С этих бурных и не радостных событий, прошло восемь лет. В семье Нюты и Игоря, воцарились мир и согласие. Дети оканчивали школу, они работали. Нюта по-прежнему на своём месте, Игорь зав.кафедрой теперь уже в университете. В стране назревали перемены, и были эти перемены не в лучшую сторону. Родители Игоря вернулись из Харькова обратно в Белгород. Здоровье у Андрея Петровича стало неважным, он рассчитался с работы, и они с Натальей Павловной купив двухкомнатную кооперативную квартиру, неподалёку от них перебрались в родной город. Татьяна, видя как дочь её наконец-то взялась за ум и успокоилась, часто говорила Вадиму.
— Спасибо Богу, что у Нютки хватило ума не разрушить свою семью. Как бы она жила с этим Свиридовым, по молодости вроде хороший парень был, а теперь постепенно превращается в гуляку и выпивоху.
Вадим лишь отмахивался, мол, что было, то прошло. Главное, сейчас у них всё хорошо, внуки растут, родители рядом. Он и сам души не чаял в Нютиных детях, да и в Игоре видел достойного мужа для падчерицы.
Но перемены, надвигавшиеся на страну, все сильнее давали о себе знать. В новостях все чаще говорили о дефиците товаров, о росте цен, о политической нестабильности. Игорь, как человек образованный и наблюдательный, понимал, что впереди их ждут непростые времена. Он старался не пугать Нюту, но иногда, глядя в ее глаза, полные надежды и любви, не мог сдержать грусти. Однажды вечером, когда они сидели на кухне, обсуждая предстоящий отпуск, Игорь вдруг сказал:
— Знаешь, Нюта, мне кажется, нам нужно быть готовыми ко всему. Время сейчас такое неспокойное.
Нюта посмотрела на него с тревогой.
— Ты о чем, Игорь? Неужели думаешь что будет война?
— Да нет, до этого думаю не дойдёт. Просто… нужно быть более собранными что ли. Давай на те деньги, что есть у нас на сберкнижке, купим дом где-нибудь, ну например у вас в Отрадном. Деньги это всего лишь бумажки, сегодня есть, завтра сгорят. А дом, недвижимость, она всегда цениться будет.
— Давай, загорелась Нюта, — дом родителей моего отца, дедушки Серёжи. Он уже который год стоит заколоченным. Последние хозяева уехали в город.
— А где же мы их искать будем?
— Найдём, я маму попрошу. Наверняка в селе кого-то знает, где их найти. Дружили же они с кем-то, и оставили свои ориентиры.
Нюта загорелась этой идеей. Ей всегда нравилось в Отрадном, особенно летом. Тишина, свежий воздух, речка рядом – идеальное место для отдыха от городской суеты. К тому же, дом деда Серёжи хранил в себе столько воспоминаний из детства. Она помнила, как бегала по саду, собирала яблоки, а вечерами слушал сказки, что рассказывала баба Нина.
В один из приездов в Романовку она поделилась своими планами с матерью. Татьяна поддержала дочь. Она сразу же вспомнила, что последние хозяева дома, семья Коваленко, переехали в Курск и жили где-то в районе вокзала. Пообещала навести справки у знакомых в селе, чтобы узнать как их разыскать. Через пару недель вечером позвонила Нюте и сообщила, что нашла точный адрес Коваленко. Они были рады узнать, что кто-то интересуется их старым домом. Договорились о встрече, и уже на следующей неделе Нюта и Игорь отправились в Отрадное, чтобы осмотреть дом. Он, конечно, требовал ремонта, но в целом был в неплохом состоянии. Большой сад, огород, сарай – все, как и помнила Нюта из детства. Игорь был приятно удивлен. Место ему тоже понравилось, и он окончательно убедился в правильности своего решения. После недолгих переговоров с Коваленко они ударили по рукам. Нюта и Игорь стали владельцами старого дедовского дома в Отрадном.
Как-то раз, когда Татьяна утром пришла на работу, Светка ставя на плиту чайник, спросила.
— Новость слыхала?
— Какую? — переспросила Татьяна, надевая белый халат.
— Сашка Свиридов учудил.
— Что у них опять случилось? Ох, уж эти мне Свиридовы, недели без происшествий у них не проходит.
— У него в Покровке, зазнобушка оказывается живёт.
— Ну и какая это новость, у него в каждой деревне считай, по зазнобушке.
— Так эта с последствиями, — хихикнула Светка.
— С какими ещё последствиями, — не поняла Татьяна, — наградила чем? Мне в селе только этого не хватало.
— Ага, наградила, — Светка хитровато прищурилась, — ребёночком. Сынка молодуха ему родила. Катька рвёт и мечет. Ор вчера на всё отрадное стоял. Может даже в Романовке было слышно. Вещи его по вышвыривала, к родителям отправила. А с утра обратно пошла забирать. Наверное подумала что по нынешним временам одной с четырьмя не справиться, вот и потащила гулёну домой. Какой ни есть, а мужик в доме, всё да копейку заработает и принесёт. Только вот теперь делиться с молодухой придётся.
Татьяна только улыбнулась в ответ, в который раз мысленно поблагодарив Бога, что отвёл её дочь от беды, разлучив с этим Свиридовым.
А жизнь, закручивала гайки всё крепче. В районе, один за другим приходили в упадок колхозы. Техника продавалась за копейки, чтобы хоть как-то платить зарплату колхозникам. И только колхоз “Зара”, один на всю округу, словно непотопляемый флагман, крепко стоял на ногах. Когда-то, налаженное умелой рукой Вадима хозяйство, не поддавалось никаким потрясениям. Наоборот, развивалось и крепло. Особенно когда разрешили самим планировать и сбывать выращенную продукцию. В селе строились новые объекты, закупалась современная техника. Людям платилась достойная зарплата. Устроиться на работу в это хозяйство, выстраивалась очередь. Чем аукалось это благополучие Вадиму, знала только Таня. Сколько раз она уже просила его бросить всё и уйти с беспокойного поста председателя. Ведь как ни ей, жене и доктору, знать насколько изношен, израненный организм мужа. Но Вадим лишь отмахивался, мол, не могу я их бросить, они же как дети малые без меня пропадут. Да и дело всей жизни, как от него отказаться? Татьяна понимала его, но сердце все равно болело. Она видела, как он устает, как ночами не спит, думая о проблемах колхоза. Видела, как радуется каждому новому трактору и как огорчается, когда что-то ломается или урожай не удается. Однажды вечером, когда они сидели на веранде, и смотрели на гаснущий закат, Вадим вдруг сказал.
— Знаешь, Тань, а ведь и правда тяжело стало. Вроде и все есть, и работа спорится, а что-то все равно не так. Как будто силы уходят. В районе помощи никакой, только глядят как бы ободрать, стрясти с колхоза побольше.
Татьяна молча взяла его руку и крепко сжала. Она знала, что эти слова дались ему нелегко.
— Может, и правда стоит подумать о том, чтобы все бросить? — тихо спросила она. — отдохнуть, пожить для себя? Верочка в этом году школу оканчивает, в институт поступать будет. Я тоже уйду с медпункта. Хватит пенсию заработала, пускай другого человека присылают. Уедем с нею в город, снимем квартиру, будем жить ни за что ни перед кем не отвечая.
Вадим посмотрел на нее долгим взглядом, а потом улыбнулся.
— Не знаю, Тань. Пока не знаю. Но спасибо, что ты у меня есть. Всегда поддержишь.
И Татьяна знала, что пока он не готов. Пока он чувствует свою ответственность перед людьми, он не сможет просто так уйти.
А потом грянуло, землю в хозяйствах стали делить на паи. Пришлось и в “Заре” это сделать, никуда не денешься, такие времена настали, закон требовал. Тут же появились крепкие ребята, и стали эти паи у колхозников скупать за бесценок, а где и просто за бутылку водки. И только в Отрадном, все паи, колхозники оставили в родном колхозе, сохранив тем самым “Зарю”. Время шло, и колхоз продолжал жить. Вадим, как и прежде, был его сердцем и душой. Он денно и нощно трудился, стараясь удержать хозяйство на плаву, несмотря на все трудности и перемены. Татьяна видела, как ему тяжело, как седина все больше покрывает его виски, но знала, что он не сдастся. Однажды, когда Вадим был на поле, у него случился сердечный приступ. Его еле успели довезти до больницы. Татьяна, как врач, понимала, что это был серьезный звоночек. Она умоляла его уйти с поста председателя, поберечь себя, но он был непреклонен.
— Не могу я их бросить, Тань, — говорил он, — кто же о них позаботится?
После больницы Вадим немного сбавил обороты, но все равно продолжал руководить колхозом. Он понимал, что нужно думать о будущем, о том, кто его заменит. И тут ему пришла в голову идея.
— Тань, — сказал он как-то жене за ужином, — Стёпка на следующий год, школу окончит. Нужно с ним поговорить, пускай поступает в сельхозакадемию. Он ведь с детства любил в земле ковыряться всегда мне на огороде помогал.
— Да, — согласилась Татьяна, — это ему наверное от деда Антона передалось, он ведь агрономом был.
— Вот и сменит он меня на моём посту, не даст угробить “Зарю”. А я пять лет как-нибудь ещё потерплю, не сдамся, пока не увижу, что колхоз в надёжных руках.
— Ох Вадим, Вадим, ты неисправим, — улыбнулась Таня, — ничего не можешь делать вполсилы, только на полную катушку, и только с размахом.
— Ну уж таким я уродился, — улыбнулся он в ответ, обнимая жену.