Бежицы (Бежецы, Бежичи) – древнейшее поселение Бежецкого края
Село Бежицы, расположенное в 12 километрах от современного города Бежецка, на берегу озера Ямное, – одно из древнейших поселений в Бежецком крае. Наряду с Городецко, Еськами, Узменью, Рыбинским оно упоминается в Уставе новгородского князя Святослава Ольговича:
А се Бежичьскый ряд, в Бежичах 6 гривен и 8 кун, в Городецьке полпяты гривны, в Змени 5 гривен, Езьске 4 гривны и 8 кун, Рыбаньске гривна Волжьская, Выизьске полгривны Волжьская.
По этому документу, датируемому 1137 годом (хотя и небесспорно), закрепилась символическая дата основания Бежецка. Примечательно, что в списке обложенных данью населенных пунктов Бежицы (Бежичи) стоят на первом месте. Считается, что в те времена именно там находился главный центр обширного новгородского владения – Бежецкого ряда, или Бежецкого Верха.
На рубеже XIII – XIV веков в результате междоусобных войн Новгорода и Твери Бежицы утратили свое административное значение. Центр управления Бежецкого Верха переместился в крепость Городецко, на место современного Бежецка. В XVIII – XIX веках Бежицы чаще именовали не селом, а погостом, так как в нем не было крестьянских жилых дворов. Издревле здесь находилась церковь Успения Божией Матери – первоначально деревянная, а с 1790-х годов – каменная, при которой располагалось кладбище и жили священнослужители. Память о славной древности этих мест привлекала историков и просто любителей старины уже в XIX веке.
Свидетельство тому – любопытная статья, опубликованная в газете «Тверские губернские ведомости» 24 июля 1865 года. Эта первая тверская газета, издававшаяся с 1839 года, имела две части. Первая – «Часть официальная» – содержала различные объявления всероссийских и местных властей: о розыске беглых, о совершении сделок по недвижимости – купчих крепостей, о назначении на должности, о производство в чины и др. Во второй, так называемой «Неофициальной части», печатались полезные заметки: о книжных новинках, советы по садоводству, животноводству. Иногда в неофициальной части помещались исторические статьи, сейчас бы их, наверное, назвали краеведческими.
Статья «Память о Марфе Борецкой в селе Бежицах»
Статья «Память о Марфе Борецкой в селе Бежицах» упоминается в дореволюционной историографии, посвященной личности знаменитой Посадницы. До сих пор полный текст статьи не был доступен широкому кругу читателей.
Село Бежицы находится в 9-ти верстах от г. Бежецка, в 2-х верстах от дороги из Бежецка в В. Волочёк, на левом берегу р. Мологи. Здесь живут одни церковнослужители – трех-комплектный причет. Здешний каменный обширный храм во имя Успения Божией Матери, с двумя приделами Петра и Павла и Иоанна Богослова, построен в конце XVIII-го столетия на месте ветхаго деревяннаго храма, и в 1814 г. обнесен каменною оградой. Невдалеке от погоста с трех сторон заметен древний вал, а с четвертой стороны протекает ручей, впадающий в Мологу. Кругом вала заметны остатки рва, в который вода, вероятно, проведена была из Мологи. По обеим сторонам погоста, не вдали от него, сохранилось несколько довольно высоких курганов. Один из них, как видно, был недавно разрыт. Но кем разрыт и что в нем найдено, об этом на месте не знают, прибавляя, что для этого сюда приезжал какой-то профессор.
Вот предание, существующее в Бежицах о их первоначальном населении. Бежавшие из Новгорода, вероятно, во время борьбы враждебных партий вечеваго периода, поселились на этой местности и построили храм во имя Успения с двумя приделами Петра и Павла и Преподобныя Марфы. Последний придел, как говорит предание, построен был именно в честь Марфы Борецкой, первоначальный храм был деревянный.
Во время литовских набегов жители, спасаясь от врагов, перебрались за Мологу и поселились на месте нынешнего Бежецка, назвав его Бежецким верхом, так как он лежит от старого города вверх по реке Мологе. Некоторые из бежавших новгородцев возвращались на прежнюю родину, другие навсегда остались на местах нового поселения, не воротились на старое место. Отсюда в Бежецке немало семей имеют фамилию Неворотиных.
Когда в XVIII столетии в с. Бежицах на месте старого деревяннаго храма стали строить существующий ныне каменный храм, то придел Преподобной Марфы был упразднен. В числе образов и местный образ Преподобный Марфе перешел в новый храм. Но так как уже придела во имя Преподобной не было построено, то образ ея поставлен в притворе с левой стороны. Этот образ вышиною в 5 четвертей, шириной 14-ти вершков, темнаго письма. Но лик, может быть подновленный, весьма хорошо выдается на темном фоне. Над головой сделан медный вызолоченный венчик. В поле изображено Знамение Божией Матери – защитницы и покровительницы Новгорода.
Прихожане смешивают имя преподобной Марфы с именем Марфы Посадницы и называют этот образ изображением благодетельницы их предков. И доселе 4 июля приходят в Бежицы поселяне окрестных деревень, ставят свечки и служат молебны, признавая ее за покровительницу их отцов. Из этого видно, что благодеяния Борецкой народу остались в его памяти. Оне обаятельно привлекали к ней сердца новгородцев, и по смерти облекли ея образ ореолом святости, что видно из памяти о ней во Млёве, на месте ея погребения и в селе Бежицах. Вот эта-та сохранившаяся в народе память о Марфе Посаднице и чествования ея послужили поводом к тому слуху, что в Бежицах в церкви есть портрет Марфы Посадницы, как упомянуто со слов одного бежецкаго жителя в статье «Остатки старины в Тверской губернии», помещенной в № 10 Твер. губ. вед. за 1865 год. Но изображение преподобной Марфы, как прибавляет И.Н. Куприянов, собравший на месте и сообщивший мне выше приведенныя известия, нисколько не похоже на портрет.
Никулин.
Кто автор статьи?
Автор статьи подписался очень лаконично, указав только свою фамилию – Никулин. Почти наверняка им был член Тверской ученой архивной комиссии Роман Николаевич Никулин (1815–1895). Р.Н. Никулин служил учителем истории Тверской мужской гимназии, позже исполнял должность инспектор этой гимназии, имел чин коллежского советника. Был известен как знаток тверской старины, автор рукописи об области, населении и городах древнего Тверского княжества.
Из текста статьи ясно, что сведения непосредственно на месте, в Бежицах, собрал Иван Николаевич Куприянов. Куприянов, как и Никулин, был учителем: в 1865-1868 годах он служил штатным смотрителем Бежецкого уездного училища, имел чин коллежского асессора. Путь в Бежицы из Твери был долог и непрост, очевидно, Никулин не мог оставить служебные дела и попросил своего бежецкого коллегу помочь ему.
Цензурированное предание?
В статье изложена еще одна версия известного предания об основании Бежецка. Обращает на себя внимание политкорректность автора: причиной переноса города из Бежичей в Городецко он называет «литовские набеги». На самом деле это произошло после разорения Бежичей тверским князем Святославом Ярославичем в 1272–1273 годах, о чем, например, не постеснялся открыто написать автор статьи «Нечто о городе Бежецке» в журнале «Русский зритель», вышедшей в свет намного раньше – в 1828 году. Невольно возникает мысль: а не поработал ли здесь цензор?
Вал, ров и знаменитые курганы
Автор заметки посвятил всего несколько строк археологическим памятникам погоста Бежицы. Оно и понятно – главной целью статьи было собрать местные сведения о посаднице Марфе. Курганы погоста Бежицы в дальнейшем привлекали многих исследователей. Вероятно, первым, кто систематически изучил их, был Давид Петрович Европеус, выпустивший в 1873 году брошюру «О курганных раскопках около погоста Бежец, в Бежецком уезде Тверской губернии». Материал этой работы собирался не один год и, возможно, что упомянутый в статье «какой-то профессор», разрывший курганы в Бежицах, – это и есть Европеус.
В фундаментальном обобщающем труде археолога В.А. Плетнева «Об остатках древности и старины в Тверской губернии», вышедшем в свет в 1903 году, Бежицам посвящено целых 17 страниц. В 1880 году на курганах в Бежицах работали члены комиссии Археологического института. В ходе раскопок были выявлены погребения, исследованы человеческие останки и предметы быта. Среди прочего археологами была обнаружена древняя германская монета императора Генриха III, царствовавшего с 1039 по 1056 год. Эта находка позволила определить время насыпки курганов.
В 1900 году священник села Бежицы Александр Москвин так описывал в отзыве своём для Академии Художеств древние земляные насыпи в этой местности. «Близ с. Бежицы в поле находится много больших и малых курганов и земляная насыпь в виде продолговатого хребта. Есть предание, что здесь стоял город, но разорён. На полях нередко выкапывают мелкие монеты, но они по небрежности не сохраняются».
Изучение памятников археологии в Бежицах продолжалось в советское время и в эпоху современный России. Следы древних курганов (сопок) в Бежицах сохранились и до настоящего времени.
Народная память о новгородской заступнице
Марфа Борецкая (ум. 1503), или Марфа-посадница – одна из самых известных женщин в истории русского средневековья, личность которой стала символом борьбы Новгорода за независимость. Богатая и влиятельная боярыня, вдова новгородского посадника, в 1470-е годы стала лидером новгородской оппозиции московскому великому князь Ивану III. На протяжении нескольких лет Марфа фактически управляла Великим Новгородом, не занимая при этом никаких официальных постов.
История Марфы Борецкой стала широко известна русской образованной публике благодаря Николаю Михайловичу Карамзину. В 1803 году была издана его повесть «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода». Он называл свою героиню «чудной женщиной» с «великим умом», которая «умела овладеть народом», но в то же время обвинял Борецкую и ее сторонников в фанатизме и безрассудстве: «Им должно было предвидеть, что сопротивление обратится в гибель Новугороду». После Карамзина к личности Марфы обращались и другие писатели: Павел Сумароков посвятил ей драму (кстати, позже он стал новгородским губернатором), Кондратий Рылеев – «думу», Михаил Погодин – пьесу, написанную в подражание пушкинскому «Борису Годунову».
Созданный литераторами образ новгородкой посадницы вдохновлял художников и скульпторов. Изображение Марфы даже появилось на памятнике «Тысячелетие России», воздвигнутом в Новгороде в 1862 году. Следует иметь ввиду, что все портреты знаменитой новгородской посадницы были написаны столетия спустя после ее смерти. Поэтому сложно говорить о какой-либо достоверности передачи реального образа исторической Марфы. Перед нами, скорее, художественные образы. Поэтому облик Марфы на картинах столь различен.
Среди простых бежечан, конечно, мало кто читал Карамзина и Сумарокова. Память о новгородских корнях передавалась из поколения в поколение. Не забывали и Марфу – символ независимости Господина Великого Новгорода.
Икона преподобной Марфы или портрет новгородской посадницы?
В марте того же 1865 года в № 10 «Тверских губернских ведомостей» была опубликована статья «Остатки старины в Тверской губернии». Вероятно, ее автором был тот же Роман Николаевич Никулин. В статье среди прочего сообщалось:
Летописные сказания везде находят подтверждения в оставшихся памятниках. Так, в Бежецком уезде сохранилась память о Марфе Посаднице: в церкви села Бежичи, говорят, сохранился портрет ея.
Вероятно, эти сведения о портрете Марфы Борецкой вызвали интерес у тверских любителей старины. Обнаружение прижизненного портрета Марфы могло бы стать всероссийской сенсацией. Никулин решил собрать более подробные сведения о «портрете» и направил в Бежицы Куприянова.
На месте выяснилось, что речь идет об иконе преподобной Марфы Антиохийской, или Едесской – святой жившей в VI веке, память которой празднуется 4 июля. Из статьи мы узнаем размеры образа: высота – 5 четвертей, ширина – 14 вершков. В привычной нам метрической системе единиц размеры иконы: 89 на 62 см.
Интересно, что в начале XX века икона преподобной Марфы находилась уже в Воскресенском соборе Бежецка. Икона была передана в собор по настоянию архивной комиссии как ценная реликвия. Об этом пишет священник и краевед Иоанн Постников в статье «Городской Собор, церкви и монастыри», опубликованной в 1917 году. Среди примечательных икон и церковных предметов, хранившихся в соборе, отец Иоанн отмечает:
Замечательны по связанными с ними воспоминаниями иконы преподобной Марфы, переданная сюда «яко вещь примечания достойная» из погоста Бежиц, места заточения Марфы Борецкой, родовая, будто-бы, икона этой знаменитой руководительницы Новгородского отлагательства от Москвы XV века.
Отец Иоанн очень острожно высказал предположения, что икона могла быть родовой – образом небесной покровительницы новгородской посадницы Марфы. Сегодня искусствоведы могли бы исследовать икону и ответить на вопрос, действительно ли она была написана в XV веке. Но, к сожалению, в советское время древний образ был утрачен. В 1929 году бежецкий Воскресенский собор был закрыт, а спустя 7 лет, в 1936 году, был снесен. Вероятно, именно тогда икона преподобной Марфы бесследно исчезла вместе с другими городскими святынями и предметами старины.
Автор – Иван Крылов, краевед-исследователь. Перепечатка материала возможно только со ссылкой на первоисточник. При цитировании источников частично сохранена авторская пунктуация и орфография.