— Не смей оставлять сына, ты ему нужен! — от криков бывшей жены у Гены заложило в ушах. Он почти потерял сознание, но активная тряска, которую устроила женщина, помогла – застрявший кусок мяса вылетел.
Гена лежал на полу, рядом сидела Нина, с красным лицом и обезумевшим взглядом. В глазах бывшей сияла искренняя радость:
— Слава богу, живой…
— Спасибо… — Гена выдохнул. Казалось, еще немного – и он составит компанию всем, кого поминал по церковным праздникам, ставя свечки за упокой.
Нина хлопнула его по плечу:
— Ничего, всё в порядке. Денис сейчас подойдет, на речку с друзьями просился. Думала, встретимся по дороге. Оказалось, что разминулись.
— Ой, сыночек… вставай давай. Вон, какой чай я заварила. Со смородиновыми листочками и мятой, как ты любишь.
Бывшая свекровь даже не удостоила Нину взглядом, она смотрела на сына так, будто ничего не произошло.
***
Агафья Ларионовна никогда не любила Нину, считая ее недостойной своего единственного сына. Потому что считала ее нищей, из-за которой резко изменилась ее собственная жизнь.
Гена, когда ушел служить в армию, узнал, что его родители развелись. Точнее, отец ушел к другой женщине, про которую Агафья когда-то говорила свысока:
— Бесплодная да непутевая, кому такая нужна?
При этом она напрочь забывала, что соперница осталась вдовой – ее муж утонул в реке, спасая провалившегося под лед соседского мальчика. Ребенок выжил, но у мужчины не было шансов - унесло течением.
Непонятно почему, но горе соседки не тронуло Агафью. Напротив, она с некоторым злорадством говорила при каждом удобном случае, что бог шельму метит. Мол, у той всё и должно было быть плохо. Замуж поздно вышла (потому как потасканная, никто не позарился), детей не смогла родить (и немудрено, столько абортов), мужа потеряла (Бог забрал за ее грехи). Много чего еще могла сказать Ларионовна, если бы в один прекрасный день Виктор, отец Гены, не шагнул за калитку со словами:
— Смотри, Агафья доиграешься со своим поганым языком. Как бы самой не оказаться в дураках.
— И куда ты пойдешь? — подбоченившись, спросила Агафья. — Кому ты дался, кроме меня?
— К Алевтине, — отрезал муж и ушел, ни разу не оглянувшись. Агафья даже дара речи лишилась:
— К кому?! К этой?! Да чем тебя завлекла эта малахольная?
Виктор так ничего и не ответил. Ушел, забыв про свое обещание встретить сына после армии и погулять на его свадьбе.
— Ничего, Генка придет, я ему все объясню. Он взрослый, поймет меня как мужик.
Но Гена, вернувшись, понял только то, что сообщила ему мать:
— Никакой он тебе не отец. Раз меня предал, то и от тебя отказался. Нам предатель не нужен.
***
В юности Агафье довелось пожить какое-то время в городе, где ей очень нравились две вещи: зимой не нужно было топить печь и в доме всегда была горячая вода, чтобы можно было спокойно помыться и постирать. В ее родном поселке с этим было проблемно: пока вытащишь воду в обледеневшем ведре из колодца, можно и пальцы отморозить. Не говоря уже о том, чтобы тащить на тяжелых санях две огромные бадьи, чтобы семья могла и чаю попить, и ужин приготовить, и постирать. Агафья была старшей и мечтала поскорее уйти из родительского дома, чтобы ее перестали гонять в хвост и гриву. Скромных заработков ее родителей с трудом хватало на самое необходимое, и мать стала чаще говорить, как было бы хорошо, если бы дочка смогла найти себе хорошего мужа.
— Глядишь, и сами бы не голодали, и тебя бы пристроили.
Пристроить удалось только после техникума, когда Агафья приехала в родной поселок с дипломом бухгалтера. Поскольку работала она в конторе при управлении, туда заходило много разного народа. Попадались и молодые, и не очень. Когда появился Виктор, которому было на тот момент под тридцать, Агафья поняла:
— Нашла. Этот точно мой.
Виктор был немногословный, но при этом работящий и надежный. Многое умел делать руками, поэтому по просьбе молодой симпатичной бухгалтерши пришел к ней домой и за неделю привел старый дом в порядок. К тому времени отца Агафьи не стало, мать с трудом справлялась по хозяйству. Младшая сестра Агафьи удрала с каким-то заезжим молодцом, и женщина боялась, что с ее букетом болячек вовсе может остаться одна. Поэтому учила старшую дочь не стесняться, если придется решать вопрос о быстром замужестве.
— Мужикам только внимание и ласку надо. Если попросит – поломайся для вида, но не спеши отказывать. Западешь ему в сердце, сам прибежит замуж звать.
Агафья совет матери приняла как призыв к действию. После того, как починка забора и кровли была завершена, девушка предложила Вите:
— Хотите, баньку натоплю? Попаритесь, отдохнете. У меня и квас свежий имеется, сама готовлю.
Виктор кивнул. Агафья натопила баню и вышла на крыльцо.
— Все готово. Веники приготовила, чистое полотенце повесила. Мыло и мочалка тоже на месте.
— Спасибо, но вам не стоило так беспокоиться, — ответил смущенный ее горящим взором парень.
Раздевшись в предбаннике, он прошел внутрь и уселся на скамью, плеснув воды на раскаленные камни. Хотел вначале попариться, как следует. Передумав, сразу намылился, смыл теплой водой. Повторив это еще дважды, улегся на полку. И тут перед ним предстала обнаженная Агафья, которая деловито схватила веники и начала хлестать мужчину по спине.
— Да вы не стесняйтесь, я так маму и сестру парю всегда. Просто лежите и расслабьтесь. Ну чего вы, как неродной?
Растерянность Виктора через несколько секунд перешла в гнев. Перехватив руку Агафьи, он развернул девушку спиной к себе и с яростным «Пошла отсюда!» вытолкнул из парной в предбанник.
— Чего надумала? — возмущенно крикнул он за закрытой дверью. В ответ была тишина. Выглянув, Виктор ужаснулся: Агафья лежала в чем мать родила возле топки, кожа на виске была рассечена.
— Только не это… — прошептал Виктор, натягивая на себя штаны и вылетая пулей на улицу с девушкой на руках. При виде полуголого Виктора и совершенно голой дочери мать Агафьи завопила не своим голосом:
— Душегуб! Что ты сделал с моей доченькой?! Люди, помогите! Насильничают!
Агафья очухалась. Виктор тут же поторопился уйти, но девушка, вцепившись в его руку, сказала:
— Никуда не пойдешь. Сыграем свадьбу и будем жить здесь. А если ты не согласен, то я всем расскажу, как ты меня силой взял...
***
Свадьба состоялась через две недели. Поселковые только диву давались:
— Не было никого у Агафьи, а как Виктор появился, сразу замуж собралась.
— Говорят, он ее снасильничал. Вот почему так скоро, — шептались женщины. — Может, под сердцем уже носит.
Только вопреки всем слухам, Агафья родила не так скоро, как думали соседи. Долгожданный Гена появился спустя семь лет. Мать Агафьи тайком ходила к разным целительницам и ведуньям, ставила свечи, молилась не переставая. Понимала, что без ребенка брак дочери будет обречен. Виктор не сможет простить, что жена заставила его жениться, угрожая написать заявление об изнасиловании, которого не было.
Зато, когда родился Гена, Виктор сразу же забыл обо всех неприятностях, связанных с семейной жизнью. Носил жену и маленького сына на руках, принося в дом лучшее, что только мог достать. Агафья стала хвастаться модными финскими сапогами, меховым полушубком, норковыми шапками, которые могла носить чуть ли не до мая. Шкаф ломился от ее одежды.
Виктор, чтобы обеспечить семье комфорт, на месте старого дома тещи построил новый, из красных кирпичей. У сына была отдельная комната, перед домом стояла просторная деревянная беседка, в которой было уютно сидеть что в летнюю жару, что в осенний дождь.
Агафью устраивало, что немногословный муж зарабатывает столько, чтобы она ни в чем не нуждалась. Про то, как они провожали в последний путь ее мать, говорил весь поселок. А всё потому, что Агафья устроила пир на весь мир, чтобы показать, что у нее всегда полные закрома, в отличие от прочих неудачников. Вот только поселковые поняли ее не так.
— Агашка совсем того. Мать похоронила, а выставляет все так, как будто празднует, а не горюет.
Несмотря на все сплетни, разобрать оставшееся после старухи добро все были не против. Агафья разделила пожитки матери между желающими, остальное сожгла. Женщина не обращала никакого внимания на пересуды и сплетни. Ее занимало только одно - чтобы она и дальше вела удобную обеспеченную жизнь, и чтобы муж с сыном были полностью под ее влиянием.
Несмотря на разницу в возрасте (она была младше мужа на семь лет), Агафья держала Виктора в ежовых рукавицах. Покупала ему хорошую дорогую одежду не из шибко большой любви, а чтобы позлить окружающих. Зато каждый раз после очередной обновки шипела на супруга:
— И зачем я только тебя держу? Дармоед и бездельник, толку от тебя никакого нет. Выгнала бы, да куда ты пойдешь, сирота казанская?
Жизнь Виктору казалась временами тяжкой. Понять, что женщины могут быть другими, ему довелось, когда Агафья уехала к дальней родственнице, дав указание:
— Никому ничего не давай. Особенно этой… как ее? Алевтине, у которой муж давеча утонул. Дурная она, и глаз у нее дурной. Чтобы вообще ее не замечал, понял?