Закачала головой Марфа испуганно. Никак то лицо любимого, перекошенное ненавистью выбросить из головы не получается. Никак от своего испуга отделаться не может.
****
– Бабушка, а почему нас люди злом считают? Мы же добрые дела делаем. Почему ведьмами зовут?
Яга отложила вязание и подняла взгляд на Алёну.
Чтобы история читалась интереснее, обязательно прочтите её с начала:). Ссылка в конце текста, по требованию платформы.
Тогда вы будете знать, кто такие Яга, Алёнка, Кот и остальные:) И прошу вас: не читайте это детям:))) это - сказка для людей от 20 лет и старше🤭🤭🤭🤭)
– Да смешалось, дочка, всё в этом мире. Люди и сами теперь не ведают, где зло, где добро, где правда, а где ложь.
Вот и о нас они ничего не знают, потому и приписывают всякие небылицы.
Часто свои собственные промахи нашими злодействами оправдывают.
Алёна пододвинулась поближе и положила голову на ладони. С детства любила она Бабушкины сказки.
– А вот ведьмами кличут не зря. Только смысл этого слова не понимают.
В давние времена ведьмами звали самых мудрых женщин. Ведуньями. Ведали они обо всём и подсказать могли.
С возрастом копили знания и мудрость, вот молодые к ним за советом и ходили.
Но что-то смутило разум человеческий.
К советам стариков молодежь перестала прислушиваться. Свои шишки набивать решила, на чужих ошибках учится перестала.
И стало исчезать уважение к ведуньям. И слово это измарали, все беды на него стали списывать.
И чем дальше, тем больше. А потом и отцов с матерями уважать да слушать перестали. И пришел в мир хаос.
Но они не видят его, разума-то не хватает.
Откуда ему взяться, если не передают больше накопленное знание из поколения в поколения?
– Ну ты и скажешь, бабушка! А как же школа, университеты, наука?
– А ты не путай, дочка, знания с мудростью. Аль не видела, как беспомощны твои ученые в быту?
Алёна смущенно улыбнулась, вспоминая своего профессора.
Со всеми своим званиями и регалиями он не умел даже сам рубашку постирать или борщ сварить. А уж в магазин за покупками его и подавно нельзя было одного отпускать: заблудился бы точно в рыночных рядах.
– Но ведь, мы с тобой - не совсем люди, волшебники, - протянула Алёна.
– Да вот, ещё, чего выдумала! Не бывает в жизни волшебников, глупость всё это, - Яга взяла моток и принялась наматывать нить.
– А как же дар мой? Твоё колдовство?
– Ох, Алёнушка, чему только вас в этих академиях учат?! Да какое же это волшебство? Каждый человек рождается с дарами божьими. Не одним, а целой россыпью. Чтобы волен был, каким пользоваться, какой развивать. А там уже дело его родителей и его самого, как этими подарками воспользоваться. Хватит ума - применят в жизни, не хватит ума или лень одолеет - так и растеряет всё.
Ну, сама посуди: ты, вот, людей лечить умеешь. Волшебство, скажешь? Ан нет! Как ходить научилась, так за мной и стала по пятам бегать, о травах да кореньях расспрашивать. А потом и в доктора подалась. Дар лекарства был тебе судьбой даден, а вот в жизни ему применение ты сама дала.
И с дождем тоже - за матерью повторяла, за небом наблюдала.
– А твои дары какие, бабушка?
– Зверей да птиц лечить, людей спасать да уму разуму учить. Да и не столько дары это, сколько опыт жизни длинной и желание помочь.
– А вот жизнь такая длинная - разве это не волшебство?
Рассмеялась старушка и снова стала серьезной.
– Нет, внученька, не волшебство. Жив человек пока он нужен. Пока помнят его и в нём нуждаются. А ходит он при этом по земле или уже нет - не важно. Жить можно и в памяти, а сгинуть и при жизни. Вот живёт Степан на краю села. Молод вроде, а словно и нет его. Ни семьи, ни друзей, ни работы, ни людям помощи. Не выйдет он из дома - никто и не вспомнит. Да и выйдет - никто и не заметит. Что жив он, что нет - никакой разницы.
А вот деда Ивана, что мост триста лет назад такой срубил, что по нему до сих пор люди через бурную реку переходят, до сих пор помнят. И жив он в памяти людской. Так то и мы с тобой живы будем, пока есть хоть одна живая душа, кому нужна помощь наша, кто о нас помнит.
– Чего это у вас тут затишье такое? Вкусным ничем на всю округу не пахнет. Не заболели ли вы? - в проеме двери появилась морда Волка.
– Живы-здоровы. Вон, веду воспитательные беседы с подрастающим поколением, - отозвалась Яга и тут же спохватилась: а ведь и вправду ужин пора готовить давно. Засуетилась бабка.
– Ну, как, Серый, всё ли в лесу спокойно? Нет ли каких происшествий, - подошла Алёна к Волку и принялась выбирать репейник из густой шерсти. Засмущался волчок, глаза отводит.
– Всё спокойно, Аленушка. На плотине бобры новую переправу справляют, дядюшка Водяной вам привет передавал. И рыбку к ужину.
– И где ж рыбка? - подала голос Яга.
Волк закашлялся.
– Не донес, бабушка, извини.
– А с каких таких пор ты рыбу есть стал? - уперла руки в боки старуха.
– А он и не ел её, - в окне появился Кот.
Волк прикрыл глаза лапой.
– А что тогда? - спросила старушка.
– Там, у болота, мужик мешок бросил. А в мешке - котята неразумные. Но такие уже, не молочные. Им твоя рыбка ох как понравилась.
– Котята? На болоте? Так что ж вы их сюда не забрали, ироды?! На погибель детенышей бросили, - замахнулась бабуся полотенцем на зверей и засуетилась.
– Да, тихо, ты, малохольная! Кто бы их бросил на погибель, совсем из ума выжила, старая? - в дверях появился Леший. В руках корзинка, из корзинки выглядывают три мордочки. Котята.
– Ох, так бы сразу и сказали, дуралеи! Перепугали старушку! - выхватила из рук у Лешего Яна корзинку, и чуть не споткнулась об Аленушку. Та тоже кинулась к котятам.
– Ну, держи, дочка, знал, что тебя ими порадую, - увернулся Леший от Яги и протянул корзинку Аленушке.
– Что ж за люди такие пошли? Беспомощных малышей - на болото выбрасывать! - Яга не унималась.
– Да, болото то Водяной в миг сделал. Чтобы мешок с котятами в воде не потоп раньше, чем я его выхвачу. А так то мужик в озеро наше его кинул.
Алёна вскрикнула и прижала котёнка к груди. Широко распахнулись глаза девушки, ужас в них застыл.
– Ну, чего ты с такими подробностями к дамам, - ткнул Леший Волка локтем в бок.
– Это он неподумавши… на эмоциях, - применительно замурчал кот. Но Яга ещё сильнее разбушевалась. Уже и метлу схватила - лететь за тем мужиком. И вдруг осела на лавку и стряхнула с щеки скупую слезу.
– Вот видишь, Аленушка, проучи я его сейчас и он не свою жестокость поймет, а меня обвинять в зле и жестокости будет. Нечестью называть. Злом. И не поймет, ведь, что это в его душе - зло, нечесть нечеловеческая. Не поймет… - устало вздохнула старушка и встав, пошла к крынке молока. Котятам налить.
А Кот уже во всю чай успокоительный заваривал.
– А вот, Кот у нас волшебный? Разве обычные коты умеют чай заваривать, да по- человечески говорить? - снова вернулась к теме Алёна.
А Кот от неожиданности чуть черпак из лап не выронил.
– Кот у нас не волшебный. А не Кот считай, вообще. Мог бы он и человеком быть, да такой вот обличий выбрал. Не захотел человеком быть. Но пусть он тебе сам свою историю поведает. Если захочет.
Кот принялся изображать очень сильную занятость, перебирая банки с настоями, травки, мешочки…
– Не расскажешь? Говорить не хочешь? - милым голоском, заискивающе произнесла Алёна, оглаживая котят и сверля Кота взглядом.
Тот замер и обернулся. Давно уже девушка научилась управлять этими двумя. Всегда они на её уловки поддавались.
– Ладно. Сейчас. Бабка, где у тебя валерьянка? Найти не могу, - зашипел Кот.
– Дак на второй полке в дальнем углу сам в прошлый раз и поставил, - улыбнулась старушка.
Кот быстро шмыгнул лапой в указанном направлении, откупорил бутылек и залпом его опустошил почти полностью. Облизнулся. Прищурил глаза и уселся на край стола.
– Ну, слушайте!
Родился я человеческим ребёнком. Но видимо, не желанным. Потому что отнесли меня сразу после рождения в лес и оставили.
Думали, видимо, что зверь мимо не пройдет. Он и не прошел. Кошка нашла. Сразу. Замерзнуть не дала и привела ко мне хозяина своего.
Тот и подобрал. Кошка та на шаг не отходила, грела, развлекала, пока хозяин в поле работал.
Только что-то пошло не так. Не рос я. Ходить научился быстро, разговаривать не по годам, но только рост никак не изменялся.
А люди в деревне простые, решили, что не человеческий я ребёнок и стали и меня, и отца моего названного отовсюду гнать. Сердце бати и не выдержало. Остался я один.
Вот тогда и добрались люди до меня. Связали и хорошо хоть, расправу не устроили - просто снова в лес увезли и к дереву привязали.
Кошка от них пряталась, а как ушли, ко мне прибежала и давай на весь лес о помощи звать.
Там и Бабушка подоспела, отвязала, к себе жить забрала.
Да на что мне был человеческий облик, если я ростом чуть больше кошки? Вот и выпросил я у неё зелье к совершеннолетию и обратился в кота. Мне так спокойнее.
Только Кот договорил, в окно сорока влетела и такой крик подняла, все с мест повскакивали:
– Расселись они тут, лясы точат! А там на верхней поляне деваха рыдает, с жизнью прощается!
– Да, не суетись ты, не кричи, нормально объясни, - схватил её на лету Кот и к столу прижал:
– Говорю же: в лесу опять человек. Девушка. На верхней поляне. К дереву веревку вяжет, а сама воет в голос. Ой, братцы, не успеем, ох, матушка, быть беде!
– Да застрекотала, застрекотала! Волк в два прыжка там будет, успеет, а там и мы подоспеем. Давай, Кот, Алёна, в ступу!
Волка тем временем уже и след простыл.
Сорока тоже впорхнула и быстрее назад лететь.
Издали увидела она девушку. Та как раз ленту на ветке поправляла, с трудом до неё дотягиваясь.
Сорока с лету выхватила ленту из рук девушки, да как раз в тот миг, когда Волк в прыжке сбил красавицу на землю и прижал большими лапами.
Та от испуга так закричала, что весь ночной лес перепугала.
– Чего орешь как оглашенная? Как помирать, так не страшно, а тут визжать удумала, - строго гаркнула на неё Яга, как раз подоспевшая, а Алёна кинулась обнимать девицу и успокаивать.
– Это вы все - сумасшедшие! Кто вам глупость такую сказал, что я помирать сюда пришла? Я желание загадывать! Жениха приворожить.
– Так кто ж тебя глупости такой научил, милая? Ленточки на деревьях вязать по ночам. А коль зверь какой или птица в ней запутается. Пойдем лучше со мной, коль не боишься, чайку попьем, о жизни поговорим. Расскажешь всё, авось и подсобить смогу.
Обвела девушка взглядом всю компанию. Вздернула гордо подбородок:
– А пошли, старушка, поговорим. Небось, Яга, собственной персоной, верно?
– Умница ты, я погляжу, знаешь кто перед тобой и не боязно?
– А что бояться-то? Люди всякое о тебе поговаривают, да окромя добрых дел припомнить ничего не могут.
От незнания лишь бояться, да по невежеству. А припомнить греха какого против человека на тебя и не могут.
Разве что то, что детей ты да живность воруешь, так не ребёнок я давно, и за кота не сойду, - нервно усмехнулась девушка и обвела ещё раз взглядом компанию.
– Никого бабушка не ворует. А вот спасать брошенных приходится. Люди свой грех на неё и списывают, напраслину наводят, что бы свои дела страшные скрыть, - подала голос Алёна, расстроенная такой несправедливостью.
– Да, ты, сестрица, не серчай! Знаю я всё это, чай не глупая. Потому и в лес спокойно шла, не боялась. Разве что хищников каких, - потерла девушка плечо, куда как раз лапа Волка прилетела.
Волк сплюнул и отвернулся обиженно. Вот так и спасай этих девиц-красавиц!
– Да ладно, Серый, не дуйся. Она не про тебя говорит. Мало ли в лесу хищников. Мишка бы наш точно не простил бы, что его медвежатам спать мешает, - попробовала примирить Алёна Волка.
– И то верно! Хватит тут лес баламутить, зверью и птице спать мешать. Пошли, говорю, в избушке поговорим, - строго сказала Яга и не оглядываясь поковыляла прочь. Остальные тут же пошли следом.
Полная луна освещала дорогу, кусты и деревья расступились.
Вот и избушка. С виду маленькая, внутри просторная.
Кот тут же чаи готовить принялся, Волк улёгся у входа и задремал: не к чему ему человеческие страсти, Яга, Алёна и Марфа за столом уселись. Марфой девушка представилась.
– Ну, слушайте, раз просили, а осуждать будете - ваше право. По людским меркам я уж пару годков как старая дева, да падшая женщина.
Потому как полюбила чужого мужа, кузнеца нашего. Он обещал жену бросить, а сегодня признался что не бросит жену, потому что она ребеночка его ждет.
А как так могло случиться? Ведь он клялся мне, что давно с женой не живёт. Что женится заставили, против воли его. Что ничего с женой у них нет общего и не смотрит он в её сторону, на сеновале живёт - ночует.
Три года я его ждала. На других парней не глядела. А в деревни всё на виду. И прознал народ про наши отношения. Мне проходу не дают, даже дегтем ворота мазали.
Позор-то какой! Папаня с маманей прилюдно секли меня, чтобы хоть как стыд с семьи смыть.
Но я не сдавалась. В любовь верила, ждала. А вон как оно обернулось. Вот я и решила на полнолуние ворожбой заняться. А тут эта компания. Всё испортили, - замолчала девушка, тяжело вздохнула. Глаза опущены, поднять боится.
Яга встала, обошла стол и подняла лицо девушки за подбородок.
– Глаза-то открой, - приказала она. Девушка послушно распахнула глаза. А в них - слез океан.
– Вот теперь, милая, гляди мне в глаза. Гляди хорошенько.
И увидела Марфа в глазах старухи луг цветочный. И счастливую семью на лугу том. Женщину с маленьким ребёнком и мужчину, что с них глаз любящих не сводит. Смех их звонкий колокольчиками над разнотравьем разливается.
А потом сменилась картинка. И увидела Марфа того же мужчину, но с серым лицом, гневом и болью перекошенным, и замахивался он на неё, Марфу, рукой тяжелой, и на отмашь летела та рука на её лицо. Кричала она, уворачивалась. И тут же увидела девушка мысли мужчины этого, с тоской горючей по своему тому сыну и той женщине. И так стало холодно ей и страшно, мороз по коже прошел.
И сказала она хриплым голосом:
– Что это, бабушка?
– А судьба твоя это, коль приворожишь чужое. Тело себе заберешь, а душа с ними останется. Такую ты участь себе желаешь? За тем в лес ворожить пошла?
Закачала головой Марфа испуганно. Никак то лицо любимого, перекошенное ненавистью выбросить из головы не получается. Никак от своего испуга отделаться не может.
– А коль отпустишь с миром, и не позволишь дальше греха держать, то и твое счастье тебя скоро найдет. Не засидишься в отцовском доме, – добрым голосом Алёна добавила. Успела заглянуть она в книгу судеб.
– Да как же с сердцем своим справится? К нему рвется, сил нет, - взвыла девушка.
– Ну, с этой бедой мы тебе помочь можем, - мурлыкнул Кот, и протянул девушки чашку чая ароматного. Отвернулся и подмигнул Алене. Он свое дело знал, травушки - отворотушки ещё со входа в избу завариваться поставил.
Только допила Марфа чай - крепким сном забылась. Волк тут же встрепенулся и мгновенно подхватил на свою спину обмякшее юное тело и скрылся в ночи.
Незаметно он отнесет девушку к отчему дому, и в девичьей светёлке оставит спящей.
Яга вздохнет тяжело, покачает головой грустно и откроет свою заветную тетрадку. Запишет: «379890 - Марфа, 27 лет, вернулась к жизни в ладу с собой и людьми»
А через месяц прилетит сорока с новостью: Марфа на свадьбу свою всех приглашает, встретила свою настоящую любовь, отличного парня из соседней деревни. Любят друг друга без памяти.
А ещё через полгода другую новость на хвосте притащит: у кузнеца сын родился, Макаром назвали. В семье любовь царит и понимание.
Аудио фрагмент в моем прочтении:
Лучшие рассказы автора:
«Военный роман.» 1 глава:
«Любовь не имеет возраста» 1 глава:
Ваша Наталья Каледина