Известно, что в годы войны и в оккупированной части СССР, увы случались случаи так называемого вертикального коллаборационизма. Однако таких женщин часто прощали: ведь иные в голодный год отдавались фашистам за кусок хлеба своим детям.
Но же стало с советской женщиной, что полюбила фашиста уже после войны, в лагере для военнопленных? На фоне внезапно нахлынувших собственных чувств и эмоций?
- Это трагическая история произошла в лагере военнопленных близ города Артемовский, что в Свердловской области. И описал ее помощник начальника облотдела военнопленных в Нижне-Исетском лагере Михаил Александрович Егоров.
Здесь на Урале содержался немецкий военный врач, назовем его Рейнхольд. Рейнхольд ввиду медицинской специальности имел куда более свободы, нежели остальные фашисты. Получил в пользование собственную санитарную комнату. И по долгу службы тесно общался с местным советским военврачом - супругой начальника лагеря, назовем ее Татьяной. Вот и дообщался, как говорится...
Татьяна сильно скучала, практически не видя своего постоянно занятого по службе супруга. И потому, неплохо владея немецким языком, решила скоротать время в объятиях того самого бывшего «истинного арийца». Казавшегося таким учтивым, обходительным, умнейшим парнем-красавчиком. В общем, что называется, быстро вышли их отношения за рамки чисто профессиональных, как нетрудно догадаться.
- Я же просто врач, я никого не убивал. Скоро меня освободят, убежим с тобой вдвоем в западную Германию, - шептал в порыве страсти своей советской возлюбленной немец.
Но если дамой двигала истинная любовь к белокурому другу, то сложно сказать, что именно немца толкнуло на такую связь. Ну кроме разве что обычного физиологического желания тела женщины. Скорее всего, рассчитывал и на тайную поддержку со стороны жены начальника лагеря - та не раз пред мужем слово за немца-врача говорила.
- Какое-то время Татьяне и Рейнхольду удавалось свой тюремный роман скрывать от чужих глаз. Однако, как известно, сколь веревочка не вейся, все равно совьёшься в кнут. И в один прекрасный момент наших влюбленных голубков застукали в той самой санчасти. В откровенном виде, что не оставлял никаких сомнений в творившемся между ними процессе.
Татьяна великолепно понимала, что за связь с пленным фашистом, при живом-то муже, ее ждет советский суд. С солидным лагерным сроком. И потому единственное, что смогла сделать - наложила на себя руки...
Начальник Артемовского лагеря после того ЧП свой высокий пост потерял. Высшее руководство ему тут же в укор поставило:
- Как ты можешь лагерем для военнопленных заведовать, если с собственной женой не совладал?
А вот Рейнхольд, как нетрудно догадаться, остался жив. И даже не был сурово наказан. Он то ничего противозаконного с точки зрения советского права не совершал. Просто был переведен в другой лагерь. И даже смог в начале 1950-х вернуться уже при канцлере Аденауэре в ФРГ. Где и окончил свои дни в кругу близких.
Впрочем, случай такой, как писал Михаил Егоров, отнюдь не единичным был. В другом уральском лагере, к примеру, обнаружили сразу 3-х фельдшериц, что «обслуживали» пленных за наличность. Одна из фельдшериц, не вынеся позора, тоже приняла роковое решение.
- Не желаю ничуть наводить тень на всех советских женщин. Но что было, то было, - вспоминал Михаил Александрович.
Отмечу, в любом случае по паре подобных инцидентов точно нельзя судить обо всех разом. Тем более, что сами же немцы еще в войну оставались в невероятном восхищенных от мужества и героизма русских женщин. Как впоследствии в мемуарах писал немецкий солдат Михелс:
- Вряд ли кто-то из нас, шагнувших на советскую землю 22 июня 1941-го года, не смог потом научиться уважать die russischen Frauen.