Анна вернулась домой поздно, с тяжёлыми сумками и головной болью. В подъезде стояла гнетущая тишина — её всегда настораживала эта мёртвая звенящая пустота. Она толкнула дверь и замерла.
В коридоре стоял чемодан. Чужой. Новый. Рядом — спортивная сумка и несколько пакетов.
Анна едва успела поставить пакеты с продуктами на пол, когда из комнаты донёсся смех. Чужой, звонкий, слишком уверенный.
— О, ты пришла! — раздался голос Игоря.
Она шагнула в зал и увидела их: Игорь развалился на диване, а рядом с ним сидела девушка лет двадцати пяти с ярко накрашенными губами и белокурыми локонами. На столике стоял недопитый чай, пепельница с парой окурков и шоколадка, надкушенная с одного края.
— Это ещё что такое? — Анна даже не пыталась скрыть холод в голосе.
Игорь поднялся и, будто бы радостно, развёл руками:
— Ань, знакомься — это Маша. Мы решили немного вместе пожить. Ты же не против?
Анна пару секунд не могла выдавить ни слова. В голове стучало одно: "Он, кажется, совсем с ума сошёл".
— Против.
— В смысле? — Игорь нахмурился. — Ты ведь обещала уехать после развода.
— Ничего я не обещала, — медленно сказала Анна. — Квартира на моё имя.
Маша поправила блестящий браслет на запястье и вставила своё слово:
— Может, вы как-то мирно договоритесь? Тут мужчина счастье своё строит.
Анна посмотрела на неё — эта девочка явно не понимала, куда ввязалась.
— Счастье? — сухо переспросила она. — За мой счёт?
Игорь шагнул ближе:
— Не начинай. Ну чего тебе стоит? Видишь у меня всё серьезно! Квартира большая, ты пока перекантуешься у мамы или подруги. А мы тут обживёмся, начнём совместную жизнь. А потом, что-то придумаем: разменяем или продадим. Квартиру же нам подарили.
Анна почувствовала, как по венам разливается знакомый, горький гнев.
— Ты решил меня просто выставить?
— Никто никого не выставляет! — вспыхнул он. — Это нормально — люди расходятся, уступают место друг другу. Мы же расстались. Тебе есть куда идти, а мне нет.
— Я тебя впустила сюда после развода, потому что ты умолял. «На пару недель», помнишь? С тех пор прошло три месяца.
Игорь отвернулся к Маше:
— Видишь? Я же говорил — она опять всё усложняет.
— Я всё усложняю? Ты при разводе не на что не претендовал, а теперь что? Новенькая накрутила, хочешь пыль в глаза пустить? — Анна впервые повысила голос. — Это ты в моей квартире воссел как хозяин и ещё новых гостей приводишь!
Маша скривилась:
— Ну что за крики? Лучше бы спокойно договорились…
Анна глубоко вдохнула.
— Вы оба завтра же убираетесь отсюда.
— Что?! — Игорь побледнел. — Ты не можешь так поступить!
— Могу. И поступлю.
Он шагнул к ней ближе, в голосе появилась угроза:
— А если я не уйду? Это тоже моя квартира!
— Документы показать? — отрезала она. — Ты тут просто гость, Игорь. Гость, который забыл, что его пустили из жалости.
Игорь отступил на шаг. Глаза сузились.
— Аня, ты всегда была эгоисткой. Поэтому у тебя и нет никого.
— Ты ошибаешься. Теперь у меня есть главное — я сама, — Анна обернулась и направилась в свою комнату.
За спиной она услышала раздражённый шёпот Маши:
— Зря я вообще на это пошла. У твоей бывшей характер хуже, чем ты говорил...
Анна закрыла дверь и села на кровать. Руки дрожали, сердце билось в висках. Она понимала: этим вечером всё только началось.
Сквозь тонкие стены доносились голоса — сперва приглушённые, потом всё громче:
— Игорь, она серьёзно? — визгливо спрашивала Маша. — Ты же сказал, что это уже твоя квартира!
— Ну… формально пока ещё её. Но мы же договаривались, что она съедет, — пробормотал Игорь.
— А точно всё так, как ты говоришь? Я не собираюсь жить с твоей бывшей! — голос Маши срывался на истерику.
Анна сжала кулаки. Она вспомнила, как три месяца назад, после развода, Игорь пришёл к ней на порог с жалким лицом и словами: «Ань, ты ж добрая. Поживу недельку-другую, пока найду, куда съехать. Ты же понимаешь — денег нет, у друзей не вариант».
Она поверила. Разрешила. А теперь он вёл себя так, будто это она вторглась в чужое пространство.
Анна встала, подошла к комоду и достала старую папку с документами. Договор дарения от родителей на свадьбу, кадастровый паспорт, свидетельство о праве собственности. Она бережно разложила бумаги на кровати и посмотрела на них долгим, тяжёлым взглядом.
"Эта квартира — моя. Я не позволю ему отобрать и это".
За дверью послышались шаги. Кто-то постучал.
— Аня, поговорим? — голос Игоря звучал наигранно мягко.
— О чём? — спросила она сухо.
— Ну давай "без войны". Ты же понимаешь, я тоже человек. У меня свои потребности…
— Ты давно перестал быть для меня человеком, Игорь. Для меня ты — квартирант, которого я пожалела. Не более.
Он хмыкнул:
— Вот как заговорила. А ещё говорила, что добрая. Знаешь, люди в одиночестве часто ожесточаются.
— А люди, которые считают чужое жильё своим, становятся наглецами, — отрезала Анна. — Завтра до полудня вас обоих здесь не должно быть.
— А если мы не уйдём? — в голосе проступил металл.
— Вызову полицию.
Игорь злобно рассмеялся и ушёл.
Ночь выдалась тяжёлой. Анна не спала, слушая их шепот за стеной. Маша что-то жалобно бубнила, Игорь раздражённо шипел на неё. Часам к трём всё стихло.
Утром Анна встала рано, приготовила себе чай и спокойно стала завтракать на кухне. В комнату вошёл Игорь. Лицо было помятым, глаза — злые.
— Ты реально нас выгонишь? — спросил он в лоб.
— Да.
— Куда я пойду? — начал он давить на жалость. — У меня денег нет. У Маши своей квартиры тоже нет. Ты хочешь, чтобы мы на улицу вышли?
— Да мне плевать, где вы окажетесь, Игорь. Вы взрослые люди. Это моя квартира.
Он сжал кулаки.
— Ты из-за принципа готова развалить жизнь двум людям?
— Это ты влез в мою жизнь и пытаешься развалить её. А теперь, пожалуйста, забери вещи и уходи.
Игорь подошёл ближе.
— Ты была никем без меня. И останешься никем. Никто тебя не полюбит — ты же холодная, как лёд.
Анна улыбнулась.
— Холодная? Возможно. Но теперь этот лёд — броня.
— С-те-р-ва, — медленно процедил он и вышел.
К обеду в квартире началась возня: Игорь собирал чемодан, громко матерясь, Маша хлопала дверями и звонила кому-то, жалуясь на «невменяемую бывшую».
Анна в это время сидела за компьютером и писала заявление в полицию — на случай, если «гости» решат не уходить добровольно.
К вечеру в коридоре послышалось топанье. Игорь выкатил чемодан и бросил в её сторону взгляд, полный ненависти.
— Поздравляю, Аня. Ты добилась своего. Надеюсь, теперь счастлива?
— Да, — спокойно ответила она. — В этой квартире наконец стало тихо.
Маша пронеслась мимо с таким лицом, будто Анна лично разрушила её жизнь. За дверью послышался звон ключей, потом хлопок — и всё стихло.
Анна села на диван и закрыла глаза. Сначала было непривычно тихо, гулко даже. Потом в этой тишине появилось новое ощущение — лёгкость.
«Я справилась», — подумала она и впервые за долгое время позволила себе улыбнуться.
В квартире пахло чайной заваркой и чуть выдохшимися духами Маши. Анна встала, открыла окна настежь и принялась проветривать комнаты. Сняла со стола чужие чашки, убрала с подоконника оставленную ею косметику. Каждое движение напоминало маленький ритуал очищения: этой квартиры, её собственной жизни, мыслей.
На кухне телефон дрогнул от входящего звонка. Игорь.
Анна смотрела на экран спокойно, без злобы и страха. Просто дождалась, когда он утихнет, и положила телефон обратно.
Теперь он — прошлое. Вызвала мастера и сменила замок в квартире. Не потому, что боялась, — просто для уверенности.
На следующий день Анна взяла выходной и отправилась в торговый центр. Ещё вчера ей бы показалось это странным — тратить деньги на себя, когда вечно надо было экономить, откладывать, оправдываться. Сегодня она шла туда как человек, которому наконец позволено жить своей жизнью.
Она купила себе новое пальто — мягкое, тёплое, небесно-голубое. Примеряя его, поймала своё отражение в зеркале и на секунду задержала взгляд: лицо усталое, но в глазах больше нет той боли и бесконечной тревоги, что поселились там в последние годы брака.
«Теперь в этой квартире буду хозяйкой только я. И в своей жизни — тоже».
Вечером раздался звонок в дверь. Анна насторожилась, но за порогом стояла не Маша и не Игорь, а её подруга Оля с коробкой конфет.
— Ну как ты тут? — с порога спросила она. — Я заеду, проверю, не захандрила ли ты одна.
Анна рассмеялась:
— Наоборот. Я словно задышала впервые за много лет.
Они сели на кухне, пили чай, и Анна рассказывала о том, как Игорь сначала жалобно просил приютить, потом начал распоряжаться всем вокруг, как привёл в дом Машу и решил устроить «новую жизнь» за её счёт.
— Ты ведь всегда была слишком мягкой, — вздохнула Оля. — Но сейчас… я вижу, ты уже другая.
— Я тоже это чувствую, — кивнула Анна. — Раньше думала, что если уступаю, то сохраняю мир. А на самом деле — только теряла себя.
Оля дотронулась до её руки:
— Главное, что вовремя поняла. Теперь у тебя всё будет по-другому.
Она начала обставлять пространство под себя: убрала старые шторы, которые всегда нравились Игорю, купила светлый плед и новые тарелки. Маленькие перемены приносили радость.
По вечерам Анна позволяла себе то, о чём раньше мечтать не смела: заваривала ароматный чай, читала книгу и не спешила никому отчитываться, где была, на что потратила и сколько осталось.
Однажды, возвращаясь домой, Анна увидела на двери записку: «Аня, давай поговорим. Ты не можешь так просто вычеркнуть меня из своей жизни. Это всё равно твой долг — помогать мне».
Она спокойно сняла листок, скомкала и выбросила в урну.
«Никому я больше не должна. Особенно тебе», — подумала она.
Вечером она сидела у окна, глядя на огни города. Впереди было много работы, решений и новых шагов. Но главное — теперь каждый шаг был её собственным выбором.
В телефоне всплыло сообщение от Оли: «Ну как там у тебя? Не передумала летом с нами на море?»
Анна улыбнулась и ответила: «Поеду. Хочу, жить и получать удовольствие».
Она выключила телефон, допила сок и впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему свободной.
Через пару недель после того, как Игорь с Машей покинули квартиру Анны, телефон Анны дрогнул от входящего звонка. На экране замигало знакомое имя: Оля.
— Аня, ты не поверишь! — захлёбывалась подруга смехом. — У твоего бывшего там спектакль не хуже бразильского сериала.
— Что случилось? — Анна подняла брови, чувствуя, как внутри загорается любопытство.
— Встретила твоего бывшего с Машей, наверное. Та в слезах. Кричит на весь продуктовый магазин: «Ты обещал мне новую жизнь, а у тебя даже на такси денег нет! Таскаешь меня по каким-то грязным общагам и кормишь лапшой из пакета! Мне и в двадцать пять такое не надо, а через пять лет я как ты стану — нищий и жалкий!»
Анна не смогла сдержать смешка.
— И что дальше?
— А дальше она швырнула ему какой-то пакет, наорала: «Ты мне жизнь испортил, паразит!», села в такси и укатила. Игорь стоял посреди улицы растерянный.
Анна представила эту сцену. Когда-то она бы содрогнулась от жалости. Но сейчас… было только странное чувство облегчения и лёгкий вкус справедливости.
— Знаешь, Оля, мне его даже жалко не стало.
— А и не надо! — рассмеялась подруга. — Теперь он всем жалуется, что женщины меркантильные. А сам к кому тянется? К тем, кто верит его басням про «великую любовь».
Через месяц Анна случайно увидела Игоря на остановке. Щёки впали, взгляд мутный, в руке смятая пластиковая бутылка пива. Он стоял, ссутулившись, и что-то раздражённо писал в телефоне.
Анна прошла мимо — уверенно, легко, не оборачиваясь. «Вот он, хозяин жизни», — промелькнуло в голове.
И впервые за долгие годы она почувствовала не злость, не обиду, а полное безразличие. «Теперь я живу. А ты — выживай. Как умеешь».
Прошло полгода. Анна ни разу не слышала о Игоре, не встречала его на улице и не видела звонков с его номера. Казалось, он растворился в воздухе, как дурной сон, из которого она наконец проснулась.
Но однажды в супермаркете к ней подошла знакомая соседка с первого этажа:
— Аня, слышала, твой бывший опять в нашем районе крутится. Вид у него… не ахти.
Анна удивлённо подняла брови:
— Почему вы мне это говорите.
— Говорят, его та девица бросила. Видела его пару раз у магазина, стоит с пивом и жалуется, что жизнь его сломалась, — соседка закатила глаза. — Ну кому он нужен нищий да ещё и с таким характером? Такой и нужен был только тем, кто не знал, какой он на самом деле.
Анна спокойно кивнула. В душе не дрогнуло ни грамма жалости. В её голове звучала мысль:
«Когда‑то я жила чужими правилами, чужими капризами. Теперь — только своими».
А Игорь? Пусть он остаётся в своём прошлом. В её жизни больше нет места для тех, кто умеет только брать и жаловаться на судьбу.