*****
— Её надо будить! Что-то не так! — визжала Виола, метаясь вокруг неподвижного тела Аглаи. Её голос дрожал от страха и отчаяния.
— А толку? Она ничего не сможет сделать! — прорычал Снежок, сгорбившись над подругой.
— В смысле? — призрак застыла, широко раскрыв глаза. — Она же ведьма!
— В коромысле! — Снежок с досадой ударил себя по лбу. — Она мне ничего не рассказывала, но за годы жизни с ней я понял: она не может направить свои силы на себя саму...
Он осторожно присел рядом с Аглаей, трепетно касаясь её щеки, проверяя пульс. Его руки дрожали.
— Прокляли? — прошептала Виола, наклоняясь ближе.
— Не знаю! Я же говорю — не знаю! — Снежок схватился за голову, зачатки рожек нервно подрагивали.
— Ну ты же чёрт! Ну сделай что-нибудь! — голос призрака срывался на крик.
— Что?! Что я могу сделать?! — чертёнок в отчаянии ударил кулаком по полу, но мягкий ковёр поглотил звук.
Виола исчезла, оставив его наедине с безмолвной Аглаей.
Снежок опустился на пол рядом с ней. Его плечи дрожали. Он шептал что-то бессвязное, касаясь её холодных рук.
— Пожалуйста, живи... — его голос прерывался от слёз. — Без тебя я не смогу... Ты же знаешь всё, понимаешь всё... Как я буду без тебя?
По его щекам текли слёзы, оставляя влажные дорожки на грязных щёчках. Он прижался к ней всем телом, обнимая хрупкое тело.
— Не уходи... — всхлипывал он, уткнувшись носом в её волосы. — Пожалуйста... Я не могу потерять тебя...
Его рыдания становились всё громче, перерастая в отчаянный плач. Он обнимал её так крепко, будто мог удержать жизнь в её теле силой своих объятий.
— Не бросай меня... — шептал он снова и снова, пока его плечи содрогались от горя. Виола материализовалась внезапно, но Снежок, прижавшийся к Аглае, даже не вздрогнул. Его рыжие уши бессильно опустились, слёзы капали на воротник её пальто.
— Эй, земля-воздух! — призрак хлопнула в ладоши прямо перед его носом. — Кто-то выкачивает из неё силу! Надо найти и оборвать канал!
Снежок поднял на неё воспалённые глаза:
— Круто! А как я, простите, это сделаю? Топором махну?
— Включи мозги! — Виола яростно ткнула прозрачным пальцем в его лоб. — Интернет есть? Ищи ритуал!
— Ты вообще в курсе, что бывает, если верить всему из сети? — чертёнок вскочил, размахивая телефоном. — Сергей и Лера тому пример!
Но руки его уже лихорадочно листали статьи. Паника грызла изнутри: «А если не успею? А если сделаю хуже?»
И вдруг — озарение.
— Свеча! Зеркало! Вода! — выкрикнул он, срываясь с места.
Как ни странно, всё нашлось быстро: восковая свеча с запахом лаванды (Аглая всегда брала её для медитаций), карманное зеркальце в перламутровой оправе, бутылка с минералкой.
— Ладно... — Снежок дрожащими руками расставил предметы на полу. — Только бы сработало...
Свеча дрожала в руке Снежка, отбрасывая прыгающие тени на стены. Он лил воду на зеркало капля за каплей, пока поверхность не затянулась мерцающей плёнкой.
— Ну покажись... — прошептал чертёнок, вглядываясь в глубь стекла.
И увидел.
Сквозь дрожащее отражение комнаты тянулась чёрная верёвка — живая, пульсирующая, как вена. Она впивалась в грудь Аглаи, высасывая из неё сияющие капли жизненной силы.
— Вот ты где, г.а.д.и.н.а... — Снежок поднёс пламя к зеркалу. В отражении огонь коснулся бечевы.
Но та не горела!
Она лишь дымилась, извиваясь змеёй. Снежок вцепился в свечу так, что воск потек по пальцам.
— Гори... Гори же, чёрт возьми! — он водил пламенем вдоль нити, пока дым не заполнил зеркало.
Пот заливал глаза. Ноги одеревенели от позы «на корточках». Руки тряслись так, что огонь едва не гас. Но привязка лишь чернела сильнее, будто смеялась над его усилиями.
— Не... не получится... — хрипел Снежок, но вдруг.
Щелчок!
Крошечная трещинка и нить поползла. Ещё одна. Снежок, затаив дыхание, сосредоточил пламя на слабом месте.
— Лопни... Лопни! — взвыл он, когда веревка начала рваться с противным шипением, будто жгли плоть.
Когда последнее волокно привязки исчезло в дыму, Снежок, не раздумывая, швырнул зеркало об пол.
— Аглая! — обернулся он...
Её ресницы дрогнули. Пальцы слабо шевельнулись. А когда глаза наконец открылись, в них отразилось пламя догорающей свечи — живое, тёплое, настоящее.
*****
Первое, что я почувствовала — пульсирующую боль в висках. Медленно открыла глаза и увидела перед собой хаос: вещи разбросаны по полу, зеркало разбито, свеча догорает прям на паркете.
— Снежок! — я уже открыла рот, чтобы отругать его за беспорядок, но замерла, встретившись с его взглядом.
Его глаза были красные, словно он не спал несколько ночей. На щеках виднелись следы высохших слёз, а губы дрожали.
— Что случилось? — мой голос прозвучал тише, чем я ожидала.
Он рассказал мне о ритуале, о том, как выкачивали из меня силы, как он едва успел всё исправить. Пока он говорил, я заметила, как дрожат его руки.
Я придвинулась ближе и притянула его к себе. Он прижался ко мне так крепко, будто боялся, что я снова упаду в обморок.
— Я так испугался... — прошептал он, уткнувшись носом в моё плечо. — Думал, потерял тебя.
В этот момент появилась Виола. Она выглядела непривычно смущённой, её полупрозрачные щёки будто порозовели.
— Прости... — начала она, глядя в пол. — Мы со Снежком удалили сообщение, тебя звали в ковен… Если бы ты знала про него, то, возможно, не было бы этой проблемы…
Внутри всё сжалось. Сообщение от тётушек... Что теперь делать? Ехать в ковен или бежать от него подальше?
Мысли крутились в голове как вихрь. Теперь я была уверена — кто-то из родных пытался сломить меня. Либо они чувствовали моё приближение и решили заранее ослабить меня, либо у них большие проблемы и им нужна моя помощь.
— Я... я не хочу сейчас ехать в ковен, — произнесла наконец. — Хочу ещё задержаться в этом городе. И, возможно, заглянуть в другие места по пути, — я заговорщицки подмигнула чертёнку.
Снежок поднял голову, в его глазах светилась радость.
— Путешествие продолжается?
Я кивнула, чувствуя, как внутри растёт решимость. Пришло время действовать по собственным правилам и жить для себя здесь и сейчас.
Голова гудела, будто внутри стучали молотом, но я упрямо набрала горячую воду в ванну. Пена с ароматом апельсина, три таблетки обезболивающего (на всякий случай), и вот я уже напеваю под джазовую мелодию из колонки.
— Сегодня ты будешь идеальна, — шепчу себе, нанося лак на ногти.
В животе порхали бабочки —романтические, но в тоже время тревожные, с острыми крыльями. Владимир... Нет, это не просто ужин. Это шахматная партия, где я намерена поставить мат, взяв от этого вечера всё, что пожелаю.
— Ох, милочка, — в зеркале возникла Виола, скрестив прозрачные руки. — Если будешь одеваться так медленно, опоздаешь на собственные похороны.
Я закатила глаза, закручивая очередной локон на плойку:
— Может, одеться как обычно, чтобы он не подумал, что я перед ним специально расфуфырилась?
— У тебя помешательство?! — призрак парил над моим плечом, разглядывая макияж. — Ты же идёшь не к Фёдору на лавке посидеть, а к человеку, который может купить весь этот город!
Снежок влез на раковину, устроившись поудобнее. Его жёлтые глаза изучали меня так пристально, что я невольно поправила блузку.
— Что? — спросила, чувствуя, как краснею.
— Ничего, — он ёрзнул, хвост нервно подрагивал. — Просто думаю... Сколько приору не тюнингуй, а бехой она не станет, — и с громким смехом убежал в спальню.
Тапочек со свистом пролетел мимо его уха, ударившись в дверь.
— Если не покажешься мне сегодня на глаза, целее будешь! — засмеялась я, но пальцы дрожали, застёгивая последнюю пуговицу на блузке.
В последний раз взглянув в зеркало, я поймала себя на мысли: тени слишком яркие, помада кричащая, а сердце бьётся так, будто хочет вырваться из груди. Идеально.
Он сидел в холле, откинувшись на кожаный диван, но в его позе чувствовалось напряжение. Пальцы машинально касались идеально уложенных волос — хотя даже ветер не смел нарушить стрижку под полубокс. Когда я приблизилась, он резко встал, и на мгновение я увидела в его глазах то же, что билось у меня в груди: тревожный восторг, приправленный адреналином.
— Аглая... — его голос прокатился по коже, как шёлковый шарф.
Он шагнул ко мне, нарушая все правила личного пространства. Ладонь легла на мою талию, губы коснулись щеки — тепло, мимолётно, недостаточно.
— Ты разобьёшь мне сердце, если уедешь, — прошептал он в волосы, и я почувствовала, как дрогнули его пальцы на моей спине.
— А я уеду, — сказала я, впитывая терпкий запах его духов. Но его рука уже вела меня к выходу, твёрдо, без вариантов для отступления.
— Тогда забери его с собой. — Его смех прозвучал низко, почти в такт моему учащённому пульсу. — Я отпустил водителя, и да, если ты не против, то я хотел бы продолжить ужин не в ресторане, а в более тихой обстановке. Так что сначала мы едем в ресторан, а уже после в мою, так сказать берлогу за десертом.
По всем законам приличного поведения я должна была возмутиться. Сказать что-то о том, что не прыгаю в постель к малознакомым мужчинам. Но его взгляд скользнул по мне, медленно, намеренно, и слова застряли в горле.
— Это будет просто десерт, шампанское фрукты, согласна? — он приоткрыл дверь машины, и в этом жесте мне показалось столько мужского, властного, что кровь ударила в виски. Ещё никто не открывал передо мной дверь машины.
— Посмотрим на твоё поведение за ужином, — ухмыльнулась я, позволяя ему помочь сесть.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — он наклонился так близко, что губы почти касались мочки уха. — Ты слишком привыкла командовать.
Дыхание перехватило. Он прав — я годами строила стены, диктовала правила, хоронила свою слабость под слоем сарказма. Но сейчас...
— А ты слишком уверен в себе, — прошептала я, поворачиваясь к нему. Наши губы разделяли сантиметры.
— Ты видишь меня насквозь…
Не будь я такой глупой, поужинала бы дома — тогда, возможно, не сидела бы сейчас с бокалом, наблюдая, как Владимир обсуждает с сомелье тонкости выдержки вина. Но нет, я специально пришла голодной — хотела прочувствовать каждый нюанс этого вечера.
Перепёлки в сливочном соусе таяли на языке, но к третьему кусочку во рту стало горько. Он женат. Я уеду ранним утром. Для чего это всё?
— Всё в порядке? — Владимир наклонился, и свет люстры высветил морщинки у его глаз — те, что появляются, когда слишком часто щуришься от солнца.
Я представила Виталину — её смех в баре, цепочку из мужских имён в телефоне, утренние смс «Не звони мне больше». Нет, я не стану той, которая бродит по чужим постелям, и затаскивает чужих мужиков в свою кровать!
— Просто... — я отодвинула тарелку, — задумалась.
Он поймал мой взгляд и замер. В его глазах читался вопрос, который мы оба боялись озвучить: «Что дальше?»
Сердце колотилось, требуя продолжить игру. Голос разума кричал: «Встань и уйди!». Но когда его рука коснулась моей ладони, я вдруг вспомнила, как он час назад смеялся над моей шуткой про морг. Искренне, до слёз.
— Поедем? — он произнёс это тихо, будто давая шанс передумать.
Я встала так резко, что в моменте меня покачнуло. Шла к выходу, чувствуя, как дрожат колени. «Стой! Одумайся!» — визжал внутренний критик. Но тут его шаги догнали меня у двери.
— Аглая... — его губы коснулись моего плеча сквозь ткань платья — лёгкое прикосновение, будто крыло мотылька.
Сомнения испарились, в животе запорхали бабочки. Его пальцы вплелись в мои, когда он вёл меня к машине. В отражении окна я поймала свою улыбку — ту самую, девичью, из времён, когда ещё верила в сказки. Может, в этот раз...
— Только одна ночь, — прошептала я себе, закидывая ногу в машину….
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊