С нарастающей напряжённостью вокруг Тайваня ситуация в регионе продолжает развиваться стремительно и непредсказуемо. В предыдущей статье «Тайвань во внимании: геополитическая напряжённость и нерешённый вопрос» я попытался проанализировать причины пристального внимания к острову и сделать предварительные прогнозы относительно возможных сценариев развития событий.
Вчера, т.е. 13.07.2025, в ведущих мировых СМИ появилась примечательная новость: США требуют от Японии и Австралии чёткой и однозначной позиции на случай конфликта с КНР из-за Тайваня. Этот сигнал вызывает множество вопросов, от стратегических расчётов Вашингтона до реакции союзников и потенциальных последствий такого давления.
Давайте разберёмся, что стоит за этим требованием, какие цели преследуют США и насколько готовыми к определённости являются Япония и Австралия в условиях возможной конфронтации с Китаем.
Тайвань как "красная линия" Китая
Тайвань остается одним из самых чувствительных и потенциально взрывоопасных очагов напряжённости в отношениях между США и КНР. Для Китая вопрос суверенитета Тайваня это вопрос территориальной целостности и национального достоинства. Для США это, с одной стороны, вопрос сохранения стратегического баланса и рычага давления на оппонента, а с другой символ поддержки демократического острова, который де-факто управляется независимо от Пекина.
Более детально я разбирал тайванский вопрос в предыдущей статье. Если интересно, то можете ознакомиться:
Почему США вовлекают Японию и Австралию?
Причина, по которой Вашингтон настаивает на ясной позиции Японии и Австралии по тайваньскому вопросу, кроется не только в политике сдерживания Китая, но и в географии. Территориальное расположение этих стран делает их одними из ключевых участников потенциального конфликта вне зависимости от того, хотят они этого или нет.
Япония находится в непосредственной близости к Тайваню и Восточно-Китайскому морю. Южные острова архипелага, включая Окинаву, уже давно являются опорной базой для американских военных, а сам Токио всё более чётко формулирует позицию, связывая безопасность Тайваня с собственной национальной безопасностью. Это превращает Японию в естественного, и в глазах США обязательного, участника любой коалиции сдерживания Китая.
Австралия, хоть и географически дальше, играет роль южного стратегического анклава в Индо-Тихоокеанском регионе. Она тесно связана с США через оборонное партнёрство AUKUS и активно участвует в учениях и логистических операциях, охватывающих весь регион. Австралийские порты, военные базы и разведывательные ресурсы критически важны для операций, направленных на защиту интересов США и их союзников в случае конфликта с КНР.
И Япония, и Австралия представляют собой своего рода морской проход к Китаю. Две стратегические точки, через которые могут быть обеспечены как сдерживание Пекина, так и возможные действия по морской блокаде, контролю над логистикой и переброске сил в случае конфликта.
Кроме географического фактора, важно и то, что США стремятся сформировать широкую региональную коалицию, способную продемонстрировать Пекину единство и решимость. Чем больше государств готовы выступить единым фронтом, тем выше становится цена потенциального конфликта для Китая как в военном, так и в политическом плане.
Наконец, вовлечение Японии и Австралии также служит целям перераспределения ответственности. США больше не готовы нести бремя безопасности в одиночку и требуют от союзников не только политической поддержки, но и практической готовности к действию.
Позиции Японии и Австралии: между союзом и осторожностью
Япония в последние годы всё активнее выражает обеспокоенность по поводу безопасности Тайваня. Высшие японские чиновники, включая премьер-министра Фумио Кисиду, неоднократно подчёркивали, что "Тайвань — это следующая Украина", тем самым указывая на возможную угрозу силового сценария. Токио всё чаще рассматривает стабильность в Тайваньском проливе как часть собственной национальной безопасности.
При этом Япония связана своей "мирной" конституцией, ограничивающей её участие в вооружённых конфликтах. Даже несмотря на рост военного бюджета и сближение с США, Токио действует крайне осторожно, стараясь не провоцировать Пекин напрямую. Общественное мнение в Японии также не склонно поддерживать прямое военное вмешательство, особенно если речь идёт о конфликте, к которому страна не будет напрямую атакована.
Австралия, в отличие от Японии, обладает большей политической свободой в вопросах внешней политики и обороны. Сближение с США заметно усилилось после заключения оборонного соглашения AUKUS, в рамках которого Канберра получит доступ к передовым технологиям, включая атомные подводные лодки. Австралийское правительство регулярно участвует в совместных военных учениях и морских патрулях в Южно-Китайском море.
Тем не менее, Австралия находится в сложной позиции. С одной стороны — союзнические обязательства перед США, с другой — масштабные экономические связи с Китаем, который долгое время оставался её крупнейшим торговым партнёром. Это создаёт внутренний политический конфликт: элиты склонны поддерживать стратегическое сближение с США, но деловые круги и часть общества выступают за сдержанность, чтобы не провоцировать экономические ответные меры со стороны Пекина.
Таким образом и Япония, и Австралия балансируют между обязательствами перед США и необходимостью сохранять стратегическую гибкость. Их позиции можно охарактеризовать как союзнические, но с элементами осторожности.
Готовность к сотрудничеству без автоматической вовлечённости в открытый конфликт.
Что означает требование США на практике?
Требование США к Японии и Австралии обозначить свою позицию по Тайваню — это не просто дипломатический сигнал, а часть более широкой стратегической перестройки в регионе. Вашингтон ясно даёт понять: в случае конфликта с Китаем ему потребуется не только моральная поддержка союзников, но и их конкретное участие — политическое, логистическое и, возможно, военное.
Прежде всего, это проверка лояльности. США хотят убедиться, что их партнёры по альянсу действительно готовы поддержать Вашингтон в кризисной ситуации, а не останутся в стороне, как это часто бывало в прошлом при других региональных конфликтах. Это также способ заранее минимизировать риск "разобщенности" внутри коалиции, которая может ослабить эффект сдерживания.
Во-вторых, это шаг к институционализации коалиции сдерживания Китая. США последовательно выстраивают сеть партнёрств, AUKUS, QUAD и другие форматы, в которой союзники должны не просто участвовать в переговорах, но и принимать на себя конкретные обязательства. Чёткая позиция по Тайваню станет тестом готовности этих стран участвовать в стратегических действиях, а не только в дипломатических формулировках.
Кроме того, это требование свидетельствует о том, что в американских военных кругах сценарий военного конфликта вокруг Тайваня перестал быть гипотетическим. США всерьёз рассматривают возможность прямой конфронтации с КНР, особенно с учётом оценки, что Китай может быть готов к операции по "воссоединению" с Тайванем примерно к 2030 году.
Наконец, это может привести к внутриполитическим последствиям в Японии и Австралии. Обе страны вынуждены будут чётко сформулировать свои внешнеполитические приоритеты и объяснить своим гражданам, какую цену они готовы платить за участие в потенциальном военном конфликте, к которому сами напрямую не стремятся.
Таким образом, требование США это не просто риторика. Это важный стратегический маркер, свидетельствующий о переходе от дипломатической поддержки Тайваня к созданию практической архитектуры сдерживания Китая, в которой Япония и Австралия уже не могут оставаться сторонними наблюдателями.
Почему конфронтация с КНР больше не кажется чем-то из области фантастики?
Конфликт между США и Китаем вокруг Тайваня ещё несколько лет назад мог казаться отдалённым или даже маловероятным сценарием, своего рода теоретическим упражнением для аналитиков. Сегодня же ситуация принципиально изменилась. Возможность прямой конфронтации больше не выглядит фантастической и на это есть ряд объективных причин.
Прежде всего, Китай больше не является просто «мировой фабрикой», дешёвым производственным хабом, обслуживающим глобальные рынки. За последние два десятилетия КНР трансформировалась в полноценную экономическую, технологическую и военную сверхдержаву, обладающую собственными глобальными амбициями и готовностью формировать мировую повестку, а не подстраиваться под чужую.
Пекин постепенно выходит из той роли, которую ему определил Запад в постхолодной архитектуре мира: роли экспортно-ориентированного, зависимого от внешнего спроса участника системы глобализации. Вместо этого Китай стремится стать центром альтернативной политико-экономической модели, основанной на суверенитете, технологической самодостаточности и новых формах международных связей, таких как Инициатива «Один пояс — один путь», создание юаневой зоны влияния, развитие альянсов в рамках БРИКС+.
Эта эволюция вызывает тревогу у США и их союзников, поскольку новая, уверенная в себе КНР это уже не просто конкурент, а системный вызов существующему миропорядку. И тайваньский вопрос в этом контексте не только территориальный спор, но и точка перегиба, где сталкиваются две модели будущего: условный "американский порядок" и новая китайская модель влияния.
Во-вторых, экономические и политические кризисы, охватывающие мир, делают глобальную обстановку менее стабильной и предсказуемой. Мировая экономика сталкивается с инфляцией, торговыми барьерами, перегрузкой глобальных цепочек поставок и нестабильностью рынков. Такие периоды турбулентности часто становятся фоном для перераспределения сил и геополитических амбиций.
В-третьих, риторика и действия обеих сторон становятся всё жёстче. США больше не скрывают своей поддержки Тайваня как военной, так и политической. Продажа оружия, визиты американских делегаций на остров, укрепление альянсов в регионе, всё это воспринимается Пекином как враждебные шаги. В ответ Китай проводит масштабные учения, моделирующие блокаду острова и резко усиливает давление на международные компании, сотрудничающие с Тайванем.
Все эти факторы я уже затрагивал в предыдущих статьях и они только подтверждаются с каждым месяцем. Конфронтация с КНР это уже не гипотетический, а реальный сценарий, к которому готовятся как политики, так и военные штабисты по обе стороны Тихого океана. Мир вступает в период, где стратегическая неопределённость, обострение национальных интересов и ослабление международных институтов создают благоприятную почву для силовых решений.
Тяжёлые времена наступают не внезапно, они формируются из множества предупреждающих сигналов. И сейчас мы наблюдаем именно такую картину.
-----------------------------------------------
Если вам понравилась данная статья, то прошу ознакомиться и с другими моими работами: