Плацкарт, утренний поезд из Казани в Москву. Я ехала налегке — рюкзак, сумка с ноутбуком и один небольшой чемодан. Настроение было спокойное: сутки в пути, впереди работа, но, если удастся поспать — будет терпимо.
В вагоне всё шло стандартно: люди укладываются, ищут места, нервно снимают куртки, пихают баулы под лавки. Я нашла свою полку, распаковалась, подняла чемодан на багажную полку над головой. Свободного места ещё оставалось, аккуратно придвинула в сторону, чтобы не мешать другим.
Через минут двадцать подсела женщина лет пятидесяти — с массивной сумкой, вязаным шарфом и громким голосом.
Она только поставила сумку на сиденье, как подняла глаза на мою кладь и прищурилась.
— Это что, уже занято? — спросила она недовольным тоном.
— Да, мой чемодан, — вежливо ответила я. — Я раньше зашла, поставила. Там ещё место есть.
Она зыркнула наверх, потом на меня:
— Ага. Конечно.
— Простите?
— Это моё место, я всегда кладу сюда, — и указала пальцем, как будто полка была с её фамилией.
Я замерла. В голове мелькнула мысль: сейчас начнётся.
Это не вагон, это фронт
— Вы просто поймите, — сказала я как можно мягче, — я поставила чемодан, пока места были. Сейчас уже всё занято. Там ваш рюкзак тоже влезет сбоку, если немного подвинуть.
Женщина фыркнула.
— Конечно, вы уже влезли, а теперь мне “влезайте как хотите”, да? Я вообще-то в этом поезде всегда езжу — и всегда кладу сумку сюда.
— А я, получается, не имею права? — попыталась я ещё держаться.
— Вы, милочка, можете себе искать полку подальше. Не надо лезть в мою. Я тут привыкла, понимаете?
Я не понимала. Точнее, понимала слишком хорошо: передо мной — типичный человек-самоправо. У которого нет билета на багажную полку, но есть громкий голос, уверенность и фраза: «Я всегда так делаю».
— Простите, но тут нет закреплённого места. Полка общая, мы можем разместиться вместе, аккуратно…
— Мне не надо аккуратно! — вспыхнула она. — Я не обязана каждый раз с кем-то договариваться! Я — пассажир, и у меня багаж! А вы свой чемоданчик — могли бы и под лавку засунуть!
Голоса вокруг начали стихать. Люди в соседних купе прислушивались.
Проводник прошёл мимо, но, заметив тон, вернулся.
— В чём проблема, дамы?
— Да вот… девушка заняла мою полку!
— Полки багажные общие, — сухо сказал он. — Кто первый — тот и ставит. Если вещи влезают обеим — так и будет.
— Но я всегда… — начала она.
— Сейчас не “всегда”, — перебил проводник. — Сейчас этот поезд, и есть порядок. Давайте без скандалов.
Он ушёл, и я выдохнула. Но по взгляду женщины поняла: она не успокоилась.
Она просто отложила своё наступление.
Если не получила — начну мстить
Первый час после слов проводника прошёл в напряжённом молчании. Женщина сидела, сверкая глазами. Я старалась игнорировать — достала наушники, книгу, закрылась внутренне, как могла.
Но она, похоже, решила брать измором.
Сначала — активно шуршала своими пакетами. Причём громко, в сантиметрах от моего лица.
Потом начала всматриваться вверх каждые две минуты, театрально качая головой.
Вскоре она встала, что-то порылась в своей сумке, и… начала пихать её на полку, как бы “нечаянно” задевая мой чемодан.
— Осторожнее, пожалуйста, — сказала я спокойно.
— А что? Полка ж общая, как вы говорили. Вот и размещаюсь. Не нервничайте.
Она буквально вжимала свой рюкзак в мою сторону, до хруста пластика.
Мой чемодан накренился. Я встала, поправила его.
— Пожалуйста, не прижимайте так. Там техника.
— Тогда не ставили бы туда. Мало ли что у кого в чем.
Потом был обед. Я ушла в вагон-ресторан. Вернулась через двадцать минут. И — как чувствовала — сразу посмотрела вверх.
Моего чемодана не было.
Точнее, он был, но на другой полке, между чужими вещами.
Я застыла.
— Простите, вы трогали мои вещи?
Она даже не покраснела.
— Я не обязана отвечать. Вы же говорили — полка общая. Вот я и распределила. А что не так?
В этот момент в голове щёлкнуло.
Она не хотела полку.
Она хотела — победить. Показать, кто здесь главнее.
Полка есть. Терпения — нет
Я аккуратно, не повышая голоса, подошла к своему чемодану, сняла его с «нового места» и вернулась.
Женщина наблюдала за этим с удовлетворением, как будто только что выиграла дуэль.
— И дальше тоже будете разносить мои вещи по вагону? — спросила я спокойно.
— А вы в следующий раз сначала спросите, можно ли занимать полки, где ещё кто-то будет ехать. Я теперь вас запомню.
— Отлично, — кивнула я. — А я вас тоже. Потому что вы не просто спорите, вы намеренно пакостите. Это уже не про багаж — это про вредность ради принципа. И да, теперь я всё это озвучу проводнику.
Я вышла в тамбур и позвала проводника.
— Извините, можно вас на минутку? Моё имущество было перемещено без моего согласия. Я просила не трогать, женщина напротив — передвигала чемодан во время моего отсутствия. И продолжает нарушать личные границы.
Проводник, уставший и хмурый, подошёл к нашему месту.
— У вас был конфликт? — спросил он у женщины.
— Никакого конфликта, — буркнула она. — Просто люди думают, что могут всё.
— А вы думаете, что чужое можно трогать без разрешения? — сказал он уже жёстче. — Я сейчас делаю пометку в рапорте. Если ещё раз от пассажиров поступит жалоба — штраф за нарушение порядка в вагоне. Это не шуточки. Не нравится — добивайтесь через начальника поезда. А пока — никто не трогает чужие вещи. Ни под каким предлогом.
Она покраснела.
Проводник повернулся ко мне:
— Если что — зовите. А вещи зафиксируйте ремнями, чтобы не трогали.
Когда он ушёл, я снова аккуратно поставила чемодан на исходную позицию, закрепила его лентой и больше не сказала ни слова.
И — впервые за весь день — почувствовала, что место на полке стало моим не потому, что я громче. А потому что я не позволила себя унизить.
Ни извинений, ни побед
Остаток пути мы ехали в молчании.
Она — с обиженным выражением лица и наушниками, из которых иногда доносилась классика или патриотический марш.
Я — с книгой, в которой ни строчки не запоминалось. Потому что, как ни крути, энергетика конфликта висела в воздухе, как запах крепкого лука.
Никто больше не поднимал глаза вверх.
Полка была мирно разделена, но каждый сантиметр был натянут, как струна.
Когда поезд начал замедляться на подъезде к станции, все стали собирать вещи.
Я аккуратно сняла чемодан, поставила у выхода, чтобы не мешать.
Она — тоже встала, молча, но с явной демонстрацией усталости и того самого взгляда:
«Вот и дожили до конца этого спектакля».
Мы обе оказались в тамбуре — лицом к лицу, с чемоданами, но без слов.
Несколько секунд стояли в тишине.
И вдруг — она посмотрела прямо на меня и, не моргнув, выдала:
— В следующий раз я займу полку заранее. Чтобы не приходилось отвоёвывать.
— А я в следующий раз сразу поставлю багаж под замок, — спокойно ответила я. — Чтобы никому не пришлось "распределять".
Она кивнула — почти уважительно. И отвернулась.
Никаких «извините».
Никаких «вы были правы».
Но и победы не случилось.
Каждая осталась при своём.