Я и хотела помочь. Но не потому, что обязана. А она каждый раз смотрела так, словно я предаю. Всё, что она «вложила» — теперь нужно вернуть. Желательно без остатка.
Телефон зазвонил в тот момент, когда Лада нарезала авокадо для салата. Субботний вечер. Свечи уже горели на столе, вино дышало в бокалах, муж Андрей накрывал на двоих.
— Ладочка, дорогая...
Голос мамы. Тот самый тон — мягкий, но с металлическим привкусом. Лада знала его наизусть.
— Мам, привет. Что случилось?
— Да так, ничего особенного. Стиральная машинка сломалась. Представляешь? В выходные-то... Мастера не найдешь.
Пауза. Лада чувствовала, как напряжение ползет по спине.
— А соседка Валя говорит, что у них тоже недавно сломалась. Так сын сразу новую купил. В тот же день! Вот какие дети бывают...
Началось.
— Мам, а ты в сервис звонила?
— Ой, да какой сервис в субботу? Да и дорого наверняка... А у меня пенсия-то какая... Помнишь, я же тебе всё на институт потратила?
Авокадо выскользнул из рук Лады и шлепнулся на пол. Андрей вопросительно посмотрел на жену.
— Ничего, ничего, — быстро сказала Лада в трубку. — Я завтра приеду, посмотрим.
— Ой, а ты не занята? А то я помню, ты всегда такая занятая... Карьера у тебя, работа... Не то что у других детей — те всегда времени найдут для мамы.
Сердце Лады сжалось. Как всегда.
— Не занята, мам. Завтра утром буду.
— Спасибо, доченька. Я так и знала, что ты не бросишь маму. Не то что некоторые...
После того, как Лада положила трубку, Андрей молча убрал одну свечу со стола.
— Опять?
— Стиральная машинка, — коротко ответила Лада, собирая авокадо с пола.
— А мастер?
— В выходные не найти.
— Лад, да полно в интернете сервисов, которые и в субботу, и в воскресенье работают...
Она знала. Конечно, знала. Но как объяснить Андрею то, чего сама до конца не понимала?
Это же мама. Она дала мне образование. Она жертвовала...
…
В детстве Лада думала, что все мамы такие. Что все дети живут с постоянным чувством, будто задолжали родителям всю жизнь.
— Видишь эти джинсы? — говорила мама, показывая на свои выцветшие брюки. — Я себе новые не покупаю. Знаешь почему? Потому что тебе на кружки деньги нужны.
Ладе было тогда лет двенадцать. Она сидела за столом с учебниками и не понимала, почему у нее вдруг появилось желание извиниться. За что?
— Я не просила на кружки...
— Не просила? А кто плакал, что все дети танцуют, а она одна не ходит? А? Память-то у тебя короткая...
Или вот еще:
— Других мам послушаешь — те в отпуск ездят, по санаториям. А я? Я все деньги на твой институт откладываю. На ТВОЕ будущее!
Слово «твое» мама произносила с особым ударением. Как будто Ладино будущее было ей в тягость.
И Лада росла с ощущением, что она — дорогое удовольствие. Что каждый рубль, потраченный на нее, нужно будет когда-нибудь вернуть. С процентами.
В институте она подрабатывала репетиторством. Приносила домой деньги.
— Ну вот видишь, — говорила мама, принимая купюры. — А то я уж думала, что зря столько в тебя вкладывала...
Вкладывала. Как в банк.
После института — работа, успех, хорошая зарплата. Казалось бы, долг выплачен? Но нет.
— Помнишь, — говорила мама по телефону, — как я тебе то платье красивое на выпускной купила? Последние деньги потратила... А теперь я хожу в этой старой кофте... Ну ничего, ничего. Я не жалуюсь.
И Лада тут же мчалась в магазин. Покупала маме кофту. Потом еще одну. Потом туфли.
— Спасибо, доченька. Хоть кто-то обо мне заботится. Не то что соседская Марина — та свою мать вообще не навещает...
Но благодарность мамы была какой-то... колючей. В ней всегда слышалось: «И то правда. После всего, что я для тебя сделала...»
…
Утром Лада стояла у зеркала и красила губы. В отражении видела Андрея — он собирал рюкзак для похода.
— Может, все-таки со мной? — спросил он, не оборачиваясь. — Погода отличная, ребята классные...
— Не могу. Мама...
— Лад, ей шестьдесят два года, не восемьдесят. И она вполне способна вызвать мастера по телефону.
— Ты не понимаешь.
— Что не понимаю?
Лада отложила помаду. Как объяснить? Что мама не просто позвонила — она напомнила. О долге. О том, сколько она «вложила». О том, что другие дети...
— Она одна. И она столько для меня делала...
— Лада, — Андрей подошел сзади, положил руки на ее плечи. — Посмотри на себя в зеркало. Ты — взрослая, успешная женщина. У тебя своя семья, свои планы. Почему ты каждый раз отменяешь их ради маминых «неотложных» дел?
— Потому что я ей должна!
Слова вылетели сами. Резко. Больно.
Андрей опустил руки.
— Должна? За что?
— За все! За образование, за...
— Лада, — голос мужа стал тише. — Дети не должны родителям за то, что те их родили и вырастили. Это называется родительская обязанность, а не инвестиция.
Но Лада уже брала ключи от машины.
В дороге она думала о словах Андрея. Не должна? Как это — не должна? Всю жизнь она слышала обратное.
«Я без отпуска сидела — тебе на институт копила… Я себе зубы не лечила — тебе на курсы английского отдавала… Я в потертых туфлях ходила — а тебе новые покупала…»
И каждая фраза заканчивалась невысказанным, но понятным: «Теперь твоя очередь жертвовать.»
У маминого подъезда Лада остановилась и посмотрела на часы. Андрей сейчас уже в лесу. С друзьями. Дышит свежим воздухом, смеется...
А она идет к маме. По привычке. По долгу.
Но ведь это же правильно? Заботиться о родителях?
Конечно, правильно. Но почему тогда каждый раз так тяжело на сердце?
Почему каждый визит к маме ощущается не как проявление любви, а как... погашение кредита?
Лада поднималась по лестнице и не знала, что сегодня — тот самый день, когда все изменится.
… Стиральная машина работала исправно.
Лада стояла в маминой ванной и смотрела на технику, которая преспокойно гудела, стирая белье.
— Мам, — позвала она. — А машинка-то работает.
— Ой, да? — мама появилась в дверном проеме с невинным видом. — Наверное, сама починилась. Бывает же такое...
Лада почувствовала, как что-то щелкнуло внутри. Как тугая пружина, которую слишком долго сжимали.
— Мама...
— Ну а что? Раз уж ты приехала, может, в магазин сходим? А то у меня спина болит, тяжести носить тяжело...
Раз уж ты приехала.
Лада села на край ванной. Руки дрожали.
— Мам, ты специально сказала, что машинка сломалась?
— Да что ты! Просто... Просто я соскучилась. А ты все работаешь, работаешь... Когда еще увидимся?
— Мы же на прошлой неделе виделись!
— Ну и что? Час посидела и убежала. Это разве встреча? Вот у Валентины дочка каждые выходные приезжает, весь день проводят вместе...
Лада закрыла глаза. Опять сравнения. Опять чувство вины.
Домой она ехала в полном молчании. Телефон звонил — это Андрей возвращался из похода. Но она не отвечала.
Дома включила чайник и машинально набрала номер Иры — подруги-психолога.
— Ир, у меня вопрос дурацкий...
— Валяй.
— Это нормально — чувствовать злость на мать?
Пауза.
— А что случилось?
Лада рассказала. Про машинку, которая не ломалась. Про отмененные планы. Про постоянное чувство, что она кому-то что-то должна.
— Лад, — сказала Ира тихо. — А ты знаешь, что такое эмоциональный шантаж?
— Это когда прямо угрожают?
— Не обязательно. Иногда это выглядит как «я для тебя столько сделала, а ты...»
Сердце Лады пропустило удар.
— Или как «другие дети не забывают о матерях», — продолжала Ира. — Или как внезапные «поломки» в самый неподходящий момент.
— Но она же не специально...
— Лада, — голос подруги стал серьезнее. — Материнская любовь не требует постоянных доказательств благодарности. Настоящая любовь дает, не ожидая возврата инвестиций.
Инвестиций. То самое слово.
— Ты можешь быть благодарной маме за все хорошее, что она дала. Но это не означает, что ты должна всю жизнь расплачиваться за право существовать.
После разговора Лада долго сидела на кухне. Думала.
О том, как в детстве боялась просить игрушки — вдруг мама опять скажет про отложенные деньги?
О том, как в институте чувствовала вину за каждый потраченный на нее рубль.
О том, как сейчас, в тридцать восемь лет, все еще оправдывается за свои желания и планы.
А ведь я никогда не просила ее рожать меня. Она сама это решение приняла.
Мысль была страшной. И одновременно... освобождающей.
… Звонок мамы раздался в среду. Как всегда, не вовремя — Лада была на важной встрече с клиентом.
— Ладочка, у меня кран на кухне капает. Не могла бы ты...
— Мам, — перебила Лада. — Я на работе. Вызови сантехника.
— Но ведь это дорого...
— Мам, я скину тебе деньги на сантехника. Но приехать сейчас не могу.
Пауза. Долгая. Тяжелая.
— Понятно, — голос мамы стал холодным. — Работа у тебя важнее матери.
Раньше эта фраза прошила бы Ладу насквозь. Заставила бы бросить все и мчаться к маме. Но сейчас...
— Мам, работа — это не важнее тебя. Это просто другое. У меня есть обязательства перед клиентами, как у тебя когда-то были обязательства передо мной.
— Какие еще обязательства? Я тебя растила, не считаясь с собой!
— И я тебе за это благодарна. Очень. Но это не означает, что я должна всю жизнь отчитываться за каждый свой шаг.
Мама положила трубку.
Лада смотрела на телефон и ждала привычного чувства вины. Но его не было. Вместо этого — странное ощущение легкости.
Как будто сняли тяжелый рюкзак с плеч.
Вечером позвонил Андрей.
— Как дела?
— Я сказала маме «нет», — выпалила Лада.
— И?
— И... ничего не случилось. Мир не рухнул.
Андрей засмеялся. Тепло. По-доброму.
— А теперь представь, сколько у нас будет свободных выходных...
На следующий день мама позвонила снова. Голос был обычным — без холодности.
— Ладочка, сантехник приходил. Все починил. Спасибо за деньги.
— Не за что, мам.
— А может, в субботу ко мне приедешь? Я борщ сварю...
Лада подумала. В субботу у них с Андреем были планы — театр, потом ужин в новом ресторане.
— Мам, в субботу не получится. А вот в воскресенье днем — могу. Часа на два.
— Всего на два часа?
— На два. Но мы хорошо проведем время. Поговорим, чай попьем.
— Ну... ладно. Приезжай.
И впервые за много лет в мамином голосе не было упрека.
…
Прошло полгода.
Лада сидела в кафе с Ирой и рассказывала:
— Знаешь, самое удивительное — мама перестала жаловаться. Я думала, она будет вечно обижаться...
— А она приспособилась к новым правилам?
— Да! Теперь она реально планирует наши встречи, а не устраивает «экстренные» ситуации. И знаешь мне с ней стало гораздо интереснее.
Ира улыбнулась:
— Когда исчезает обязаловка, остается место для настоящих отношений.
— Я теперь езжу к ней не из чувства долга, а потому что хочу. И она это чувствует. Знаешь, — сказала Лада задумчиво, — я всю жизнь думала, что любовь — это когда ты готов жертвовать собой ради другого. А оказывается, настоящая любовь — это когда ты даришь свободу.
Вечером дома Андрей спросил:
— О чем думаешь?
— О том, что хочу детей, — сказала Лада. — И о том, что буду любить их просто так. Не в кредит.
Он обнял ее:
— Из тебя получится отличная мама. Такая, которая дает корни и крылья одновременно.
За окном шел снег. Тихо. Красиво.
И впервые за много лет Лада чувствовала себя по-настоящему свободной.
༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄༄
А как у вас в семье? Есть ли похожие истории? Поделитесь в комментариях 👇 — иногда чужой опыт помогает разобраться в своих отношениях.
Также вам может быть интересно: