За одним из столиков, прямо у окна, сидели две женщины: одна постарше, вторая помладше.
Одна, казалась совсем юной, хотя, если вглядеться в глаза, видно было, что это только внешне, сама девушка постарше. Вторая, светловолосая, с косой, небрежно перекинутой через плечо, была постарше, но едва ли кто-то дал бы ей больше тридцати пяти: точеные скулы и внимательный взгляд серых глаз. Обе были безусловно красивы, словно сошедшие со страниц сказки, и их присутствие вносило в обыденную атмосферу кафе легкий флер загадочности.
Глаша помешала ложечкой свой латте и, немного помедлив, произнесла:
— Я вижу, что она без дара, тетя Аня, совсем ничего: ни искры, ни тени. Но есть в ней что-то такое необъяснимое.
Анна отпила глоток обжигающего эспрессо, задумчиво посмотрела на улицу, но чувствовалось, что она внимательно слушает.
— Что ты имеешь в виду?
— Она совершенно обычная и необычная одновременно, а что – я не могу понять, я с таким никогда не сталкивалась. Есть ощущение, словно она – точка опоры, центр чего-то. Вернее даже не центр, не могу объяснить, как-то сложно все воспринимается.
Глаша замолчала, ища нужные слова. Она немного нервничала, хотя с Анной они были знакомы много ле, тетя Аня помогала сироте Глаше сделала все, чтобы девочка не попала в детский дом, учила ее ведьмовским премудростям, познакомила тогда с медведями, и Глаша росла в их семье. И со всеми вопросами, проблемами, Глаша шла к ней, считая Анну – одну из сильнейших ведьм, своей родной тетушкой.
Глаша достала из кармана пальто небольшой, потертый брелок – крошечные серебряные часики без стрелок, прикрепленные к кольцу.
— Я взяла ее брелок, предмет, который она носила постоянно с собой. Посмотри, что не так. Может, ты поймешь, что я хочу сказать.
Анна осторожно взяла брелок, словно он был хрупким сокровищем. Она несколько секунд внимательно рассматривала его, поднося ближе к свету. За столиком воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим джазом из динамиков. Наконец Анна закрыла глаза, сосредоточилась, Глаша ждала, поглядывая в окно. Наконец Анна открыла глаза и улыбнулась.
- Тебе встретилось настоящее чудо. Она не маг, не ведьма, она простой человек, и не простой одновременно. Таких людей бывает много, а когда их становится меньше, то происходят беды. Это человек равновесия мира.
- Не поняла, это как?
— На них и держится мир наш мир, как когда-то писали, что мир держится на слонах, слоны стоят на китах. Так и тут – наш мир держится на таких людях, они основа. Пока их много, все в порядке: ни болезней, ни войн, ни каких-то серьезных происшествий и катаклизмов не происходит. Они – тихие хранители порядка и равновесия нашего мироздания.
— Но вокруг нее происходит что-то странное. Ей снятся тревожные сны, преследования какие-то, убийства. Если она такая, то кто-то или что-то пытается нарушить баланс?
Анна снова посмотрела на брелок.
— Как ее зовут?
— Соня, София.
Анна несколько раз перевернула брелок в руках, словно играя в игрушку, но при этом считывая какую-то скрытую информацию, брелок тускло сверкнул в лучах осеннего солнца.
— София, значит. Имя хорошее, говорящее, «мудрость». Подходящее имя для человека, хранящего равновесие. Понимаешь, Глаша, эти люди – не осознанные воины света, не борцы за справедливость. Они просто есть, живут своей обычной жизнью, ходят на работу, влюбляются, ссорятся с соседями. Но их присутствие, их внутренняя гармония, влияет на мир вокруг. Они как катализаторы, нейтрализующие негативную энергию, сглаживающие конфликты, поддерживающие баланс сил. Если их достаточно много, мир становится более стабильным, предсказуемым, здоровым.
Анна сделала паузу, словно обдумывая каждое слово.
— Представь себе весы. На одной чаше – добро, на другой – зло. Большинство людей, в силу своих слабостей и пороков, склоняются то к одной, то к другой стороне. А люди равновесия – это гирьки, маленькие, но очень важные, которые помогают держать весы в центре. Без них чаши начинают безудержно колебаться, и мир погружается в хаос.
Глаша внимательно слушала, не перебивая. Она всегда знала, что Анна – настоящий эксперт в этих вопросах, обладающая глубокими знаниями и интуицией.
— Но почему ей снятся такие сны? – спросила Глаша, вновь возвращаясь к тревожной теме. — Преследования, убийства в жизни. Это же не просто кошмары, правда?
Анна покачала головой.
— Нет, конечно, нет. Сны – это часто отражение реальности, пусть и искаженное. Если Софии снятся такие вещи, значит, что-то нарушает равновесие, пытается сломать привычный порядок вещей. Если с Софией что-то случится, это может повлечь за собой целую цепочку негативных событий. Локальные конфликты могут перерасти в войны, болезни – в эпидемии, стихийные бедствия – в катастрофы. Потому что баланс будет нарушен.
Анна отложила брелок на стол, внимательно посмотрела на Глашу и приняла решение:
— Ты возвращайся, но не показывайся ей, наблюдай издалека. Выясни, кто ее окружает, что происходит в ее жизни. Обращай внимание на детали, на мелочи, что-то должно быть.
— Хорошо, — кивнула Глаша, чувствуя, как нарастает тревога. — Я сделаю все, что смогу.
— И я приеду, — добавила Анна, ее голос звучал твердо и решительно. — Скоро приеду. Думаю, надо мне посмотреть, что там происходит.