Я не ручаюсь за подлинность этой истории. Просто она отражает сразу все – и суть «дела врачей», и время, и даже наше к этому отношение. Поэтому с нее и начну.
Весной 1953 года новый заведующий кафедрой оториноларингологии, полковник медицинской службы Иван Иванович Щербатов читал лекцию студентам пятого курса. Он задавал вопросы аудитории, грозно смотрел на студентов из-под бровей, и вдруг осекся и стал отступать к выходу из аудитории, как будто увидел привидение. Когда он подошел к двери, он уже почти бежал и под непонимающими взглядами студентов наконец юркнул за дверь. С другой стороны в аудиторию входил Борис Сергеевич Преображенский – академик, орденоносец, автор всех учебников в стране. Сейчас он был небрит, в несвежей рубашке и без галстука. На плечах болталось длинное пальто с отрезанными пуговицами. Борис Сергеевич подошел к кафедре, обвел взглядом аудиторию.
- Коллеги, прошу простить мой вид – начал он – я только что из тюрьмы. На чем остановился предыдущий лектор?
СМЕРТЬ А.А. ЖДАНОВА
Все началось с того, что Андрей Александрович Жданов, находясь в санатории на Валдае летом 1948 года, упал в туалете. К нему срочно вылетел десант врачей из Лечсанупра (так тогда называлось 4 управление) в составе В.Н. Виноградова, ведущего кардиолога Кремля, П.И. Егорова, ведущего терапевта, и Л.Ф. Тимашук – врача, организовавшего первый в СССР (после получения В. Эйндховеном в 1908 году Нобелевской премии за создания метода электрокардиографии) кабинет ЭКГ – разумеется, не в какой-нибудь районной поликлинике, а все в том же Лечсанупре. После осмотра высокопоставленного пациента диагнозы врачей разошлись. Виноградов и Егоров настаивали на диагнозе «гипертонический криз» (гипертонию тогда лечили диетой, коррекцией образа жизни и лечебной физкультурой) а Лидия Федосеевна Тимашук, расшифровав ЭКГ, утверждала, что это обширный инфаркт. Инфаркты тогда лечили полным покоем – вплоть до отправления естественных надобностей в подкладное судно – и обезболивающими инъекциями. Однако «старшие товарищи» посоветовали ей заткнуться, пациенту рекомендовали лечебную физкультуру и запланировали повторный осмотр на 31 августа 1948 года. В этот день А.А. Жданов и умер.
Л.Ф. Тимашук не сдалась и написала докладную записку на имя самого Сталина о неправильном диагнозе и неправильном лечении. А дальше начались странности.
КТО УБИЛ?
Да, товарища Жданова похоронили у Кремлевской стены и назвали его именем сразу несколько городов, сел, ВУЗов, заводов и парк в Москве. Но при этом акт вскрытия его тела, где, по некоторым свидетельствам, профессор А.И. Абрикосов обнаружил не вызывающий никаких сомнений обширный инфаркт – куда-то испарился. Доставивший докладную записку Тимашук генерал Власик, начальник охраны Сталина, вылетел со всех должностей и оказался под следствием. Саму Л.Ф. Тимашук убрали от греха подальше в поликлинику №2 Лечсанупра на Сивцевом Вражке. Профессор В.Н. Виноградов, который называл электрокардиографию «ерундой» вдруг увлекся методами функциональной диагностики сердечно-сосудистой системы. «Прозрел» ли он внезапно или всегда понимал важность объективной диагностики – неизвестно.
А вдобавок, два года спустя, в 1950-м году началось знаменитое «Ленинградское дело» в результате которого все управление Ленинградской области во главе с первым секретарем А.А. Кузнецовым было либо расстреляно, либо осуждено на большие тюремные сроки. Всех осужденных объединяло одно – они были выдвиженцами… А.А. Жданова.
Наконец, стали распространяться слухи, что и сам покойный вел себя в последние месяцы жизни, скажем так, немножко неподобающим образом. В частности, он предлагал Михаилу Михайловичу Зощенко возглавить журнал «Ленинград» (что никак не вяжется со знаменитым Постановлением), а с Георгием Маленковым в частных беседах обсуждал необходимость создания Российской коммунистической партии внутри ВКП (б). И это уже тянуло на самый настоящий заговор.
Меня сейчас закидают любыми попавшимися под руку предметами, но вывод из вышеизложенного, по-моему, может быть только один. А.А. Жданова убили спецслужбы, но только не зловредные американские, а наши родные. И роль кремлевских докторов во всей этой истории получается очень некрасивой.
ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ
Врачей начали потихоньку сажать еще в 1951 году, но «дела врачей» как такового еще не было. Было дело Еврейского антифашистского комитета, а врачи попадали под следствие из-за «участия в сионистском заговоре». (Например, главный терапевт Советской Армии, профессор Мирон Семенович Вовси был двоюродным братом главы Еврейского Антифашистского комитета Соломона Михоэлса). А в самом начале 1952 года началось следствие по делу о хищениях в Институте питания, где одним из фигурантов дела был профессор Я. Г. Эттингер, врач-кардиолог. На его беду, следствие вел следователь подполковник М.Д. Рюмин (кстати, бывший счетовод), который с подследственными не церемонился. В результате Я.Г. Эттингер умер в камере, а Рюмин, чтобы не нести ответственность за разваливающееся дело, во-первых, переквалифицировал его в «антисоветский заговор», а во-вторых, написал донос на тогдашнего министра МГБ В.С. Абакумова (кроме всего прочего создателя контрразведки «СМЕРШ»). В доносе говорилось, что Абакумов «похоронил» донос Тимашук, и в целом препятствует расследованию очередного антисоветского заговора.
Мы с вами видели, как донос приводит к прямо противоположным последствиям, но у Рюмина все получилось – Абакумов был уволен с поста министра и отправился под следствие. А маховик «дела врачей» наконец-то стал раскручиваться с ужасающей быстротой.
КТО ПИСАЛ ДОНОСЫ
Первыми жертвами «дела врачей» стали профессора В.Н. Виноградов и П.И. Егоров, так неудачно лечившие товарища Жданова, и еще профессор М.С. Вовси («ах, он еще и сионист!»), а вот дальше все оказалось намного интереснее. Полный список фигурантов «дела» был составлен задолго до описываемых событий и хранился в организации, казалось бы, не имевшей никакого отношения к следственным органам – в Медгизе. Дело в том, что там планировалось издание серии многотомных руководств по всем медицинским дисциплинам – например, у меня до сих пор хранится «Многотомное руководство по патологической физиологии». Гонорары за такие издания превышали все мыслимые пределы – получив гонорар, можно было стать действительно богатым, причем не только по советским меркам человеком. (Как иллюстрация – на гонорар за научно-популярную книгу «Сфинксы ХХ века» в конце 1960-х годов академик Р.В. Петров смог купить новенькую «Волгу», чем потом очень гордился). Ну и появилась схема – донос на будущего автора «Руководства» - и договор переходит к автору доноса.
Слово свидетелю – автору книги «На рубеже двух эпох» Я.Л. Рапопорту.
«Атакующие действовали по стереотипному шаблону. Они стремились доказать профессиональное несоответствие профессора руководству клиникой - И. И. Фейгель до того времени успешно руководил клиникой на протяжении более 20 лет. Кроме того, ему инкриминировались какие-то опыты на русских (именно!) женщинах, наносящие ущерб их здоровью. Главарем атакующей группы был профессор Ж.»
Там же:
«Новый главный редактор нашла выход из положения в законспирированном, по ее убеждению, тексте телеграммы, посланной в адрес директора Ивановского медицинского института: "Сообщите, болен ли Елисеев, или что еще". Ответа не последовало, но, по «агентурным» сведениям, оказалось роковое и безысходное "что еще". Профессор Елисеев канул навсегда в недрах ГПУ - МГБ, а в узком круге работников Медгиза и связанных с ним научных работников формула "что еще" приобрела символическое употребление.»
Справедливости ради, с трудом написания новых учебников или руководств, справился только один доносчик – тот самый «профессор Ж», написавший вполне приличный учебник по акушерству, выдержавший множество изданий, по которому учились многие известные современные врачи – например, нынешний министр здравоохранения.
ФИНАЛ. СНОВА СТРАННОСТИ
Чем «дело врачей» уникально, так это тем, что это – единственное полностью прекращенное «дело» времен Большого Террора. Как только умер И.В. Сталин, на Лубянку поступила команда: «немедленно прекратить!» Кто конкретно ее отдал, можно лишь догадываться – победившую башню Кремля звали Георгий Маленков, проигравшую – Лаврентий Берия. Оба персонажа, кстати сказать, были крайне несимпатичными. Все репрессированные вернулись на свои кафедры и в свои институты.
В.С. Абакумов и М.Д. Рюмин были приговорены к высшей мере наказания. Приговоры приведены в исполнение в 1954 году.
А серия «Многотомных руководств» из-за «заминки» стала выходить только в 1960-х годах.
P.S.
Я к чему все это написал? Не так давно в частной беседе один из бывших сотрудников органов обмолвился: «да у меня академик на допросе плакал!»
Так что ничего еще не кончилось.