Максим швырнул школьную сумку в угол прихожей и прислушался. Из кухни доносился резкий голос отчима.
— Опять макароны? Сколько можно жрать эту дрянь! Я на работе как вол пашу, а ты не можешь нормально готовить!
Звук разбившейся тарелки заставил юношу сжать кулаки. Мать что-то тихо оправдывалась, но Валера уже вошёл в раж.
— Заткнись! Твой сынок деньги жрёт как не в себя, а толку никакого! Вы оба на моей шее сидите!
Максим развернулся и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Пять лет назад, когда отец был жив, такого кошмара не было. Тогда мама смеялась, а не шарахалась от каждого резкого слова.
Автобус довёз до окраины района за двадцать минут. Максим прошёл мимо старых хрущёвок к кладбищенским воротам. Здесь было тихо — лишь шуршание листьев да далёкий гул машин.
Отцовская могила находилась в средней части погоста. Парень присел на скамейку рядом с гранитным памятником и достал из кармана смятую фотографию.
— Привет, пап. Сегодня Валера опять бесился. Мам терпит, а я не знаю, что делать.
Ветер покачал ветки старой берёзы. Максим закрыл глаза, представляя, как отец обнимает его за плечи, как раньше.
— Если бы ты был жив, этого урода и близко бы не подпустил к маме.
Солнце клонилось к горизонту. Пора было возвращаться, но домой не хотелось. Максим поднялся, поправил увядшие цветы в вазе и медленно побрёл к выходу.
*
Возле старого участка кладбища что-то странное происходило. Седобородый старик в тёмном пальто и войлочной шляпе метался около заброшенной могилы, будто натыкаясь на невидимую стену.
— Эй, дедушка, вам плохо? — крикнул Максим.
Старик резко обернулся. Его глаза горели лихорадочным блеском.
— Парень! Помоги старому! Видишь, соль вокруг рассыпана? Смети её, сделай милость!
Максим присмотрелся. Действительно, вокруг могилы был насыпан белый круг. Старик пытался переступить через него, но отскакивал назад, как от электрического разряда.
— Да что за чепуха... — пробормотал юноша, но сорвал пучок полыни и смёл соль в нескольких местах.
Старик тут же шагнул за пределы круга и облегчённо выдохнул.
— Спасибо тебе, сынок! Добро должно добром отплачиваться. Если что понадобится...
— Не нужно ничего! — испугался Максим и бросился к выходу.
За спиной послышался тихий смех.
***
Дома его ждала привычная картина: мать сидела на кухне с припухшей щекой, Валера орал в гостиной, требуя пива.
— Где шлялся, щенок? — рявкнул отчим, увидев Максима. — Мать от переживаний места себе не находит, а ты по помойкам бегаешь!
— Я был у отца, — сухо ответил парень.
— У отца?! — Валера вскочил с дивана. — Твой отец — червям корм! А я тут вкалываю, чтобы вас кормить!
Максим сжал зубы, но промолчал. Спорить было бесполезно — только хуже сделаешь.
— Вот именно, молчи! — Валера подошёл вплотную. — Мамочка тебя защищать не будет, я её сегодня уже по мозгам проехался!
Юноша взглянул на мать. Она отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом.
***
Неделя прошла в том же кошмаре. Валера приходил пьяный, устраивал скандалы, а мать всё терпела. Максим понимал — она боится остаться без денег, без жилья.
В пятницу отчим сорвался особенно сильно. Швырнул в мать сковородкой, обозвал её последними словами. Максим попытался заступиться — получил оплеуху.
— Ещё слово скажешь, выгоню на улицу! — взвыл Валера. — Оба будете под мостом жить!
Вечером парень снова поехал на кладбище. Слёзы душили, руки тряслись от бессилия.
— Пап, я не знаю, что делать! Этот скот издевается над нами, а я ничего не могу! Мал ещё, денег нет...
Максим уронил голову на руки и заплакал. Когда поднял глаза, заметил на старой фотографии соседней могилы знакомое лицо. Седобородый старик в той же шляпе смотрел с пожелтевшего снимка.
— Интересно, правда? — раздался голос за спиной.
Максим обернулся. Тот самый дед стоял рядом, опираясь на трость.
— Это вы на фотографии?
— Я самый. Семён Кузьмич Воронов. Умер в тысяча девятьсот пятьдесят втором от сердечного приступа.
Парень отшатнулся.
— Не бойся, сынок. Я тебе добро верну, как обещал. Твоя беда мне видна. Есть у меня помощники — неупокоенные души. Они твоего отчима за одну ночь перевоспитают так, что он больше руку на вас не поднимет.
— Это невозможно...
— Возможно. Но условие есть. Когда он начнёт кричать — а он будет кричать — никто не должен входить в его комнату. Никто! Иначе мои помощники разозлятся и возьмут кого-нибудь с собой.
Максим смотрел на старика, не веря своим ушам.
— Вы серьёзно?
— Серьёзнее не бывает. Завтра сделай так, чтобы мать ночевала не дома. Сам тоже уйди на ночь. Оставь только его.
***
Утром Максим уговорил мать съездить к бабушке в соседний город.
— Странно ты себя ведёшь, — удивилась она. — Раньше не любил, когда я тебя одного с Валерой оставляю.
— Всё нормально, мам. Поезжай, отдохни.
Валера был доволен.
— Правильно, пусть катится! Надоела со своими нытьём! А ты к Серёге иди, не маячь тут.
Максим кивнул и собрал вещи для ночёвки у друга.
***
Серёга жил в соседнем доме. Всю ночь Максим ворочался на раскладушке, прислушиваясь к звукам с улицы. Около полуночи из окон их квартиры послышались крики.
— Что это? — проснулся Серёга.
— Не знаю, — солгал Максим.
Валера орал минут двадцать, потом замолчал. Максим так и не заснул до утра.
***
Домой парень вернулся в восемь утра. Дверь была заперта изнутри. Он позвонил — никто не открывал.
— Валера! Это я!
Из-за двери донёсся странный звук — будто кто-то скрёбся когтями по полу.
— Валера, ты как?
— Не... не входи! — хриплый голос был полон ужаса. — Они... они ещё здесь! Видишь их?
Максим открыл своими ключами. Валера сидел под кухонным столом, белый как мел, трясущийся. Глаза метались по углам, будто видели что-то жуткое.
— Кто здесь? — спросил парень.
— Ты их не видишь? — прошептал отчим. — Их трое... в углу стоят... смотрят на меня...
Максим огляделся. Никого не было.
— Валера, что с тобой случилось?
— Я... я больше не буду! Клянусь! Никого трогать не буду! Пусть только уйдут!
***
Через час вернулась мать. Увидела Валеру, который всё ещё сидел под столом, и растерялась.
— Что происходит?
— Лена... прости меня, — прошептал он. — Я больше не буду кричать... никогда... только пусть они уйдут...
Постепенно Валера пришёл в себя, но остался сломленным человеком. Принёс цветы, извинился перед матерью и Максимом.
— Я понимаю, что вёл себя как животное. Прости меня, пожалуйста.
Мать недоверчиво кивнула.
— Больше не повторится, — добавил Валера, но глаза его по-прежнему бегали по углам.
***
Прошёл месяц. Валера превратился в идеального мужа и отчима. Приносил зарплату, помогал по дому, никогда не повышал голоса. Но стоило ему начать сердиться, как он тут же бледнел, бормотал: «Они идут!» — и выбегал из дома.
Максим понимал, что это ненадолго. Но пока что дома стало спокойно.
***
Парень снова пришёл на кладбище поблагодарить отца и поискать загадочного старика. Но возле той могилы никого не было. Только соляной круг снова лежал вокруг надгробия.
— Семён Кузьмич! — позвал Максим.
Ответом была лишь тишина.
Он подошёл к отцовской могиле и сел на скамейку.
— Пап, не знаю, что произошло, но дома стало лучше. Мама даже улыбается иногда.
Лёгкий ветерок зашелестел листьями, и Максиму показалось, что он услышал далёкий старческий смех.
***
Прошёл год. Валера по-прежнему был образцовым семьянином, хотя иногда Максим замечал, как тот вздрагивает, глядя в пустые углы. Парень реже стал ездить на кладбище — жизнь наладилась, появились новые заботы.
В день годовщины их встречи Максим всё же решил навестить странную могилу. Соляной круг был на месте, но казался свежим.
— Кто-то вас опять заколдовал? — спросил он вслух.
— Не заколдовал, а просто пытается удержать, — раздался знакомый голос.
Максим обернулся. Семён Кузьмич стоял возле берёзы, улыбаясь.
— Но это уже не твоя забота, сынок. Долг я свой отдал, совесть чиста.
— Валера до сих пор чего-то боится.
— И правильно делает. Мои помощники его запомнили. Стоит ему снова поднять руку — они тут как тут.
Старик подошёл к кругу и остановился у самой черты.
— Что будет дальше? — спросил Максим.
— Дальше ты будешь жить обычной жизнью. Учись, взрослей, о матери заботься. А я... я подожду, когда кто-нибудь ещё захочет добром отплатить.
Семён Кузьмич шагнул в соляной круг и растворился в воздухе.
***
Максим долго стоял у могилы, но старик больше не появлялся. Парень повернулся к выходу и вдруг заметил на дорожке свежие следы. Они вели от круга к дальнему участку кладбища, где хоронили бомжей и неопознанных.
Проследив их, Максим обнаружил у безымянной могилы новый соляной круг. А рядом валялась записка, написанная корявым почерком: «Помогите! Заплачу золотом!»
Юноша усмехнулся и пошёл прочь, не оборачиваясь. Пусть кто-то другой помогает — у него теперь своя жизнь.
За спиной раздался знакомый хитрый смех, но Максим не обернулся.
Дома его ждала мама с улыбкой и Валера с цветами. Всё было хорошо, и больше ничего не требовалось.
Автор: Елена Стриж ©