Ирина ввалилась в квартиру, сбрасывая с плеча тяжелую сумку. День был изматывающим — две планёрки, одно экстренное совещание и куча непрочитанных писем. Она мечтала только о душе и чашке чая. Но, как только она вошла, её настиг запах — терпкий, немного удушливый, будто кто-то сожгли мешок церковных свечей прямо в коридоре.
Ирина замерла, прищурилась. Сумку поставила на пол, скинула туфли. Пройдя в кухню, услышала голоса. Заглянув в гостиную, увидела сюрреалистичную сцену: в кресле сидела Альбина Константиновна — её свекровь, с лицом строгим и одухотворённым. Рядом стоял пожилой мужчина в рясе, с седой бородкой и кадилом в руках.
— Кто вы такой? — спросила Ирина, машинально поставив ноутбук на тумбу.
Свекровь вскинула голову.
— Это отец Никодим. Он поможет нам сегодня.
— Поможет?.. — Ирина нахмурилась. — С чем?
Альбина выпрямилась:
— Мы будем изгонять из тебя дух карьеристки.
Ответ был настолько абсурден, что Ирина не сразу поняла, смеяться ей или злиться. Она молча посмотрела на свекровь, потом на отца Никодима, который стоял, потупив взгляд, явно жалея, что согласился на этот визит.
— У меня совещание через 15 минут, — сказала Ирина холодно. — Мне нужно принять душ, а не участвовать в экзорцизме.
— Это не обсуждается, — свекровь была непреклонна. — Ты разрушила моего сына. Он мрачен, он исхудал!
— Он на интервальном голодании. И он счастлив, — отрезала Ирина.
Отец Никодим кашлянул. Ему, судя по всему, хотелось оказаться где угодно, только не в этом семейном театре абсурда.
Семейный обряд
Альбина Константиновна сделала шаг вперёд, её лицо приобрело выражение, достойное сцены провинциального театра.
— Ты вбила ему в голову всю эту чепуху: "цели", "проекты", "самореализация". Мужчина должен быть главой семьи, а не менеджером на побегушках у жены!
Ирина закрыла глаза на пару секунд, в попытке сохранить самообладание. Потом открыла — и спокойно позвала:
— Тим, зайди, пожалуйста.
Из ванной, с полотенцем на голове, вышел её муж. Он замер, увидев свою мать, священника и жену в центре комнаты. Его глаза метались: от Ирины — к батюшке — к Альбине.
— Что происходит?.. — устало спросил он.
— Тимур, — сказала Ирина, — твоя мама решила, что из меня нужно изгнать дух карьеристки. С кадилом и святой водой.
Тим прикрыл лицо ладонью.
— Мама, это... серьезно?..
— Я спасаю тебя! — выкрикнула Альбина. — Она тобой командует! Ты даже ешь по её расписанию! Ты не мужчина в этом доме!
Отец Никодим, до сих пор молчавший, явно начинал сожалеть, что согласился на этот вызов. Он тихо произнёс:
— Может, просто окропим и всё? Без лишних слов…
— Давайте, — устало сказала Ирина. — А потом я сделаю вам латте.
Свекровь ахнула. Тим сел на край дивана, выглядя так, будто сейчас просто выйдет и уйдёт. Ирина же наливала воду в чайник, с ироничным спокойствием хозяйки дома, которая уже видела всё — и даже экзорцизм по расписанию.
Раскол в доме
Вечером, когда батюшка уже ушёл, а запах ладана, казалось, въелся в стены, в квартире повисло напряжённое молчание. Тимур ходил из комнаты в комнату, не зная, куда себя деть. Ирина сидела на кухне с чашкой зелёного чая, листая в ноутбуке документы по проекту. Она делала вид, что работает, но на самом деле ждала. Хоть какого-то объяснения.
Наконец, Тим сел напротив.
— Слушай, — начал он. — Я сам в шоке. Она мне ничего не сказала. Просто сказала: "Приеду по важному делу". Я думал, варенье привезёт или полотенца...
— С кадилом, — Ирина не подняла глаз. — Варенье с кадилом. Очень по-семейному.
— Я правда не знал. И не поддерживаю это, — добавил он тихо.
Ирина наконец посмотрела на него.
— А если бы я работала в аптеке? Или преподавала музыку детям? Это бы тоже считалось бесовским? Или проблема в том, что я зарабатываю больше?
Тим отвернулся. Он был загнан между двух фронтов. С одной стороны — жена, независимая, успешная, и, несмотря на всё, добрая к нему. С другой — мать, для которой слово "карьера" звучало хуже любого ругательства.
— Она боится, что я теряюсь рядом с тобой, — наконец сказал он.
— А ты теряешься? — Ирина задала вопрос, как нож вложила.
Тим не ответил. Его молчание сказало больше, чем любой монолог.
Война объявлена
На следующий день Ирина проснулась рано, по привычке. Тим спал. Она вышла на кухню, налила себе кофе и открыла семейный чат. Первое сообщение — от Альбины Константиновны:
Жена должна быть тенью мужа. Смиренной. Тёплой. Уютной.
Следом шло ещё одно:
Семья — это малая церковь. А в церкви не место амбициям.
Ирина усмехнулась. Она уже не злилась. Это стало похоже на пассивно-агрессивный квест — кто первый устанет. Она отправила в ответ гифку с танцующей бизнесвумен в пиджаке и солнечных очках.
Чат замер. Свекровь больше не писала.
Позже, вечером, Тим подошёл к ней. Он мялся, но всё же заговорил:
— Я поговорил с мамой. Сказал ей, что... ей надо отдохнуть. Я предложил поехать к тёте Вале, на дачу. Там воздух, грядки. Никаких демонов карьеризма.
Ирина посмотрела на него долго. Это был первый реальный шаг с его стороны. Она кивнула. Без слов.
Когда Альбина Константиновна уезжала, она даже не посмотрела на Ирину. Тим пытался попрощаться, но мать только вздохнула:
— Она всё равно победит. А ты проиграешь.
— Если я с ней — я уже выиграл, — тихо ответил он.
Дверь хлопнула. Ирина стояла в коридоре, прислонившись к стене. Впервые за долгое время в квартире стало тихо. По-настоящему.
Тишина и цитаты
Прошла неделя. Воздух в квартире стал легче, будто кто-то выключил фоновое напряжение. Альбина Константиновна уехала к тёте Вале, но не сдалась. Она просто сменила формат боевых действий. Теперь атаки велись дистанционно — через мессенджер.
Каждое утро Ирина просыпалась от нового "приветствия" в чате. Цитаты из православных сайтов, выдержки из передач о традиционных ценностях, ссылки на лекции о "природной роли женщины". Иногда всё это сопровождалось личными комментариями:
Иногда женщине полезно отложить ноутбук и взять в руки сковороду.
Тимур, сынок, тебе нужен покой, а не эта вечная гонка за премиями.
Ирина не отвечала. Она просто сохраняла особенно абсурдные послания в папку на телефоне. Она не была зла — ей стало даже интересно, насколько далеко готова зайти свекровь в своём походе.
На четвёртый день молчания Ирина всё же решила ответить. Она нашла мем: кот в пижаме, лежащий на стопке денег, с подписью:
Осталась зарплата, свобода и нормальный мужI!
Отправила — и закрыла чат.
После этого наступила тишина. Даже Тим удивился.
— Думаешь, она обиделась?
— Думаю, она ищет новые цитаты, — пожала плечами Ирина.
Но это уже не пугало. Они оба почувствовали: впервые за долгое время их семья — это только они двое.
Порядок
В воскресенье они решили устроить поздний завтрак. Ирина жарила сырники, Тим варил кофе. Всё было почти идиллично. Почти — потому что в воздухе висел один вопрос: что дальше?
— Она вернётся, — сказал Тимур, не глядя.
— Конечно вернётся, — спокойно ответила Ирина. — Вопрос в том, с кадилом или с пирогами.
Тим усмехнулся. Он понимал: всё изменилось. Раньше он старался угодить всем — быть хорошим сыном, спокойным мужем, тихим работником. Теперь он начал понимать, что в попытке быть "удобным", он терял себя.
— Я думал над этим, — сказал он. — Я больше не хочу прятаться. Ни от тебя, ни от неё. Мы — семья. Ты и я. И если кому-то это не нравится… это их проблема.
Ирина почувствовала, как у неё что-то оттаивает внутри. Не из-за слов, а из-за уверенности в голосе. Первый раз за всё время он не пытался сгладить углы.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда с завтрашнего дня ты гладишь себе рубашки сам.
— Окей, — кивнул он. — Только научи, а то я сожгу.
Они оба рассмеялись. Смех был лёгкий, честный, очищающий.
На столе лежала та самая кружка. Ирина отпила кофе и вдруг подумала, что быть сильной женщиной — это не проклятие. Это просто выбор. А выбор — это и есть свобода.
Свекровь вернётся, и, возможно, снова будет пытаться вернуть "правильный" порядок. Но теперь у них был свой порядок. И в нём никакой "дух карьеристки" уже не выглядел угрозой. Только достоинством.
Похожее бывало и с вами? Посмотрите другие наши публикации!