ЧАСТЬ 1 Что я вообще с ним делаю?
— Ну и зачем ты так с продавцом разговаривал? — с раздражением бросила Марина, переставляя сумку с плеча на плечо.
— В смысле? Я просто спросил, где касса... — Павел растерянно посмотрел на жену.
— «Где у вас касса»... — передразнила она с наигранной грубостью. — Ну нельзя же так! Это хамство! Ты вообще слышишь, как ты разговариваешь? Сколько раз тебе говорила — будь мягче с людьми!
Он промолчал. Только посмотрел в сторону. Марина шла рядом, высоко подняв подбородок. Каждый шаг отдавался в пятках раздражением. Всё не так. Всё.
«Вот и зачем я с ним вообще живу?» — ворчливо думала она. — «С ним скучно, неинтересно, никакой огонька. Лысый, толстый, идёт и пыхтит рядом, как старый котел. А я? Я — женщина. Ухоженная. Яркая. Эффектная! Я могла бы... да я заслуживаю большего».
Она украдкой бросила взгляд на отражение в витрине: фигура стройная, волосы уложены, мейкап в порядке. Платье подчёркивает талию. Каблучки — не каждый в пятьдесят с хвостиком на них бегает!
— Слушай, может, зайдём в тот бутик? — кивнула в сторону магазина с одеждой. — Ты посиди, ладно? Не надо со мной.
— Конечно, — он покорно кивнул и сел на ближайшую лавочку под искусственным деревом.
Марина зашла в магазин. Молча, с достоинством. Взяла несколько жакетов. Цвет, фасон — она в этом разбирается. Стиль у неё всегда был. Пусть даже жизнь не особо баловала, но стиль — это святое.
Взяла вещи и направилась к примерочной. И тут вдруг — как удар в живот. Резкое, ужасное отражение в зеркальной колонне.
Женщина в зеркале стояла с одеждой. И глядела на Марину — как будто чужая. Морщины у губ. Глаза уставшие. Подбородок обвис. Осунувшееся лицо. Брови не такие уж и ровные, как казалось с утра.
— Это кто?.. — прошептала Марина почти вслух.
Потом зябко поёжилась. Она узнала это лицо.
Это было её лицо. Только не то, которое она видела в своём макияже по утрам. А настоящее. Такое, как видят другие. Такое, как видит, наверное, и он. Ее муж — сидящий на лавочке с усталыми глазами.
Пальцы ослабли. Жакеты медленно поехали вниз по руке. Она машинально поймала их и, не примеряя ни одного, развернулась.
В голове гулко стучала одна мысль:
«Я не моложе. Я не лучше. Я просто не замечала...»
Она вышла из магазина быстро, почти не глядя по сторонам. Павел всё ещё сидел на том же месте. Крупный, сутулый, уставший. Но теперь она видела в нём другое. Очень другое.
— Ты чего так быстро? — он поднялся, отряхивая штанины.
Марина подошла. Не отвечая, села рядом. Помолчала. Потом взяла его за руку. Просто взяла — как в молодости, в автобусе, когда он провожал её после работы домой. Она наклонилась и чуть коснулась его плеча щекой.
— Всё хорошо? — тихо спросил он, обернувшись.
Она покачала головой. И почти шепотом:
— Прости меня, Паша... Я — дурочка. Прости.
Он чуть улыбнулся. Пожал плечами.
— За что, милая?
Она не ответила. Потому что не знала, как объяснить, что впервые за долгое время увидела настоящее отражение себя.
ЧАСТЬ 2 Ты просто не видишь, как я стараюсь
— Всё-таки ты обиделась, да? — Павел посмотрел на Марину, когда они молча подошли к эскалатору. — Ну скажи уже прямо. Я ж чувствую — ты где-то далеко.
Она чуть повернула голову, потом снова отвернулась.
— Ты никогда ничего не чувствуешь, Паш. Ни сейчас, ни раньше. Я у тебя — как предмет мебели. Стою, крашусь, готовлю, рядом иду — а ты будто мимо проходишь.
— Марина...
— Не перебивай. — Голос дрогнул. — Я много лет... просто шла рядом. А ты молчал. Ничего не замечал. Не хвалил. Не благодарил. Не интересовался. Я думала — ну ладно, мы стареем. Это нормально. А потом поняла: ты просто перестал видеть во мне женщину.
— Это неправда, — тихо ответил он. — Ты красивая. Всегда была. И я знаю, как ты стараешься. Но, может, ты тоже перестала видеть во мне человека, а не только обвисшие щеки?
— Не переводи всё на меня, ладно? — вспыхнула она. — Ты видел, как ты на меня смотришь? Вот так, знаешь, снисходительно. Будто я очередной кабачок на прилавке. Неинтересно тебе со мной. Не любишь ты меня, Паша!
— Ты правда так думаешь? — Он остановился прямо у витрины, скрестив руки на груди. — Думаешь, я не люблю тебя, потому что не говорю каждый день «люблю»? Или не дарю цветы по субботам, как в сериалах?
— Да хоть когда-нибудь бы подарил! Хоть когда-нибудь посмотрел бы, как на женщину. — Её голос срывался, а в глазах блестели слёзы. — Ты сидишь за своим телевизором, сопишь, ешь — и всё! Где ты вообще был последние десять лет?
— Рядом. — буркнул он. — Всегда рядом.
— Вот именно! Просто «рядом». Ни страсти, ни живости. Ни желания. Только «рядом». Как стена.
— А ты хочешь страсти? — Павел прищурился. — Хочешь, чтобы я целовал тебя прилюдно в торговом центре у витрины? Или шептал глупости, как в двадцать лет?
— Нет, я хочу, чтобы ты хоть иногда видел, кто рядом с тобой. Видел меня — женщину, человека, жену, а не привычный силуэт на фоне твоей жизни.
— А ты видишь меня? — Он шагнул ближе. — Видишь, что я тоже старею? Что мне тяжело? Что я работаю, терплю, стараюсь, как могу. Я ведь не супермен, Марин. Я твой муж. Уставший, но живой человек. И мне больно слышать, что я как стена!
Она отвернулась к витрине. В отражении — две фигуры: женщина с выплаканными глазами и мужчина с поникшими плечами. Уставшие. Оба.
— Я ведь... сегодня, когда себя увидела в том зеркале, — прошептала она, — я поняла, что время не щадит никого. Я увидела себя. Не той, какой мне казалось я выгляжу. А настоящей. И знаешь, мне стало страшно. Потому что вдруг поняла, как же ты всё это время меня терпел, любил молча, а я...
Павел шагнул ближе. Осторожно взял её за руку.
— Не терпел. Просто... я был рядом. Всегда.
— Но ты же тоже устал?
— Устал. От молчания. От того, что ты говоришь со мной, как с мебелью. Что я стал для тебя просто «этим». Ты ведь даже смотришь иногда, как будто я мешаю тебе жить.
Она опустила голову. Рука в его ладони чуть дрожала.
— Прости...
— Не надо. — Он сжал её пальцы. — Просто пойми. Мы оба постарели. И это не повод бежать. Это повод быть ближе. Хватит искать врага в собственном доме.
— А ты меня... всё ещё... — она не договорила.
— Считаю красивой. Глупенькой, вспыльчивой, но красивой. Потому что ты — моя Марина. И если надо — давай научимся быть вместе заново.
Она посмотрела на него сквозь слёзы.
— Давай. Только будь со мной. Не рядом. А со мной.
Он обнял её — неловко, но крепко. А она прижалась, забыв о макияже и каблуках.
В этот момент они оба впервые за долгое время почувствовали: они — вместе.
ЧАСТЬ 3 Ближе, чем когда либо
— Пойдём домой? — спросил Павел, когда они вышли из магазина. Голос был тихим, будто из другого мира. Он не торопил, просто предложил. Как человек, который больше не спорит, но готов быть рядом.
Марина кивнула. Она шла чуть медленнее, чем обычно, и всё ещё крепко держала его за руку. Её лицо было красным от слёз, тушь слегка размазалась под глазами. Но ей уже было всё равно. Впервые за долгое время.
— Слушай, а помнишь, как мы первый раз пошли в кино? — заговорила она, стараясь дышать ровно. — Ты тогда всё время держал меня за руку и шептал: «Ну как ты такая красивая вообще согласилась со мной пойти?»
Павел усмехнулся.
— Я об этом почти каждый день думаю. Только не говорю уже. Потому что тогда ты сказала: «Перестань глупости говорить, я знаю как выгляжу».
Марина хмыкнула.
— Глупая я была. Или... не глупая. Просто отражение в зеркале было другое. Моложе была. Увереннее. А сегодня... — она запнулась, — сегодня я себя увидела вдруг. Не так, как вижу обычно, а как есть. Просто... стареющей женщиной.
— Марин... — он замедлил шаг, повернулся к ней. — А я тебя так всегда вижу. Настоящую. Со всеми морщинками. И мне это нравится. Это ты. Моя женщина. Не просто жена. А человек, с которым я прожил всю жизнь. И знаешь... не хотел бы ни одну морщинку с тебя стереть. Потому что это всё — мы. Это наша жизнь.
Слёзы снова подступили, но уже другие. Тёплые. Не от боли, а от облегчения.
— А я всё время смотрела в зеркало как дура. И казалось — я лучше, чем ты. Моложе. Ярче. А ты такой... седой, уставший. И я злилась. Потому что не хотела признавать, что тоже устала. Что тоже меняюсь. Что тоже стала не той.
— Знаешь, — он задумался, — я вот в последнее время всё думаю: хорошо, что мы стареем вместе. Я смотрю на тебя — и понимаю, что не один иду по этой дороге. Что ты — рядом. Не молодая девчонка с подиума, а та, кто знает, как я дышу, как злюсь, как радуюсь, как сплю.
Они подошли к выходу. У дверей стояла пара: молодые, обнимаются, целуются, смеются. Павел и Марина задержались на секунду.
— Вот такими и мы были, — сказала она с лёгкой грустью.
— Да. Только теперь — другие. Но не хуже.
Они шли к машине молча. В уютной тишине. И каждый шаг был как новый слой принятия — себя, друг друга, возраста, дороги, жизни.
Уже дома, она сняла платье, стерла макияж и долго смотрела в зеркало. Тихий свет ночника не скрывал морщинок, тени от век, седых прядей.
— Знаешь, — сказала она, когда он зашёл в спальню, — я теперь точно знаю, как хочу стареть.
— Как? — спросил он, бросив рубашку на спинку кресла.
— С тобой. Просто — с тобой. До конца.
Он сел рядом, взял её ладонь, приложил к щеке.
— А я всегда этого хотел. Но ты всё убегала от себя. А теперь, наконец, вернулась.
Они лежали рядом. Два человека, уставших от попыток быть кем-то другим. Они были самыми настоящими. Не идеальными. Не молодыми. Но любящими. И это было главное.
Иногда нужно увидеть себя — чтобы наконец заметить, кто всё это время держал вас за руку.
А Вы когда-нибудь ловили себя на мысли, что стали строже к близкому человеку, потому что боитесь взглянуть на себя?
Почему порой нам так страшно принимать перемены, особенно возрастные?
А Вы помните, когда в последний раз говорили любимому, что он красивый — не для вежливости, а по-настоящему?
Подпишитесь на наш канал "Читающая Лиса".
Нажмите на картинку ниже — откроется главная страница канала. Справа увидите кнопку «Подписаться». Кликните по ней, и будете в курсе всех новинок!