Вступление. Остаться - значит выжить или отказаться от себя?
Весной 1920 года, когда над Крымом уже сгустились тучи поражения, а белогвардейские части спешно сворачивались и искали пароходы до Константинополя, генерал от кавалерии Алексей Брусилов вдруг объявил, что готов служить Советам. Не просто остался в стране, но добровольно предложил свои услуги большевикам. Не единственный, кстати.
На первый взгляд это выглядит как измена. Но если копнуть чуть глубже - не окажется ли это скорее проявлением отчаянного патриотизма? Или, может, предвидением, какой путь реально приведёт к сохранению России?
Мы привыкли к схеме: Белые - это честь, офицерство, традиция. Красные - революция, террор, слом всего. Но если Гражданская война - это не шахматная доска, а зыбкое болото из личных драм, сломанных судеб и крушения привычного мира? Может быть, те, кто остались, просто не хотели бросать родную землю и пошли на сделку не с дьяволом, а с реальностью.
В этой статье - истории пяти заметных фигур Белого движения, которые не эмигрировали, а сделали шаг в сторону новой власти. Кто-то из них стал важной частью советской военной машины, кого-то сгубила та же система, к которой он примкнул. Но все они - часть одной и той же России. Страны, где границы между верностью и изменой редко бывают чёткими.
1. Борис Шапошников: генерал, выбравший порядок
На первый взгляд, Борис Михайлович Шапошников - идеальный "белый" офицер: выпускник Академии Генштаба, участник Первой мировой, служивший при Николае II. А потом - маршал Советского Союза. Прямо как если бы в одной биографии сошлись два враждующих мифа.
В мае 1918 года добровольно вступил в ряды Красной армии. С 22 мая был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета. С 7 сентября до конца октября 1918 года — начальник разведотдела Штаба РВСР. Его карьера развивалась стремительно. Он писал:
"Государство разрушено. Если есть хоть какая-то сила, способная восстановить его - я с ней."
Для него важен был не флаг, а возможность вернуть стране управляемость.
Позже он стал одним из тех, кто формировал советскую военную теорию. Его книгу "Мозг армии", по слухам, Сталин читал лично и с интересом. И, что редкость, в 1930-х Шапошников не только не оказался в застенках, но и стал одним из немногих имперских кадров, которым доверяли в годы войны. Это был не компромисс - это был расчётливый выбор в пользу государства.
2. Алексей Брусилов: патриот вне идеологии
Его невозможно пропустить. Фигура Брусилова до сих пор вызывает споры. В эмиграции его считали предателем, в СССР называли героем. Но сам он, судя по словам, просто продолжал служить России - независимо от того, кто в данный момент у власти.
В 1920 году он публично призвал бывших офицеров вступать в ряды Красной армии, чтобы защищать страну от польского наступления.
"Я всю жизнь служил России. Для меня не имеет значения, какого цвета власть, если она борется с внешним врагом", - примерно так он объяснял свою позицию.
Он консультировал Реввоенсовет, а после состоял в нем. Получал личную пенсию и уважение. Однако позже его имя предпочли забыть. Слишком неудобный пример - преданный стране, но не идеологии. В наши дни его фигура снова звучит. Символ человека, для которого слово "офицер" было важнее партийной принадлежности.
3. Александр фон Таубе: тот, кто вернулся, а не сдался
О генерале Таубе вспоминают редко. А между тем, это был один из первых императорских генералов, который перешел на сторону советов. Получил прозвище "Сибирский красный генерал". После Октябрьской революции А. А. Таубе вместе с руководителями омских большевиков работал над укреплением отрядов Красной гвардии, проводил в жизнь мероприятия, связанные с демобилизацией старой армии. С февраля 1918 г. Таубе работал над созданием боеспособной Красной Армии.
В письмах он писал:
"Я не сдался. Потому что это моя страна, и я не хочу умирать на чужбине, проклиная то, что не сумел защитить."
Советская власть не только его приняла, но и активно использовала его опыт.
Да, позже его арестовали белые в сентябре 1918 года. Был приговорён к расстрелу, но скончался от cыпного тифа в Екатеринбургской тюрьме. Закованный в кандалы. В одиночной камере.
4. Дмитрий Шуваев: служить до конца — и быть расстрелянным
Генерал Дмитрий Савельевич Шуваев был министром войны. После революции был арестован ВЧК, но потом отпущен. В 1918 году добровольно вступил в ряды РККА. Преподавал, служил, работал. Всё казалось налаженным. А потом - 1937 год.
Арест, обвинение в несуществующем заговоре, расстрел. Ему было 83. Формально - "враг", фактически - старик, которого просто убрали как неудобного "бывшего". В отличие от других, у него не было ни протекции, ни громкого имени, которое можно было использовать в пропаганде.
Его история - напоминание о том, что ни лояльность, ни прошлые заслуги не давали гарантий. Переход к Красным был не билет в жизнь, а отсрочка приговора.
5. Михаил Бонч-Бруевич: между большевизмом и хаосом
Брат советского функционера, Михаил Дмитриевич был человеком техники, офицером и инженером. Он ненавидел большевистский радикализм, но ещё больше - распад и анархию. Потому и пошёл к Красным: из страха, что Россия развалится окончательно. Был он, кстати, первым генералом, который встал на сторону большевиков.
Он создавал системы связи, разрабатывал технологии для армии, получал награды. И, что удивительно, избежал репрессий. Возможно, потому что был не человеком идей, а человеком дела. Его принимали не за верность, а за пользу.
Он - образ офицера-рационалиста, который пошёл к тем, кто имел хоть какой-то шанс удержать страну на ногах. И остался жить в той самой стране, которую когда-то защищал под другим флагом.
Эпилог. Остаться - значит предать? Или спасти?
Судить их - легко. Но бесплодно. Кто-то остался, потому что верил. Кто-то - потому что не видел другого выхода. Кто-то - чтобы просто дожить на своей земле.
Они не были героями и не были врагами. Они были людьми, пойманными в водоворот истории. Людьми, перед которыми не стояло красивого морального выбора. Только серые варианты, в которых и надо было выбрать свой путь.
Те, кто уехали, возможно, сохранили офицерскую честь. Но и те, кто остались, порой защищали страну не хуже. Просто - другими средствами.
Так кто же был ближе к Родине? Уехавший или оставшийся? Это не вопрос для учебника. Это вопрос для совести. И для памяти. А если повезёт - ещё и для понимания.
Вам может быть интересно:
Дорогой читатель, спасибо за внимание! Буду рад, если вы оставите свое мнение! Я всегда открыт к конструктивной критике, которая поможет становиться лучше!