Почти 200 лет назад в московском журнале «Русский зритель» вышла статья под названием «Нечто о городе Бежецке». Автор статьи побывал в Бежецке и записал интересные факты о жизни, обычаях и нравах горожан того времени. Предлагаю вам ознакомиться с этим уникальным материалом.
В 1828 году в Московской Университетской типографии вышел в свет журнал «Русский зритель». Его издателем был видный историк, археограф и филолог Константин Фёдорович Калайдович. На титульном листе значилось: «журнал истории, археологии, словесности и сравнительных костюмов». Журнал издавался всего два года – последний номер вышел в 1830 году. За это время были напечатаны 22 номера, в которых публиковались интереснейшие материалы по истории, этнографии, археологии и филологии, а также поэтические произведения и переводы российских авторов.
Бежецку повезло оказаться в центре внимания «Русского зрителя»: в XV и XVI номерах, в «историческом отделении» журнала, была опубликована статья под заголовком: «Из письма к С. В. Т. Нечто о городе Бежецке». Ее автор пожелал остаться неизвестным, подписавшись первой и последней буквами фамилии – Б…..в. Предлагаю читателям ознакомиться с этим уникальным для истории Бежецка текстом, написанным изящным языком пушкинского времени.
В начале статьи приводятся общие краткие сведения по истории Бежецка. Примечательно, что перед нами один из наиболее ранних источников (на полвека раньше «Исторических заметок о Бежецком Верхе» Н.А. Попова), фиксирующий предание об основании Бежецка новгородцами, бежавшими в результате конфликта на берега Мологи. Причем подчеркивается, что беглецы относились к «нарочитым фамилиям», то есть знатным семьям (устаревшее значение слова «нарочитый» – значительный, именитый), но сами эти фамилии не называются.
Первобытный Бежецк находился в 11 верстах от нынешнего, на берегу Каменного озера. В древности сей город назывался Бежицы, а жители его Бежане. Самое название его дает понятие о населении его такими людьми, которые принуждены были спасаться бегством и искать себе убежища. Из Истории Российской видно, что в древние времена Новгород нередко раздираем был распрями и ссорами, возникавшими между знатными гражданами оного города; а из предания вероятную догадку сделать можно, что во время таковых мятежей, некоторые фамилии, и то нарочитые, не желая быть в страхе и опасности от бунтующих своих соседей, или лучше, сограждан, решались оставить отечественный свой город и удалиться в безопасное для себя место. Упоминаемые здесь Бежицы по сей причине могли сделаться для оных местом тихого пристанища. Это переселение Новгородцев вероятие заслуживает еще и потому, что Бежецкий округ в древности принадлежал Новгороду и составлял одну из его пятин.
Далее автор статьи сообщает о времени основания Бежецка, выдвигая предположение, что поселение было основано между IX – XII столетиями. Эта гипотеза недалека от истины: по данным современных археологических исследований поселение на месте будущего города возникло на рубеже Х – XI веков, а первое наиболее достоверное летописное упоминание относится к 1196 году. После этого приводится известное объяснение переноса Бежецка в XIII веке на нынешнее место. Любопытно, что крепость Городецко названа Городцем.
Надобно думать, что основание городу Бежицам положено было Новгородцами-беглецами в девятом столетии по Р. Христовом, или по крайней мере до двенадцатого столетия. Случай переместиться Бежаням с левого берега Мологи на правый (где ныне стоит Бежецк) был следующий: 1273 года Князь Тверский Святослав Ярославич, по своим неудовольствиям на Новгород, напал с Тверским и Татарским (приглашенным) войсками на Бежицы и разорил сей город до основания; от сего город Бежицы пришел в упадок и запустение. Новгородцы, сожалея о сем городе, старались обновить его, и избрали новое место на другом берегу Мологи, где и выстроен был новый Бежецк – в последствии времени именовавшийся Городцем. Это, кажется, происходило между 1273 и 1320 годами.
Описывая архитектуру города начала XIX века, автор ограничился всего одним предложением:
Церквей в нынешнем Бежецке 11-ть и все каменные; домы по большой части деревянные.
Зато во второй части статьи приводится подробное описание быта и нравов бежечан. Остановимся на нем подробнее. Во-первых, мы узнаем во что одевались бежецкие жители 1820-х годов:
Наряд как мужчин, так и женщин бежецких бывает не одинаков. Старики носят кафтаны с бортами и подпоясываются кушаками, молодые же большею частию одеваются по-немецки. Что же касается до уборов женских, то старушки употребляют фаты, кофты и юбки, молодушки же и девушки носят платья, подобно московским щеголихам, за исключением того, что немногие из богатых головным убором отличают себя от бедных, т. е. носят на головах шляпки.
Стоит отметить, что сегодня фата ассоциируется почти исключительном с брачным торжеством, но в Российской империи этот головной убор был повседневным. Как правило, женщины покрывали им голову до замужества. По этой причине в русском языке существовала поговорка: «Невеста, до венца, под фатой». В Бежецке же фата была в употреблении и у «старушек», очевидно замужних или вдовых.
Интересно отмеченное автором разделение бежецкого общества: старики, рожденные еще в середине XVIII века, одевались в исконно русскую одежду, тогда как молодежь перенимала европейскую моду. В XIX веке российское общество следило за трендами мировой моды. Достаточно вспомнить дам из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя, охотившихся за модной выкройкой, чтобы сшить платье, у которого «пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики». Многочисленные модные журналы с красочными иллюстрациями были в ходу и пусть с запозданием, но попадали в уездные города. Конечно, сшить себе наряды по последней моде могли позволить далеко не все. Этим выделялись богатые купеческие дочки и дворянки.
Своеобразные народные обычаи складывались вокруг брачных отношений, знакомства молодых людей и девушек. Несмотря на большое количество церквей, бежецкие девушки посещали их нечасто:
Бежецкие девушки в церковь ходят тогда только, когда говеют или бывают именинницы. У них бывают прогулки большею частию во время весны и лета, когда стоит хорошая погода.
По воскресеньям только богатые купеческие дочери чинно прогуливались по улицам в сопровождении своих родителей или пожилых родственниц. Большинство простых бежечан выходили на гуляния в специально заведеные дни, лучшими и самыми торжественными из которых были:
- В Пятидесятницу, то есть в день Святой Троицы – в роще Шеломенской.
- Во второй день по Пятидесятнице – в приселке Княжеве.
- В неделю Всех Святых (первое воскресенье после дня Пятидесятницы) на городском кладбище.
- 4 и 16 августа, тоже на городском кладбище.
Обширное городское кладбище, открытое в 1772 году по указу Государыни Екатерины II, находилось (и находится до сих пор) за чертой города. Оно было обнесено глубоким рвом, при входе была устроена кладбищенская церковь. Казалось бы, тенистое городское кладбище со старинными памятниками настраивает на печальные мысли и едва ли может быть подходящим местом для гуляний. Но в начале XIX века именно там происходили встречи городской молодежи, парни приглядывались к девицам и приглашали их на прогулки. Вот как описываются эти кладбищенские гуляния современник:
При входе в оное стоят купеческие и мещанские дети щегольски одетые, раскланиваются с знакомыми и высматривают себе пригожих невест, кои входят на кладбище и на среднем валу оного садятся. Дождавшись звона к вечерне, оне встают и прогуливаются вокруг кладбища; часов же в шесть гуляют по улицам.
Много позднее, в 1916 году, этот обычай описал Николай Степанович Гумилев в стихотворении «Городок», где в образе сказочного городка легко угадывается Бежецк:
А весной идут, таясь,
На кладбище девушки с милыми,
Шепчут, ластясь: «Мой яхонт-князь!»
И целуются над могилами.
Напомню, что мать Николая Степановича – Анна Ивановна Гумилева (Львова) владела имением Слепнево близ Бежецка. Поэт неоднократно бывал и в имении, и в городе, был хорошо знаком с местными обычаями.
Еще одним традиционным местом встреч бежецкой молодежи были так называемые «поседки» или в современном русском языке «посиделки», которые делались по домам в холодное время года, с середины ноября до начала Масленицы. На этих встречах устраивался своего рода маскарад:
Девушки имеют также обыкновение делать поседки, кои начинаются обыкновенно от 14 ноября и продолжаются до мясопустного воскресенья, бывающего пред масленицею. На оных беседах девушки сидят без дела и нажидают к себе молодцов, по приходе коих поют песни и пляшут с ними. На поседки молодцы приходят с закрытыми лицами, не в своем наряде и стараются скрываться от девушек, говоря не своим голосом.
Очень любопытной особенностью бежецкой жизни было существование особого наречия, которое употреблялось при торговле. Эта хитрость позволяла бежецким купцам вести между собой переговоры скрытно, так что чужаки не могли понять их намерений. Об этом торговом языке повествует известный краевед начала XX века отец Иоанн Постников в рассказе «Король». Герой рассказа, богатый бежецкий купец Неворотин, был принят в Петербурге за иноземного короля из-за своего необычного костюма и особого языка, на котором он переговаривался со своим приказчиком.
Но оказывается, что этот язык использовался не только в торговых операциях, но и для повседневного общения. По материалам публикации «Русского зрителя» можно составить краткий разговорник бежецкого наречья 1828 года.
- обзань его – обвесь его;
- молодцы, увидя девушек, смотрящих на них или идущих, говорят: збранюга-зехай-карыши хряют – брат, смотри, девушки идут;
- спрашивают друг друга: у тебя ель ранша? – есть у тебя деньги?
- рубль – тефрь;
- полтина – ломиха;
- четверть рубля – угол;
- гривенник – марошник;
- гривна – марка;
- штоф – штибель;
- полштоф – полштибель;
- вино – торнуха.
Автор статьи также отмечает некоторые неправильности в языке горожан при произнесении окончаний слов: пойдем за грибам, пирог с грибам, нами нужно, что вы не ходите к нами и пр.
Вот так жил самобытный древний русский город Бежецк 200 лет назад. Надеюсь, этот материал был интересен уважаемым читателям. В следующих статьях я продолжу знакомить вас с историческим и культурным наследием этого замечательного города.
