Ольга стояла у окна и машинально крутила в пальцах ложку для сахара. За стеклом шёл мелкий дождь — тот самый, который кажется бесконечным и тянет за собой тоску. В кухне пахло свежим кофе, но даже этот аромат не мог успокоить нервное напряжение, которое она ощущала последние дни.
— Ну что ты там застряла? — раздался голос Николая из комнаты. — Иди сюда, поговорим.
Она вздохнула и поставила кружку на стол. Войти в гостиную хотелось меньше всего, но выбора не было. Николай сидел, раскинувшись в кресле, и выглядел как человек, который чувствует себя полноправным хозяином.
— Слушай, Оль, я тут подумал… — начал он с наигранной мягкостью. — Мы же семья. Живём вместе уже семь лет. Может, пора бы оформить квартиру на нас двоих? Ну мало ли что случится…
— Коля, — перебила она его, стараясь говорить спокойно, но голос всё равно дрогнул. — Это квартира моей бабушки. Она досталась мне по наследству. Тут нечего оформлять.
Муж нахмурился.
— А ты считаешь, что я тут кто? Посторонний? Или квартирант, которого пустили пожить?
— Нет, — вздохнула Ольга, садясь напротив. — Но эта квартира не имеет отношения к совместно нажитому имуществу. У тебя же была своя…
— Была, — резко перебил он. — Но я её продал, чтобы поднять бизнес. Я же для нас старался! Ты сама соглашалась!
— Никто не просил тебя продавать её, Коля, — в голосе Ольги зазвучала усталость. — Ты сам хотел рискнуть. А теперь хочешь рисковать ещё и моей квартирой?
Он резко встал, подошёл ближе и посмотрел ей в глаза.
— То есть ты считаешь, что это всё только твоё? Я твой муж! Значит, квартира тоже моя!
Ольга отвела взгляд. Этот разговор был похож на сотню других, но в этот раз ей стало по-настоящему страшно.
— Перестань. Это не обсуждается.
Он развернулся и ушёл, громко хлопнув дверью.
На следующий день Николай пришёл домой не один. За ним шла его мать, Маргарита Степановна, с холодным взглядом и строгой осанкой.
— Вот и я, Олечка, — сказала она тоном, в котором не было ни капли тепла. — Давно хотела посмотреть, как вы тут устроились.
— Проходите, — выдавила из себя Ольга и внутренне напряглась.
Маргарита сразу же начала осматривать квартиру, как инспектор: заглянула в спальню, потрогала шторы, открыла дверцу шкафа.
— Ну, просторненько, — кивнула она. — Коля, можно сделать здесь нормальный ремонт. А эту комнату лучше отдать под детскую.
— У нас нет детей, — тихо заметила Ольга.
— Пока нет, — парировала свекровь. — Но будут. А ещё… Вот здесь, на балконе, можно утеплить и сделать рабочий кабинет для Коли. Он же мужчина, ему нужно своё пространство.
— Маргарита Степановна, — Ольга выпрямилась, чувствуя, как в груди поднимается волна злости. — Эта квартира принадлежит мне. И я сама решу, как её обустроить.
Свекровь с прищуром посмотрела на неё.
— Ты бы без моего сына и дня здесь не прожила. Он дал тебе всё! Не забывай, кому ты обязана своей жизнью.
— Это вы зря, — холодно произнесла Ольга. — Я никому не обязана.
В коридоре повисла напряжённая тишина. Николай, который всё это время молчал, наконец заговорил:
— Мам, пойдём. Потом обсудим.
Маргарита хмыкнула, но всё же направилась к двери. На прощание она бросила:
— Ты ещё пожалеешь, что так разговариваешь с семьёй.
Когда дверь захлопнулась, Ольга села на диван и закрыла лицо руками. Она знала: это была только первая атака. Маргарита Степановна не из тех, кто уходит, не дождавшись победы. И Николай… он в последнее время словно чужой. Раньше он бы не позволил матери так с ней разговаривать, а теперь стоял, как тень, и молчал.
Вечером он вернулся домой один. Бросил куртку на стул, налил себе чаю и сел напротив Ольги. В кухне было тихо, слышно только, как за стеной капает вода из плохо закрученного крана.
— Ну и зачем ты так с мамой? — наконец выдавил он. — Она переживает за нас, а ты сразу в штыки.
— Я в штыки? — Ольга подняла на него глаза. — Ты слышал, как она со мной разговаривала? Она пришла в мой дом и начала указывать, что мне здесь делать!
— Наш дом, — с нажимом произнёс Николай. — Мы семья. Всё должно быть общим. Или ты хочешь, чтобы я чувствовал себя тут посторонним?
— Посторонним? — она покачала головой. — Ты забыл, как сам продал свою квартиру? Я тогда молчала, хотя была против. И чем это закончилось? Деньги ушли, бизнес прогорел, а теперь ты хочешь рисковать моим жильём?
Николай стукнул кулаком по столу, от чего ложка в чашке жалобно звякнула.
— Ты ни черта не понимаешь! Мужчина без своего угла — никто! Ты хочешь, чтобы меня все считали нахлебником? Чтобы друзья за спиной смеялись?
— А я при чём здесь? — спокойно спросила Ольга. — Это квартира, полученная мной по наследству. Она не наша. Не делится и не переписывается.
Он вскочил, не найдя слов.
— Ясно… — только и выдавил он, прежде чем хлопнуть дверью спальни.
С тех пор начался настоящий холод. Николай перестал приносить домой деньги, ссылаясь на то, что у него «тяжёлый месяц». Он задерживался на работе, ночевал у друзей и всё чаще появлялся пьяным. Ольга делала вид, что её это не задевает, но внутри клокотало.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, она застыла на пороге. В гостиной сидел Николай… с каким-то мужчиной в деловом костюме. Мужчина рассматривал стены и что-то записывал в блокнот.
— Что здесь происходит? — тихо спросила Ольга, снимая пальто.
Николай обернулся и натянуто улыбнулся:
— Оля, это ничего страшного. Мы просто… решили узнать рыночную стоимость квартиры. Так, на всякий случай.
— На всякий случай? — повторила она, чувствуя, как дрожат руки. — И ты даже не подумал спросить меня?
— Ну мы же семья! — повысил голос Николай. — Имею право!
— Никакого права у тебя нет! — резко сказала она. — Вон отсюда. Оба.
Риелтор смутился и быстро стал собирать бумаги. Николай поднялся и зло прошипел:
— Ты сама вынуждаешь меня так поступать.
— Убирайтесь! — почти крикнула она.
Когда дверь за ними захлопнулась, Ольга села на пол в коридоре. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.
На следующий день она пошла к юристу. Женщина средних лет, с добрыми глазами за стеклом очков, терпеливо выслушала её историю и спокойно пояснила:
— Вы можете быть спокойны. Наследственное имущество не делится при разводе. Ваш муж не имеет никаких прав на квартиру, если она получена вами до брака или в порядке наследования.
— А если он попытается… продать её? Или оформить на себя?
— Без вашего согласия он ничего не сделает. Но я бы рекомендовала зафиксировать всё это документально.
Ольга поблагодарила юриста и вышла на улицу. Серый зимний воздух обжёг лицо, но ей вдруг стало легче. Она знала: если Николай пойдёт дальше, то её уже не удержит чувство вины.
Она шла по заснеженным улицам, машинально разглядывая витрины и пытаясь собрать мысли в кучу. Сколько раз она оправдывала Николая? Сколько раз убеждала себя, что он изменится, что это временно? Теперь иллюзий не осталось: он готов продать её квартиру за её же спиной, готов при поддержке матери давить на неё и втаптывать её границы в грязь.
Когда она вернулась домой, в прихожей уже стоял знакомый запах дешёвого одеколона. Николай сидел на кухне, сгорбившись, с полупустой бутылкой коньяка перед собой. Услышав, как щёлкнул замок, он поднял глаза.
— Оля… — голос был тихий, почти нежный. — Нам надо поговорить.
Она молча повесила пальто, сдерживая раздражение.
— Я всё осознал, — продолжил он, встав и шагнув к ней. — Я вёл себя как идиот. Мамка тоже… не должна была лезть. Но ты же понимаешь, я просто хотел как лучше. Мы ведь семья, Оля. Ты — вся моя жизнь.
Он взял её за руки. Ольга смотрела на него и не чувствовала ничего — ни тепла, ни боли, ни жалости. Лишь усталость.
— Я люблю тебя, — прошептал Николай. — Давай всё начнём сначала. Давай забудем эти ссоры… И… — он запнулся, глядя ей в глаза, — …и всё-таки оформим квартиру на нас двоих. Мне так будет спокойнее. Я просто боюсь, что ты однажды выгонишь меня.
— Боюсь? — эхом отозвалась она. — А ты не думал, что я боюсь тебя? Бояться за свой дом, бояться, что человек, которого считала близким, предаст?
Он шагнул ближе:
— Не предам! Клянусь! Я исправлюсь.
— Поздно, Коля, — тихо сказала Ольга. — Исправляются до того, как начинают таскать в дом риелторов за моей спиной.
Николай отступил, словно получил пощёчину. Его лицо перекосилось.
— Ты издеваешься надо мной?! Ты думаешь, одна тут справишься?! Без меня ты никто! Эта квартира тебя не спасёт!
— Ты ошибаешься, — холодно произнесла Ольга. — Эта квартира как раз и спасёт. А вот ты… иди собирай вещи.
Он рассмеялся коротко и зло:
— Да кто ты без меня?!
— Хозяйка этой квартиры, — ответила она и открыла дверь. — На выход.
Вещи Николая были уже собраны. Она подготовила их заранее, дожидаясь удобного момента. Пакеты стояли в коридоре, словно немое подтверждение её решения. Николай окинул их взглядом, потом посмотрел на жену.
— Ты пожалеешь, — процедил он.
— Возможно, — пожала плечами Ольга. — Но точно меньше, чем если бы оставила тебя здесь.
Он схватил пакеты, грохнул дверью так, что в коридоре задребезжало зеркало.
Ольга опустилась на диван и впервые за долгие месяцы позволила себе расплакаться. Это были не слёзы боли — это был горький, но освобождающий дождь.
Через месяц после развода подруга заглянула к ней на чай и удивлённо сказала:
— Ты как будто расцвела. Совсем другое лицо.
— Просто я снова дома, — улыбнулась Ольга. — И в моём доме больше нет чужих людей.
Ольга больше не ждала, что вот-вот откроется дверь и Николай снова войдёт с упрёками или мольбами. Её квартира снова стала тихим островом, где никто не качает права и не диктует свои условия.
— Как же мало нужно для счастья, — сказала она. — Просто жить в своём доме и знать, что ты здесь хозяин. И что тебе не придётся делиться с тем, кто этого не заслужил.
Подруга улыбнулась и произнесла:
— Ну что, празднуем твою новую жизнь сегодня вечером?
Ольга согласилась. Да, теперь у неё действительно была новая жизнь.