “Волге” и уазике, подъехали к Дому культуры, в котором обычно проходит регистрация брачующихся, их встретила толпа народа. Проходя мимо собравшихся поглазеть кумушек, Тая услышала, как они перешёптывались между собой.
— И чего только её понесло замуж за этого Егора, ведь калека считай, говорят на теле живого места нет, всё в шрамах, да и лицо вон какое. А она девка ничего, не сказать что прямо красавица, но миловидная. За нею Колька Нюрки Шмыголёвой ухаживал, а она ему от ворот поворот дала. Он из-за этого в город подался, — говорила одна.
— Это которой Шмыгалёвой? — переспросила её товарка.
— Ну той что за Сенькой Синицыным замужем.
— А, поняла. Да, у них парень видный, говорят из армии с медалью пришёл. Дура девка, если променяла его на этого.
— А ей деваться некуда, — встряла в разговор третья.
— Чего это некуда? Как это некуда?
— А вот так, — новая собеседница довольно улыбнулась, — сама посуди, из родных одна старая бабка, которая не сегодня, так завтра Богу душу отдаст. Дом, на ладан дышит, развалюха, а не дом. А Егор мужик ухватистый, не гляди что полукалека. Вон как за год дом собачихи обустроил, не скажешь что ему сто лет в обед было. Так что по расчёту она за него пошла, выгоду свою почуяло. Синицын что, в городе в общежитии живёт, когда квартиру получит неизвестно. А тут хоть и село, зато дом свой. А что рожей муженёк не очень, тоже не беда, с лица воды не пить, для радости глазу, можно и смазливого любовника завести.
— Да ты что такое говоришь, — толкнула её в бок кумушка, — они же ещё и расписаться не успели, — и рассмеялась.
— А что, это жизнь, — заржала её товарка.
Расслышав такое, ей захотелось закричать на них, затопать ногами: “Как вы можете о нас такое думать”, рвалось у неё из души.
— Не обращай внимания, — Егор крепко сжал её руку, — пусть болтают, я же знаю что это не так, и ты тоже знаешь.
Тая постаралась сделать вид, что не слышала этих злых перешептываний, но слова, словно занозы, впились в самое сердце. Она чувствовала, как краска приливает к лицу, а руки предательски дрожат. Егор, заметив ее смятение, притянул к себе и тихо прошептал на ухо.
— Не слушай никого, они просто завидуют.
В зале Дома культуры было душно и шумно. Гости рассаживались по местам, а работница сельсовета, Тамара Петракова с начесом на голове и строгим выражением лица, готовилась произнести торжественную речь. Тая машинально отвечала на вопросы, ставила подписи в нужных местах, словно находилась во сне. Когда они обменялись кольцами, и Егор нежно поцеловал ее, она почувствовала, как ком подступает к горлу. После регистрации все поехали в колхозную столовую, и началась настоящая гулянка. Столы ломились от угощений, Иволгин постарался. Выделил для этого все необходимые продукты с колхозного склада. Звучала громкая музыка, играл колхозный ансамбль, и гости, захмелевшие от выпитого, то и дело пустились в пляс. Тая старалась улыбаться и поддерживать разговор, но мысли ее всё время возвращались к услышанному около клуба разговору. К вечеру, когда большинство гостей разошлись, она, уставшая, вышла на крыльцо столовой. Егор подошел к ней и обнял.
— Ты чего такая грустная? Разве это не самый счастливый день в нашей жизни?— спросил он.
Тая посмотрела на него и, не выдержав, расплакалась.
— Я слышала, что о нас говорили, там у клуба, перед регистрацией, — прошептала она сквозь слезы.
Егор крепко обнял ее и погладил по волосам.
— Забудь все эти бабские сплетни. Я люблю тебя, а ты меня, и это самое главное.
Тая уткнулась лицом в его плечо, стараясь унять дрожь. Его тепло и уверенность немного успокоили ее. Она и сама понимала, что все эти разговоры – лишь зависть и злоба людская, но слова запали в душу, словно ядовитые семена.
— Знаешь, Тая, — тихо проговорил Егор, отстранившись и заглянув ей в глаза, — я ведь тоже слышал всякое. Что я, мол, тебе не пара, калека, да и вообще, долго не протяну. Но я пускаю всё это по ветру. Знаю, ты со мной не из жалости и не из-за дома. Я ведь вижу, как ты смотришь на меня. Там за речкой, научился отличать фальшь, от настоящего. И этого мне достаточно.
Он взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал. Этот поцелуй был полон любви, и нежности. Тая ответила на него, забыв обо всем на свете. В этот момент существовали только они двое, их чувства и их новая жизнь. Уходя самая последняя, крёстная Егора Зинаида, забрала Варю к себе, понимала что молодым нужно остаться одним. Брачная ночь как никак. Когда почти в полночь, разошлись последние перебравшие гости и они поехали к себе, дом протопленный ещё утром успел выстыть и в комнатах было прохладно.
— Сейчас всё исправлю, — улыбнулся Егор и принялся растапливать печь, вскоре по дому разлилось тепло и стало уютно. Но Таю всё равно била мелкая дрожь.
— Ты чего дрожишь? — спросил он обнимая её.
— Мне страшно, я боюсь, — призналась она и покраснела.
— Чего? — переспросил он, и удивлённо посмотрел на неё.
— Того что между нами произойдёт.
— Господи, Тая, какой ты у меня ещё ребёнок, — Егор улыбнулся и прижал её к себе, — не бойся. Я буду очень осторожным и нежным.
Он подхватил её на руки, и понёс в комнату, что теперь будет служить для них спальней. Там горела только небольшая настольная лампа, отбрасывая причудливые тени на стены. Егор медленно опустил Таю на кровать, застеленную белоснежным покрывалом. Он смотрел на нее с такой нежностью и любовью, что все ее страхи стали отступать. Осторожно снял с нее фату, распуская ее русые волосы. Затем, не торопясь, начал расстегивать пуговицы на платье, целуя в шею и плечи. Тая чувствовала, как ее тело наполняется трепетом и волнением. Она ответила на его поцелуи, прижимаясь к нему все ближе и ближе. Егор был нежен и внимателен, стараясь не причинить ей боли. Он понимал, что для нее это первый раз, и хотел, чтобы он запомнился ей только хорошим.
— Ты самая красивая, — прошептал Егор, наклоняясь к ней.
Он целовал ее нежно и робко, Тая отвечала на его поцелуи, чувствуя, как внутри нее разгорается ответный огонь. Его прикосновения были такими ласковыми и чувственными, что она забыла обо всем на свете, отдавшись во власть нахлынувших чувств. Ночь прошла в объятиях друг друга. Егор был внимательным и заботливым, говорил ей нежные слова, признавался в любви и клялся, что сделает все, чтобы она была счастлива. Тая отвечала ему тем же, чувствуя, как их души сливаются воедино. Утром Тая проснулась в объятиях Егора. Солнце пробивалось сквозь щели в ставнях, освещая их лица. Она посмотрела на него, спящего, и сердце ее переполнилось любовью. Все страхи и сомнения, мучившие ее накануне, развеялись как дым. Егор проснулся, почувствовав ее взгляд. Он улыбнулся ей и притянул к себе.
— Доброе утро, жена, — прошептал он, целуя ее в губы.
— Доброе утро, муж, — ответила Тая, прижимаясь к нему.
В этот момент в дверь стали тарабанить.
— Просыпайтесь, молодожён, — раздался голос Дмитрия Хворостова, Таиного крёстного, — хватит в постели ворковать, гости давно собрались, похмеляться пора.
Егор застонал, уткнувшись лицом в волосы Таи.
— Ну вот, всё испортили, — проворчал он, но тут же рассмеялся, видя ее смущенное лицо, — ладно, пошли встречать гостей.
Они быстро оделись и Егор пошёл открывать дверь. В избу тут же ввалилась шумная толпа родственников и друзей. Дмитрий Хворостов, увидев их, расплылся в широкой улыбке и заключил обоих в объятия.
— Ну наконец-то! А мы уж думали, вы там до вечера миловаться будете, — пошутил он, вызвав взрыв смеха.
Сразу вытащили на середину комнаты стол, которые тут же уставили угощениями принесёнными с собой: пироги, соленья, мясо, рыба, горячительное. Гости наперебой поздравляли молодых, с первой брачной ночью, желали счастья, любви деток побольше. Тая и Егор сидели во главе стола, счастливые и немного смущённые от такого внимания.
Наконец к вечеру, наевшись и напившись, гости начали расходиться. Тая и Егор остались одни в опустевшем доме, Варьку Зинаида снова забрала с собой. Они сели у печи, обнявшись, и молча смотрели на огонь.
— Ну что, жена, как тебе первый день в новом статусе? — спросил Егор, нежно целуя ее в висок.
— Прекрасно, муж, — ответила Тая, прижимаясь к нему, — я такая счастливая.