12 января 2021 год
Мне сложно описать, что я почувствовала, когда прочитала это его сообщение. Есть такие фразы: «Я не верю своим глазам/ушам.» То есть, дословно: мои органы чувств регистрируют то, чего быть не может. Я была полностью уверена в чувствах М. Я точно знала, что он меня любит, я это чувствовала не на уровне разума, а сердцем, которое не ошибается, но по какой-то неведомой мне причине он написал мне совершенно противоположное. Как в фильмах, когда главного героя вынуждают солгать, угрожая жизни его близких. Но М., никто не угрожал. Я едва сдержалась, чтобы сразу не заблокировать его — эта болезненная потребность автоматически возникала во мне на фразу «Я тебя не люблю». Это был мой основной триггер. Но я сжала себя в кулак и на следующее утро постаралась поговорить с тем, кто был для меня сначала другом и близким человеком, а уж потом п.оловым партнёром:
Майя: Я не спала всю ночь. У меня едет крыша. Я не верю в то, что произошло вчера. В твои слова. Не могу их принять. И я очень переживаю за твоё состояние.
Пожалуйста, поговори со мной.
М: Здравствуй, Мя. Мя. Я не знаю, как мне быть дальше. Я вчера осознал, насколько жесток был
Майя: Скажи мне. Я хочу услышать, что ты меня больше не любишь
М: Начиная с твоего отъезда всё начало рушиться
Майя: Это неправда. Я не могла быть такой слепой
М: Это случилось, когда ты уезжала. Когда я почувствовал, что это уходит, началась депрессия. Я надеялся, что что-то обрушится во мне, и я откроюсь тебе полностью, моя любовь расцветёт. Я думал, что это временный кризис
Майя: Это из-за меня. Ты узнал меня настоящую и разлюбил. Меня нельзя любить.
М: Я вчера много думал о том, почему я всегда отталкиваю людей, с которыми сближаюсь. Это было тяжело. Ты прекрасна, моя Майя. Я восхищаюсь тобой. Это тоже заставляло меня медлить и надеяться, что у меня просто временное помешательство. Я давал себе время, потому что никак не хотел терять тебя
Майя: Со мной постоянной это происходит. Только я оживаю, Только открываюсь человеку, меня бросают.
М: У меня нет ни одного близкого человека. Я никого не могу к себе по-настоящему подпустить, я всех отталкиваю, хотя я очень одинок. Вот и тебя тоже(
Майя: Зачем ты меня отталкиваешь?
М: Я не знаю. Это какой-то механизм. Глубинный страх близких отношений. Чем ближе человек, тем больнее я ему делаю. Я словно чувствую на себе проклятие поступать так
Майя: Скажи, что мне сделать?
М: Я скажу, чего не делать. Не считай, что это из-за тебя. Твои темные стороны - тёмные только для дураков. Да меня они не тёмные. Я серьёзно болен, это я во всём виноват.
Я бы хотел общаться с тобой время от времени. Но понимаю, что радости тебе от этого мало.
В общем, Мя, просто не делай сейчас резких движений
Майя: Я не поняла, ты что ли дружить со мной хочешь?
М: Дурацкое слово...
Майя: Какое есть.
М: Я в коме. Если ты иногда навестишь меня в моей палате, этого будет достаточно. Если не навестишь, я не буду в обиде. Я сам виноват в том, что со мной. Я втянул тебя в это и не могу простить себе. Так что во мне есть чувство вины. Но говорит с тобой сейчас не только оно. Ты самый близкий мне человек. Я эгоист, возможно, самый эгоистичный...
Майя: Ясно. В общем, "дело не в тебе, а во мне". Так всегда говорят, когда хотят отвязаться.
М: Я не изучал вопроса
Майя: Зато я изучила хорошо. Не нужна мне твоя жалость. И дружить с тобой после всего, что было, я не смогу. Мне нужно это пережить. Если я буду продолжать с тобой общаться, это будет дольше и мучительнее. Наверное, я это заслужила. Но ты должен знать, что я ни разу, ни в одном слове тебе не врала. Не пиши мне больше, я очень тебя прошу. Дай мне возможность забыть.
Я заблокировала его, естественно. Всё было кончено.
В нём был такой же, как во мне, изначальный дефект, глубокая травма, с которой он сросся так прочно, что уже и не помнил её источника, но вынужден был каждый день иметь дело с её последствиями. Он как-то приспособился жить со своим по.роком, как привыкают к отсутствию ноги или другому физическому изъяну. Но почему-то в результате нашего с ним общения этот изначальный дефект расшевелился, будто разбудили спящее, древнее и могучее хтоническое существо. Оно-то и сожрало мою Майю.
В ночь после нашей последней переписки я заснула лишь под утро, беспокойным, горячечным сном. И тогда я увидела её в последний раз. Она смотрела на меня, очень бледная, очень хрупкая и говорила что-то очень важное. Когда я проснулась, то сразу села за компьютер, чтобы записать её слова, чтобы ничего не забыть:
Последний сон Майи.
Наверное, я обманула себя или позволила себе обмануться. Какая уже разница. Со мной заговорил сам дуб. Словами, жёсткими, как его кора. Он сказал, что моей ветки больше нет, что веткой на самом деле был его сон, который я случайно и без спроса подсмотрела, но сейчас он проснулся и не хочет знать никаких кривых деревьев, насколько бы рядом они ни росли.
Я испытала дикий, противоестественный yжас. Снизу, от самых корней, поднималась чёрная с.м.ерть и постепенно захватывала всё моё существо. Я пыталась сделать вдох — но воздуха вокруг уже не было. Исчезло само понятие воздуха, осталась только темнота, захватившая всё пространство и подчинившее себе всё. Я стала частью этого пространства. Ветки стали обламываться, я рассыпалась на куски. Я понимала, что перечёркнута. Вспоминаю: вот тут я была теплая и живая, а сейчас везде – с.мерть. В моей груди был хрустальный колокольчик. На него наступили. И жуть не в том, что он не зазвенит, а в том, что не зазвенит никогда. Никак не починить это. Потом провал. Всё.
Видит Бог, я переживала вещи и похуже. Но для моей Майи уход М., стал фатален. Я не хотела верить, отказывалась замечать, но в том месте, где раньше жил мой бело-розовый лотос, я чувствовала выжженную землю, пустоту. Её больше не было со мной, и я совершенно не знала, как с этим смириться. Я ходила на работу, готовила еду, как-то двигалась. И постоянно чувствовала внутри потребность сказать несколько слов о той, что так долго жила внутри меня. В одну из ночей я села и написала ей не.к.poлог.